Алексеев А. В. Воля к превосходству.

Примечание. Воображение – это искусство видеть мир, режиссура сознания, где особенное образное впечатление, зарисовка, схватывается в сознании, но не отчуждается вовне. Что ценнее - воображаемый образ или образ, нашедший воплощение в реальности? в реальности образ рискует стать более обыденным; другое дело, если реальность превосходит и развивает воображение, это своего рода соревнование. Искусство же выражать образы можно назвать визио искусством.

Примечание. Что представляют собой картины Малевича по отношению к искусству классических школ? Они приобретают свое значение через классику, посредством ее отрицания. Его «искусство» носит паразитический смысл, подобно тому как грубая смерть, убивая нечто возвышенное и сложное, приобретает свое неоспоримое значение только через уничтожаемое возвышенное. Что бы значило «искусство» Малевича не будь классических школ? Ноль. Только благодаря им оно приобрело свое значение. По сути, его картины представляют (олицетворяют) собой смерть искусства. Не хочу ничего говорить по поводу национальных особенностей и тех, кто именно по данному принципу превозносит нечто, но в данном случае мы имеем дело с паразитированием на настоящем искусстве, ибо только через него (в качестве пустого отрицания) картины Малевича получили свое значение, а не как нечто само по себе ценное. Я бы назвал его «искусство» протестом от бессилия.

1.1
Чем по существу отличается материальное от идеального, в обыденном понимании, ибо идеальное всегда, так или иначе, оказывается закодировано, заземлено в материальном? Основное отличие состоит в том, что материальное качество, обусловленное главным образом трехмерностью пространства, имеет непосредственную сущность и ценность в этом условии материальности, тогда как то, что мы обычно называем идеальным, опосредовано материальным условием, но имеет самостоятельную сущность и ценность в большей степени безотносительную к своему материальному воплощению. Например, стихотворение останется стихотворением, будь оно записано где угодно, услышано или запечатлено в памяти, тогда как конкретный предмет представляет самостоятельную ценность небезразличную к условию материальности.
Любое освобождение необходимо включает возвышение, ибо в этом случае возрастают степени свободы. Таким образом, если мы принимаем волю к превосходству как одну из основополагающих идей бытия (в соответствие которой поставлены наши эмоции) становится понятным, почему человек естественно испытывает презрение к конкретным материальным вещам, романтизируя идеальное, возвышенное? В нас говорит неосознанное стремление стать безусловными. Поэтому понятие духа и его освобождение приобретают высшую ценность. Конечно же, конкретное идеальное имеет ту или иную степень зависимости от условия материальности, ибо оказывается в той или иной степени опосредовано. Наибольшую же степень независимости имеют базисные принципы Логоса, ибо они представлены в любой точке пространства и времени. С другой стороны, базисные принципы, замкнутые в отрицании на себя, абсолютны, то есть не развиваются, они лишь средства развития, развитие же происходит в конкретных, изменчивых качествах, то есть в изменчивой части Логоса.
Чтобы осознать, насколько фундаментальна материя как условие идеального, необходимо понимать, что в ней отливается, отражается конкретика отрицания ничто. Идеальное спасается от ничто в материи как в условии своего бытия. Материя – спасительная гавань для идеального, служащая средством его выражения. Здесь мы постигаем значение материи, как крепости, противостоящей ничто и служащей опорой, прибежищем идеального. Все исчезает, но материя остается и служит остовом для последующего возрождения. Материя – мост между бытием и небытием. Материя – материальное лоно. Как созвучно это слово слову «мать»! Это однокоренные слова. Своим бытием материя как мать обнадеживает бытие. А что такое надежда? Надежда всегда как «надежда на лучшее»; наилучшесть присуща надежде. «Надежда умирает последней» – голос на грани бытия и небытия, это последнее слово воли к превосходству, первое и последнее, непосредственное, предельно ясное.

Примечание. Каждое подобное рассуждения убеждает меня в том, что я стою на правильном пути, проповедуя идею «воли к превосходству». Каждое подтверждение моим мыслям, которое я нахожу у других авторов, делает эти идеи безусловными.

2
Идеальное никогда не является оторванным от материи как условия своего бытия. Например, незаземленные идеи и образы всегда находят свое воплощение в материи и ею захвачены, например, образ может быть нарисован чернилами на листе бумаги и, тем самым, он является захваченным этими материальными носителями и вне каких-либо материальных носителей существовать не может; ровно то же верно и для образа, существующего в моем воображении (привязанность к моей голове): достичь полной расторжимости образа с материей невозможно. Таким образом, всегда существует та или иная степень виртуализации и кодирования идеальных моментов бытия в материи. Вопрос весь в том, в какой именно форме является сущность. Например, противоречие тоже является в определенной материальной форма, то есть, связано с определенным материальным носителем, но здесь оно не выражает непосредственную сущность этого носителя, а является лишь кодированием другого.
Можно провести границу между теми идеальными моментами, которые являются чисто субъективными и не находят отражения вне субъекта и теми идеальными моментами, которые имеют свое отражение в реальном мире, в том смысле, что они признаются значительными и имеют силу и влияние на окружающий мир; в этом состоит значение истины — явленная истина несет на себе ценностную окраску, окраску значимости для окружающего мира. Конечно, на трагический вопрос: Что есть истина? мы можем ответить просто, что все то, что входит в непротиворечивое единство бытия является истинным, тем самым, сводя истину в сферу логического вывода (здесь истину понимаем как отражение), а это есть мир математических истин, мир чистой рациональности, где все квадратно, угловато и прямолинейно. Или мы можем сказать, что граница истины пролегает между возможным и невозможным, тогда мы вообще теряем истину из виду; но вопрос об истине есть вопрос о том, какого характера каждая истина и, конечно, характер истины не отделим от оценки истины человеком? Являются ли истинными фантазии? Да, они рождены в сознании и имеют место быть, но какова степень их значимости и влияние на окружающий мир? В этом весь вопрос! Вообще вопрос об истине есть вопрос о том, насколько искривлены зеркала нашего восприятия и сознания мира, насколько близко и «хорошо» мы отражаем окружающий нас мир?

3
Является ли истинным утверждение: «Бог существует»? И тут же возникает масса вопросов. Если мы даем конкретное определение бога, а без определения (хотя бы нерационального) бога не существует, то это определение может быть с точки зрения логики противоречивым в себе, но понятие бога может существовать в виде образа, в виде представления и фантазии и иметь могущественное влияние на процессы, которые подчинены классическим (рационализируемым) истинам. Так понятие «бога» истинно или нет, если даже оно и несет в себе противоречие? Какова истина иллюзий? Они не имеют «грубого, весомого, зримого» заземления, не обусловлены материей так, что становятся ее сущностью, но они имеют огромное влияние и с ними невозможно не считаться. Они не лежат в области логики и разума, но находят опору в области чувств и эмоций (веры), и именно там отзывается их существо и влияет на вполне конкретные изменения внешнего мира.