|
|
Смит Ноэль. Современные системы психологии.Категория: Психология, Системный подход в психологии | Просмотров: 47188
Автор: Смит Ноэль.
Название: Смит Ноэль. Современные системы психологии. Формат: HTML Язык: Русский Скачать по прямой ссылке Хотя не все когнитивисты полностью примут перечисленные выше гипотетические конструкты, а некоторые могут даже отвергнуть один или несколько из них, в целом данные конструкты отражают общую направленность когнитивной психологии.
В противоположность Скиннеру (который полагал, что принципом подкрепления и его частными случаями можно объяснить большую часть психологической динамики) или Халлу (полагавшему, что процесс научения может быть понят исключительно в терминах редукции внутренних побуждений), когнитивисты допускают включение в психологическую теорию большого числа принципов из совершенно различных областей исследования. Являясь частью наследия бихевиоризма, когнитивистская теория часто подвергается эмпирической проверке. По этой причине в данной главе описания исследований не вынесены в отдельный раздел, а приводятся по ходу рассмотрения теории. 87 Три теоретических подхода к репрезентациям Вычисления и ментальные репрезентации. Ког-нитивисты часто используют такие термины, как обработка информации, ментальные вычисления, манипулирование символами и следование правилам (rule-following), как взаимозаменяемые. Обычно говорится, что эти процессы производят ментальные (внутренние) репрезентации или приводят к ним. Принятие решений, вспоминание, мышление и другие когниции — это процессы, оперирующие репрезентациями. Мир репрезентируется внутренне в символической форме. Этот конструкт репрезентации может носить бескомпромиссный характер и не допускать никаких исключений: «Мир недоступен нам прямо или непосредственно, как и какие-либо его свойства... Все, что нам известно о реальности, опосредуется, причем не только органами чувств, но и сложными системами, интерпретирующими и реинтерпретирующими сенсорную информацию» (Neisser, 1967, р. 3). «Мы наивно полагаем, что окружающий нас внешний мир нам дан; он просто существует... Нам всем кажется, что мы воспринимаем (experience) окружающий мир совершенно прямым образом. Однако кажущаяся непосредственность этого опыта должна быть более или менее иллюзорной, поскольку мы знаем, что каждый бит получаемой нами информации о явлениях внешнего мира проходит через наши органы чувств либо прошел через них в прошлом. Вся эта информация, насколько нам известно, опосредуется рецепторной активностью и передается в мозг в форме кодов, подобных сигналам азбуки Морзе, так что то, что мы переживаем как «реальный мир», находящийся вне нас самих, не может быть не чем иным, как репрезентацией внешнего мира». (Anneave, 1974, р. 493). Другими словами, когнитивисты, разделяющие данную точку зрения, утверждают, что все, кажущееся нам реальным, это не более чем иллюзия. Мы живем в удвоенном мире, внутреннем иллюзорном мире, который мы знаем, и внешнем реальном мире, который мы не знаем. Вслед за приведенной цитатой Эттнив (Attneave) утверждает, что данная точка зрения в принципе не может быть неверной. Позднее Басе (Buss, 1995) заявил, что большинство психологов, как правило, не имеют представления о том, что поведение — это всего лишь внешнее проявление, поверхностное событие, требующее для своего осуществления многообразных когнитивных механизмов, без которых оно невозможно. Символические репрезентации мира — это ментальные события, имеющие место между двумя фи- зическими событиями: «регистрацией энергии органами чувств и использованием нервных импульсов для высвобождения энергии, приводящей к мышечному сокращению» (Johnson-Laird, 1993, p. xiii). Было предложено два (с некоторыми вариациями) механизма, посредством которых мир внутренне репрезентируется нашим компьютерным мозгом. Один из них включает образы конкретной сенсорной модальности. Их львиная доля приходится на зрение, однако сторонники данной точки зрения утверждают, что репрезентация может осуществляться в любой модальности, например, в виде запаха (цветущая сирень) или звука («Звездное знамя»*) Эти образы являются аналогами реального объекта или события и носят название «аналоговых репрезентаций» («analogical representations»). Второй тип репрезентации называется «пропозициональной репрезентацией» («prepositional representation»). Репрезентации данного типа не ограничены той или иной сенсорной модальностью, но подобны языковым. Они состоят из идей и подчиняются комбинаторным правилам. Следует отметить, что те когнитивисты, которые относят себя к «элиминативистам» (от англ. eliminate — устранять), настаивают на том, что репрезентаций не существует; существуют лишь функции мозга. Они устраняют репрезентации. Одна из разновидностей данного подхода называется теорией «тождества» («identity» theory), ибо, согласно данной точке зрения, функционирование мозга и разум тождественны. «Неэлиминативисты» («поп-eliminativists») же настаивают на реальности репрезентаций, которые вырабатываются благодаря деятельности мозга. Данная точка зрения известна также под названием «эпифеноменализма» или «эмерджентизма»: репрезентации появляются или возникают в результате биологических операций, осуществляемых мозгом, и не тождественны самим этим операциям. Эта точка зрения существует в различных вариациях. Гарфилд (Garfield, 1990a, 1990b), будучи «натуралистом», утверждает, что репрезентации являются не внутренними состояниями организма (или компьютера), а отношениями организма (или компьютера) и окружающей среды, точно так же как быть родителем — это не внутреннее состояние, а наличие определенных отношений со своим потомством. Роль биологии, согласно данной точке зрения, состоит в том, чтобы обеспечить возможности — либо на основе вычислений, либо на основе какого-то иного механизма, присущего данному организму, -- «вступать в определенные типы отношений с окружающей средой» (1990b, p. xxiv). Описания исследований, включающих воображаемые манипуляции различными объектами, в настоящее время составляют значительную часть литературы по когнитивной психологии и включаются в большинство учебников по данной дисциплине. Чтобы определить, соответствуют ли представляемые объекты объектам реального мира, исследователи "The Star-Spangled Banner («Звездное знамя») — гимн США с 1931 г. — Примем, научн. ред. 88 (Cooper & Shepard, 1984; Shepard, 1971; Shepard & Cooper, 1982) предъявляли испытуемым пары изображений трехмерных фигур, составленных из кубиков. Испытуемые видели каждый из членов пары в различном ракурсе, т. е. повернутым в пространстве относительно другого члена пары на некоторый угол. Затем их просили определить, видели они один и тот же объект или два разных объекта. Время, необходимое для ответа на этот вопрос, оказалось пропорциональным угловому смещению (величине угла поворота одного объекта относительно другого). Аналогичные результаты были получены для изображений двумерных фигур, поворачиваемых на плоскости, подобно стрелкам часов. На основании этого исследования его авторы высказали предположение, что (а) испытуемые в своем воображении поворачивали один объект, пока он не оказывался в том же положении, что и другой, и (б) представляемые в уме картины соответствовали реальным трехмерным объектам, воспринимаемым в перспективе, а не двумерным изображениям трехмерных объектов, которые им фактически предъявлялись. В дальнейших экспериментах испытуемые должны были представить вращающуюся форму (shape). В тех случаях, когда тестовая форма (либо соответствующая воображаемой форме, либо ее зеркальному отображению) предъявлялась в любой точке вращения, которая соответствовала виду воображаемой формы в той же самой точке вращения (разной для каждого испытуемого), время реакции, требующееся для того, чтобы определить, видит испытуемый одну и ту же форму или разные, было практически одинаковым и составляло приблизительно полсекунды. Это означает, что испытуемые совершали в своем воображении полный поворот объекта, включая промежуточные положения. На основании результатов этих двух экспериментов, подтвержденных многими другими экспериментами, исследователи пришли к заключению, что испытуемые поворачивали в своем воображении объекты в полном соответствии с реальными объектами. Они предположили, что пространственное представление человека претерпело эволюционное развитие, с тем чтобы соответствовать структурам физического мира, и стало частью врожденных процессов, вероятно, сходных с врожденными универсальными (uniform) грамматическими структурами, которыми обладают, по мнению Хомского, все индивидуумы до того, как эти структуры трансформируются в язык того или иного сообщества. В том же ключе была проведена другая серия экспериментов на воображение (Kosslyn, Ball, & Reiser, 1978), в которых испытуемым предъявлялись карты вымышленных участков местности с важными объектами, помеченными буквой «X». Испытуемых просили запомнить карты и нарисовать их по памяти. После выполнения этого задания их просили представить в воображении карту и сосредоточиться на одном из объектов, помеченных «X». Затем их просили мысленно просмотреть карту и найти вто- рой объект. Время, которое требовалось испытуемым для просмотра карты до обнаружения искомого объекта, было прямо пропорционально фактическому расстоянию между объектами; для обнаружения менее удаленных от исходной точки объектов требовалось меньше времени, чем для обнаружения более удаленных. Пэйвио (Paivio, 1971, 1986) предположил, что для репрезентации образов и вербальных символов используются различные кодирующие системы. Каждая из систем имеет подраздел, отправляющий сигналы соотнесения (references) другой системе, — подобные тем, которые связывают объект с обозначающим его словом. В одном из экспериментов, проведенных с целью проверки данной гипотезы, Пэйвио (Paivio & Csapo, 1973) предъявлял испытуемым слова, относящиеся к определенным объектам, и просил их либо представлять соответствующие объекты, либо произносить слова. Впоследствии испытуемых просили вспомнить их. Испытуемым в два раза чаще удавалось вспомнить воображаемые объекты, к которым относились слова, чем вспомнить произносимые слова, — тем самым было получено свидетельство превосходства невербального кодирования над вербальным и вероятного существования двойной системы кодирования. Вспоминание воображаемых объектов было столь же успешным, как и вспоминание реально показанных изображений. Пэйвио интерпретировал результаты данного эксперимента как подтверждающие его теорию. С критикой некоторых базисных предположений о ментальных репрезентациях выступил Пилишин (Pylyshyn, 1973). Он отметил, что если образы подобны картинам, требуется один наблюдатель (seer) для восприятия картины, другой — для наблюдения за тем, что видит первый, и т. д. до бесконечности. Скин-нер (Skinner, 1963) указал ранее на ту же проблему: представление о внутреннем мире, являющемся копией внешнего, приводит к вопросу о том, кто/что видит изображение в голове. Кроме того, Пилишин утверждает, что если обработка данных имеет как вербальный, так и невербальный базис, результаты кодирования этими двумя системами должны каким-то образом соотноситься между собой, а это требует третьей системы кодирования, промежуточной между ними либо направляющей их. Косслин (Kosslyn, 1980, 1981,1983) возражает, указывая на то, что предлагаемый Пилишиным третий промежуточный обрабатывающий агент требует очередной кодирующей системы, чтобы направлять его, и т. д. до бесконечности, и потому это предположение аналогично утверждению самого Пилишина о необходимости наблюдателя или гомункулуса. Косслин (Kosslyn, 1983,1994; Kosslyn & Koenig, 1992) привлекает внимание к попытке обойти логическое требование гомункулуса. Частично основываясь на исследованиях с использованием позит-ронной эмиссионной томографии, Косслин (Kosslyn, 1994) утверждает, что при воображении и восприятии используются одни и те же механизмы головного моз- 89 га, и поэтому нет необходимости в привлечении гипотетического наблюдателя. Косслин предлагает теорию, которую он считает более адекватной, чем теория Пилишина. Он утверждает, что образы — это не картины, а процессы, в которых пространственные отношения компонентов поддерживаются в особой пространственной среде (a special medium of space). Данная теория предполагает существование (а) двух типов файлов для хранения информации и (б) пространственной среды (spatial medium). В файлах первого типа— пропозициональных файлах (propositional files) хранится информация о частях объектов и отношениях этих частей между собой. В файлах второго типа — файлах образов (image files) содержится информация об образах и о том, как они репрезентируются пространственной средой. Пространственная среда — это место возникновения образов. Среда обладает наибольшей разрешающей способностью (или четкостью изображения) в центре и наименьшей на периферии. Среда имеет зернистость, и размер зерна ограничивает возможность видеть детали, а также имеет ограниченные размеры. Как только репрезентация начинает угасать, она формируется в среде. Файлы образов содержат координаты точек репрезентируемого объекта, тогда как пропозициональные файлы содержат информацию о свойствах объекта и их отношениях. Так, например, в файле образов будут содержаться координаты точек обобщенного человеческого лица (basic face) или черт лица друга. А пропозициональные файлы будут содержать список характеристик — носа, глаз, рта — и отношений этих компонентов к обобщенному образу лица: рот внизу — по центру лица, выше него — нос — в самом центре лица, по бокам от него — два глаза. Когда человек представляет себе лицо, информация из файлов образов и пропозициональных файлов поступает в пространственную среду. Однако формирование образов предполагает также участие других процессов. В процессе формирования образа (image process) осуществляется поиск обобщенного образа лица в пропозициональном файле, и по нахождении его процесс построения изображения (picture process) считывает координаты и формы обобщенного образа в область пространственной среды, обладающую наиболее высоким разрешением, и заполняет эту область. Затем вступает в силу процесс нахождения (find process) частей лица, а процесс размещения (put process) располагает части лица в соответствующих точках целостного образа. Таким образом, согласно теории Косслина, в процессе обработки образа части добавляются к базовой структуре. Косслин (Kosslyn, 1978) пытался проверить ограниченность размеров пространственной среды, предполагаемую его теорией. Он просил испытуемых представить себе животное, находящееся на расстоянии, а затем приближать образ до тех пор, пока он не заполнит все воображаемое зрительное пространство. Оценки испытуемыми минимального расстоя- ния до животного были прямо пропорциональны относительным размерам животного. Кролика можно было представить находящимся очень близко, так чтобы он заполнял все пространство, собаку — на некотором отдалении, а лошадь — еще дальше. Результаты данного эксперимента подтвердили один из компонентов теории Косслина, как это произошло и с тестом на зернистость пространственной среды. В данном эксперименте испытуемым было дано задание представить себе часы. Время, требующееся для реакции, было пропорциональным воображаемому расстоянию до часов и увеличивалось с увеличением расстояния, в соответствии с гипотезой Косслина (Amorim & Stucchi, 1997). Пилишин (Pylyshyn, 1981, 1984) выступил с критикой данной теории умственных образов, развивая ранее высказанные им критические замечания. Он утверждал, что образы, функционирующие в особой среде, должны являться частью структуры организма, и следовательно, не могут изменяться в зависимости от таких пропозициональных условий, как представления и цели. Если же образы изменяются, они также должны быть пропозициональными. Пилишин (Pylyshyn, 1984) подтвердил результаты исследований Косслина, Болла и Рейсера (Kosslyn, Ball and Reiser, 1978), согласно которым в процессе просматривания испытуемыми воображаемых ими карт время, требующееся для перемещения в воображении из одного пункта в другой, прямо пропорционально расстоянию между ними. Однако если испытуемым предложить быстро переключить внимание с одного пункта на другой, зависимость не сохраняется. Если их попросить в своем воображении пробежать из одного пункта в другой, они пересекают расстояние между ними быстрее, чем в случае воображаемой ходьбы. Поскольку характер воображения меняется в зависимости от инструкций, умственные образы не могут являться частью структуры организма. Они должны носить пропозициональный характер, а не являться независимой сущностью или процессом. Пилишин приходит к заключению, что умственные образы являются репрезентациями, отражающими реальность, однако без посредства специальных репрезентационных систем. Используя данные, полученные в ходе исследований мозга методами позитронной эмиссионной томографии, Косслин (Kosslyn, 1994) утверждает, что (а) механизмы распознавания объектов в значительной степени составляют механизм формирования умственных образов, а эти образы помогают распознавать объекты, и что (б) умственные образы являются изобразительными (картинными) и в то же время пропозициональными. Гарфилд (Garfield, 1988) утверждает, что представления и цели, о которых говорит Пилишин, действительно имеют большое значение, однако они, как и другие аттитюды, не являются локализованными в голове сущностями, которые должны порождать теории когнитивных событий. Скорее, такие когни- 90 тивные теории должны объяснять, каким образом в процессе взаимодействия человека со средой формируются представления и желания. Также подвергая сомнению вычислительные и/или репрезентацио-нальные теории (computational/representational theories), Патнэм (Putnam, 1975, 1988) продемонстрировал, что значения представляют собой не плоды воображения (mental creations) в голове индивида, а отчасти являются продуктом физического и культурного окружения. Поскольку вычислительные теории предполагают наличие последовательностей символов в разуме индивидуума, они должны объяснить, как эти символы связаны с миром; однако им это не удается, считает Лоорен де Йонг (Looren de Jong, 1995). «Компьютер не имеет доступа к вещам реального мира, обозначаемым посредством компьютерных репрезентаций» (р. 240). Основываясь на работах Патнэма и перенося анализ в область сравнения вычислительных и коннекционистских теорий (см. далее), Лоорен де Йонг встает на сторону коннекци-онистов. Он также приводит аргументы в пользу реляционного концепта разума (relational concept of mind), аналогичного предлагаемому экологической психологией Гибсона (Gibson, глава 13, р. 374) и призванного заменить собой как внутреннюю, так и внешнюю причинность (Looren de Jong, 1997). Связаться с администратором Похожие публикации: Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|