Карпинский К.В. Человек как субъект жизни.

Можно сказать, что ДСС-Д выступает как регуляторное продолжение ДСС - Л, равно как программа действий служит функциональным «преемником» цели.
Функции смысловой регуляции, пожалуй, с наибольшей силой выпячиваются при оценке результатов, достигнутых в процессе реализации программы исполнительских действий. Отбросив представление о смысловой регуляции, невозможно установить происхождение и регуляторную силу критериев успеха-неуспеха деятельности, а также реконструировать сам процесс оценивания результатов. Критерии успеха имеют смысловую природу, сохраняя интимную связь со смысловыми структурами личности. «Практически любая произвольная деятельность регулируется с использованием не одного критерия, а более или менее сложной их системы, построенной по принципу иерархии и соподчиненности, которые соответствуют относительной значимости для субъекта отдельных элементов и параметров деятельности» [120, с. 223]. В основе механизма оценки лежат процессы сличения достигнутого (фактические результаты деятельности) с должным (субъективные критерии успеха) на предмет их согласования или рассогласования. В кибернетических системах оценка результатов производится путем наложения двух информационных моделей, после чего в работу вступает механизм обратной связи. Следует признать правоту Ф.В.Бассина, который отмечает, что в системах, наделенных психическим отражением, оценка результатов функционирования не ограничивается сопоставлением информационных моделей. Определяющее значение здесь имеет мотивация, которая и является стержневым критерием успешности или безуспешности деятельности. «Эффекторное управление реакцией... определятся афферентными импульсами, сигнализирующими об удовлетворении или, напротив, о неудовлетворении потребности организма» [36, с. 242]. В свете данного положения роль смысловой регуляции в блоке оценки результатов деятельности становится аксиоматически очевидной. Неэквивалентность механизма оценки результатов в кибернетических системах и в человеческой психике наглядно проступает тогда, когда, несмотря на информационный диссонанс моделей должного и наличного, личность довольствуется полученными результатами и заканчивает деятельность. В конечном итоге для личности индикатором успеха деятельности является не консонанс информационных моделей, а личностный смысл результатов деятельности. И это естественно потому, что «приемщиком» результатов деятельнос-
85
ти является не информационная модель (эталон успешной деятельности), а личность, которая управляет этой моделью в своем сознании.
Информация о результате деятельности в контексте исходно поставленной цели получает некоторый личностный смысл, который стимулирует или дестимулирует дальнейшее выполнение деятельности и функционирование всей системы ее осознанного регулирования. На личностном смысле результата деятельности основывается работа блока коррекции системы саморегуляции. Корректированию подлежит любое звено системы саморегуляции - цель, модель значимых условий, программа исполнительских действий - в зависимости от функционального смысла, который это звено приобретает по отношению к практической реализации смысловых структур личности. Корригируется всегда то звено, которое при отправлении своих ре-гуляторных функций отклоняет деятельность от главного смыслового вектора. Принципиально важно, что именно способность личности к осмыслению всего контура саморегуляции, явленного в сознании, лежит в основе решений о его перепроверке, реструктурировании и коррекции. В свою очередь коррекция системы саморегуляции пролонгируется коррекцией собственно исполнительских действий, нацеленных на достижение искомого личностно-значимого результата.
Таким образом, функции смысловой регуляции в структуре системы осознанного регулирования адекватно объясняются при помощи изучения взаимопереходов динамических смысловых систем личности, сознания и деятельности.
Термин «динамическая смысловая система» в этом контексте обозначает тот факт, что «развитие смысла конечной цели, промежуточной цели и подцелей, зарождение замыслов, а также формирование смыслов элементов и смысла ситуации в целом непрерывно осуществляются в единстве и взаимодействии познавательного и эмоционального аспектов» [63, с. 163]. Этому положению вторит ОА.Конопкин: «Процесс саморегуляции как система функциональных звеньев обеспечивает создание и динамическое существование в сознании субъекта целостной модели его деятельности, предвосхищающей (как до начала действий, так и в ходе их реализации) его исполнительскую активность» [ 119, с. 10]. Базисом этой «целостной системы» является динамическая смысловая система, соответствующая выполняемой деятельности. Все познавательные информационные процессы, происходящие в системе осознанной
86
саморегуляции, пронизаны «сквозными» смысловыми процессами. Поэтому исследование смысловой регуляции в рамках системы осознанной саморегуляции - это не есть исследование места и роли частных психических функций в структуре сознания; это исследование личностной обусловленности всей системы психического регулирования деятельности; это исследование тех необходимых и достаточных оснований, без которых система саморегуляции никогда бы не сложилась, не актуализировалась и не была бы востребована.
Резюмируя вышеизложенное, необходимо подчеркнуть, что объяснение закономерностей осознанной регуляции деятельности без учета личностных функций вообще является ущербным. Главные вопросы, не находящие ответа при таком подходе, звучат следующим образом: Кто санкционирует, включает и выключает систему осознанной регуляции деятельности, если это делает не личность? Кто принимает решение о необходимости внесения поправок в эту систему и корректирует, доводит ее до функционального оптимума? Кому, наконец, принадлежит прерогатива использования или неиспользования регуляторных ресурсов сознания по отношению к актуально осуществляемой деятельности? Очевидно, что без принятия во внимание личностной регуляции вся система сознательного регулирования оказывается небезупречной. Если из описанной модели вычесть личность, то окажется, что сознание является самонастраивающейся и самодовлеющей системой. Но сознание - не «демиург» саморегуляции: оно суть средство для саморегуляции личности. Ведь именно личность активирует и дезактивирует, возводит и разрушает систему саморегуляции в своем сознании, заботясь о деятельной реализации своих жизненных отношений.
Наличие в структуре личности динамической смысловой системы, соотнесенной с определенной деятельностью, является главной психологической предпосылкой не только для онтологической самостоятельности, но также для эффективного осознанного регулирования этой деятельности. Напротив, выхолащивание личностного смысла препятствует эффективной осознанной саморегуляции деятельности и ведет к метаморфозе деятельности в безличное действие или операцию. Допустим, что личность осуществляет деятельность, которая не представляет для нее никакой субъективной ценности, то есть не имеет касательства к реализации ее смысловых структур - мотивов, ценностей, потребностей. Сможет ли личность при таком раскладе эффективно ре-
87
гулировать эту деятельность? Решительно, нет. Потому что в систему психической регуляции деятельности не будут ангажированы смысловые структуры личности, которые образуют функциональное «ядро» всей системы осознанного саморегулирования. Отвлеченность смысловых структур личности от регуляции деятельности составляет корень психологической проблемы отчуждения человека от труда. Доказано, что психологическая отчужденность человека от труда, возникающая на почве его смыслового обеднения, обусловливает падение продуктивности. Это в свою очередь свидетельствует о некоторой степени дизрегуля-ции деятельности и, следовательно, о ключевом значении смысловой регуляции в системе осознанного психического регулирования. По мнению О.А.Конопкина, именно высокая субъективная значимость деятельности или отдельного ее элемента, параметра по личностному смыслу определяет ее последовательное осознанное регулирование [120, с. 227].
Вообще возможны два случая, при которых деформируется система осознанной саморегуляции и ингибируется субъектная активность личности. Первый случай увязывается с деформацией самой деятельности, которую обслуживает субъектная активность. Деформация деятельности наблюдается при разрушении ее естественной структуры, когда субъект вынужден осуществлять отдельные действия, не имея доступа к управляющим функциям целеполагания, программирования, контроля всей деятельности целиком. В этом случае деятельность разрывается на части и не осмысливается личностью как единое целое. По словам К.А.Абульхановой-Славской, «происходит отчуждение деятельности от личности до такой степени, что она лишается возможности ее целостной организации» [8, с. 91]. Закономерно то, что личность не «реагирует» на бессмысленную, с ее точки зрения, деятельность своей субъектной активностью. Второй вариант деформации системы осознанной саморегуляции и угасания субъектной случается тогда, когда нарушается смысловая сфера личности. Сужение, деструкция и деиерархизация динамических смысловых систем личности, на которых основываются функциональные системы осознанной саморегуляции, препятствуют развитию субъектной активности. При этом происходит проградиентное обессмысливание деятельности и ее результатов, что, конечно же, автоматически обесценивает и блокирует субъектную активность личности. «Исчезает потребность совершенствования деятельности, своего мастерства» [8, с. 91]. Этот вариант психологической
88
деформации субъекта хорошо проанализирован в патопсихологических исследованиях личности, выполненных с позиций смыслового подхода [46; 90; 91; 92].