Гоулдман Дэниел. Деструктивные эмоции. Как с ними справиться? Научный диалог с Далай-Ламой.

ависть; мы исследовали проблему на более фундаментальном уровне, стараясь понять, как деструктивные эмоции пожирают человеческий разум и сердце, и решить, как нам противостоять этой опасной склонности. И разумеется, мы не могли не использовать пример Далай-Ламы, вся жизнь которого является наглядным уроком борьбы с исторической несправедливостью.
В буддийской традиции подчеркивается, что главная цель духовной практики заключается в том, чтобы распознавать и трансформировать деструктивные эмоции; собственно говоря, духовной практикой следует считать все, что может ослабить деструктивные эмоции. С точки зрения науки те же самые эмоциональные состояния обладают парадоксальным свойством: именно эти реакции мозга оказали заметное воздействие на формирование человеческого разума в современном понимании и, по всей видимости, сыграли решающую роль в выживании человечества. Но сегодня они подвергают наше индивидуальное и коллективное будущее смертельной опасности.
В ходе нашей встречи мы рассмотрели широкий круг актуальных вопросов, касающихся этих неотъемлемых атрибутов человечества — деструктивных эмоций. Явля
ются ли они основополагающей, неизменной частью нашего наследия? Что делает эти побуждения такими сильными, способными заставлять вполне разумных людей совершать поступки, о которых они потом сожалеют? Какое место занимают подобные эмоции в эволюции нашего вида: правда ли, что они необходимы для выживания человечества? Какие рычаги можно использовать для уменьшения исходящей от них угрозы — угрозы нашему личному счастью и благополучию? Какой пластичностью должен обладать наш мозг и как нам настроить на более позитивный лад те нервные механизмы, которые вызывают деструктивные порывы? И самое главное: как нам их подавить?
Животрепещущие вопросы
Мысль об организации встречи, которая помогла бы решить эти животрепещущие вопросы, возникла у меня в тот момент, когда нам с женой пришлось остановиться в одном из пансионов Дхарамсалы в Индии, — нашим соседом оказался человек, который занимался редактированием книги Далай-Ламы «Этика нового тысячелетия». Он попросил меня прокомментировать черновик книги, в которой содержались предложенные Далай-Ламой принципы светского этического кодекса, соответствующего требованиям всего мирового сообщества, а не только приверженцев тех или иных религий, и высказывалась мысль о том, что объединение ресурсов Запада и Востока для разработки такого кодекса могло бы принести пользу всему человечеству.
В черновике меня поразило совпадение результатов новейших исследований в области эмоций с тезисами Далай-Ламы. Несколько дней спустя мне представилась возможность обсудить некоторые из этих открытий в ходе короткой встречи с ним самим. В частности, Далай-Ламу
заинтересовал мой рассказ о том, как при правильном воспитании у детей в самом начале жизни проявляются первые признаки способности к сопереживанию — важнейшей составляющей милосердия. Я спросил, не пожелает ли он в удобное для него время ознакомиться с более полным отчетом о самых последних физиологических исследованиях в области эмоций. Он ответил согласием, но уточнил, что его интересуют в первую очередь научные данные о негативных эмоциях. Ему, например, хотелось знать, можно ли научно объяснить разницу между гневом и яростью.
В следующем году у нас состоялся короткий разговор, когда Далай-Лама ожидал своей очереди выступать в Сан-Франциско. Тогда он конкретизировал свою просьбу, предложив мне сфокусировать внимание конкретно на деструктивных эмоциях. А еще несколько месяцев спустя, во время короткой встречи, когда он собирался выступить с религиозной лекцией в буддийском монастыре в Нью-Джерси, я спросил его, что именно он подразумевает под словом «деструктивный». Он пояснил, что его интересует научная точка зрения на то, что буддисты называют Тремя Ядами: ненависть, вожделение и заблуждение. Мы сошлись во мнении, что западный подход к этой теме будет отличаться от буддийской точки зрения, но такие различия сами по себе окажутся показательными.
Вскоре после этого я передал его пожелание Адаму Энглу, руководителю Института Разума и Жизни, — попросил Адама посмотреть, можно ли включить эту тему в повестку дня проводившихся с 1987 года конференций, в рамках которых Далай-Лама беседовал с группами избранных экспертов, исследующих буддийский и западный подходы к конкретным темам, таким как космология или сострадание. Я сам принимал участие в организации третьей конференции, посвященной воздей
ствию эмоций на здоровье, и такие обсуждения казались мне идеальным форумом для этой новой темы.
После того как я получил согласие научно-консультативного совета Института, передо мной встала сложная задача: подыскать ученых, чьи знания и подходы смогут пролить свет на тревожные и опасные черты человеческой природы. Для круглого стола нам требовались не просто эксперты, специалисты в этой области, а люди, которые могли бы ставить острые вопросы, участвовать в поиске ответов и непредвзято оценивать скрытые предпосылки, способные ограничить их собственный мыслительный процесс.
Обе стороны, участвующие в этом диалоге, должны были одновременно быть и учениками, и учителями. Далай-Лама, как всегда, выражал готовность услышать о самых последних научных находках. Но самим ученым предстояло ощутить воздействие альтернативной парадигмы взглядов — откровений буддийской школы мышления, которая уже не одну тысячу лет с исключительной настойчивостью занимается исследованием внутреннего мира человека.
У этой школы есть четкая система проникновения в глубины сознания, которой наука пока не владеет; полученные с ее помощью данные ставят под сомнение ключевые предпосылки, на которых базируется современная психологическая наука. Другими словами, целью этих встреч должно было стать не только ознакомление Далай-Ламы с последними научными открытиями, но и активные совместные попытки исследования глубинных вопросов человеческого духа, где он (вместе с другими буддийскими богословами) будет, помимо прочего, выступать в роли научного оппонента, способного расширить кругозор самих ученых.
По сложившейся у нас традиции мы собирались предоставить первое слово философу, чтобы раздвинуть рам
ки нашей дискуссии. Алан Уоллес, в то время преподаватель Калифорнийского университета в Санта-Барбаре, специалист по буддизму и постоянный переводчик Далай-Ламы на наших конференциях, взял на себя функцию сопредседателя по вопросам философии, в то время как я сосредоточился на поисках нужного состава группы ученых.
Оуэн Фланаган, специалист по философии сознания из университета Дьюка, должен был начать нашу дискуссию представлением западных точек зрения, касающихся фундаментального вопроса: какие эмоции (если не брать в расчет самые очевидные, такие как гнев и ненависть) следует зачислить в разряд деструктивных? Матгье Рикар, тибетский буддийский монах (и, к слову — обладатель докторской степени по биологии), должен был представить буддийскую точку зрения на деструктивные эмоции. Рабочее определение, которое мы использовали для начала дискуссии, было однозначным: деструктивные эмоции — это такие эмоции, которые приносят вред нам самим или другим людям. Но по мере обсуждения у нас начали появляться иные мнения о том, какие эмоции являются опасными, а также когда они являются таковыми и почему. Изменение критериев «деструктивности» зависело от точки зрения, учитывающей разные ответы, которые предлагали этика, буддизм и психология.
Пол Экман, психолог из Калифорнийского университета в Сан-Франциско и всемирно известный эксперт по мимическому выражению аффекта, начал наше научное исследование с базовой динамики эмоций — фундамента, от которого нам предстояло углубиться в загадочную область деструктивных порывов человека. Он привнес в нашу дискуссию дарвинистскую точку зрения, выдвинув идею о том, что деструктивные эмоции остаются в человеке как побочный продукт эволюционного поиска способов выживания.
За новейшими данными в области нейронауки мы обратились к Ричарду Дэвидсону из университета в Мэдисоне, основателю аффективной нейронауки. Он поделился открытиями, которые однозначно указывали на то, что нервная схема мозга участвует в процессе проявления широкого круга деструктивных эмоций, начиная от тяги наркомана до парализующих страхов неврастеника и неконтролируемой порочности серийного убийцы. Но данные Дэвидсона открывали перед нами еще одну перспективную область: участки мозга, которые подавляли деструктивные порывы, и те участки, которые заменяли тревожные чувства на невозмутимость или радость.
Несмотря на то что мы испытывае