Фрейд 3игмунд. Конечный и бесконечный анализ

Здесь я хотел бы остановиться на двух проблемах, которые, как покажут последующие примеры, непосредственно вытекают из аналитической практики. Некий мужчина, сам с большим успехом практиковавший анализ, считает, что его отношение как к мужчинам, так и к женщинам по всей видимости не свободно от невротических осложнений - к мужчинам, которые являются его конкурентами, и к женщине, которую он любит, - и на этом основании он делает себя аналитическим объектом другого врача, который представляется ему аналитиком посильнее. Такое критическое прояснение собственной личности приносит ему полный успех. Он женится "Ma любимой женщине, а мнимый соперник превращается в друга и учителя. Так проходит много лет, в течение которых ничем не омрачается его отношение к своему аналитику. Но затем без всякого внешнего повода наступает нарушение. Анализируемый становится в оппозицию по отношению к аналитику, он упрекает последнего в том, что тот упустил возможность осуществить полный анализ. По крайней мере, следовало бы знать и принять во внимание, что отношение переноса никогда не бывает только положительным; необходимо было позаботиться и о возможностях негативного переноса. Аналитик же в свою очередь парирует, что во время анализа негативный перенос ничем не давал знать о себе. Но даже, если предположить оставшийся незамеченным слабейший признак такового, что не исключено при узости горизонта раннего анализа, то подлежит сомнению, в нашей ли власти активизировать еще не актуальную для пациента тему, или, как говорят, "комплекс", простым указанием на нее. Это было бы в прямом смысле недружелюбным действием, направленным на пациента. И, кроме того, не всякие добрые отношения между аналитиком и анализируемым во время и после анализа следует расценивать как перенос. Ведь существуют же дружеские отношения, имеющие реальные основания и зарекомендовавшие себя жизнеспособными.

Я сразу же приведу и второй пример, в котором также просматривается данная проблема. Старая дева, с подросткового возраста утратившая способность ходить из-за сильнейших болей в ногах, и в силу этого вытолкнутая из жизни, ― случай явно истерической природы, не поддающийся многим попыткам лечения; аналитический же курс за три четверти года устраняет его и возвращает этой добросовестной и Достойной личности ее права на участие в жизни. Но годы после выздоровления не приносят ничего хорошего: катастрофы в семье, потеря состояния, с возрастом исчезает всякая надежда на счастливую любовь и брак. Однако бывшая больная стойко выдерживает все и в тяжкое время служит опорой Для своих. Точно не знаю, прошло ли 12, а может и 14 лет после окончания лечения, когда она была направлена на гинекологическое обследование из-за сильных кровотечений. Обнаружили миому, которая потребовала удаления всей матки. После этой операции женщина опять заболела. Она влюбилась в оперировавшего ее хирурга, предаваясь мазохистским фантазиям об ужасных изменениях в своих внутренностях, обволакивая этим свой любовный роман; незамедлительно потребовалось новое аналитическое вмешательство, но до конца своей жизни она уже не была нормальной. Успешное лечение - настолько отдаленная перспектива, что мы не вправе возлагать на него излишне большие надежды; оно случалось в первые годы моей аналитической деятельности. Но всегда возможно возникновение из того же корня вторичного заболевания после удачно излеченного первого, что могло быть измененным выражением одних и тех же вытесненных побуждений, которые во время анализа получили лишь неполный выход. Однако я все же хотел бы верить, что без новой травмы не бывает и новой вспышки невроза.

Оба эти случая, преднамеренно выбранные из большого числа подобных, достаточны, чтобы развернуть дискуссию по нашим темам. Их по-разному будут оценивать скептики, оптимисты, честолюбцы. Первые станут говорить, что вот, мол, доказано: даже удачное аналитическое лечение не избавляет вновь исцеленного от опасности заболеть позднее новым неврозом и даже, возможно, тянущимся из тех же самых корней влечения, то есть, собственно говоря, обрекает на возврат к прежним страданиям. Другие сочтут это доказательство необоснованным. Они возразят, что оба случая относятся к ранним периодам истории анализа, ведь описываемое произошло 20 и 30 лет назад. С тех пор углубились и расширились наши познания, в связи с новыми достижениями изменилась и наша техника. Сегодня можно требовать и ожидать, что аналитическое исцеление окажется долгосрочным или, по крайней мере, новое заболевание не будет пробуждением старого влечения, выраженного в новой форме. Опыт вовсе не вынуждает нас ограничивать так резко требования к нашей технике.

Я, конечно же, выбрал оба наблюдения именно потому, что они принадлежат столь отдаленному времени. Чем недавнее успех лечения, тем, само собой разумеется, он более непригоден для наших размышлений, ведь у нас нет возможности предвидеть его дальнейшую судьбу. Ожидания же оптимистов, очевидно, предполагают то, что вовсе не является безусловным; во-первых, что вообще возможно раз и навсегда устранить конфликт влечения (т.е., точнее говоря, конфликт между Я и влечением), во-вторых, что, излечив конфликт влечения, удается, так сказать сделать человеку прививку против всех прочих подобных конфликтных возможностей; в-третьих, что мы полномочны пробудить для нужд лечения такой патогенный конфликт, который еще не дал знать о себе, предполагая при этом, что поступаем мудро. Я поднимаю эти вопросы, вовсе не собираясь тут же отвечать на них. Возможно, точный ответ и нельзя дать в настоящее время.

Но, вероятно, теоретические рассуждения позволят нам хоть как-то отдать должное этим вопросам. Но уже сегодня нам стало ясно нечто иное: осуществление повышенных требований к аналитическому лечению не ведет к сокращению или игнорированию его продолжительности.

Аналитический опыт, насчитывающий несколько десятилетий, а также изменение рода моих занятий придают мне решимости попытаться ответить на поставленные вопросы. В ранний период я имел дело с большим числом пациентов, которые, понятно, стремились к быстрому выздоровлению; в последние годы же преобладают учебные анализы, осталось относительно небольшое число тяжелых больных, продолжающих лечение с короткими - от случая к случаю - или более продолжительными перерывами. Терапевтическая целевая установка у этих пациентов стала другой. Сокращение лечения уже не принимается во внимание, целью же является основательное сокращение возможностей болезни и идущих далеко вглубь изменений личности.

Из трех моментов, которые мы признали решающими для шансов аналитической терапии, - воздействие травм, конституциональная сила влечения, изменение Я - здесь речь идет о среднем - о силе влечения. Следующее соображение заставит нас поставить под сомнение бесспорность ограничения прилагательным "конституциональная" (или "конгенитальная"). Как бы с самого начала ни казался решающим конституциональный момент, все же можно думать, что также и наступающее в последующей жизни усиление влечения способно проявляться в аналогичных действиях. Но тогда следовало бы изменить формулу и говорить вместо конституциональной о силе влечения в настоящее время. Первый из наших вопросов гласит: возможно ли при помощи аналитической терапии надолго и окончательно искоренить конфликт между влечением и Я, или патогенными инстинктивными притязаниями к Я? Во избежание недоразумений, вероятно, нелишне остановиться подробнее на том, что же понимается под словосочетанием "долгосрочное преодоление воздействий влечения". Конечно же не то, что оно исчезнет и никогда больше не заявит о себе. В целом это невозможно и даже было бы нежелательно. Нет, подразумевается нечто иное, что примерно можно охарактеризовать как "укрощение" влечения, это значит, что влечение целиком вливается в гармонию Я, делается податливым всем воздействиям других устремлений в Я и более не ищет своих собственных путей к удовлетворению. Если же спросить, каким путем и какими средствами достигается все это, то не так легко ответить. Приходится сказать: "Зови на помощь ведьму!" Ведьму метапсихологии, именно ее. Ведь без метапсихологических спекуляций и теоретизирования - чуть было не сказал фантазирования - здесь не сдвинешься ни на шаг. Но к сожалению, прорицания ведьмы и на сей раз не отличаются ни четкостью, ни подробностью. У нас имеется лишь отправная точка - правда, бесценная - противоположность между первичным и вторичным процессами, на что я и хочу тут сослаться.

Если мы сейчас вернемся к нашему первому вопросу, то найдем, что наша новая точка зрения вынуждает нас принять определенное решение. Вопрос был поставлен так: возможно ли надолго и окончательно разрешить конфликт влечения, т.е. "укротить" притязания влечения. В этой постановке вопроса вообще не упоминается сила влечения, а ведь именно от нее зависит исход. Мы отталкиваемся от того, что анализ дает возможность невротику сделать то, что здоровый в состоянии исполнить без подобной помощи. Но каждодневный опыт учит, что у здорового всякое разрешение конфликта имеет значение лишь для определенной силы влечения, точнее говоря, только в рамках определенного отношения между силой влечения и силой Я '. Если же сила Я после болезни, переутомления и т.п. ослабляется, то все до сих пор благополучно укрощенные влечения вновь выдвигают свои притязания и стремятся отклоняющимися от нормы путями найти эрзац удовлетворения[2]. Неопровержимым доказательством правильности этого утверждения служит уже ночной сон, реагирующий на засыпание Я пробуждением инстинктивных притязаний. Материал бесспорен также и с другой стороны. Усиление определенных влечений наступает дважды в процессе индивидуального развития - в подростковом возрасте и перед менопаузой у женщин. Мы нисколько не удивляемся, когда личности, ранее не бывшие невротическими, становятся ими в это время. Укрощение влечений, удававшееся при их незначительной силе, безуспешно при ее увеличении. Вытеснения ведут себя как плотины под натиском паводка. То, что происходит при физиологических усилениях, может нерегулярно повторяться в любой другой период жизни под влиянием случайных воздействий. Усиление влечений вызывается новыми травмами, вынужденными отказами, побочными взаимодействиями влечений. Успех во всех этих случаях один тот же и фиксирует непреодолимую силу количественного момента в причине возникновения болезни.