|
|
Абульханова-Славская К.А., Анцыферова Л.И., Брушлинский А.В. Психологическая наука в России XX столетия проблемы теории и истории.Категория: Библиотека » Общая психология | Просмотров: 54596
Автор: Абульханова-Славская К.А., Анцыферова Л.И., Брушлинский А.В.
Название: Психологическая наука в России XX столетия проблемы теории и истории. Формат: HTML, DOC Язык: Русский Скачать по прямой ссылке (мышления, речи) и т. д. Конечно, эти замечания могли бы стать предметом серьезного научного обсуждения. Но не оно было задачей данной «дискуссии». Исход в ней был заранее предопределен, и поэтому никакие научные аргументы и доводы не могли сыграть уже какой-либо роли. Рефлексология и реактология как самостоятельные научные направления были обречены, они приносились в жертву новой идеологии и методологии, которая уже открыто заявляла свои права на монопольное господство в области научного мировоззрения.
Сам факт принудительного выделения одного подхода, одной идеи или одного методолого-теоретического основания в качестве единственного, безальтернативного, доминирующего противоречит природе науки, ее плюралистическому существу. И уж совершенно не укладывающимся в рамки законов научной жизни является запрещение, административное закрытие научного направления, даже если в научно-содержательном отношении оно характеризуется определенными недостатками. Исправлять свои ошибки наука должна сама путем углубления собственной логики, совершенствования теоретико-понятийной структуры, системы исследовательских методов и приемов. Прекращение исследований в том или ином направлении оправдано только тогда, когда это является результатом внутринаучного процесса. В реактологической дискуссии выступают два иерархически несопоставимых оппонента: ученые, представляющие свою концепцию, с одной стороны, и государственно-идеологическая система, обладающая всей полнотой нормативно-директивного воздействия и санкций, с другой. Поэтому указанные научные направления, «запланированные для закрытия», были абсолютно беспомощны в борьбе за свое существование. Более того, собственно научное содержание реактологического и рефлексологического учений в данной дискуссии выступает скорее в качестве фона. Фигурой же является их идеологическое содержание, представленное в материалах обсуждения и его заключительном документе наиболее выпукло и отчетливо. Так, рефлексологии предъявляется целый «букет» идеологических обвинений: осуществление «классово-враждебного» влияния в области психологии, протаскивание в нее «под флагом марксизма идеалистических идей», отрыв теории от практики, «воинствующий эклектизм», «агностицизм», «кантианские извращения марксистско-ленинской теории отраже- 79 ния» и т. д. (39). Не менее острые оценки получает в резолюции по итогам дискуссии 1931 г. и реактология: ориентация на буржуазную философию и социологию, «некритическое и без переработки перенесение к нам чуждых стране строящегося социализма буржуазных учений, их методов и методик» и т. д. [39]. Главным критерием, основной идеологической нормой при оценке научной или художественной идеи, любого творческого продукта становится принцип партийности, выступающий по замыслу его авторов, в качестве мощного регулятора развития культурных процессов и своеобразного фильтра, фиксирующего соответствие направленности и содержания деятельности человека (художника или ученого) и ее результатов интересам социалистического государства, коммунистической партии. В анализируемых материалах прямые упоминания и ссылки на принцип партийности представлены в большом количестве. Наука определяется как один из факторов классовой борьбы, на нее переносятся все категории, критерии и требования последней. Подчеркивается, что «все основные вопросы классовой борьбы заострены... в области науки. Нет такой науки, в которой бы не происходили процессы размежевания, перестройки, перегруппировки, борьбы разных групп и школ, несомненно отражающие обостренную классовую борьбу в нашей стране» [там же, с. 1]. Соответственно формулируются и требования к науке — она должна быть «проникнута большевистской партийностью и направлена на обслуживание социалистической практики» [там же]. Критерий партийности использовался при оценке разных научных направлений и подходов. Так, главной виной реактологии называется «отсутствие партийности, отсутствие основного политического стержня, который бы превращал психологию в одно из научных орудий социалистического строительства» [там же, с. 5]. Это подтверждалось ссылками на работы К.Н. Корнилова, в которых усматривалось умаление возможностей рабочих и крестьян сравнительно с интеллигенцией. Анализ материалов дискуссии позволяет высказать предположение об еще одном важном основании разгрома реактологии — ее ориентации на философские идеи Богданова-Бухарина («теорию равновесия»). Единственным положительным моментом в реактологическом учении признается его «прогрессивная роль в борьбе с реакционно-идеалистической психологией Лопатина, Челпанова 80 и т. п., с одной стороны, и с енчменианством и рефлексологией, с другой» [там же, с. 4]. И здесь проявилась еще одна характерная особенность идеологического «руководства» наукой — поддержание и искусственное создание атмосферы взаимной борьбы в научном сообществе. Что касается реактологии, то она, выполнив в первые послереволюционные годы роль «карающего меча революции» в борьбе с другими научными школами и направлениями, от этого «меча» и погибла. Не осталась вне внимания организаторов дискуссии и зарубежная «буржуазная психология». Ее состояние определяется как кризисное. Отмечается, что все ведущие психологические школы (бихевиоризм, гештальт-психология) зашли в тупик, выход из которого они найти не в состоянии. Указывается на усиливающееся влияние в зарубежной психологии «реакционных идеалистических теорий», к числу которых отнесены персонализм В.Штерна, психология духа Шпрангера и т. д. Буржуазные ученые оцениваются как «чуждые стране строящегося социализма» [там же, 5]. Советских психологов призывают бороться «с проникновением различных буржуазных течений в СССР, остатками и отголосками старых буржуазных психологических школ у нас...» [там же, 7]. После таких заявлений возникает сомнение в искренности утверждения о том, что «борясь с буржуазной психологией, марксизм не отбрасывал все ценное из буржуазной эпохи» [там же, 2]. Таким образом, добиваясь монопольного влияния на духовную жизнь общества, включая и научную сферу, марксистско-ленинская идеология возводила неприступные барьеры между дореволюционной и послереволюционной мыслью, между «советской наукой» и зарубежной. Как отмечается в работе А.В.Петровского и М.Г.Ярошевского «В условиях тоталитарного режима культивировалась версия об «особом пути» марксистской психологии как «единственно верной» отрасли знания» [61, т.1 с. 227]. Это приводило, с одной стороны, к нарушению исторической преемственности в развитии научного знания, с другой — к разрушению плодотворного синтеза российской науки с мировой научной мыслью. Таким образом, если рефлексологическая дискуссия представляла собой преимущественно научное обсуждение, то реактологическая уже несла в себе все признаки идеологической кампании : выдвижение в центр обсуждения идеологических, а не содержательно-научных идей; острота и 81 идеологический характер оценок и суждений; подмена свободного обсуждения априорно заданными сентенциями; применение идеологических и административных санкций по отношению к «провинившимся» направлениям (свертывание разработок в области рефлексологии и реактологии, переориентация научных центров, смена их руководителей). § 6. Развитие психоанализа в России В условиях острой идеологической чистки, естественно, не имели ни малейшего шанса выжить и те направления психологической науки, которые дерзнули заявить о своих претензиях на теоретическое лидерство в науке. Яркий пример тому — судьба фрейдизма, сторонники которого определяли его как учение, проникнутое «монизмом, материализмом... и диалектикой, т. е. методологическими принципами диалектического материализма» [55, с. 169], призывали объединить фрейдизм с марксизмом и связывали с ним перспективы развития психологии. Еще до революции 1917г. психоанализ привлек к себе внимание русских исследователей, которые применяли метод и популяризировали теорию Фрейда. После революции психоанализ продолжал развиваться в России 20-х гг., как ни в одной другой стране мира, работы Фрейда и других психоаналитиков интенсивно переводились и издавались. Психоаналитическое учение нашло сторонников в среде медиков, педагогов, литературоведов. Идеи Фрейда осмыслялись учеными, философами и психологами. Психоанализ включился в решение общегосударственной задачи воспитания ребенка. Возможность применения психоаналитического метода к детям обсуждалась на коллегиях Народного комиссариата просвещения и Главнауки. В мае 1918 г. был учрежден «Институт ребенка», задачей которого являлось всестороннее изучение и распространение знаний о природе ребенка и его воспитании в дошкольном возрасте. В работе института важное место отводилось психологической лаборатории. В Петрограде психоаналитическая проблематика разрабатывалась в Институте по изучению мозга под руководством В.М.Бехтерева. Здесь в качестве ассистента работала Татьяна Розенталь, одна из первых русских психоаналитиков, читавшая курс лекций «Психоанализ и педагогика» и осуществлявшая лечебную и исследовательскую работу. В 82 лаборатории психотерапии и гипноза Института мозга проводили лечение психоанализом по Фрейду, а также использовали катартический метод психоанализа В.Франкла. Связаться с администратором Похожие публикации: Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|