Шапиро Дэвид. Невротические стили.

верждать a priori, что эти качества совпадут с содержанием первоначального внутреннего напряжения. Когда мы смотрим на цену какого-то товара в чужой стране, мы при этом совершенно не предполагаем, что количество песо или марок будет равно количеству долларов. Мы понимаем, что это другая система, другой денежный язык и, чтобы понять, дорогая ли это вещь, мы должны перевести цену в свою систему. Иначе мы не поймем, сколько она стоит.
С нашей точки зрения (которая, как мне кажется, основывается на фактах) в проекции всегда переносятся и экстернализуются напряжение и угроза; таким образом достигается замещение, но при этом содержание напряжения или угрозы не обязательно воспроизводится в объекте проекции. Однако, если содержание проекции, приписываемое внешнему объекту, не совпадает с содержанием первоначального внутреннего напряжения, тогда из чего же оно состоит и чем определяется? С нашей точки зрения, внутреннее напряжение принимает внешнюю форму, трансформировавшись сначала в защитное напряжение, а затем — в проективную перестройку. Следовательно, содержание проекции будет определяться содержанием защитного напряжения. Вернее, это содержание будет приписано внешнему объекту в процессе интерпретации ключей, отобранных в соответствии с защитными ожиданиями, возникающими в состоянии защитного напряжения. Верно, что в определенных случаях проективное содержание будет идентично содержанию внутреннего напряжения; но это далеко не всегда так, и нельзя считать это правилом.
Я хотел бы привести небольшую иллюстрацию. Сначала приведу пример легкой формы проекции, которая довольно распространена и содержание которой идентично содержанию породившего его напряжения.
Весьма компетентный и уважаемый человек, не убежденный, однако, в собственной компетенции и беспокоящийся о своем профессиональном уровне и статусе в фирме, допустил в своей работе ошибку. У этой ошибки не было никаких последствий, исправить ее было легко, и вряд ли ее заметил хотя бы еще кто-нибудь. Однако он в течение нескольких дней размышлял над тем, как обнаружится ошибка и какое за этим последует унижение. Когда мимо проходил босс, он "заметил" раздраженный взгляд и
[84]
решил, что босс думает: "Этот человек — слабое звено в нашей организации".
Как правило, экстернализации критической самооценки (включая проекции, называемые обычно "проекциями суперэго") весьма буквально и точно воспроизводят содержание и даже язык первоначального внутреннего напряжения. На то есть своя причина, связанная с природой начального напряжения и его местом в психологической организации. В этих случаях тот факт, что содержанием напряжения является самокритика, означает, что напряжение с самого начала выступало в квазивнешней форме, и субъективное отношение к самокритике (например, к "голосу" совести) было квазизащитным еще до проекции. Вследствие этого защитная трансформация внутреннего напряжения, усиление защитного напряжения и проективное построение замещающей внешней угрозы происходят очень быстро и просто. Нужно лишь приписать внешней фигуре слова квазивнешнего "внутреннего голоса".
В следующем примере показано, как тот же процесс экстернализации напряжения и угрозы завершается лишь благодаря радикальному изменению содержания.
Несколько мужеподобная женщина двадцати с лишним лет, пациентка открытого психиатрического санатория, постоянно боялась "поддаться" власти авторитета или принуждению. Она бдительно охраняла свободу решений и свободу передвижения (в том числе, буквально, ключи от машины). Поэтому она держалась на расстоянии от всех программ санатория и от персонала, а в некоторых случаях даже находилась с ними в состоянии холодной войны.
Однако в определенных ситуациях, она явно чувствовала искушение ослабить свою настороженность, признать, что ей нравятся некоторые программы, пересмотреть свои планы покинуть это место и даже сделать что-нибудь хорошее для терапевта. За этим следовало резкое усиление защитных тревог, выражавшихся в проективном "понимании", что ее хотят "держать" в санатории, промыть ей мозги и каким-то образом заставить ее "сдаться". За идеями, в свою очередь, следовали дикие, мятежные действия.
Таким образом, в данном случае подавленные пассивные искушения усиливали защитные тревоги и чувство уязвимости перед лицом внешнего принуждения и вели к про-
[85]
ективному созданию агрессивной внешней угрозы.(38) Спроецированная внешняя угроза уничтожения автономии, замещающая первоначальную внутреннюю угрозу поддаться искушению и ослабить строгую самонаправленность, обязательно должна иметь другое содержание.
Я думаю, что говорю согласно духу (если не букве) психоаналитической концепции проекции, утверждая, что проекция достигает внешнего замещения или психологического эквивалента внутреннему напряжению или угрозе, и не обязательно воспроизводит при этом во внешнем объекте идею или содержание угрозы. Нужно отметить, что в реальной практике прекрасно известно, что проективное содержание не обязательно дублирует содержание начального внутреннего напряжения. Можно, например, вообразить, что проективная идея о том, что тебя держат в плену, буквально отражает подавленное желание держать в плену. Психоаналитические определения проекций разных внутренних напряжений всегда принимали в расчет некую трансформацию содержания. Однако мне кажется, что из-за теоретической путаницы не принимался в расчет тот факт, что изменение содержания свойственно самому процессу проекции, присуще экстернализации напряжения и, таким образом, не требует дополнительных ментальных операций.
Последний случай иллюстрирует еще один аспект сущности проективного содержания. Я имею в виду особенно очевидную в этом примере связь между природой защитной ориентации человека и содержанием его проективных идей.
Итак, пациентка была особенно чувствительна к любому посягательству на свободу физического передвижения. Важность этого аспекта автономии подтверждалась не только тем, что она говорила, но и тем, как она ценила свою машину, с каким удовлетворением она на ней ездила. Возможно, это подтверждало и ее атлетическое, юношеское телосложение. Когда пациентка в состоянии особого напряжения создает проективную внешнюю угрозу, то ею становится угроза "оказаться в плену".
Я попробую прояснить свою мысль. Если процесс проекции зависит от усиления защитного напряжения и активизации защитных психологических процессов, то из этого следует, что специфическое содержание проекции зависит
[86]
от двух аспектов: во-первых, от специфики начального внутреннего напряжения, а во-вторых, от особенностей защитных тревог, склонностей и ориентации личности. Проекция замещает внутреннюю угрозу внешней, но разные параноики по-разному конструируют внешнюю угрозу. Субъективное определение внешней угрозы, ее составляющие и ее модель зависят от природы защитных отношений, которые человек поддерживает с внешним миром. Для любого внутреннего напряжения эта природа также определяет особый вид подозрительных ожиданий, а через него — и содержание проекции. Так, в присутствии внушительной авторитетной фигуры один человек с легкой формой паранойи (всегда озабоченный тем, как он выглядит в глазах авторитетных людей) ждал унизительных замечаний; другой, более скрытный и конфликтный, сосредоточивался на себе и ждал, что его в чем-нибудь уличат; еще один, с крайне ригидным защитным достоинством, амбициозный и высокомерный, становился еще более высокомерным и готовым к схватке, проективно увидев в глазах собеседника желание поставить его на место. Каждый из них испытывает усиление чувства уязвимости и защитного напряжения, защитно сжимается перед лицом внешнего авторитета и проективно идентифицирует конкретную внешнюю угрозу с объектом, перед которым он чувствует свою уязвимость и от которого (с точки зрения его защитной ориентации) могла бы исходить такая угроза.
Я хотел бы привести еще несколько примеров.
Один параноидный пациент, довольно хрупкий молодой человек, постоянно был чрезвычайно застенчив и многие годы страдал от крайне строгого чувства стыда и самоконтроля. Он считал всех лучше себя и смотрел на всех снизу вверх, ожидая критической оценки. Исходя из этой защитной точки зрения, он, находясь в состоянии декомпенсации, галлюцинировал, что другие пациенты в санатории относятся к нему с неприязнью, считают его гомосексуалистом, что от него плохо пахнет и из-за этого люди его "сторонятся".
Другой случай. Высокомерный и своевольный молодой человек в состоянии декомпенсации также был обеспокоен гомосексуальностью и пытался относиться к другим пациентам в санатории с пренебрежительным высокомерием. Он
[87]