|
|
Юнг К.Г. Современный миф. Ein moderner Mythus Von Dingen, die am Himmel gesehen Werden.Категория: Библиотека » Юнг Карл Густав | Просмотров: 14655
Автор: Юнг К.Г.
Название: Современный миф. Ein moderner Mythus Von Dingen, die am Himmel gesehen Werden. Формат: HTML, DOC Язык: Русский Скачать по прямой ссылке Впрочем, мы не знаем, чем именно бессознательное является в действительности. Мы знаем лишь его парадоксальные проявления. Наша задача — познавать природу, и нет смысла сердиться на нее за то, что она такая «сложная» и неудобная. Еще недавно некоторые светила медицины не хотели верить в существование бактерий, и эта позиция врачей стала только в Германии фактической причиной смерти двадцати тысяч молодых женщин, павших жертвами послеродовой горячки — при том, что ее вполне можно было бы избежать1. Душевные срывы, причиняемые умственной инертностью людей, которые имеют репутацию «компетентных», не учитываются статистикой; поэтому с легкостью делается вывод, что их не существует вообще.
Призыв остаться внизу, на земле, вскоре парадоксальным образом сменяется просьбой: «Вознеси нас на небо». Здесь сразу вспоминаются слова Фауста: «Тогда спустись! Или: "Направься ввысь",— / Я б мог сказать»2; следует иметь в виду, однако, что рассказчица отделяет движение вниз от восхождения четко выраженной смысловой цезурой. Этим она показывает, что речь идет не о coincidentia oppositorum (совмещении противоположностей), а о чередующихся событиях; данное обстоятельство, несомненно, обусловлено моральной природой происходящего процесса, который включает в себя фазы нисхождения (катабасис) и восхождения (анабасис). Сновидение напоминает о семи ступенях, ведущих вниз и семи ступенях, ведущих вверх, 1) Юнг имеет в виду открытие венгерского врача И. Ф. Земмельвайса (Semmelweis, 1818-1865), задолго до Пастера доказавшего инфекционную природу послеродовой горячки и предложившего соответствующие методы лечения. Работы Земмельвайса не были признаны при его жизни, а сам он лишился рассудка. 2) Слова Мефистофеля из сцены «Темная галерея» в первом акте второй части «Фауста» Гёте, перевод Б. Пастернака. о погружении в кратер и вознесении к «небесным высям» в таинстве пресуществления. Также и литургия начинается со слов: Confiteor, quia peccavi nimis («Каюсь, ибо премного согрешил») и т. д. Представляется, что нисхождение требует помощи и поддержки со стороны «проводника», ибо человек испытывает большие трудности, опускаясь со своей высоты и смиренно оставаясь «внизу». Человек боится признаться самому себе в собственной низости, ибо в первую очередь он опасается потери своего общественного престижа, а во вторую очередь — падения уровня морального самосознания, ухудшения собственного мнения о себе. Вот почему люди так отчаянно стремятся избегать самокритики; предпочитая проповедовать другим, они продолжают пребывать в неведении относительно самих себя. Отсутствие знаний о себе даже приносит им удовлетворение — ведь в этом случае на поверхности спокойного озера иллюзий, питаемых человеком относительно своей собственной персоны, не появляется ни малейшей ряби. И все же «внизу» сохраняется почва для реальности, которая продолжает существовать и оказывать свое воздействие, преодолевая любые попытки самообмана. Добраться до этой почвы и укорениться в ней — задача чрезвычайной важности, особенно с учетом того обстоятельства, что современный человек, вообще говоря, выказывает тенденцию к некоторому возвышению над своим истинным уровнем. К подобному обобщающему выводу нас подводит разбираемый сон: благодаря большому количеству «персонажей» сама проблема представлена в нем как коллективная по своей природе. Более того, сон претендует на еще более обширный масштаб, вплоть до общечеловеческого: ведь «паук» непосредственно приближается к окнам здания, в котором принимаются «решения международного значения». «Паук» стремится оказать влияние на тех, кто заседает в этом здании, и указать им путь к «внутреннему миру», к самопознанию. Сновидение выражает надежду, что они будут «способствовать миру». Таким образом, «паук» играет роль мессии, выступающего с призывом и приносящего спасительную весть. В конце сновидения обнаруживается, что рассказчица не вполне одета. Этот часто встречающийся в сновидениях мотив, вообще говоря, указывает на недостаточную адаптацию или даже на плохое осознание той ситуации, в которой оказался субъект. Подобное подчеркивание собственных недостатков и ошибок рассказчицы в данном случае должно благотворно сказаться на ее сознании, ибо когда человек чувствует себя в силах просветить других, он подвергается особому риску впасть в чрезмерное самомнение. Призыв «оставаться внизу» приходится слышать довольно часто; в нашу эпоху он вызывает определенную озабоченность у некоторой части богословов. Последние опасаются, что исходя из психологии, укорененной в подобном настрое сознания, можно придти к этической небрежности, к снижению уровня нравственных критериев. Но не следует забывать, что психология прежде всего дает нам возможность познавать и осознавать не только зло, но и добро; поэтому опасность поддаться злу тем меньше, чем выше степень его осознания. Никто из тех, кто идет по жизни с открытыми глазами, не может избежать встречи со злом; но он меньше рискует провалиться в яму, нежели слепой. Богословы с подозрением относятся к исследованиям бессознательного, обнаруживая в них «гностицизм»1; они также имеют обыкновение цеплять ярлыки «антиномизма» и «либертинизма» на моральные проблемы, возникающие в связи с этими исследованиями. Но ведь ни один разумный человек не станет полагать, что даже самые искренние исповедь и покаяние в собственных грехах впредь уберегут его от совершения новых грехов. Можно быть уверенным на 99,9%, что при первом же удобном случае он согрешит вновь. Углубленное знание психологии вынуждает нас прийти к выводу о том, что человек просто-напросто не может жить, не греша — cogitatione, verbo et opere («мыслью, словом и действием»). Лишь глубоко наивное, лишенное развитого сознания существо способно вообразить, что оно в силах избежать греха. Психология больше не может 1) Гностицизм (от греческого «гносис - «знание») — обобщенное название еретических учений, трактующих мир и человека как творения не всеблагого Бога, а низших сил. Лишь благодаря мистическому «гносису» человек имеет возможность отрешиться от своей низменной (телесной и душевной) природы и достичь подлинного духовного единения с Богом. предаваться подобным инфантильным иллюзиям. Ради верности истине она обязана признать, что неосознанность не только не служит оправданием или извинением для чего бы то ни было: она сама по себе является одним из самых тяжких грехов. Человеческий суд может простить этот грех; но это не помешает природе отомстить самым безжалостным образом, ибо она карает за допущенные ошибки, невзирая на «смягчающие обстоятельства» и не интересуясь степенью осознанности проступка. Евангельская притча о неверном управителе показывает нам, что слуга, представивший ложный отчет, может даже заслужить похвалу своего хозяина — за «догадливость»1; что же говорить о том исключенном из 6-й главы Евангелия от Луки отрывке, где Христос обращается к согрешившему против Субботы: «Если ты знаешь, что делаешь, ты благословен; если же не знаешь, то ты проклят как нарушитель Закона»! Широкое и углубленное знание бессознательного имеет такое же значение, как и большой жизненный опыт. Благодаря ему личность приумножает свои знания о жизни и начинает более осознанно воспринимать мир и самое себя, что не обходится без столкновений с новыми, вроде бы незнакомыми прежде ситуациями, требующими занятия определенной этической позиции. Эти новые с виду ситуации, однако, присутствовали и раньше; просто их моральное и интеллектуальное восприятие было менее интенсивным и строгим, и не без определенной преднамеренности они были отодвинуты в неясную тень. Подобная умышленная «небрежность» позволяла субъекту пользоваться своего рода «алиби» с целью избежать болезненных этических решений. Если же человек достигает более глубокого и надежного знания о самом себе, ему часто приходится сталкиваться со сложнейшими проблемами, вплоть до таких этических конфликтов, развязки которых не найти ни в каком законе — ни в Десяти заповедях, ни где-либо еще. Именно тогда наступает время решений этического порядка: ведь простое подчинение кодифицированному «ты не должен», «тебе нельзя» вовсе не является этическим решением: это всего лишь акт повиновения, который при определенных обстоятельствах может стать подходящей 1) Лука, 16. уловкой для того, чтобы повернуться спиной к этике. За долгие годы я ни разу не сталкивался с ситуацией, которая облегчила бы мне отказ от этических принципов или внушила хотя бы малейшие сомнения по их поводу; более того, по мере накопления опыта и углубления знаний острота этических проблем и чувство моральной ответственности только возрастали. Вопреки общепринятому мнению я установил с полной отчетливостью, что неосознанность не может ничего оправдать или извинить; напротив, она сама преступна в полном смысле слова. Хотя Евангелие, как я показал выше, слегка касается этой проблемы, Церковь по вполне понятным причинам предпочитает ее обойти, предоставляя «гностицизму» возможность заняться ею серьезно. Официальная церковь опирается на доктрину «отсутствия добра» (см. об этом выше), к тому же полагая, что в каждом отдельном случае она хорошо знает, что есть добро, а что — зло; таким образом, она заменяет подлинный этический выбор — свободный выбор — кодексом морали. В результате нравственность вырождается в простое законопослушное поведение, а «счастливое ничегонеделание» становится идеалом райской жизни. Связаться с администратором Похожие публикации: Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|