Белянин Валерий. Психолингвистика.

зить ободренце, но они были сразу же подавлены. До сих пор я не понимала, что это значит».
(112) Бить баклуши, валять дурака, разбазаривать время
(113) От кого отстают часы?
(114) А почему говорят, что люди на войне убивают друг друга.
Они что, друзья?
(115) Куда идёт кино?
Многие дети считают, что любой автомат (даже с газированной водой) должен стрелять, раз он так называется, и на любой машине, даже стиральной, можно куда-нибудь уехать. Аналогичным образом дети переделывают и тексты, заменяя абстрактные и незнакомые им слова на более конкретные и известные им, хотя, возможно, и не существующие в языке (116-120).


(109) Here one of the guinea-pigs cheered, and was immediately suppressed by the officers of the court. (As that is rather a hard word, I will just explain to you how it was done. They had a large canvas bag, which tied up at the mouth with strings: into this they slipped the guinea-pig, head first, and then sat upon it.)
'I'm glad I've seen that done,' thought Alice. 'I've so often read in the newspapers, at the end of trials, «There were some attempts at applause, which was

(110) Тут какая-то Морская Свинка зааплодировала и была немедленно выдворена судейскими чинами. (Так как не все знают это слово, я вам расскажу, что оно значит. У них был большой брезентовый мешок. Они сунули туда Свинку вниз головой, на верёвке опустили мешок за окно, немного подергали верёвку, и Морская Свинка весело выскочила во двор) «Очень хорошо, что я увидела, как это делается, — подумала Алиса, -°- а то в газетах часто пишут: «выдворили из пределов», а я до сих пор

(111) Тут одна из морских свинок восторженно зашумела и тотчас была подавлена стражниками. (Делалось это так: у стражников были большие холщовые мешки, отверстия которых стягивались верёвкой. В один из них они и сунули вниз головой морскую свинку, а затем на нее сели.)
«Я рада, что видела, как это делается, — подумала Аня. — Я так часто читала в газете после описания суда: были некоторые попытки выра-
ригинал Детская переделка
(116) Я земля, я своих провожаю питомцев... Я змея, я своих провожаю *пи-тонцев...
(117) Хотят ли русские войны? Котятки русские больны.
(118) Следующая станция «Площадь Восстания». Следующая станция «Площадь с хвостами».
(119) Что нежной страстью сама ко мне пылаешь... ...собакой не полаешь...
(120) Ты — моя надежда, Ты — мой идеал... Ты — моя одежда, Ты — мой * одеял...
Подобные явления («переделки») встречаются и во взрослой речи — в рамках так называемой языковой Игры — и являются не столько манифестацией задержки развития, сколько проявлением творческого отношения к речевой деятельности.
15. «Родительский» язык
Роль родителей в том, что ребёнок овладевает языком, достаточно велика. Понятно, что если языковая среда отсутствует, ребёнок не в состоянии в полном объёме усвоить язык. Но — удивительное дело — родители крайне редко поправляют грамматические ошибки детей. Причем это чаще делают родители, обладающие высоким социо-экономическим статусом. Но и они в большинстве случаев поправляют
59

детей только тогда, когда их высказывания не соответствуют действительности (121, 122).

(121) Ребёнок My тот are not boy, she girl. Моя мама (они) не мальчик, она (пропущен глагол-связка) девочка.
Родитель That's right! Правильно!
(122) Ребёнок Disney comes to our house on Tuesday! Дисней приедет к нам домой во вторник!
Родитель No, no. On Friday. Нет, нет. В пятницу!
Реагируя только на истинность высказывания ребёнка, родители редко исправляют аграмматичность его речи. В психолингвистической литературе эта проблема — отсутствия исправления грамматических ошибок — получила название проблемы негативных данных (negative evidence, absence of negative data).
Другая особенность общения взрослых с детьми, состоит в том, что взрослые говорят с детьми иначе, нежели они говорят между собой. Так, спрашивая о возрасте (123) или об имени ребёнка (124), взрослый использует уменьшительные суффиксы или обращается к ребёнку с помощью объединительного «мы» (так иногда делает врач, обращаясь к пациенту, или девушка, обращаясь к юноше, который младше её). Говоря с ребёнком, взрослый может присесть на корточки перед ребёнком и разговаривать с ним достаточно высоким и словно не своим голосом. Такого рода язык называют «родительским», или «нянькиным» языком (parentese talk, motherese talk).
(123) Сколько нам годиков?
(124) Как нас зовут?
В речи, адресованной ребёнку (child direct speech), есть и особенности синтаксиса. В частности, используемые родителями фразы достаточно коротки и обладают простой структурой. Взрослый, обращаясь к ребёнку, скорее будет использовать простые слова (125), чем научные (126).
(125) Собачка хочет пить водичку.
(126) Собака набегалась в парке и теперь ей нужно восстановить
потерю жидкости в организме.
Иногда в речи взрослых можно услышать фразы, где есть и времен-нбе несоответствие (вместо даёт (127) лучше сказать даст) и использование имён собственных вместо местоимений (ср. 128). Отсутствие личных местоимений в речи детей до двух лет как бы фиксируется на периферии языкового сознания взрослых, и они упрощают свою речь при общении с ребёнком.

1(127) Сейчас мамочка даёт Вовочке помидорчик. •
[■(128) Я сейчас дам тебе помидор.
Говоря о лексике, отметим, что слова, которые употребляют взрос-
лые в беседе с детьми, семантически более простые. Это видеть (вме-
>сто заметить), рассказать (вместо пересказать), кушать (вместо
.жевать или питаться) и т.д.
Удивительное дело, но взрослые, говоря с детьми, как бы обраща-
(ются к семантическим примитивам. В одном случае они будут говорить менее детально (129, а не 130), в другом наоборот — будут использовать родовые наименования (131) вместо видовых (132). Как взрослые угадывают, слово какого уровня абстракции надо использовать, психолингвисты пока не знают.
(129) Посмотри, какая собачка красивая.
(130) Взгляни, какая гладкая шёрстка у фокстерьера.
(131) Посмотри, какая красивая красная чашечка.
(132) Чудо, что за расписная посуда.
Кроме того, взрослые говорят с ребёнком о том, что происходит в непосредственной близости (133), а не об удалённых предметах и явлениях или об абстрактных (для них) проблемах (134).
(133) Вон бабочка на цветочек села.
(134) Опять ставка межбанковского кредита выросла.
Слова, с которыми взрослые обращаются к детям, достаточно часто содержат уменьшительно-ласкательные суффиксы (135). Подобные слова есть и в английском «родительском» языке (136-138). Они содержат ярко выраженное эмоциональное значение и относятся лингвистами к разряду субъективно-оценочных. Дело в том, что ребёнок от двух до четырёх лет в своей игре и речи персонифицирует предметы и явления окружающего мира. Он как бы уподобляет предметы себе, выражая к ним доброе отношение. А взрослые помогают ему в этом, используя чаще именно те слова, которые соответствуют уровню его развития.
(135) грибок, стульчик, машинка, кошечка