Гоулдман Дэниел. Деструктивные эмоции. Как с ними справиться? Научный диалог с Далай-Ламой.

авателем. См.: Дэвидсон Ричард Дж., Гоулман Дэниел Дж. Роль внимания в медитации и гипнозе: психобиологическая точка зрения на трансформации сознания (Richard J. Davidson and Daniel J. Coleman, «The Role of Attention in Meditation and Hypnosis: A Psychobiological Perspective on Transformations of Consciousness». The International Journal of Clinical and Experimental Hypnosis 25, 4 (1977) 291-308).
Оценивая данные, представленные на встрече в Мэдисоне, Ёзер сказал: «Результаты тренировки говорят о существовании для каждого человека возможности пойти гораздо дальше в этом трансформационном процессе и, как постоянно заявляют некоторые великие созерцатели, в конечном итоге освободить свой разум от негативных эмоций. В таком случае само понятие просветления приобретает реальный смысл». Такая возможность — возможность полного освобождения разума из плена деструктивных эмоций — превосходит самые смелые предположения современной психологии. Однако буддизм, Так же как большинство религий (где существует архетип святости), считает возможность такой внутренней свободы идеалом, высшей точкой реализации человеческого потенциала.
Когда я спросил Далай-Ламу, какие выводы он сделал из результатов эксперимента с участием Ёзера — таких как способность подавлять рефлекс вздрагивания, — он ответил: «Очень хорошо, что ему удалось продемонстрировать некоторые йогические навыки». Употребляя термин «йогический», он имел в виду не несколько часов любительских занятий по овладению позами йоги в группе здоровья, а постоянное культивирование в человеке духовных качеств.
Далай-Лама добавил: «Есть такое выражение: „Истинные показатели мастерства — скромность и умственная дисциплина; истинный показатель мастерства медитато- ра — умение дисциплинировать свой разум до такой сте- j пени, чтобы освободить его от негативных эмоций", j Наша цель определяется этой заповедью, а не стремле- j нием показывать фокусы или творить чудеса». Другими словами, реальным мерилом духовного развития служит умение человека управлять беспокоящими эмоциями, такими как гнев и зависть, а не умение погружаться в необычные состояния во время медитации или демон-
стрирорать искусство физического самоконтроля — например, подавлять рефлекс вздрагивания.
Главная задача научной повестки дня этой встречи должна заключаться в том, чтобы воодушевить людей на развитие способности контролировать свои деструктивные эмоции с помощью некоторых из исследованных нами методов тренировки разума. Когда я спросил Далай-Ламу, какой результат этого направления исследований, на его взгляд, можно считать самым полезным, он ответил: «Тренируя разум, люди могут стать более спокойными — особенно те, кто страдает от слишком частых скачков настроения. В этом главная задача исследования буддийской тренировки разума и одновременно моя главная задача: я думаю не о том, как способствовать распространению буддизма, а о том, как буддийские традиции могут внести свой небольшой вклад в процветание общества. Конечно, как буддисты, мы всегда молимся за процветание всех чувствующих существ. Но мы всего лишь люди; самое лучшее, что может сделать каждый, — это тренировать свой собственный разум».
Встреча в Мэдисоне, где происходили все описанные события, стала возможной после бесед в Дхарамсале за год до этого. Многие из ученых, принимавших участие в эксперименте, провели тогда в обществе Далай-Ламы пять дней, посвятив их интенсивному изучению животрепещущего вопроса человечества — вопроса о природе деструктивных эмоций и о том, что человечество может сделать для борьбы с ними. Возвращение к этому диалогу и вытекающим из него вопросам, таким важным для всех нас, составит основную часть нашего повествования. Но прежде чем мы окажемся в Дхарамсале, мне хотелось бы поведать вам еще одну историю — сагу об интересе Далай-Ламы к науке.
Глава 2
Прирожденный ученый
Род Далай-Ламы восходит к пятнадцатому веку, но Тен- зин Гьяцо, 14-й Далай-Лама, является первым в этом роду, кто был безжалостно вырван из ограниченных пределов вселенной Тибета и заброшен в суровую реальность современного мира. Похоже, что каким-то поразительным способом он знал, что ему с самого детства нужно готовиться к встрече с научным мировоззрением, которое оказывает такое сильное воздействие на эмоциональные способности современного человека.
Как стало ясно из наших встреч в Мэдисоне — и из тех, что состоялись раньше в Дхарамсале, — Далай-Лама отлично разбирается в методологии и проблематике современной науки, что неожиданно, даже удивительно для духовного лидера. Я давно интересовался источником его научных знаний, и Далай-Лама был так добр, что рассказал мне в нескольких интервью о своем давнишнем интересе к науке. Эти беседы с ним и его ближайшими соратниками позволили мне изложить в общих чертах его научную биографию — впервые в истории. Этот экскурс в его малоизвестное прошлое поможет понять, почему он придает такое значение диалогам и сотрудничеству с учеными.
История обучения Далай-Ламы начинается с традиционного курса общего образования, который был исключительно насыщенным и включал сложные теологические системы, метафизику, эпистемологию, логику и изучение положений нескольких философских школ. Кроме того, в программу входило ознакомление с теорией искусств, включая поэзию, музыку и драматургию. С шести лет он ежедневно часами был погружен в занятия, которые требовали интенсивного запоминания, а также медитации и концентрации — главных навыков, необходимых для изучения гуманитарных дисциплин.
Помимо прочего, программа включала интенсивное обучение диалектике и полемике — дисциплинам, составляющим основу тибетского монастырского образования. Здесь необходимо отметить, что любимым видом соревновательного спорта у тибетских монахов является не футбол и не шахматы, а полемика. На первый взгляд дебаты монахов на заднем дворе монастыря напоминают интеллектуальный эквивалент игры в регби: плотная группа монахов окружает оппонента, который осыпает их градом слов — выдвигает философское предложение, которое остальным предстоит опровергнуть.
Монахи маневрируют, выбирая позицию для ответа, иногда проталкиваясь вперед с такой энергичностью, которая не уступает свалке в регби. Затем, размахивая четками, словно подчеркивая основные пункты своих мыслей, они начинают энергично выстраивать логичный ответ, кульминационным моментом которого является дружное хлопанье в ладоши. Несмотря на то что физи- * ческая сторона полемики носит явный налет театральности, философская суть самого спора настолько отточена, что даже Сократу или знаменитому логику Джорджу Эдуарду Муру было бы не зазорно принять в нем участие.
У этого мероприятия есть и чисто развлекательный аспект: находчивый ответчик, который остроумно исполь
зует аргументы оппонента в свою пользу, удостаивается похвалы и огромного уважения зрителей. В пору юности Далай-Ламы наблюдение за такими пикировками было популярным развлечением тибетцев-мирян, которые проводили значительную часть своего досуга в монастырских дворах, наблюдая за соревнованиями монахов по интеллектуальной акробатике.
Для самих монахов их полемические способности были главным способом продемонстрировать наставникам свои интеллектуальные достижения и заслужить соответствующую оценку. С двенадцати лет Далай-Лама участвовал в этих интеллектуальных баталиях; у него были опытные наставники и спарринг-партнеры. Каждый день основная тема его философских уроков становилась темой для дебатов. Свою первую публичную дискуссию Далай- Лама провел в тринадцать лет; его оппонентами были ученые настоятели двух крупнейших тибетских монастырей. Именно такие дискуссии составили основу его выпускных экзаменов — серии грандиозных спектаклей, устроенных, когда ему исполнилось двадцать четыре года.
Представьте, что в течение десяти часов вас пытают вопросами пятьдесят ведущих экспертов в вашей области, а ваши ответы оценивает придирчивое жюри — и не один раз, а четыре. И все это происходит на глазах у огромной аудитории — количество зрителей доходит до двадцати тысяч человек. Именно через такое испытание прошел Далай-Лама, когда в шестнадцать лет он сдавал традиционный устный экзамен на звание геше (тибетский . эквивалент научной степени доктора буддийского богословия). К тому же период подготовки к получению этой степени занимает обычно от двадцати до тридцати лет, а Далай-Лама сдал этот экзамен всего лишь после двенадцати лет обучения.
В ходе одного из экзаменов пятнадцать ученых-богословов, разбившись на группы по три человека, образо
вали своего рода конвейер и опрашивали его по каждой из пяти основных религиозных и философских дисциплин; в свою очередь, Далай-Лама должен был проэкзаменовать двух эрудированных настоятелей. На еще одном экзамене — он проводился во время праздно