Кулагина И.Ю., Колюцкий В.Н. Возрастная психология: Полный жизненный цикл развития человека. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений.

Отметим основные черты проявления пластичности поведения животных на различных уровнях психического развития. Жизнедеятельность животных низших уровней, включая сенсорный, отличается однообразием, практически отсутствием ситуативности. Пластичность поведения выражена слабо, она ограничена в основном привыканием. Ассоциативные связи, появляющиеся на сенсорном уровне, устанавливаются с трудом и ненадолго.
На уровне перцептивной психики жизнедеятельность определяется сложным инстинктивным поведением с различными ситуативными звеньями. Жесткая закрепленность последовательности ситуативных звеньев, обусловленность каждого звена «ключевыми» раздражителями позволяют сказать, что животные этого уровня живут ситуацией. Внутри ситуативных звеньев они способны к целостному восприятию объектов, к гибкому и пластичному поведению, к индивидуальному научению. Отмечаются устойчивые условные рефлексы, но в основном в типичных для конкретных животных видах деятельности.
На уровне интуитивно-избирательного психического отражения жизнедеятельность организуется предметными чувствами, опосредствующими расширившуюся и усложнившуюся потребностно-мотивационную сферу. Наряду с дальнейшим развитием и усложнением ситуативности (новым уровнем пластичности внутри ситуативных звеньев, резким повышением их разнообразия) в поведении появляется надситуативность. Она связана с появлением долговременной памяти и обусловленной ею способности к образным представлениям. Животные живут уже не только ситуациями, они способны к выработке индивидуальных навыков, касающихся не только отдельных деталей внутри ситуативных звеньев, но и самих этих звеньев. Пробуждаемые предметными чувствами интуитивные проявления позволяют находить и закреплять в навыках новые варианты ситуативных звеньев поведения, адекватно, сообразуясь с обстоятельствами, выбирать те или иные освоенные варианты.
§ 5. Уровень психики человека
Уровень психики человека характеризуется наличием речемыслительного социогенного сознания. Развитие человеческого сознания обусловлено развитием системы знаний, а также выработкой морально-нравственных представлений и норм. Человеческое знание, в том числе знание морально-нравственных ценностей, также обусловлено процессами интуиции, но более высокого, чем на предыдущем этапе развития психики, уровня.
Известный американский физик и философ М. Бунге отождествляет научную интуицию с творчеством, с получением нового знания: «Одна логика никого не способна привести к новым идеям, как одна грамматика никого не способна вдохновить на создание поэмы и теория гармонии — на создание симфоний». Чисто дискурсивное формально-логическое мышление способно лишь довести уже полученное знание до его логических пределов, развить и завершить его, но не в состоянии достичь принципиально нового знания.
Уже начальный уровень развития интуитивных процессов, характерный для интуитивно-избирательного отражения, предполагает функционирование психики в особом режиме, отвечающем собственно активной фазе деятельности. Развитие человеческого знания, связанного с познанием не отдельных сторон, а сути предметов и явлений, также требует использования всех резервных возможностей психики, ее функционирования на высшем энергетическом уровне. В качестве механизма, который вводит в действие соответствующие интуитивные процессы и обеспечивает их энергетику, выступают такие предметные чувства, как глубокий непреходящий интерес, увлеченность, сильная привязанность.
Все эти предметные чувства по существу являются различными проявлениями любви. Решающая роль любви («восторгу любви к идее») отводится в теории познания Платона. По утверждению М.М. Пришвина, «любить, значит в то же время и единственная способность узнавать мир». Роль любви и близких ей чувств и заключается в том, чтобы задействовать в акте познания психику в целом, использовать все ее резервные возможности.
Очень показательно в этом отношении определение интуиции, приводимое И.О. Лосским: «Интуиция есть своеобразная интеллектуальная симпатия, посредством которой мы проникаем вовнутрь предмета, чтобы слиться с его индивидуальностью, следовательно, с невыразимою в общих понятиях природою, и постичь его в его собственном существе». Легко себе представить, какой силой должна обладать эта «интеллектуальная симпатия», чтобы проникнуть вовнутрь предмета и постичь его в его собственном существе. Такую силу могут предоставить только любовь и близкие ей чувства.
Из вышесказанного следует, что глубина и широта знания, степень охвата им окружающего мира и приближения к сущности предметов и явлений среди прочего зависят от характера и силы лежащих в основе этого знания чувств, их энергетики. В известном булгаковском романе и Крысобой, и Понтий Пилат, и Иешуа обладают знанием. Но они обладают знанием разного уровня, в том числе разного энергетического уровня.
По очень удачному выражению П. Тейяра де Шардена, «любовь соединяет сутью». Это справедливо по отношению ко всем проявлениям любви, увлеченности, глубоких непреходящих интересов, где та или иная сторона («единица») сущности человека соединяется предметным чувством с соответствующей единицей внешнего мира. Свойство любви и близких ей чувств соединять с предметом потребности сутью позволяет назвать их сущностными предметными чувствами. В отличие от предметных чувств, определяющих предыдущий уровень развития психики, эти чувства высвечивают не отдельные стороны, а суть предметов и явлений.
Познавательная функция сущностных предметных чувств обусловлена их рефлексией. Строго говоря, до момента своего осознания эти чувства не являются в полном смысле слова предметными. Это хорошо видно на примере чувства любви. Только рефлексия дает субъекту всю полноту непосредственного чувственно-практического знания своей любви и в то же время направляет внешнюю сторону познавательной функции чувства на объект. Эта внешняя сторона познавательной функции предметного чувства проявляется посредством интуиции.
Каждая сторона познавательной функции любви и других сущностных чувств имеет свои особенности. Сторона, направленная вовнутрь, на саму любовь, дает непосредственное чувственно-практическое знание. В этом знании сосуществуют два начала: одно определяется особенностями субъекта, а также культурно-историческим и социальным фоном, а другое — тем общим, объективным, благодаря чему стало возможным появление самого понятия любви. Ведь если бы любовь и близкие ей чувства определялись лишь индивидуальными особенностями субъектов (или группы, этноса, социально-культурного слоя и т.д.), то общих понятий о них не было бы. Итак, знание любви и близких ей чувств характеризуется непосредственностью и имеет объективное и субъективное начала.
Несколько иначе обстоит дело с той стороной познавательной функции чувства, что направлена на объект и связана с интуицией. В интуитивной философии (А. Бергсон, Н.О. Лосский и др.) интуитивное знание понимается как непосредственное и абсолютное - предмет познается «в его собственном существе». Но непосредственность интуиции как акта познания не свидетельствует о непосредственности полученного с ее помощью знания. Информационная база интуиции и эффективность переработки информации определяются, среди прочего, и уровнем достигнутых на данный момент знаний, и степенью их усвоения индивидом, и особенностями его характера, и его опытом, и развитостью его личностного мышления. Поэтому знание внешнее (знание объекта), опосредствовано особенностями индивида и соответственно является относительным.
Однако в этом опосредствованном особенностями субъекта внешнем знании, как и в знании внутреннем, есть общее, не зависящее от характеристик индивида. Без этого общего не могло бы существовать и само общее представление об объекте, он был бы, по меткому замечанию Н.О. Лоского, «невыразимым в общих понятиях», «несказанным». Эта не зависящая от особенностей субъекта и прочих факторов составляющая и привносит в интуитивное знание элемент абсолютности. Таким образом, интуитивное знание, оставаясь в целом относительным и непосредственным, всегда несет в себе и абсолютное, а значит, и непосредственное начало.
Вышеизложенное позволяет говорить об определенной симметрии в структуре внутреннего и внешнего знания. Принимая во внимание очевидную аналогию между объективностью внутреннего и абсолютностью внешнего знания и соответственно субъективностью внутреннего и относительностью внешнего, общую структуру знания можно представить в следующем (рис. 1.6) виде:


Рис. 1.6. Структура знания
Таким образом, и во внутреннем, и во внешнем знании выделяется начало, характеризующееся непосредственностью и объективностью (абсолютностью). Эта симметрия отражает единство внутреннего и внешнего, раскрывающееся в познавательной функции сущностных чувств. Любовь, отражающая ту или иную сущностную сторону человека, соединяет его с соответствующей единицей мира.
В то же время, несмотря на то что «любовь соединяет сутью», получаемое в этом единении знание сущности объекта опосредствовано, как было отмечено, особенностями субъекта, носит на себе его отпечаток. В связи с этим оно может быть названо субъективно-сущностным.
Сущностные предметные чувства, обеспечивающие функционирование интуитивных процессов высшего уровня, являются стержневыми образованиями собственно человеческой психики, уровень развития которой можно назвать интуитивно-сущностным.
Отличительной особенностью сущностных предметных чувств является разделенностъ — слияние одной из сторон сущности субъекта — сущностной потребности — с сущностью ее предмета. Так, разделенность присуща любви к родине, к природе, отношению к любимому делу, увлеченности тем или иным видом искусства или научной проблемой и т.д.