Джеймс А. Холл 'Юнгианское толкование сновидений'

Сны о бедствиях и несчастьях скорее указывают на потенциально резкое и, по всей вероятности, насильственное изменение в безмолвном фоне эго-образа, обладающего господствующим сознанием. Они показывают потенциал главного сдвига в структуре эго-образа. Такие изменения, в случае терапевтического сдерживания. МОГУТ оказаться преобразующими- если же их не сдерживать, они могут предвосхитить вспышку острой клинической депрессии, беспокойства (тревоги) и даже психоза.
Психоз

При рассмотрении возможного диагноза шизофрении или другого психотического процесса сны могут оказаться весьма полезными как в плане постановки диагноза, так и в последующем отслеживании самой болезни. Иногда сны оказываются полезными в установлении желательности применения лечебных средств и препаратов или возможного использования других способов поддержки и укрепления эго, таких как, скажем, госпитализация. Искусство чтения снов в этом аспекте - задача не из легких, поскольку никогда нет видимого ясною неизменно присутствующего индикатора. Такие указатели, если и существуют, то часто оказываются контекстуальными каждому отдельному сновидцу, составляют смысл в серии снов данного человека, но могут быть обобщены лишь с большой натяжкой. В качестве самого индикатора зачастую выступает не сновидческий мотив опасности для индивидуального эго сновидения, а сама внешность того, что можнобыло бы назвать эксцентричностью образа. Например, животное, прогуливающееся без кожи, или безумец, угрожающий взорвать мир, могут указывать на потенциальное ухудшение клинического состояния. Такие образы всегда должны быть уравновешены относительно силы самого это. Психоз возникает, когда давление бессознательных процессов подавляет и захватывает это; это может произойти вследствие резкого колебания в бессознательном давлении или снижении привычного тонуса либо силы эго вследствие чрезмерных стрессов или физических факторов, таких как воздействие психоделических препаратов.

По всей видимости, существует необходимость в исследовании использования образов сновидения для клинической оценки устойчивости эго и психотического давления; изучение данной проблемы потребует внимательных сравнении в хорошо определяемой группе с достаточно длительным сроком наблюдения. Подобное исследование не может быть легким или дешевым, но оно могло бы привнести многое в наше клиническое понимание психологического воздействия антипсихотического лечения. Оно могло бы также дать некоторые ответы на ключевые вопросы взаимодействия разум/мозг в связи с устойчивостью личности.
Физические проблемы

Во всех смыслах, нелегкое дело ставить органические диагнозы, исходя из материала сновидения, хотя существует множество поразительных примеров таких прогнозов: сон о внутреннем <взрыве/), предшествующий кровотечению при аневризме аорты, появление персонажей в сновидении с болезнью желчного пузыря до того, как эта болезнь оказалась обнаруженной у сновидца, и т. д. Ретроспективно нетрудно видеть, что сны могут указывать на органические проблемы, но прогностически, это весьма нелегко из-за множества факторов, которые необходимо учитывать. В норме сновидения фигурируют в форме, компенсирующей сознательную позицию бодрствующего это. Они делают это, обслуживая процесс индивидуации, интересы и цель которого могут быть не обязательно теми же самыми, как у бодрствующего эго, так как индивидуация заботится прежде всего о потенциальной целостности личности, а не о совершенстве какой-то отдельной эго-конфигурации. Физическая болезнь может овладеть интересами сознательного эго, но в одинаковой степени это не может затрагивать Самость, инициатора сновидений.

Своим появлением сны проводят различие между личностью и телом, и по всей видимости, эго сновидения скорее связано с личностью, нежели с телесным началом. Когда показатели текущего физического состояния представлены в сновидении, то вовсе не обязательно, чтобы они выглядели как болезнь эго-образа в рамках сновидения; вероятнее всего, они предстанут в ином воплощении, нежели эго сновидения, возможно, это будет образ, воплощающий органическое тело - животное, собственная мать (производящий источник физического тела) или какие-либо иные репрезентации органической жизни.
Сновидения о смерти

Мотив смерти в сновидений является тесно связанным с вопросом представления органической болезни. Видеть во сне, что ты (или кто-либо) умираешь или даже что ты (или кто-либо) мертв - не такое уж редкое дело. Пациенты вспоминают подобные сны с беспокойством и тревогой, высказывая опасение, что сам сон указывает на приближение смерти. Но сны о смерти, по сути, -сны о преобразовании эго-образа. Пока сознательное эго отождествляет себя с отдельным эго-образом, все, что угрожает прочности и долговечности этого отдельного эго-образа будет выглядеть как угроза физической смерти, поскольку само эго столь же тесно отождествляет себя с образом тела,- хотя весьма часто встречающийся мотив сновидения, обозрение самого себя, взгляд на самого себя,- ясно указывает на разъединенность эго сновидения и образа тела.

Смерть в сновидении весьма отлична от значения смерти в бодрствующем состоянии. Образы сновидений - представители комплексов или архетипов. Любое количество образов может ассоциироваться с тем же самым комплексом или архетипом. Такие образы не . Один образ трансформируется в другой,- превращение, которое часто совершается на протяжении целой серии сновидений. Последовательность сновидений, рассмотренная выше - включая , и ,- иллюстрирует постепенное преобразование образа сновидения, растянутое во времени. Люди, действительно приближающиеся к органической смерти, видят сны, которые, на удивление, не отличаются от других снов, предвосхищающих некоторые значительные перемены, подобно снам о путешествии или предстоящем браке. Такие сны воодушевляют бодрствующее эго фокусироваться прежде всего на сознательных интересах и обязательствах, нежели на приближающейся смерти физического тела. Важно и то обстоятельство, что соответствующих наблюдений и исследований в области умирания и сопутствующих этому сновидений крайне мало, чтобы делать какие-либо определенные конкретные утверждения. Однако кажется, что сновидения значительно меньше озабочены смертью тела, чем процессом индивидуации, так что они рассматривают приближение конца жизни в той же , что и другие основные перемены в жизни. Может ли это означать, что индивидуальная личность переживает свою физическую смерть? Означает ли это, что физическая смерть несколько больше касается Самости, чем значимые перемены эго в пределах жизненного пространства? Эти вопросы достаточно серьезны для науки в целом и для парапсихологии и глубинной психологии в частности.

Основные тезисы для запоминания:
Одни и те же комплексы могут персонифицироваться целым набором разных образов.
Просматривая серию сновидений и ища связную и изменяющуюся структуру внутри нее, можно интуитивно отметить:
а) изменение нюансов комплекса в связи с другими комплексами в том же самом паттерне идентичности и
б) прогностическое улучшение (или ухудшение) паттерна идентичности, такого как паттерн господства - подчинения.
Сновидения в начале анализа могут указывать как на диагностический, так и на прогностический элементы, рассматриваемые в первичной клинической оценке.
Глава 5
Вопросы техники

Относительно техники существует одна простая истина: правильная техника в неправильных руках не работает, тогда как неправильная техника в правильных руках работает. Успешное использование анализа сновидений в психотерапии - это не вопрос технической экспертизы. Совершенно адекватной техники нет, поскольку гораздо более важным является личностное уравнение аналитика/анализанда. В рамках такой взаимосвязи сон либо работает, либо следует подбирать другую терапию. Терапевтическое взаимоотношение является теменосом (священной границей, алхимическим сосудом, vas или krater), в котором осуществляется преобразующий процесс.
Перенос и контрперенос

Анализ - это процесс, всецело рациональным не являющийся, соответственно в ряде отношений он схож с другими видами исполнительской деятельности, требующей мастерства: исполнением музыки, чтением стихов или актерской игры. Правила, которым следует такого рода деятельность, при всей их специфике содержат и нечто общее, а именно служат правилами поведения или некоторой памяткой о том, что следует держать под контролем.

Возможно, главное, за что отвечает аналитик или психотерапевт,- это поддержка того, что может быть названо преобразующем полем, в котором с наибольшей вероятностью может происходить трансформация психического. Удивительным здесь можно назвать то, что эта трансформация может происходить как у анализанда (прямая цель анализа), так и у аналитика или у обоих! Совершенно невозможно сконструировать такую межличностную ситуацию, в которой влияния исходили бы только из одного источника и двигались бы только в одном направлении. У раннего Фрейда существовало мнение, что аналитик может оставаться полностью объективным и служить своего рода , на который анализанд проектирует свою собственную психологию и изживает свой невротический процесс в пределах лечебных возможностей психоанализа. Однако скоро стало очевидным, что кроме искажений переноса, вносимых пациентом в анализ, существуют также и искажения, поставляемые самим аналитиком в форме так называемого контрпереноса.

Собственные взгляды Юнга по этому вопросу, со всей очевидностью, включают в себя качества этого . В своей работе Юнг показывает, что аналитик и анализанд совместно вовлечены в такой процесс, который полностью осознаваемым не является и оказывается преобразующим для обоих партнеров.9 Кроме того, он рассматривает перенос и контрперенос как специфические формы проекции, возникающей автоматически в любом взаимоотношении.