Кулагина И.Ю., Колюцкий В.Н. Возрастная психология: Полный жизненный цикл развития человека. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений.

— Неужели вам никто не помогает?
— Ко мне ходит женщина из собеса — она приносит лекарства и продукты. Остальное — все сама...
— И вам не лень каждый день стоять у плиты?
— Мне вообще не бывает лень. Константин Наумович даже говорил: «Ну хоть бы тебе немножко лени!» Я ведь всегда была активная. И поэтому я 60 лет снимаюсь в кино — и не раз от разу, а постоянно...
...Прощаясь, Лидия Николаевна сказала:
— Мне все интересно. Мне жить интересно».
Из интервью с кинорежиссером М.А. Швейцером*:
*МК. 1999. 24сент.

«— О прошлом принято говорить — «застойные времена»...
— Застойные времена бывают только для бездарных людей. Чтоб создавать, нужны настроение и внутренняя значимость. Более того, когда эпоха крута и цензура свирепствует, в эти времена появляются очень мощные художественные произведения. Мы с Соней были счастливы тем, что в те самые времена мы сделали все, что задумали...
— Что такое молодость в вашем представлении?
— С течением лет переоцениваются понятия «молодость», «старость».
Когда я смотрю на фотографии тех лет, то мне кажется: Боже мой, 60 лет — это ведь была молодость, судя по тому, какая была любовь и какие творческие силы фонтанировали в нас. Это все должны понимать. Молодость не когда тебе 18 или 35. Нет. Вот я гляжу на лондонские фотографии 91-го года, мне было 69, Соне — 67. Какая она молодая! И это еще была не старость. А поэтому не надо приходить в отчаяние. Научитесь ценить каждое мгновение. Не считать, что жизнь прошла, когда тебе 50 лет. Жизнь и молодость не измеряются арифметикой, а состоянием души. Внутренняя полнота или ее отсутствие определяют молодость или старость...»

Приведем еще несколько дневниковых записей М.М. Пришвина, показывающих его «состояние души» в последнем, 81 -м году жизни:

«...Люблю вечером шататься по переулкам Замоскворечья и слушать, как, замерзая, шумит вода под ногами детей, как останавливаются потоки, покрывшись льдом, как, нарастая, вытягиваются сосульки».
«Передавали Шаляпина по скверным пластинкам, но я все-таки думал о нем то самое, что думаю всегда. Он мне является чудом, утверждающим мою любовь к родине и веру в себя».
«Вишни цветут, и в той поре, когда под ними на темной перекопанной земле еще нет ни одного белого упавшего лепестка. В белой тесноте цветущего дерева моя душа встречается с чьей-то вечной душой, и сердце радуется тому, что еще нет на земле ни одного упавшего белого лепестка».
«Вчера вечером в кресле сидел против вечерней зари и слушал 1-ю симфонию Скрябина, и это останется на всю жизнь...»
«Боже мой! Как нелегко жилось, как удалось уцелеть! И я хочу все-таки в автобиографии представить жизнь эту как счастливую. И сделаю это, потому что касался в творчестве природы и знал, что жизнь есть счастье».
§ 3. Конец жизни
Поздняя зрелость — последний этап жизненного пути человека, в связи с чем встает ряд вопросов, связанных с концом жизни, с отношением к смерти. Нужно ли готовиться к концу жизни? Как человек его переживает? Смерть всегда трагична и страшна или это естественный процесс завершения жизни? Проблема конца жизни — это собственно психологическая проблема, хотя с ней тесно связаны проблемы философские, религиозные.
Отношению к смерти уделялось особое внимание в философии с античных времен. Так, Эпикур полагал, что страх смерти является одним из главных источников страданий человека. Преодолеть его можно, относясь к нему как к простому предрассудку: «Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения. Ведь все хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущения... Когда мы существуем, смерть еще не присутствует, а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем... Люди толпы то избегают смерти, как величайшего из зол, то жаждут ее, как отдохновения от зол жизни. А мудрец не уклоняется от жизни, но и не боится не-жизни, потому что жизнь ему не мешает, а не-жизнь не представляется каким-нибудь злом».
Помочь избежать страха смерти или смягчить его может вера в бессмертие души и загробную жизнь. Известный православный священник А. Мень так представлял себе земную жизнь человека и ее значение: «...Мы на самом деле берем отрезок нашего земного бытия только как момент развития... И. вот этот наш пробег по миру является важным элементом нашего вечного духовного развития и раскрытия... Более того, если здесь человек не осуществил многого, это и означает, что у него будет множество возможностей в иных измерениях... А это значит — наше развитие не имеет границ, и в этом земном плане бытия зачинается нечто очень важное... В этом есть идея Человека, вселенская, космическая идея Человека. «Я связь миров». Связь миров — вот что надо человеку знать. Мы связываем два мира. И поэтому Церковь учит нас не просто бессмертию души, которое знает множество других религий... но учит нас о «воскрешении мертвых и жизни будущего века».
Вера в бессмертие души и в загробную жизнь в некоторых случаях действительно может избавить от страха смерти. Но и глубоко религиозный человек тоже может бояться смерти — как самого процесса умирания, так и своей дальнейшей судьбы, жизни в ином мире. Как отмечал Н.А. Бердяев, «сама идея вечных адских мук превращает жизнь в судебный процесс, грозящий пожизненной каторгой». С другой стороны, вера в загробную жизнь при определенных обстоятельствах может и просто девальвировать земную жизнь, превратить ее в «перевалочный пункт», обратить все помыслы на то, что будет потом.
Страх смерти может возникнуть и у человека с атеистическим мировоззрением; далеко не для всех, как для Эпикура, «не-жизнь не представляется каким-нибудь злом».
Отношение человека к смерти может зависеть от множества различных факторов, в том числе от внешних обстоятельств. Но в основном, в главном оно, как и отношение к жизни, определяется направленностью его личности и, в конечном счете, реальным содержанием самой жизни. Содержание же жизни, тип мотивации человека не обусловлены жестко общими мировоззренческими установками, тем, является ли он материалистом или идеалистом, религиозен или нет.
Альберт Швейцер обращает внимание на то, что этика (представления о нравственности, моральных ценностях) позднего стоицизма (Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий) и христианства почти идентичны, хотя общие мировоззренческие позиции их непримиримы. И несмотря на противоположность идеологий, на непримиримость во взглядах на общую картину мира, Сенека впоследствии объявляется христианином, а жизнь языческого императора Марка Аврелия, гонителя христиан, основатель церкви Августин преподносит в качестве образца.
Мотивация человека нередко сложна и противоречива. Зачастую его реальная жизнь, его реальные этические принципы не совпадают с его мировоззрением и этическими аспектами последнего. Но именно реальное содержание жизни определяет отношение как самого человека к своей жизни и к своей смерти, так и отношение к его жизни других людей.
Одному из авторов довелось услышать на Кубе предание о конце жизни Атуэя, вождя кубинских индейцев, пытавшихся противостоять испанским конкистадорам. Атуэй в конце концов был схвачен завоевателями; его долго убеждали, что он вместе с остатками своего племени должен принять христианство. В заключение произошел следующий диалог между Атуэем и испанским священником:
— Ты обязательно должен стать христианином!
— Зачем мне это?
— Ну, хотя бы для того, чтобы попасть в рай.
— А ты сам попадешь туда?
— Конечно!
— Тогда я — не хочу!
Христианский священник, носитель высокогуманного мировоззрения, в своих реальных делах (истребление непокорявшихся завоевателям людей), оказался в нравственном отношении несравненно ниже, чем менее цивилизованный, но обладавший твердой этической позицией индейский вождь.
Опросы показывают, что далеко не все пожилые люди боятся смерти. При этом чаще встречается страх не самой смерти, а предшествующих ей физических страданий.