Лакан Жак. 'Значение фаллоса'

Без текстуальных изменений мы представляем вашему вниманию доклад, сделанный на немецком языке 9 мая 1958 г. в Институте Макса Планка в Мюнхене, на конференции, организованной профессором Полем Матюшеком.

Учитывая способ мышления, царивший в то время в среде далеко не неискушенных слушателей, можно попробовать себе представить, как могли быть тогда здесь восприняты термины, которые в первую очередь были взяты нами из Фрейда (например, приводимый в данной статье термин "другая сцена").
Если задним числом [Nachtrag] (используем здесь другой такой термин, теперь распространенный в сфере блестящих умов) такая попытка окажется невоплотимой, то знайте, - о данных терминах никто в этой среде тогда не имел ни малейшего понятия.

Известно, что бессознательный комплекс кастрации выполняет функцию узла:

1. в динамическом структурировании симптомов, понимаемых аналитически, т.е. того, что является анализируемым в неврозах, перверсиях и психозах;
2. в регулировании развития, которое придает свое ratio этой первой роли - а именно, установлению в субъекте той или иной бессознательной позиции, без которой он не смог бы идентифицировать себя с идеальным типом своего пола, ни сколько-нибудь сносно отвечать потребностям партнера в сексуальных отношениях, ни верно воспринимать потребности родившегося в результате этих отношений ребенка.

Тут проявляется внутреннее противоречие в принятии на себя человеком (Mensch) своего пола: почему он должен принимать атрибуты пола только через угрозу, и даже угрозу лишения? Как известно, Фрейд в "Болезни цивилизации" приходит к мысли, что с человеческой сексуальностью связано не случайное, но основополагающее нарушение; а в одной из его последних статей говорится, что никакой завершенный (endliche) психоанализ не устраняет последствий комплекса кастрации в бессознательном мужчины и penisneid (зависти к пенису) в бессознательном женщины. Это не единственная, но первая апория, которую опыт, открытый Фрейдом, и вытекающая из него метапсихология внесли в наш опыт о человеке. Апория эта неразрешима на уровне биологической редукции: уже необходимость мифа, лежащего в основе структурирования комплекса Эдипа, выявляет эту апорию в достаточной мере.

Ссылаться в данном случае на наследственный стертый из памяти опыт было бы лишь уловкой не только потому, что таковой опыт сам по себе вызывает сомнения, но и потому, что он не затрагивает проблему: какова связь между убийством отца и пактом изначального закона, если он подразумевает, что кастрация есть наказание за инцест?

Плодотворной может быть лишь дискуссия, основанная на клинических данных. А клинический опыт показывает, что отношение субъекта к фаллосу устанавливается независимо от анатомических различий между полами, и, следовательно, его интерпретация особенно сложна у женщины и в связи с женщиной, а именно в следующих четырех пунктах:

1. в том, почему маленькая девочка, хотя бы на какое-то время, ощущает себя кастрированной, что значит: лишенной фаллоса, в результате действия кого-то - сначала, это важно, матери и за-тем - отца, - но таким образом, что здесь следует распознать перенос, каким его понимает психоанализ;

2. в том, почему еще раньше оба пола рассматривают мать как наделенную фаллосом, как фаллическую мать;

3. в том, соответственно, почему значение кастрации фактически (что отражается в клинике) дает эффект образования симптомов лишь после открытия ее как кастрации матери;

4. кульминация всех трех проблем связана с вопросом об основании в развитии фаллической фазы. Под этим термином Фрейд, как известно, выделяет первичное генитальное созревание, поскольку его можно было бы определить, с одной стороны, воображаемым доминированием фаллического атрибута и масгурбаторным наслаждением им; с другой стороны, тем, что у женщины Фрейд локализует это наслаждение на клиторе, возведенном таким образом в функцию фаллоса, и что тем самым вплоть до окончания этой фазы, т. е. до заката Эдипа, для обоих полов он, похоже, исключает всякую возможность инстинктивного определения влагалища как места проникновения гениталий. Такое неведение слишком похоже на непризнание, в том смысле, в каком мы используем этот термин в нашей технике, тем более, что порой оно бывает выдумано. Не напоминает ли оно нам басню Лонга, где инициация Дафниса и Хлои проводится по разъяснениям старой женщины? Именно таким путем некоторые авторы пришли к тому, что фаллическая фаза является эффектом вытеснения, и что функцию, которую получает в ней фаллический объект, нужно рассматривать как симптом. Сложно, правда, определить, какой это симптом: фобия - говорит один, перверсия - говорит другой, а иногда и тот же самый. В этом последнем случае ничто уже не годится: не потому, что здесь нет интересных превращений объекта фобии в фетиш, но как раз интересны эти превращения различием их места в структуре. Тщетно было бы просить этих авторов сформулировать подобное различие с точки зрения того, что сегодня любят называть объектным отношением. Пусть хотя бы так, за неимением другого основания, нежели весьма приблизительное понятие частичного объекта, которое было введено Карлом Абрагамом и никогда с тех пор не пересматривалось, к сожалению, - тем более что в наше время оно столь широко употребляется.

Как бы то ни было, оставленная ныне дискуссия о фаллической фазе, если судить о ней по текстам 1928-32 гг., дает нам отрезвляющий пример того доктринерского запала, к которому деградация психоанализа, последовавшая за переводом его на амери-канскую почву, добавляет некоторый оттенок ностальгии.

Этот спор невозможно обобщить, не исказив реальную разнородность позиций Элен Дойч, Карен Хорни, Эрнста Джонса (ограничиваясь наиболее известными).

Последовательность трех статей Эрнста Джонса, посвященных этой теме, особенно показательна: хотя бы в том, что касается первоначальной основы его построения и на что указывает выдуманный им термин aphanisis. Ведь совершенно справедливо поставив проблему отношения кастрации к желанию, он с такой очевидностью проявляет свою неспособность осознать то, к чему подходит настолько близко, что термин, дающий нам вскоре ключ к пониманию, похоже, возникает здесь из самого этого отсутствия.

Особенно забавно то, что Джонсу удалось выразить словами самого Фрейда позицию прямо ему противоположную: вот истинный образец в сложном жанре.
Но нас сложно настолько одурачить, и все это звучит лишь насмешкой над речью Джонса в защиту восстановления равенства естественных прав (ему остается разве что закончить ее словами из Библии: "Бог сотворил их, мужчину и женщину"). Что же он действительно выиграл, нормализовав функцию фаллоса как частичного объекта, если ему тем не менее, необходимо ссылаться на присутствие фаллоса в теле матери как внутреннего объекта (а данный термин исходит из фантазмов, открытых Мелани Кляйн), и если он не может отделиться от доктрины последней, соотнося эти фантазмы с возвратом к границам раннего детства, формирования Эдипова комплекса?

Мы не ошибемся, возобновив изучение проблемы с вопроса том, что внушило Фрейду очевидный парадокс его позиции. Ведь приходится признать, что Фрейд лучше, чем кто-либо, распознал порядок открытых им феноменов бессознательного и что отсутствие достаточно ясного понимания свойства этих феноменов обрекает его последователей на более или менее серьезные заблуждения.