Истерия

(в течение многих веков считалось расстройством, свойственным исключительно женщинам и возникающим вследствие «отвязывания», «блуждания матки» по их организму, отчего возникают самые разные симптомы этой болезни) – до сих пор во многом непонятное и нередко весьма трудное для распознавания психическое расстройство, наиболее часто упоминаемыми признаками которого являются галлюцинации, сомнамбулизм, функциональная анестезия, функциональный паралич и психическая диссоциация. Существуют сомнения в том, что истерия – это единое и самостоятельное расстройство. Высказывается предположение о том, что истерический синдром существует только в сознании врачей, которые, за неимением иных концептуальных схем, его особенно часто диагностируют. Основными считаются следующие признаки истерии:

1. чрезмерная самовнушаемость, т.е. склонность желаемое, воображаемое принимать за нечто реальное;

2. парадоксальная внешняя внушаемость, т.е. сочетание повышенной внушаемости в одних ситуациях и оппозиционности, негативизма, в других;

3. повышенная потребность во внимании со стороны других людей - в одобрении, поощрении, признании, восхищении, любовании (даже и в порицании, но только не в таком к себе отношении, которое пациент расценивает как равнодушное, безучастное, индифферентное);

4. конверсионно-диссоциативная симптоматика, возникающая, предположительно, в силу патологической способности пациентов непроизвольно и посредством аутосуггестии продуцировать весьма многообразные психологические, неврологические, вегетативные и соматические симптомы (отсюда проистекает старое выражение: “истерия - великая симулянтка”), такие, как функциональные параличи, парезы, гиперкинезы, боли, выпадения чувствительности, обманы восприятия, нарушения походки, провалы памяти, фуги, множественная личность и др. Сюда же относятся истерические психозы, природа которых рассматривается как полифакториально обусловленная;

5. нозофильность, т.е. непроизвольное желание при определённых обстоятельствах включаться в роль больного человека и упорное нежелание выздоравливать, если эти обстоятельства сохраняются или возникают новые, не менее травматичные;

6. демонстративность поведения с явным налётом нарочитости, искусственности, экзальтации, игры на публику, вызванное бессознательным побуждением оказывать на других людей по возможности наибольшее эмоциональное воздействие, что не лишённым артистизма пациентам поначалу нередко вполне удаётся, – пациенты могут разжалобить, вызвать желание им помочь, могут очаровать, увлечь, подкупить своей искренностью, непосредственностью, открытостью, они способны обольстить, даже влюбить в себя или кого-то поставить в зависимость от себя. Жертвами истеричных пациентов обычно становятся простодушные, слишком доверчивые индивиды или непритязательные, аутентичные, чуждые притворства и потому с трудом распознающие чей-то обман люди («чистым всё кажется чисто»). Создать сильное о себе впечатление пациентам нередко помогает их подчёркнуто нарочито яркая, броская, чем-то выделяющаяся внешность, являющееся обычно предметом их исключительно большого внимания, Вероятно, это связано с тем, что внешний облик значительно облегчает перевоплощение в ту или иную роль (как это известно из опыта артистов, дикарей);

7. манипулятивные тенденции, то есть склонность эксплуатировать чувства окружающих, особенно такие, как сочувствие, сострадание, благодарность, обязательность. В в силу этой тенденции к психологическому паразитизму (и паразитизму в других его проявлениях), истерики производят на многих других людей в конечном итоге отталкивающее впечатление;

8. стремление не быть кем-то, а им только казаться (Ганнушкин, 1933), то есть постоянное пребывание в той или иной личностной оболочке, обычно это перманентная смена воображаемых ролей. Истерики – это лица, которые одновременно и/или последовательно перевоплощаются из одного образа в другой так, как они себе его представляют. При этом они не просто играют, не теряя из виду своё подлинное Я, но нередко и «заигрываются», то есть могут столь легко и прочно вжиться в придуманный образ, на некоторое время отождествлять себя с ним, что осознавать себя в это время именно тем человеком, которого в тот или иной момент изображают. Если пациент произносит пафосную речь, изображает обиду или удивление, то он, действительно, испытывает эти чувства, как и настоящие актёры на сцене, сумевшие глубоко принять какую-то роль. Трудно утверждать, что пациенты способны присваивать тот или иной образ надолго, как бы интернализовать, делать его своей натурой и тем самым останавливаться в поисках своей идентичности на чём-то определённом, как это в норме делается в юношеском возрасте. Но нельзя этого и исключать, истеричный индивид позднее может предстать в совершенно другом личностном качестве. Не следует, однако, считать, что истерикам совершенно чужды иные личностные качества, как это предписывают считать каноны классической характерологии. Ничего неожиданного поэтому не происходит, если в силу каких-то внутренних и/или внешних причин истеричный пациент свой модуль поведения постепенно или внезапно меняет на какой-то иной, более устойчивый, или воображаемую роль дополняет качествами личности другого типа.

9. некритичность пациентов к патологическим проявлениям истерии, явная тенденция включать свои воображаемые качества и нарочитые действия в структуру собственного Я, тем самым теряяя осознание их неестественности, искусственности (например, лживость или вспышки ярости со временем становятся со временем как бы устойчивой чертой характера пациента, вполне нормальной, с его точки зрения);

10. отсутствие реакции страдания на возникающие и даже достаточно серьёзные симптомы психического или соматоневрологического расстройства - «прекрасное равнодушие», по П.Жане;

11. незрелость личности, например, отсутствие серьёзных интересов, увлечений, идеалов, глубоких и прочных привязанностей, продуманной и разумной системы личностных ценностей, способности к самоограничениям и определённой, последовательной линии поведения, неразвитость чувства ответственности долга, эстетических, интеллектуальных нравственных чувств, сиюминутное существование и неготовность к формированию долгосрочных целей и планов и т.п.

Некоторые авторы, в частности, Осипов В.П.(1923) указывают на сходство или даже тождественность ряда симптомов истерии и шизофрении. Ныне такие симптомы рассматриваются как диссоциативные. Термин «истерия» давно стал оценочным, для многих авторов неприемлемым, однако отказаться от него в настоящее время сложно как из-за «семантической инерции», так и за отсутствием ясности в понимании подлинного существа дела, как указывает на это К.Ясперс. В частности, термины «диссоциативный», «конверсионный» являются скорее метафорическими, чтобы остановить на них окончательный выбор. Кроме того, термин «диссоциация» без уточняющих его коннотаций большей частью тавтологичен, так как он определяет следствие, симптом какого-то расстройства, а не подлинную его причину (например, истерическая слепота есть симптом диссоциации, так как её природа состоит в психической диссоциации). Ныне истерия формально относится к группе нарушений с конверсионно - диссоциативной симптоматикой и искусственному расстройству. В психоанализе отсутствует определённая теория истерии, например, З.Фрейд никогда не давал точных формулировок своих взглядов на истерию, не делали этого и его последователи. Согласно Veith (1965), истерия представляет собой почти «вымершее» заболевание, которое возникает только среди «необразованных из низших социальных слоёв», на которых «не оказало влияние распространение психоаналитических идей» (на практике аналитики особенно хорошо знакомы именно с истерическими явлениями). Едва ли истерия является «вымершим» и к тому же всегда «заболеванием», история полна свидетельствами того, что то и дело умирают лишь те или иные представления истерии, а сама она остаётся, меняя лишь свои внешние проявления в зависимости от того, что о ней думают. В лечении истерических расстройств основное значение имеет психотерапия, при истерических психозах назначаются транквилизаторы, мягкие нейролептики, антидепрессанта, растормаживающие средства..