Деперсонализация

(лат. de – приставка, означающая отделение, удаление, отмену, а также снижение, движение вниз; persona - личность, особа) - 1. в психопатологии - нарушение самоосознавания в виде отчуждения различных аспектов собственного Я (Duga, 1898). Другими словами, при деперсонализации сами психические акты и/или их содержательные аспекты, отображающие разные стороны активности собственной личности, того, что индивид непосредственно воспринимает как своё собственное Я (тело, психические процессы и состояния, органические ощущения, восприятия, побуждения, действия, чувство собственного Я и его активности, различные внешние объекты, на которые распространяется ощущение принадлежности или причастности их к своей личности; и т.п.), осознаются таким образом, что они субъективно ощущаются как представления внешней действительности, теряющие или полностью утратившие связь с внутренним миром, воспринимаются как чужие, мало- или вовсе незнакомые, увиденные впервые или даже вынесенные за пределы внутриличностного пространства. Деперсонализация редко возникает вне комбинаций с симптомами других нарушений самовосприятия. Это представляется очевидным фактом и вытекает из того, что формирование непосредственного, чувственного образа собственного Я предполагает участие единства самых разных психологических механизмов. Первое описание деперсонализации в художественной литературе принадлежит, повидимому, Ги де Мопассану (1850-1893). Христиану, персонажа романа Монто-Ориоль (1886) мучает «тоска одиночества» и она, не понимая того, что с ней проиходит, размышляет:»Но ведь у неё были отец, брат, муж! Она же всё–таки их любила, и они любили её. А вот вдруг она сразу отошла от них, они стали чужими, как будто она едва была знакома с ними. Стойкая привязанность отца, приятельская близость брата, холодная нежность мужа теперь казались ей пустыми, ничтожными».

При аутопсихической деперсонализации собственные ощущения, мысли, эмоции, чувства, побуждения и/или их содержание, а также собственное Я или его отдельные фрагменты воспринимаются за пределами психического Я, то есть как нечто внешнее, постороннее, свойственное явлениям окружающего мира. Например, собственное побуждение действовать осознаётся пациентом как чуждое, ему не принадлежащее, навязанное какими-то неконтролируемыми посторонними силами, действующими как изнутри, так и извне его самого («во мне появилось как колдовство какое, оно вынуждает всё делать наоборот...что-то подталкивает меня к самоубийству...меня будто ведёт по жизни какая-то сила, я ничего не могу ей противопоставить и всё делаю под её воздействием » и т.п.). Такие пациенты могут ощущать себя, по их словам, «марионеткой», всецело оказавшейся в чьей-то могущественной и чаще всего враждебной по отношении к ним власти. Процесс самонаблюдения нередко переживается при этом как ощущение чужого, никому конкретно не принадлежащего «взгляда» на себя со стороны или как присутствие поблизости какого-то постороннего незримого существа, неотступно и пристально наблюдающего за пациентом. Некоторые пациенты сообщают, что за ними наблюдает их «собственная душа», её присутствие ощущается в это время где-то неподалёку от себя, а иногда это ощущение визуализируется, например, возникает смутное видение собственного лица, какого-то человека, иного живого существа. С аутопсихической деперсонализацией связано также ощущение преследования: пациенты чувствуют, что на ними «следят», где бы они не находились и как бы не прятались от своих «преследователей». Так, пациент в течение 5 лет не решается выезжать за пределы города, так как постоянно ощущает, что за ним установлено «наблюдение». Свойственная пациентам изначально или возникающая у них вследствие психического расстройства враждебность, агрессивность воспринимаются как искусственные, вызванные кем-то извне, так, будто кто-то или что-то их «делает» озлобленными, порой побуждает совершать неожиданные и бессмысленные акты агрессии. Аналогичным образом суицидные или саморазрушительные тенденции осознаются пациентами как происходящие из какого-то внешнего источника, существующего независимо от их актуального Я. Собственные мысли, эмоции также кажутся «чужими», «чуждыми», «посторонними», как бы принадлежащими кому-то другому («не я вижу сны, а мне их показывают...в голове мысли других людей, они приходят откуда-то со стороны...чувства не мои, они как передаются мне от другого человека». И т.п.). Типичным проявлением деперсонализации некоторые исследователи считают галлюцинации, так как они являются в сущности субъективными феноменами, представлениями, осознаваемыми пациентами как наглядные образы объектов внешнего мира. Характерной особенностью галлюцинаций является то, что осознавая их, некоторые пациенты могут быть уверенными в том, что и другие люди могут или должны воспринимать их точно также. В более обобщённом виде можно сказать, что последний феномен представляет целый класс симптомов, которым свойственно патологическое ощущение открытости внутреннего мира. Собственное Я у некоторых пациентов отчуждается и усматривается ими в окружающих людях, в персонажах фильмов и книг, в неодушевлённых предметах, в животных (« я чувствую себя в прохожем человеке...по телевизору показывают меня», «тут написано про меня, обо мне всё узнали и теперь про это все стали говорить и писать...моё я блуждает, я ощущаю его в разных предметах, на которые смотрю...моя душа вселяется то в кошку, то в собаку, они на меня смотрят будто моими глазами». К.Ясперс упоминает о поэте Бодлере, которому в состоянии гашишного опьянения казалось, что он превращается в трубку, в клубящийся дым и «наслаждается» в это время способностью курить самого себя). А.К.Воронский (1884-1937) в романе «Бурса» (1937), наряду с ранними обманами зрения и слуха, так описывает свои детские впечатления о деперсонализации в сновидении:»И вот странное и блаженное состояние – я не сплю ещё и плечами чувствую спинку саней, мать, Лялю. Сквозь закрытые отяжелевшие веки будто наяву я даже вижу и снег, и лошадей, и Никифора, но меня во всём этом больше нету. Или вернее: и снег, и сани, и лошади, и тулуп, и небо – это и есть я сам, но «я» сам стал посторонним, другим, и это так отлично, что мне хочется: пусть это моё чувство продлится как можно дольше. Затем всё исчезает, остаётся одно ощущение теплоты, и тоже меня нет, и есть только тёплое и уютное, и тёплое – это я, и я себе – посторонний, чужой». Аутоскопические галлюцинации, это логически вытекает из сказанного, являются ничем иным, кроме как симптомом деперсонализации, отчуждённым и нередко наделённым ощущением персонификации зрительным образом самого пациента. Прошлая их жизнь, сообщают некоторые пациенты, ощущается как чужая, будто это была жизнь совсем другого человека или как нечто увиденное во сне, в фильме, когда-то ранее прочитанное. Настоящая жизнь, в свою очередь, воспринимается так, словно она никак не связана с активностью собственного Я, будто она течёт по придуманному кем-то другим сценарию, кажется чужой, пустой, бессмысленной, потерявшей всякое значение. Иногда у пациентов возникает ощущение, будто где-то существует двойник их собственного Я или таких двойников появляется сразу несколько – их ощущение своего Я выносится за пределы внутриличностной области и при этом порой как бы тиражируется. В это время ощущение своего внутреннего Я может не осознаваться. Случается, что присваивая новую идентиченость, отождествляя себя с кем-то из реальных людей или придуманных персонажей, свою прежнюю идентичность пациенты воспринимают как жившего некогда совершенно постороннего человека. И др.

При соматопсихической деперсонализации собственное тело, его части или исходящие от него ощущения осознаются как чуждые себе, как посторонние объекты, находящиеся где-то вне внутриличностного пространства, своего внутреннего Я. Например, тело ощущается где-то в стороне от себя, собственная рука кажется чужой, отделившейся от тела, она «мешает», «хочется её отстегнуть и выкинуть». Кажется, рассказывают пациенты, что «кто-то смотрит моими глазами, слышит моими ушами... говорю, а свой голос слышу где-то в стороне, далеко от меня и он будто не мой, а какой-то чужой...болит, но будто не у меня, а у кого-то другого...болит рука, а мне кажется, что эта боль сосредоточена в столе или где-то в стене...я трогаю своё тело так, будто ощупываю посторонний предмет...кажется, что это не я хочу есть или пить, а будто совсем другой человек... кажется, будто не я беременна, а моя подруга и это она должна родить мне ребёнка...своё тело я ощущаю у других людей...всё делаю как впервые, будто раньше я никогда не разговаривала, не гладила бельё, не умела писать или читать». И.т.п.

При аллопсихической деперсонализации внешний мир воспринимается чужим, враждебным, каким-то неестественным и утратившим свою натуральность. Особенно это касается объектов эмоциональной привязанности. Близкие люди, свой дом, привычная обстановка воспринимаются как далёкие, чуждые, не порождающие душевного отклика или даже вовсе незнакомые, воспринимаемые как бы впервые («свои собственные вещи я воспринимаю как чужие, мне не принадлежащие, не нужные мне, мне хочется их выбросить...захожу в свою квартиру с таким ощущением, что она не моя и что я тут никогда не бывала ранее...своего сына воспринимаю как совершенно чужого мне ребёнка, как будто я впервые его увидела». Всё происходящее вокруг нередко кажется каким-то странным, неестественным («подстроенным, подделанным», искусственным, инспирированным, инсценированным, декоративным...», люди делаются похожими на актёров, играющих заученные роли, или кукол, которыми кто-то управляет). Вероятно, такие пациенты проецируют ощущение чуждости своего Я и на других людей. Деперсонализация является, повидимому, основой развития всех без исключенния персекуторных бредовых идей, поскольку, как упоминалось, собственное враждебное отношение к себе переживается пациентами с деперсонализацией как внешняя агрессия, неперсонифицированная или приписываемая каким-то конкретным лицам, или иными словами, параноид есть суицидная или самоповреждающпя тенденция пациента, осознаваемая как существующая вне его самого. Деперсонализацию не следует смешивать с дереализацией, другими симптомами психической анестезии, где наблюдается снижение остроты или утрата актов самовосприятия. При тотальной деперсонализации отчуждению одновременно подвергаются переживания, касающихся разных сфер Я, расстройство такого типа встречается, повидимому, крайне редко. Интенсивность деперсонализационного процесса вариируют в очень широком диапазоне – от ощущения чуждости отдельных психических актов и их содержательных аспектов, касающихся собственного Я до психотических расстройств, в результате которых происходит резкое сужение границ внутриличностного пространства. Распространённость симптомов деперсонализации не установлена, это в значительной степени зависит от оценок того, что разными авторами относится к её проявлениям. В психологическом плане деперсонализация, указывает К.Ясперс, есть болезненное усиление тех нормальных процессов, которые участвуют в формировании непосредственного образа актуального Я.

2. в социальной психологии - обезличивание, восприятие людей лишёнными индивидуальности, одухотворённости или в качестве “человеческого материала”, “рабочей силы”, “живой силы”, нужной для достижения цели или удовлетворения собственных потребностей. Обычно такое восприятие людей связано с влиянием культуральных факторов. Более точным в данном контексте является термин «деперсонификация»;

3. общее, недифференцированное обозначение феноменологически различных и чаще всего бессистемно описываемых нарушений самовосприятия, что чаще всего и встречается в современной литературе по психиатрии. Обычно, очевидно, для придания большей ясности к термину «деперсонализация» добавляется при этом термин «дереализация». При таком фактически бихевиористическом подходе сам этот термин в значительной степени теряет изначальный и подлинный свой смысл, отображая тем самым тенденцию к дезактуализации и самой проблемы нарушений самовосприятия. Вероятно, не случайно, что в недавнем отечественном руководстве по психиатрии (2009) в разделе о психопатологических синдромах о синдроме деперсонализации - дереализации даже не упоминается, хотя текст этой главы принадлежит академику РАМН, профессору А.С.Тиганову, блестящему клиницисту и едва ли не самому выдающемуся психопатологу отечественной традиции исследования психических расстройств. Стоит заметить ставшую весьма типичной тенденцию, согласно которой таким относительно более простым нарушениям, как энурез, половые девиации, тики и мн.др., в специальной литературе уделяется несоразмерно большое внимание, намного превосходящее таковое относительно расстройств самоосознавания, хотя, это представляется очевидным, без всякого преувеличения можно сказать, что самоосознавание является одной из основополагающих функций, ибо человек есть в сущности только то, каким он представляется себе в своём самовосприятии. См. Синдром деперсонализации-дереализации.