ГИПЕР-

(hyper-, греч. hyper - над, сверх, по ту сторону) - приставка, обозначающая чрезмерную степень качества и одновременно его мнимость, болезненную преувеличенность; переступая свою меру, оно переходит в противоположность, усиливаясь, приводит к ослаблению (ср. слова "гипертония", "гипертрофия"). Как философский термин, "гипер" указывает на свойство определенных социальных и культурных феноменов, достигая наибольшей интенсивности, самодостаточности, переходить в область иллюзий, фантомов. Значение "гипер" можно разложить на значения двух приставок: "супер" и "псевдо"; переход между ними раскрывает ироническую логику революций и взаимосвязь модерного и постмодерного в культуре 20-го века.

Так, гиперсоциальность, культивируемая в тоталитарных режимах, - это социальность, возведенная в политический и моральный императив, в степень абсолютного долженствования и именно поэтому ведущая к разрушению социальных связей, разобщению людей и "культу личности". Гиперсоциальность - это суперсоциальность и одновременно псевдосоциальность, т.е. такое усиление социального фактора, которое нарушает его собственную меру, подавляет развитие индивидуального, частного и, следовательно, обнаруживает мнимость самого социального.

По своим прямым задачам революция - это "переворот", выдвижение одной противоположности на место другой: материи на место идеи, коллектива на место индивида, текста на место идеи, инстинкта на место интеллекта... Но то, что одерживает в революции победу, постепенно обнаруживает еще большую подчиненность тому, над чем якобы одержана победа. Гиперматериальность: материя, сведенная к элементарным частицам, оказывается гораздо более идеальной, математически сконструированной, чем вещество в традиционном смысле, обладающее определенной массой покоя. Гиперматериалистичность: материализм оказывается более отвлеченной и схоластической философией, чем любой предшествовавший ему идеализм, - и более разрушительной для самой материи. Гиперсоциальность: коммунизм оказывается более пригодным для абсолютного самоутверждения одной-единственной всемогущей индивидуальности, чем любой предшествовавший ему индивидуализм. Гипертекстуальность: литература, сведенная к тексту, к системе чистых знаков, оказывается более зависимой от интерпретаций критика, чем литература "традиционного типа", насыщенная историческим, биографическим, идеологическим содержанием. Гиперсексуальность: сексуальность, сведенная к чистому инстинкту, оказывается гораздо более умозрительной и фантасмагорической, чем обычное половое чувство, включающее физическую, эмоциональную и духовную влюбленность. Именно "чистота", квинтэссенция качества, которая составляет заветную цель всех революций: чистая социальность, чистая материальность, чистая сексуальность, чистая текстуальность и т. д. - оказывается превращенной формой того, что в ней отрицается. Чистая реальность есть симуляция самого свойства "быть реальным".

"Гипер" - это такой "супер", который самим избытком некоего качества преступает границу реальности и оказывается "псевдо". Диалектика "супер" и "псевдо", которая разыгрывается внутри "гипер", резко отличается от классической гегелевской диалектики тезиса и антитезиса с их последующим примирением и слиянием в синтезе. Отличается она и от негативной диалектики, разработанной франкфуртской социологической школой (Теодором Адорно, Гербертом Маркузе), с ее неразрешимым противостоянием революционного антитезиса консервативному тезису. Постмодерная диалектика (если возможно такое словосочетание) предполагает взаимообращение тезиса и антитезиса, что чревато иронией нахождения другого в себе. Революционный антитезис, доведенный до крайности, внезапно обнаруживает тезис внутри себя, больше того, оказывается его продолжением и усилением. Революционное отрицание оказывается преувеличением, разрастанием, гиперболой того, что отрицается. Материализм оказывается не столько отрицанием идеализма, сколько его воинствующей крайностью, безжалостной по отношению к материальности как таковой. Коммунизм оказывается не отрицанием индивидуализма, но его самой деспотической формой, безжалостной по отношению к общественности как таковой. Избыточность данного качества, возведенного в "супер", оборачивается его иллюзорностью, его "псевдо", тогда как его противоположность, которая изначально, "в намерении", отрицалась, в конечном счете приобретает господство. Эта ирония, полностью раскрываясь в постмодернизме, как в самосознании культуры 20-го века, и составляет диалектику "гипер" - диалектикu усиления-подделки, гиперболы-пародии.

Два эти свойства - усиление и мнимость, "супер" и "псевдо" - лишь постепенно обнаруживаются в историческом развертывании "гипер". Первая стадия, "революционная", - это "супер": вдохновенное открытие новой реальности - социалистического "суперобщества", эмансипированного "суперсекса", элементарной "суперчастицы", самодовлеющего "супертекста", самодвижущейся "суперматерии". Первая половина 20-го века была в основном отдана этим "супер" построениям, которые в 1900-1910 годы возводятся на теоретическом фундаменте марксизма, ницшеанства и фрейдизма, а в 1920-е и 1930-е годы приобретают форму настоящих, "практических" революций - социальной, сексуальной, научной, философской, критической.

Вторая половина 20-го века - постепенное осознание иного аспекта этих вездесущих усилений: их мнимости. "Гипер" оборачивается другой своей стороной - "псевдо". От "супер" к "псевдо" - так можно определить основную линию развития западной и российской культуры 20-го века.

В иной системе терминов эта разница определяется как движение от модернизма к постмодернизму. Модернизм - это "супер", поиск абсолютной и чистой реальности. Постмодернизм - это "псевдо", осознание условного, знакового, симулятивного характера этой реальности. Этот переход от "супер" к "псевдо", от экстатических иллюзий чистой реальности к ироническому осознанию этой реальности как чистой иллюзии составляет историческое движение культуры 20-го века. "Гипер" обнаруживает себя во всем историческом объеме своего свершения как переход от модерна к постмодерну. С постмодернистской точки зрения, социальная революция, сексуальная революция, материализм и т.д. - это вовсе не освободительные прорывы в последнюю реальность, а скорее, интеллектуальные машины, предназначенные для производства псевдосоциальности, псевдосексуальности, псевдоматериальности. Тем самым приходит к самопознанию и исчерпывается сам феномен "гипер", определивший противоречивость и ироническую цельность культуры 20-го века.

----------------------------------------------------------

M. Эпштейн. От модернизма к постмодернизму: Диалектика "гипер" в культуре ХХ века. Новое литературное обозрение, #16, 1995, 32-46.

M. Эпштейн. Постмодерн в России: Литература и теория. Москва, ЛИА Р.Элинина, 2000.

Mихаил Эпштейн