Ответственность

— черта характера, отчетливо проявляющаяся на «установочном» и поведенческом уровне и как готовность, и как реализация этой готовности взять на себя груз принятия решения и санкций за неудачу не только, когда данная активность осуществляется самим «ответственным субъектом», но и когда на него формально или неофициально возложен контроль за проявлениями групповой активности и ее последствиями. В рамках функционирования официальной группы или организации на «ответственного субъекта» возложены внешние формы стимулирования и санкционирования его ответственного поведения (подотчетность, наказуемость и право обязательности контроля и т. д.). Конечно, в данном случае одновременно это лицо функционирует и в условиях наличия внутренних форм волевой саморегуляции своей ответственной деятельности, но все же определяющими эти формы (чувство ответственности, чувство долга и т. д.) оказываются тогда, когда включается именно неформальная система межличностных отношений в группе и особенно, если речь идет о в целом неформальных сообществах. При этом следует отметить, что на поведенческом уровне ответственность как личностная черта наиболее ярко выступает в проявлениях социально-психологического феномена атрибуции ответственности за успехи и неудачи в условиях совместной деятельности. В рамках теории деятельностного опосредствования межличностных отношений в группе (А. В. Петровский) было показано, что в группах разного уровня социально-психологического развития членами сообщества по-разному приписывается и оценивается ответственность за результаты групповой активности. Подлинно ответственное поведение, когда индивид берет на себя ответственность, прежде всего, за неудачи и навязчиво, демонстративно не подчеркивает свой исключительный вклад в общегрупповой успех, воспринимается сообществом как вполне нормативная личностная позиция. В группе же низкого уровня развития подобное поведение, как правило, расценивается в качестве сверхнормативного и при этом отягощенного еще и какими-либо амбициозно-прагматическими мотивами.

Совершенно очевидно, что ответственность как устойчивая черта характера напрямую связана с такими личностными параметрами, как интернальность-экстернальность и мотивация достижения. Понятно, что индивид с развитым чувством ответственности скорее склонен рассматривать успехи и неудачи как результат собственной активности, а не приписывать их внешним обстоятельствам. Аналогично, совершенно сознательная готовность личности принять на себя ответсвенность за возможный неудачный исход предприятия, связанного с повышенным, хотя и просчитанным заранее риском, подкрепляет установку на достижение (что ни в коем случае не следует путать с безоглядной готовностью идти на необоснованный риск, свойственной как раз безответственным людям). Надо сказать, что причинно-следственная структура взаимосвязей в данной триаде на сегодняшний день остается недостаточно изученной в современной психологии, однако, можно с уверенностью утверждать, что формирование ответственности как диспозиционной личностной установки также, как установки на достижение и локализации личности в континууме «интернальность-экстернальность», в значительной степени определяется спецификой индивидуального развития в раннем возрасте.

Существует достаточно устойчивый стереотип, согласно которому формированию ответственности у ребенка способствует жестко очерченные поведенческие рамки, высокие требования и контроль со стороны взрослых, т. е., по сути дела, авторитарная модель воспитания. В действительности, при ближайшем рассмотрении становится понятно, что подобная воспитательная модель, как правило, приводит к тотальной безответственности, свойственной авторитарной личности. Наглядным подтверждением данного тезиса может служить тотальное нежелание и неспособность признавать личную ответственность за неудачи, присущие кадровым военным, большинство из которых воспитывалось именно в таких условиях (не случайно известная максима «У победы много отцов, поражение — всегда сирота» получила широкое распространение практически во всех странах западной цивилизации). Достаточно вспомнить как после гибели подводной лодки «Курск», военные бюрократы достаточно настойчиво убеждали общественность в наличии мифической «натовской» субмарины, якобы протаранившей российскую лодку. Причем, ни один из «героев» той трагической истории не признал свою ответственность за случившееся даже после окончания официального расследования, пришедшего к однозначному заключению, что причиной катастрофы стала неисправная торпеда на борту подлодки.

Подобное стремление переложить собственную как официальную — должностную, так и неформальную (в приведенном примере морально-нравственную) ответственность на кого угодно в полной мере присуща и гражданской бюрократии. При этом оно сочетается с устойчивым, социально-патологическим стремлением приписать себе лично главную заслугу в любых, в том числе в довольно сомнительных достижениях. Примером может служить готовность, с которой руководители силовых ведомств принимали высшие государственные награды за «успешную» операцию по спасению заложников в театральном центре на Дубровке (печально знаменитый «Норд-Ост») в ходе которой погибли, десятки ни в чем неповинных людей. Подобные личностные установки также формируются в процессе авторитарного воспитания, в рамках которого положительную оценку со стороны взрослых получают не реальные достижения ребенка, а его готовность и способность «знать свое место» и действовать строго в рамках правил и предписаний. При определенных условиях отчетливо выраженная личностная установка на отказ от ответственности за неудачи в сочетании с приписыванием себе исключительных заслуг в достижении успеха порождают такое крайне опасное в социальном плане явление как феномен Цахеса.

Необходимиым условием формирования полноценного чувства ответственности у ребенка являются не диктат и опека со стороны взрослых, а стратегия сотрудничества и партнерства. Помимо всего прочего, она предполагает предоставление достаточной степени свободы и права на ошибку как в рамках предметной деятельности, так и межличностного взаимодействия со старшими партнерами. Причем эти условия должны соблюдаться в достаточно раннем возрасте.

Надо сказать, что, как показано в целом ряде исследований, наряду с личностной предрасположенностью существует целый ряд собственно социально-психологических переменных, повышающих или, наоборот, понижающих вероятность ответственного поведения индивида в той или иной ситуации. Одной из них, как уже отмечалось, является уровень группового развития.

Другим фактором существенно влияющим на готовность индивида принять на себя ответственность является предсказуемость и осознанность им самим возможных последствий своей активности. Подтверждение справедливости данного тезиса было получено, в частности, в эксперименте, проведенном в 1979 г. группой психологов в Принстонском университете. Экспериментаторы предложили студентам «...записать на пленку выступления в поддержку увеличения количества учащихся в группах первого курса в два раза. (Это была неприятная перспектива для учащихся, так как Принстон имеет репутацию небольшого элитного колледжа). Некоторым студентам сказали, что их выступление, возможно, попадет на рассмотрение членов приемной комиссии, которая занимается этим вопросом (предсказанные последствия); другим было сказано, что выступления будут переданы неким группам, но группы не были названы (предсказуемые последствия). А другим ничего не сказали о каком-либо дальнейшем использовании их речей (непредсказуемые последствия). После того, как выступления были записаны, всем сказали, что их контрустановочные речи будут переданы в приемную комиссию.... Как предсказанные, так и предсказуемые последствия вызвали изменение установки в направлении речи участника. Только в случае непредсказуемых последствий этого не произошло»1. В данном контексте вполне правомерно рассматривать изменение изначальной установки испытуемых как свидетельство их готовности принять на себя ответсвенность за возможные последствия своих выступлений.

Еще одним фактором, существенно влияющим на готовность идивида принять на себя ответственность как собственно за последствия деятельностного акта, так и за выбор той или иной альтернативы на этапе принятия решения и планирования, является степень анонимности предполагаемых действий. Как показывает социально-психологическая практика, «обезличенная активность» («Давайте начнем работать, а через пару месяцев соберемся и посмотрим, как далеко мы продвинулись») приводит к размыванию ответственности даже в группах высокого уровня развития. Это подтверждается и результатами целого ряда экспериментов.

В ходе одного из них, проведенного в США в начале 80-х гг. XX в., «во время празднования Дня всех святых к группам детей, появлявшихся в одном из домов с традиционными угрозами и требованиями угощений, обращались с ответной просьбой пожертвовать конфеты для детей из местной больницы. В исследовании использовались три экспериментальных условия, позволявших манипулировать восприятием детьми своей личной ответственности. В первой экспериментальной ситуации встречавшая детей женщина создавала личную ответственность каждого за пожертвованные им конфеты, говоря, что напишет на пакете с конфетами имя ребенка. Во втором случае она таким же образом делала ответственным за всю группу одного ребенка. В третьей ситуации личная ответственность ничем не подчеркивалась. Различие в степени ответственности оказало очевидное влияние на количество пожертвованных детьми конфет... Когда подчеркивалась личная ответственность каждого ребенка, в среднем дети жертвовали по пять конфет, когда за всю группу нес ответственность один ребенок, среднее количество пожертвованных конфет снижалось до трех, когда никто не нес ответственности, каждый ребенок давал лишь по две конфеты. Чем больше подчеркивалась личная ответственность ребенка, тем более щедрую помощь больным детям он оказывал»2.

Очевидным практическим выводом из этого и целого ряда подобных экспериментов является не только целесообразность, но и необходимость четкого распределения персональной ответственности участников группы за реализацию групповых решений. И всё же в подобных случаях, наверное, имеет смысл говорить не столько об ответственности, сколько о социально одобряемом поведении и боязни общественного осуждения. Наиболее важным в контексте рассматриваемой проблематики моментом является вопрос именно о готовности принимать персональную ответственность как об устойчивой личностной характеристике конкретного члена столь же конкретного сообщества.

Поэтому практический социальный психолог должен четко различать, работая с конкретной группой или организацией, случаи стремления уйти от заслуженной ответственности одних членов группы, экзальтированно-жертвенные, порой истеричные попытки взять на себя весь груз ответственности за общегрупповое и при этом неудачное решение задачи других и проявления подлинной, вполне адекватной личностной ответственности третьих.