Авторитет

[от лат. autoritas — влияние, власть] — 1) влияние индивида, основанное на занимаемом им положении, должности, статусе и т. д.; 2) внутреннее признание окружающими за индивидом права на принятие ответственного решения в условиях значимой совместной деятельности. В первом значении понятие «авторитет» в социальной психологии нередко соотносится с представлением о власти и с ролью руководителя. В этом смысле определенным авторитетом обладает любой индивид, который легко добивается от партнеров по взаимодействию и общению подчинения и мнение которого воспринимается ими как подлежащее немедленному и беспрекословному исполнению. Но сам по себе факт послушания в условиях ролевого давления не гарантирует от того, что в ситуации ослабленного контроля поведение индивида качественно не изменится. При этом падение ролевого статуса носителя властного авторитета нередко приводит к принципиальному снижению степени его влияния, т. к. основой последнего являлась именно и только его формально-статусная позиция. Подобный тип влияния в социальной психологии определяется как «авторитет власти». Во втором значении авторитет может и не совпадать с властью — им может пользоваться индивид, не наделенный соответствующими официальными полномочиями, но обладающий, несмотря на это, подлинной «властью авторитета». Обязательной составляющей такого собственно личностного авторитета является высокая ценность индивида для окружающих и как источника значимой для них информации, и как позитивно референтного лица, чье мнение рассматривается в качестве важного ориентира, необходимого для обоснованного принятия решения. Степень социального влияния конкретного лица резко возрастает, если происходит интеграция ролевого и личностного авторитета. Отношения авторитетности — качественно более высокая ступень развития межличностной значимости, чем собственно референтные отношения. Авторитетному лицу авансируется доверие, его мнение признается изначально верным, воспринимается как прямое руководство к действию, а успех ожидается и предвидится. Такие отношения являют собой пример ярко выраженного личностного предпочтения и имеют глубоко эмоциональную окраску. Авторитет такого индивида обусловлен его «идеальной» представленностью в сознании других и значимостью для этих других тех преобразований, которые он осуществил своей деятельностью в интеллектуальной и эмоциональной сферах личности окружающих. Авторитет того или иного лица может признаваться не только в той области, в которой он был изначально завоеван. Возможен процесс «иррадиации авторитета», т. е. переноса его на те сферы жизнедеятельности, где право данной личности на авторитетное влияние не проверялось. В том же случае, когда индивид признается авторитетным лишь в одной из сфер жизнедеятельности и не выступает в качестве такового в других, в социальной психологии принято говорить о «спецификации авторитета». При этом спецификация авторитета в реально функционирующих малых группах наиболее ярко проявляется в условиях многоплановой групповой деятельности, а иррадиация авторитета — в условиях жестко структурированной групповой монодеятельности, что нередко приводит к высокой степени персонализированности элиты в сознании деперсонализированной основной части членов общности. Авторитет является одним из трех факторов (наряду с аттракцией и властными полномочиями), характеризующих основания межличностной значимости «другого» и для отдельной личности, и для группы в целом.

Проблематика авторитета и отношений авторитетности уже целый ряд десятилетий является традиционной в рамках социальной психологии. Так, например, классический эксперимент по исследованию авторитета как фактора социального влияния провел еще в 1963 г. американский психолог С. Милграм. Испытуемому объясняли, что целью исследования, в котором ему предстоит принять участие, является поиск методов улучшения памяти. По словам представительного и строгого экспериментатора, облаченного в белый халат и окруженного сложными лабораторными приборами, уже доказано положительное влияние на память такого метода, как поощрение. Целью же данного эксперимента является изучение влияния наказания. Для этого испытуемый вместе с другим случайно выбранным добровольцем должен, прежде всего, вытянуть жребий, который рассудит, кто будет исполнять роль «учителя», а кто «ученика». «Ученик» должен постараться максимально точно запомнить пары слов из длинного списка, после чего «учитель» в случайном порядке начинает зачитывать первые слова в парах. Задача «ученика» — правильно дополнить каждую из пар. Все это выглядело бы вполне банальной и скучной процедурой, если бы не одна деталь: за каждый неверный ответ «ученик» получает удар током. При этом сила разряда увеличивается с каждым неверным ответом. Функцию «палача» выполняет «учитель». Для этого в его распоряжении имеется электрогенератор, и он имеет возможность варьировать напряжение от 15 до 450 вольт. Надписи на приборе сообщают о степени воздействия силы разряда на человеческий организм. Так, например, напряжение в 15—60 вольт вызывает «легкий шок», а в 375—420 вольт — «жестокий шок», опасный для жизни. Перед началом исследования, экспериментатор показывает испытуемому, играющему роль «учителя», как правильно обращаться с прибором и в доказательство того, что все работает, «угощает» последнего легким разрядом в 75 вольт. Согласно инструкции экспериментатора, «учитель» должен увеличивать напряжение на 15 вольт при каждом неверном ответе ученика.

С. Милграм, разработавший и реально осуществивший целую серию экспериментов подобного рода, не был привлечен к уголовной ответственности: вся эта жуткая сцена была «постановочной» от начала до конца. Реальным испытуемым был только один человек и именно ему неизменно доставалась роль «учителя». Вторым «испытуемым», которому всегда выпадал незавидный жребий «ученика», был ассистент экспериментатора. Естественно, никакого электрического разряда при включении тумблера электрогенератора «учителем» «ученик» не получал.

Подлинной целью эксперимента было выяснение того, насколько далеко готова пойти та или иная личность в своей готовности подчиниться авторитету исследователя. При этом, как отмечал С. Милграм, «первоначальная процедура не предполагала обратной связи от жертвы. Мы полагали, что вербальные и цифровые обозначения на контрольной панели электрогенератора станут достаточно мощным противовесом давлению экспериментатора. Однако этого не случилось. При отсутствии протестов со стороны участника практически все испытуемые, подчиняясь требованию экспериментатора, беспечно нажимали рычаги, словно не видя надписей под ними: “Очень высокое напряжение” и “Опасно для жизни”. ... Необходимо было ввести какую-то дополнительную силу, которая укрепляла бы сопротивление испытуемого приказам экспериментатора. ... Такой силой стали протесты жертвы. Сначала это были протесты в форме слабых возражений, однако, этого оказалось недостаточно для того, чтобы уравновесить силу давления экспериментатора. Поэтому мы решили, что протесты жертвы должны быть более резкими и настойчивыми. К нашему ужасу, даже самые отчаянные протесты жертвы не помешали некоторым испытуемым применить к ней самое суровое наказание»1.

В ходе дальнейших экспериментов было показано, что свыше 60% испытуемых, следуя указаниям экспериментатора, увеличивали силу тока вплоть до максимального значения в 450 вольт, несмотря на отчаянные крики жертвы и даже пугающую тишину, наступавшую после рубежа в 370 вольт.

То, что в данном случае речь идет именно о подчинении авторитету роли подтвердили результаты модифицированной исследовательской процедуры. Так, в одном из вариантов эксперимента, «исследователь велел Учителю остановиться, в то время как жертва храбро настаивала на том, чтобы Учитель продолжал. Результат говорит сам за себя: 100% испытуемых отказались выдать хоть один дополнительный электрический разряд, когда этого требовал всего лишь такой же испытуемый как они. В другом случае исследователь и второй испытуемый менялись ролями таким образом, что привязанным к креслу оказывался экспериментатор, а второй испытуемый приказывал Учителю продолжать (при этом исследователь бурно протестовал). И вновь ни один испытуемый не прикоснулся к кнопке»2.

В экспериментах С. Милграма мы сталкиваемся с поразительными результатами воздействия на личность «авторитета власти» и «власти авторитета» в их совокупности. Экспериментальная ситуация сознательно структурирована таким образом, что всячески подчеркивается ролевой статус экспериментатора. При этом как на формально-рефлексивном уровне он прямо и официально представляется в качестве руководителя эксперимента, так и на уровне многочисленных невербальных сигналов, адресованных скорее подсознанию испытуемого (уверенный тон, белый лабораторный халат, папка в руках — и все это на фоне сложного оборудования непонятного назначения). Вместе с тем совершенно очевидно, что в рассматриваемой ситуации реальный властный ресурс собственно ролевой позиции экспериментатора явно недостаточен для того, чтобы подвигнуть массу людей на жестокие и, более того, несущие прямую угрозу для жизни действия в отношении беззащитного человека. В экспериментах С. Милграма на «авторитет власти», продуцируемый ролью организатора и руководителя эксперимента, накладывался гораздо менее формализованный (хотя, по-видимому, в большинстве случаев, и деперсонализированный) авторитет, связанный с «идеально» представленным в сознании испытуемых образом ученого как лица заслуженного и высококомпетентного в соответствующей области, «знающего что делает» и к тому же преследующего социально значимые, «прогрессивные» цели. Подобное наложение порождает своего рода резонансный эффект в плане роста влияния авторитета, что и наблюдалось в описанных экспериментах.

По мнению С. Милграма, резонансный эффект такого рода может привести к тяжелым последствиям: «Я видел как достойные люди, подчиняясь требованиям авторитетного лица, с ошеломляющим постоянством совершают бессердечные, жестокие поступки. ... Если в нашем исследовании некий экспериментатор смог подчинить себе взрослых людей, заставив их подвергнуть болезненным ударам тока пятидесятилетнего человека вопреки его протестам, то на какие же поступки может толкнуть граждан правительство, которое обладает куда большим авторитетом и огромными властными полномочиями?»1. При всей актуальности и справедливости данного замечания, описанный резонансный эффект может иметь большое значение для достижения и позитивных целей. По сути дела, интеграция «власти авторитета» и «авторитета власти» является важным условием эффективности лидерства в любой сфере человеческой деятельности.

В рамках своей профессиональной деятельности практический социальный психолог, сталкиваясь с феноменом авторитета, должен рассматривать подобную систему отношений в реально функционирующем сообществе как существенный ресурс реализации принятой им программы психологического сопровождения данной конкретной группы, а не только как характеристику особенностей межличностных отношений в ней. В зависимости от уровня социально-психологического развития группы, ее композиционных показателей, специфики совместных действий ее членов практический социальный психолог именно через авторитетное лицо способен наиболее эффективно решать стоящие перед ним профессиональные задачи, избегая при этом применения, как правило, малопродуктивного приема воздействия, что называется, «в лоб».