СТРУКТУРНЫЙ ПСИХОАНАЛИЗ

– одно из направлений современного психоанализа, теория и практика которого основаны на использовании идей, почерпнутых из классического психоанализа З. Фрейда, структурной антропологии К. Леви-Строса (1908–1997), археологии знания М. Фуко (1926–1984). Концептуальное обоснование структурного психоанализа и использование его основных положений при терапии нервнобольных нашло свое отражение в теоретической и практической деятельности французского психоаналитика Ж. Лакана (1901–1981).

   З. Фрейд уделил внимание пониманию роли языка вообще и речи больного в частности, что являлось одной из центральных проблем классического психоанализа. Он исходил из того, что человеческая речь «явление далеко не случайное, а сокровищница глубочайшего, древнего познания». В теоретических исследованиях и в аналитической практике объектом исследования служит скрытый «язык бессознательного», имеющий свою логику, не совпадающую с логикой высказываний, будь то свободные ассоциации пациента или текстуальный контекст в рамках художественного произведения, человеческой культуры в целом. Психоаналитик вслушивается в обыденный язык, принимает его во внимание, однако он не верит в истинность высказываний и стремится вскрыть подлинное содержание речи, выраженное в символической форме.

   Именно этот аспект психоанализа привлек к себе внимание тех исследователей и терапевтов, которые попытались осуществить синтез лингвистической и психоаналитической проблематики. Усилия французского антрополога и этнолога К. Леви-Строса были направлены на выявление бессознательных механизмов, управляющих структурами общественного сознания в примитивных обществах. Французский философ М. Фуко исследовал основные структуры человеческого мышления и пытался раскрыть внутренние механизмы развития научного и гуманитарного знания. Ж. Лакан уделил особое внимание роли бессознательного в жизни человека и предложил собственное понимание внутрипсихической структуры субъекта и логики функционирования языка.

   Согласно К. Леви-Стросу, организующим началом психической жизни человека являются те или иные структуры, совокупность которых составляет то, что можно назвать бессознательным. Бессознательное не является «прибежищем индивидуальных особенностей, хранилищем личной истории», оно означает «символическую функцию, отличную для человека, но у всех людей проявляющуюся согласно одним и тем же законам». Если З. Фрейд стремился разработать «психоаналитический словник», или своеобразный «сонник», применительно к анализу сновидений, позволяющий понимать символический язык бессознательного, то К. Леви-Строс интересовался не столько «словарем» бессознательного, сколько структурными законами его. Для З. Фрейда «сонник» являлся ключом к расшифровке языка бессознательного. Для К. Леви-Строса структура бессознательного имеет большее значение, чем его «словарь». Не случайно, проводя различия между подсознательным и бессознательным, французский исследователь исходил из того, что «подсознательное – это индивидуальный словарь, в котором каждый из нас записывает лексику истории своей индивидуальности», в то время как «бессознательное, организуя этот словарь по своим законам, придает ему значение и делает его языком, понятным нам самим и другим людям». Эта точка зрения была высказана им в работе «Структурная антропология» (1958).

   Для М. Фуко одна из заслуг З. Фрейда состояла в том, что он выдвинул такое учение, в рамках которого разрабатывались процедуры расшифровки языка бессознательного, перевода его в сознание и, следовательно, прочтения, интерпретации скрытых следов, или знаков, в той или иной форме нанесенных на «карту» бытия. С его точки зрения, все, что окружает человека (материальные объекты, духовные образования, речь, привычки), составляет «сетку» следов его деятельности, складывающуюся в систему знаков, понимание которой является основной задачей человеческого познания. В этом отношении, задаваясь целью заставить бессознательное говорить сквозь сознание, «психоанализ устремляется в сторону той основополагающей области, в которой разыгрываются отношения представления и конечного человеческого бытия».

   Обратившись к фрейдовскому толкованию проблемы бессознательного, М. Фуко отверг его натуралистические интерпретации. Его собственное понимание данной проблемы лежало в русле тех структуралистских концепций, которые стремились к «дебиологизации» бессознательного, к смещению исследовательского акцента в плоскость лингвистической, языковой проблематики. По убеждению М. Фуко, заслуга З. Фрейда состояла не только в том, что в процессе познания человека основатель психоанализа использовал филологическую и лингвистическую модель, но и в том, что он стер границу между нормальным и патологическим. Вместе с тем французский философ не интересовался клиническими последствиями подобного стирания границы между нормальным и патологическим. Для него более важным было то, что З. Фрейд осуществил переход от исследования человека в понятиях функций, конфликтов и значений к анализу его в терминах норм, правил и систем. Благодаря такой ориентации психоанализу удалось, как считал М. Фуко, приблизиться к аналитике конечности человеческого бытия, выраженной на психоаналитическом языке в понятиях сексуальных влечений и культурных запретов, символики бессознательного и его скрытых значений, жизни и смерти. Сам он перевел эти психоаналитические понятия в такие термины, как Смерть, Желание, Закон.

   Классический психоанализ стремился к раскрытию конечных форм проявления человеческой деятельности, рассмотренных под углом зрения болезненного расщепления психики индивида. Будучи эмпирической наукой, он связан узкими рамками отношений между двумя индивидами – психоаналитиком и пациентом, что в конечном счете свидетельствует об эмпирической ограниченности психоанализа. Оценивая классический психоанализ подобным образом, М. Фуко полагал, что структурализм может способствовать объединению различных представлений о человеческом бытии в единое целое, которое будет выступать в качестве нового психоаналитического подхода к человеку, основанного на структуралистских принципах исследования. В конечном счете, как подчеркивал французский философ в работе «Слова и вещи: археология гуманитарных наук» (1966), психоанализ будет действительно иметь большое значение, если он откроет то, что «само бессознательное также обладает некой формальной структурой, что оно есть эта структура».

   Французский психоаналитик Ж. Лакан не только апеллировал к психоаналитическим и структуралистским концепциям, но и выдвинул лозунг: «Назад к Фрейду!». Вся его теоретическая и клиническая деятельность состояла в том, чтобы изменить направленность развития психоанализа, который, по его убеждению, все больше стал отходить от подлинных интенций психоаналитического учения З. Фрейда, превратившись в канонизированную, догматическую дисциплину с ярко выраженными функциями приспособления к существующей реальности. Если многие психоаналитики ориентировались на развитие психологии Я, акцентирующей внимание на механизмах защиты Я, то Ж. Лакан критически отнесся к нарастанию данной тенденции в психоанализе, сместив срез исследования в область языковых структур.

   Обратившись к проблематике бессознательного, Ж. Лакан стремился подчеркнуть специфику своего собственного понимания этого феномена. Он исходил из того, что бессознательное представляет собой «суммарный результат речи о субъекте». Именно язык, в своей дискурсивности, прерывности и расчлененности создающий предпосылку для познания психического, и является сферой бессознательного. «Бессознательное структурировано как язык» – такова одна из максим Ж. Лакана, лежащая в основе структурного психоанализа. Дословно воспроизводимое или по-разному конкретизируемое это высказывание проходит красной нитью через все его работы. Уточнения, которые он делает по поводу структуралистского понимания бессознательного, касаются разъяснений относительно того, что подразумевается под субъектом.

   Для Ж. Лакана субъект – это прежде всего «субъект бессознательного», существование которого обнаруживается в разрывах речи, но не самого говорящего, а Другого. Как таковой он соотносится не с другим субъектом, а с означающим. Более того, субъект, по словам Ж. Лакана, рождается только тогда, когда «означаемый появляется в поле зрения Другого». Словом, субъект детерминирован речью Другого, то есть без него нет и самого субъекта. Так лакановская максима «бессознательное структурировано как язык» дополняется не менее важным для структурного психоанализа теоретическим положением, согласно которому «бессознательное – это речь Другого».

   Фрейдовское толкование влечений с точки зрения индивидуального бессознательного в его биологических функциях модифицируется Ж. Лаканом, приобретая иной оттенок, когда желание субъекта воспринимается через желание Другого. В этом случае под желанием понимается сохраняющийся осадок того влияния, которое оказывает на субъекта означающий, или Другой. Таким образом, к двум вышеупомянутым теоретическим положениям добавляется третье, а именно «желание человека есть желание Другого». Таковы три основных теоретических положения, которые лежат в основе модификации Ж. Лаканом классического психоанализа З. Фрейда и на которых покоится структурный психоанализ.

   Специфика структуралистского подхода Ж. Лакана к человеку состоит в том, что символическое представляется ему не нижним этажом человеческой психики, как это наблюдалось в классическом психоанализе, а высшим ее этажом. Если З. Фрейд выделял три инстанции, то есть Оно, Я и Сверх-Я, то Ж. Лакан исходил из тройственного деления структуры субъекта на реальное, воображаемое и символическое. Для него символическое отождествлялось с социальным и культурным контекстом, в рамках которого происходит развитие индивида, становление его субъектом в подлинном смысле этого слова. Сфера реального, напротив, рассматривалась как нечто чуждое, потустороннее для субъекта, имеющее своим аналогом фрейдовское Оно, но не обладающее символическими функциями. Что касается воображаемого, то оно сродни фрейдовскому Я. В целом, согласно Ж. Лакану, символическое отождествляется с языком, а проблема понимания субъекта в структурном психоанализе заключается в сопряжении символического и воображаемого при конструировании реального.

   Такое толкование структурных уровней субъекта предопределило специфику структурного психоанализа. Если цель классического психоанализа заключалась в стремлении поставить на место бессознательного Оно сознательное Я, а модернизированные варианты психоанализа делали ставку на разработку учения о Я, то Ж. Лакан стремился подчеркнуть, что в сфере воображаемого действует не столько логика сознания, сколько логика различного рода иллюзий. Отсюда его критический настрой по отношению к психологии Я и те модификации, которые вводились им в толкование бессознательного.

   Если З. Фрейд полагал, что бессознательное характеризуется безвременностью, то Ж. Лакан ориентировался на раскрытие бессознательного с точки зрения осмысления его временных связей, структурированных в языке. Если в процессе классического психоаналитического сеанса психоаналитик и пациент находились во власти времени, в течение которого разматывалась нить «безвременного» бессознательного, то Ж. Лакан ввел новацию – короткий психоаналитический сеанс, где время подвижно и заранее не задано. В последнем случае сам психоаналитик структурирует время и готов в любую минуту прервать речь пациента, не давая ему возможности собраться с мыслями и не оставляя времени для осмысления сложившейся ситуации.

   В процессе традиционного психоаналитического сеанса акцент делается на свободных ассоциациях, когда пациент может говорит о чем угодно, а психоаналитик из этой произвольной речи пытается уловить определенные закономерности, сводящиеся им к воспоминаниям детства и бессознательным желаниям больного. В случае лакановского короткого психоаналитического сеанса пациент оказывается вне времени: стоит ему перейти к изложению чего-то важного, как психоаналитик прерывает его, говоря о том, что на сегодня данный сеанс закончен. Свободные ассоциации имеют место не столько в процессе самого психоаналитического сеанса, сколько в промежутках между различными сеансами. Речь пациента по необходимости структурируется, становится более короткой, афористичной, открывая тем самым простор для аналитической работы.

   Психоаналитик стремится раскрыть язык бессознательного, выявляя в преднамеренно сделанных им перерывах сеанса анализа, а также в перерывах речи пациента, связанных с провалами памяти, замешательством и т. д., те скрытые смысловые структуры, которые обусловливают человеческую деятельность. Так, лакановское переосмысление фрейдовских представлений о структурных составляющих человеческой психики и бессознательном привело к структуралистскому пониманию отношений между субъектом и языком, в соответствии с которым временные связи и зависимости оказываются заданными и структурированными не только психоаналитической ситуацией, но и самим языком.

   В целом структурный психоанализ Ж. Лакана привел к переосмыслению привычных представлений о психологии человека. Если традиционная психология исходила из исследования отдельного человека, а венгерский психоаналитик М. Балинт подчеркнул, что речь должна идти о психологии двоих, об отношениях между двумя индивидами (психоаналитиком и пациентом), то, по убеждению Ж. Лакана, выраженному им в докладе «Функция и поле речи и языка в психоанализе», прочитанном на психоаналитическом конгрессе в Риме в 1953 г., «не бывает психологии двоих без вмешательства третьего элемента», а именно речи, языка. Это значит, что во всей свое полноте аналитический опыт должен осуществляться в «тройственном, а не в двойственном отношении», где речь и язык являются отправной точкой для понимания субъекта и лечения нервнобольных.