ОКАМЕНЕНИЕ

– психическое состояние, вызванное тревожностью человека по поводу своей автономии, индивидуальности и характеризующееся специфической формой защиты, сохранения самого себя.

   Термин «окаменение» был введен в научную литературу Р. Лэйнгом (1927–1994) для описания психического состояния человека, испытывающего тревожность в связи со своей онтологической неуверенностью – ощущением себя нереальным, неживым, находящимся вне связи с окружающим миром.

   Понятие «окаменение» имеет несколько смыслов, которые в обобщенном виде были сведены Р. Лэйнгом в работе «Расколотое Я» (1960) к следующему: особая форма ужаса, ведущая к окаменению человека, превращению его в камень; боязнь возможности превратиться или быть превращенной из живой личности в мертвый предмет или вещь, лишенную субъективности, в своего рода робот или автомат, не обладающий личной автономией действия; «магический» акт, посредством которого можно прибегнуть к попытке превращения другого человека в камень.

   Окаменение связано с деперсонализацией человека двойственным образом. С одной стороны, в попытке сохранения самого себя (сохранения автономии и индивидуальности) от возможного подавления со стороны других людей человек как бы превращается в камень, тем самым защищая себя от давления извне. С другой стороны, он начинает относиться к окружающим его людям не как к личностям, а как к вещам, не обладающим свободной волей, отрицает их автономию и игнорирует их чувства. В обоих случаях происходит деперсонализация. Человек боится быть деперсонализированным другими людьми и в свою очередь деперсонализирует их, что приводит к состоянию окаменения.

   Окаменение не означает потерю контакта с реальностью и ухода человека в себя. Однако, как замечал Р. Лэйнг, при подобном психическом состоянии элементы мира приобретают для человека иную иерархию значимости, чем у здоровой личности. Мир его собственных переживаний не исчезает, но становится таковым, который он не может делить с другими людьми.

   Так, пациент может вступать, казалось бы, в живое общение с аналитиком. Он реагирует на его толкование сновидений и предлагаемые им конструкции. Вступает с аналитиком в спор или, напротив, во всем соглашается с ним. Высказывает такие суждения, которые вроде бы свидетельствуют о его автономии, самостоятельности, живости ума. Однако за способностью вести себя в аналитической ситуации в качестве автономной личности в действительности может скрываться то, что пациент воспринимает аналитика не как живого человека, а как своего рода компьютерное устройство, получающее от него информацию, перерабатывающее ее по заранее введенной программе и выдающее определенный результат в вербальной форме. Относясь к аналитику как к компьютерному устройству, пациент скрытно наблюдает за бездушным автоматом и в отличие от него считает себя живой личностью, хотя в действительности оказывается крайне зажатым, закрытым, окаменевшим. Такой пациент не может поддерживать аналитические отношения, в которых двое людей общаются между собой как личности. Его собственные переживания не проявляются как личностные отношения к аналитику, а выступают в форме безличных автоматических реакций на молчание или вопрошание аналитика, воспринимаемого в качестве компьютерного устройства.