ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ или СОЦИОЛОГИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ

(ECONOMIC SOCIOLOGY or SOCIOLOGY OF ECONOMIC LIFE) Социологический анализ экономических явлений находился в центре внимания таких классиков социологии, как К. Маркс, М. Вебер и Э. Дюркгейм (в ранний период его творчества). Однако интерес социологов к экономике постепенно ослабевал в ХХ в., и этот спад продолжался вплоть до возрождения в 1970-е гг. марксистской и веберовской социологии и развития с 1980-х гг. направления, которое иногда называют новой экономической социологией. Экономическая социология — это широкая область, в рамках которой исследуется множество различных экономических явлений. Сюда входят все аспекты экономической деятельности индивидов и групп, социология организаций,  рынков и других экономических институтов, потребление и досуг, а также вопросы, относящиеся к макроуровню, такие, как развитие капитализма, сравнительный анализ экономических систем и экономических эффектов, свойственных различным культурам и религиям. В этой области сосуществует множество различных теоретических традиций, и вследствие этого нельзя говорить о единой «школе» экономической социологии. Вместе с тем общей чертой всех форм экономической социологии является определенное отношение к экономике. Начиная с утилитаризма XIX в. большая часть экономистов придерживалась индивидуалистических моделей действия, согласно которым индивиды действуют рациональным образом, стремясь максимально реализовать свои материальные интересы, а общество может рассматриваться как совокупность «атомизированных» индивидов, объединяемых преследованием своих собственных интересов. Маркс, Вебер и Дюркгейм противостояли такому подходу, указывая на социальный характер  экономической жизни и отстаивая идею, согласно которой экономика является социальной системой и в качестве таковой должна занимать центральное место во всех формах экономической социологии. Экономические социологи традиционно были склонны оставлять очевидно экономические области экономистам, сосредоточиваясь прежде всего на тех аспектах экономической жизни, в которых явно проглядывало социальное измерение. Анализировалось, например, каким образом поведение социальных групп в рамках бюрократических систем влияет на эффективность бюрократии. Кроме того, изучались отношения между экономикой и другими сферами общества; примерами являются исследования классов (см.: Класс) и связи между протестантской этикой и становлением капитализма. Между тем современные экономические социологи отстаивают необходимость социологического анализа всех экономических вопросов, включая и те, что прежде считались сферой компетенции исключительно экономистов. Именно сравнение экономической социологии и экономической науки позволяет определить, в чем заключается социологический подход. Во-первых, социологи исходят из допущения, согласно которому экономические деятели суть социальные субъекты (social entities), при этом релевантным экономическим деятелем для многих социологов выступают группы и институты. Однако социальный аспект остается доминирующим и тогда, когда экономические деятели определяются как индивиды, как это делается, например, в работах М. Вебера. Причина этого заключается в том, что индивидуальные деятели включены в сеть социальных отношений с другими людьми, оказывающими на них определенное влияние, а также в том, что на самоопределение деятелей влияет процесс социализации. С социологической точки зрения оспаривается приоритет, которым наделяет индивидов (в качестве экономических деятелей) экономическая наука, равно как и положение, согласно которому индивиды не испытывают значительного влияния социальных уз, когда выступают в качестве экономических агентов. Во-вторых, социологи расходятся с экономистами в вопросе о природе экономического действия. (1) Неоклассическая микроэкономика исходит из того допущения, что индивиды действуют рациональным образом, максимально реализуя свои собственные интересы. Одним из следствий того, что люди действуют таким образом, является эффективное использование дефицитных ресурсов. Социологи же считают этот тип рационального принятия решений в ходе преследования собственных интересов лишь одной из возможных форм экономического действия. Опираясь на проведенное Вебером различие между типами действия, представители действия теории указывают на то, что многие экономические решения могут приниматься всего-навсего на основе традиции, а также на то, что существует не один, а несколько типов рациональности. Представление о том, что как мотивы, так и рациональность могут варьироваться, поддерживается и рационального выбора теорией. Несмотря на то, что представители этого направления в социальной теории всегда симпатизировали и тяготели к экономической науке, теория рационального выбора  указывает на то, что предположения об универсальности эгоистических, корыстных мотивов и существовании одной определенной формы рациональности лишены основания. (2) Экономическое действие — это всегда осмысленное (meaningful) действие, но его смысл является скорее социальной, нежели индивидуальной конструкцией. Процесс социального конструирования обычно представляет собой комбинацию предшествующей социализации и текущего социального взаимодействия. (3) Социологи считают, что экономическое действие является воплощением власти и исходят, вследствие этого, из положения о том, что отношения обмена обычно связаны с неравенством. Хотя рыночные отношения могут представляться формально свободными, в реальности, как это было показано Марксом и Вебером, рынки благоприятствуют тем, кто обладает властью. С экономической же точки зрения изначально предполагается, что обмен в принципе свободен от принуждения и является справедливым (в том случае, если рынки функционируют в условиях подлинной конкуренции). В-третьих, как это следует из сказанного выше, экономическое действие происходит в социальном контексте. Таким образом, экономические явления нельзя объяснять с точки зрения индивидуальных мотивов и дефицита ресурсов в отрыве от социальной структуры и культуры, как это делается в рамках экономической науки. В работах последнего времени подчеркивается социально локализованный и социально обусловленный характер экономической активности. Опираясь на открытия, сделанные антропологом Карлом Поланьи, представители новой экономической социологии указывают на значение социальных сетей и контекста (embeddedness). Если следовать формулировке М. Грановеттера, социальная структура  — это набор сетей социальных отношений, то есть ряд совокупностей регулярных контактов или взаимодействий индивидов или социальных групп. Все экономические действия локализованы в этих сетях и находят свое выражение в конкретных социальных отношениях. Сети могут состоять из отношений между индивидами, группами, фирмами и экономическими системами. Экономическое действие локализовано также в рамках культуры и социальной структуры. Современные экономические социологи пытаются, таким образом, конкретизировать старую социологическую идею, согласно которой экономика является частью общества и подчиняется как социальным, так и экономическим правилам. Социальные сети, регулярно формирующиеся и остающиеся стабильными на протяжении определенного периода времени, становятся институционализированными, — то есть превращаются в фиксированные образцы, — и уже в качестве экономических институтов воздействуют на последующее формирование сетей. Эти институты являются социальными конструкциями, которые возникают в результате предшествующих взаимодействий и, в свою очередь, влияют на дальнейшие взаимодействия. Новая экономическая социология  уделяет экономическим институтам особое внимание ввиду того, что «чисто экономические» силы «фильтруются» посредством институтов, определяющих их действие. Например, цены в доиндустриальных обществах не всегда подчиняются «закону» спроса и предложения, поскольку рыночные отношения между покупателями и продавцами встроены в институты и культуру, в основании которых находятся принципы социальной взаимности, ограничивающие силу данного «закона». Другим примером может служить введение после 1989 г.  капиталистического экономического порядка в России, которая до этого времени была социалистическим обществом. Этот процесс преломлялся предшествующими социальными сетями и культурами, результатом чего стала особая форма капитализма, отличная от старых капиталистических экономик. Многие члены прежней политической элиты, основу которой составляла Коммунистическая партия, использовали свой контроль над государственным имуществом для того, чтобы стать собственниками капиталистических фирм, создаваемых в процессе приватизации госимущества, или контролировать эти предприятия. До сих пор процветание того или иного бизнеса часто зависит от доступа к государственному влиянию и государственным ресурсам, в частности, к субсидиям, контрактам и тайным соглашениям (collusion), результатом которых является освобождение от уплаты налогов. Важное значение имеют также сети личных отношений в рамках нового капиталистического класса, при этом большая их часть сформировалась еще во времена социалистической правящей элиты. В рамках экономической науки школа новой институциональной экономики также сосредоточивалась на институциональных изменениях и на том, как в результате этих изменений модифицируются на практике неоклассические экономические принципы. Несмотря на эти признаки сближения представители «нового институционализма» в экономической науке не проявляют какого-либо интереса к социальному конструированию и модификации экономических институтов. Несмотря на появление более точных категорий в экономической социологии до сих пор нет какой-либо одной доминирующей теории. Эта область по-прежнему остается широкой и охватывает целый ряд явлений. «Пособие по экономической социологии» под редакцией Н. Смелзера и Р. Сведберга (Smelser and Swedberg, 1994b) содержит полный обзор эмпирических и концептуальных работ в этой сфере. См. также: Атомизм; Институциональная теория; Рынка труда сегментация; Рынок; Рынок труда; Сеть/Социальная сеть. Лит.: Swedberg and Granovetter (1992); Smelser and Swedberg (1994a)