МОДА

периодически возникающее и повторяющееся, частичное изменение внешних форм культуры, происходящее под влиянием мн. социальных факторов (экономических, социально-психологических, культурологических, нравственных и эстетических). Для изменчивой, прихотливой природы М. характерны: быстрая смена форм, откровенный релятивизм «модного» вкуса; деспотизм, выражающийся в огульном отрицании предшествовавших и навязывании новых форм, не всегда поддающихся рациональному обоснованию. Механизм самоутверждения и распространения М.опирается на психологические факторы — подражание, внушение, массовое «психическое заражение». М.— феномен социальный. Сфера ее действия не ограничивается одеждой, где права М. общепризнаны. Она дает себя знать в области производства и политики, в иск-ве и науке, в социальной психологии и идеологии. Напр., имея в виду капиталистическое производство, Маркс выступил против бессмысленных и, по существу, не согласующихся с системой крупной промышленности «ветреных капризов моды», а Ленин говорил о моде «на марксизм». Выполняя определенную общественную функцию, М. служит дополнением к традиционным формам культуры, к обычаю (Вл. Даль справедливо назвал М. «ходячим обычаем»); обычаи и традиции, бытующие в данном об-ве, так или иначе преломляются в >М., в то же время в обычаях хранятся «спрессованные» М. прошлого. Будучи кратковременной формой массового поведения, М. представляет собой стереотипные способы такого поведения, т. е. стандартизированные действия, совершаемые множеством людей. Связь М. со стилем жизни и поведения людей выражается в том, что она дает более или менее адекватное внешнее «оформление» постоянно меняющегося содержания жизни — в костюме, формах быта, манере поведения, танцах и т. п. Положение М. в системе др. социально-эстетических и худож. норм зависит не столько от ее собственной природы, сколько от характера той общественной среды, в к-рой она функционирует (в этом смысле правомерно, напр., говорить о М. «аристократической» или «демократической»). Что же касается самого способа выражения модной нормы и ее доведения до сознания личности (от прямого предписания или запрета до оценки совершаемых действий как правильных или неправильных), то он определяется как раз специфической природой М. Как социально-эстетическая норма, М. всегда выражается в оценочной или конкретно-чувственной форме, устанавливая свою власть над людьми либо через определение того, «как надо» (или «не надо») одеваться, причесываться, вести себя в об-ве и т. п., либо через обнаружение соответствия (или несоответствия) явления его образной функции, М-обитает в стихия формы и в силу этого вполне подвластна эстетическому суждению с т. зр- красоты и вкуса. Выступая в качестве «микростиля» времени, она отражает уровень и особенности массового эстетического вкуса (Вкус эстетический) в каждый данный момент-Однако было бы неверно на этом основании считать М. чисто эстетическим феноменом. В этом смысле нельзя не согласиться с т. зр. Канта, что «мода, в сущности, не дело вкуса», что модное подражание состоит, в частности, в стремлении «казаться не менее значительным, чем другие» и в этом «соперничестве» превзойти др. Кроме того, сведение сущности М, к чисто эстетическому феномену не дает возможности объяснить социальный смысл мн. явлений внутри самого иск-ва и культуры (напр., распространение посредством М. антиэстетических форм культуры; популярность неполноценных форм иск-ва и негативизм по отношению к подлинным худож. ценностям и т. п.). В совр. буржуазном об-ве инструмент М. широко используется не только в коммерческих интересах, но и в целях нивелирования личности, создания иллюзорных форм общности (того, что Маркс и Энгельс метко называли «суррогатом коллективности» или «мнимой коллективностью») и т. п. Политика М. в условиях социалистического об-ва опирается на сознательное поведение личности, способной на свободу выбора и решения, и призвана содействовать формированию высокого эстетического вкуса, эстетической культуры в поведении и стиле жизни (Быта эстетика).