СОЦИАЛЬНАЯ МОБИЛЬНОСТЬ

(social mobility) - перемещение индивидуумов (иногда групп) в обществе между различными позициями в иерархии(ях) социальной стратификации. Классовое положение в рамках структуры занятости в современных обществах обычно пользуется первостепенным вниманием в исследованиях социальной мобильности. Она предполагает движение вверх в классовой или статусной иерархии - восходящую мобильность, или вниз - нисходящую мобильность, а также от одного поколения к другому - мобильность между поколениями  (изучаются различия между социально-экономическим классом или статусом семьи происхождения человека по сравнению с "достигнутым") либо взлеты и падения индивидуальной карьеры - мобильность внутри поколения.  Основной интерес уделяется различиям в величине и характере "мобильности между поколениями" в рамках различных обществ, уровням движения между социально-экономическими статусными положениями ручного и неручного труда в и вне элитных позиций и класса сферы услуг. В целом современные общества создают лучшие условия мобильности, чем более ранние типы, то есть являются классово открытыми обществами. Начало систематическому изучению социальной мобильности было положено Сорокиным. По его мнению, все общества обладают "волей выбирать", которая изменяется по форме от одного к другому. Подобно другим социологам, Сорокин представлял данный процесс независимо от его конкретной формы, как выполнение жизненных социальных функций (например, развитие таланта, действующее в качестве "клапана безопасности"). После второй мировой войны серьезные социальные обзоры были посвящены установлению полных уровней социальной мобильности внутри поколений (Гласе, 1954; Липсет и Бендикс, 1959). Согласно им, уровни восходящей социальной мобильности внутри поколений - особенно между занятиями ручным и неручным трудом - были по существу одинаковыми во всех индустриальных обществах, несмотря на различия в моделях индустриализации, структуры образования и т.д. Но последующие исследования (см. Миллер, 1960) уточнили этот тезис, указав на значительные различия в более детальных образцах социальной мобильности. Так, Германия, Италия и Испания менее "открытые", чем Англия или США, а социалистические страны в целом имели более высокие уровни, чем несоциалистические (например, и страны восточного блока, и социал-демократические общества, вроде Швеции, см. Хит, 1981).

Следующее важное различие - между структурной и неструктурной социальной мобильностью, где первое относится к движениям, ставшим возможными благодаря фундаментальным изменениям в форме структуры занятости (в частности, в удельном весе определенных классов, статусных групп и т.д.) в рамках конкретного общества, а второе - к любым движениям, которые не предполагают таких изменений. Одно из главных предположений состоит в том (см. таблицу), что структуры занятости часто являются более фундаментальными в определении формы и величины социальной мобильности в рамках определенного общества или исторического периода (то есть вызывают "структурную мобильность"), чем различия в образовательных учреждениях, индивидуальной мотивации и т.д (то есть неструктурных источников мобильности). Однако, хотя способность последнего воздействовать на ее уровни может быть ограничена, "неструктурные" факторы, вроде образования, тоже создают различие, особенно там, где действуют в качестве стимуляторов изменений в структурах занятости, например, способствуя "профессиональной модернизации" - профессиональному переходу, предполагающему "замену" недипломированных специалистов дипломированными, или более общему повышению в статусе и содержании конкретных рабочих мест (ср. Креденциализм).

Некоторые исследователи считали темпы социальной мобильности в Великобритании относительно устойчивыми в течение послевоенного периода, но исследование Голдторпа и др. (1980) указало на то, что в целом уровни восходящей мобильности (включая вступление в класс сферы услуг)  выше, чем принято считать, за счет "структурной мобильности".

Там, где в центре внимания находится равенство возможностей  между социальными классами, важнее степень мобильности, как только изменения в профессиональном распределении приняты во внимание, а "структурной мобильностью" следует пренебречь (Гласе, 1954). Пейн (1989), однако, привел доводы против такого автоматического предположения: уместной также является "относительная вероятность мобильности... без искусственного удаления структурного изменения". Таким образом, при сравнении разных времен (включая изучения Голдторпа 1972 г., Эссекс кого университета 1984 г., Маршалла и др., 1988) мы обнаруживаем следующее: в то время как "успех класса сферы услуг в сохранении классового положения не ослабевает, невыгодное положение, пережитое теми, кто происходит из рабочего класса, улучшилось" (Пейн, 1989).

Сложные методологические проблемы, в том числе профессиональной классификации (см. также шкалы занятости) , надежности воспоминаний респондентов и сравнения поколений с завершенными карьерами с теми, чьи карьеры не завершены, сопутствуют всем подобным исследованиям. В наиболее современных применяются весьма сложные статистические и математические методы, в рамках которых некоторые предложили "методы" и "измерения", выходящие за пределы социологической ясности или уместности. Есть и еще одна проблема - большинство исследований сосредоточено лишь на мужчинах. См. также Ответная и спонсированная мобильность;  Высшее образование.

Социальная мобильность. Изменения в структуре занятости могут рассматриваться в качестве главного детерминанта степени возможностей для социальной мобильности (1), а учреждения образования (3) способствуют ей, что особенно важно в современных обществах, влияя на тех, кто становится мобильным (2), а также стимулируя изменения в структуре занятости.