ПИСЬМО

- знаковая система  взаимной коммуникации людей. Хотя исторически фундаментальные труды в теоретическом языкознании основывались прежде всего на изучении письменных текстов, поскольку именно последние считались единственной и адекватной манифестацией языка, П. не выделялось в особый объект научных исследований и не рассматривалось в его отношении к звуковому языку. Традиционно П. приравнивалось к искусственному и внешнему средству, воспроизводящему "особенности речи прошлых поколений". Только начиная с последней четверти XIX в. в лингвистике проблема П., а также проблема отношения П. к языку были поставлены в качестве полноправных объектов научного исследования. В настоящее время  выделение П. и соответствующей теории П. как самостоятельной научной дисциплины не вызывает сомнений, хотя многие фундаментальные вопросы этой дисциплины получают в литературе разное освещение и неоднозначное решение. Все эти вопросы оказываются связанными: 1) с решением вопроса о статусе лингвистики и, соответственно, языка в его соотношении с наукой о П. в смысле историческом, функциональном и общетеоретическом (метафизическом); 2) с решением вопроса об отношении П. к звуковому языку; 3) с решением вопроса о семиотических функциях и характеристиках П.

В соответствии с традиционной трактовкой, система П. в своем историческом становлении проходит стадии от пиктографии к идеографическому П., далее - к словесному (логографическому), затем - к словесно-слоговому, от него - к слоговому (силлабическому) и затем - к буквенному (алфавитному) П. Однако в действительности в чистом виде приведенные стадии не представлены; эволюция не обязательно может приводить к алфавитному П., она может законсервироваться на словесно-слоговой или слоговой стадии. Во всех видах письменности имеются системы знаков - графемы, каждая из которых соответствует строго определенной единице речи: слову определенного звучания в словесном П., последовательности значащих звуков (не обязательно слогу) в силлабическом, значащему звуку (фонеме) - в алфавитном П. В зависимости от того, что является объектом графического знака и к какому строю языка относятся эти графемы, выделяют типологию П. В одном случае графема относится к семантическому строю языка, в другом - фонетическому. В первом случае графемами являются пиктографии, идеографии или логографии; во втором случае графемы представляют фонемы или силлабарии. Пиктография - рисуночное П., отображение содержания сообщения в виде рисунка. Характерной особенностью пиктографии является отрыв сообщения от предмета и перенос на различные материалы П. Идеографическое П. представлено графемами, символизирующими элементы содержания. Как и пиктография, идеографическое П. ориентировано на передачу лишь общего смысла сообщения, но не его точного звучания. Логографическое П. развивается в полноценную систему лишь в результате закрепления за знаками фонетического чтения, независимого от значения данного знака как слова. Этот процесс руководствуется пебусным принципом, согласно которому знаки для слов, которые трудно нарисовать, пишутся знаками для других слов, идентичными или близкими им по звучанию и легко изображаемыми. Различие между логографическим и идеографическим П. заключается в том, что словесное П. не передает общий смысл сказанного, а фиксирует сказанное пословно. В принципе, при строго выдержанном логографическом П. требуется столько же письменных знаков, сколько имеется слов. В силлабическом П. графемы передают отдельные последовательности звуков языка, чаще всего слоги. Представление о слоге прежде всего вырабатывается в языках с регулярным следованием согласных и гласных, а также в языках, в которых имеется большое количество односложных слов, применимых в качестве знаков для слогов. Алфавитное П. передает звуковой облик слов звуковыми единицами - фонемами. Знаки алфавита - буквы - обозначают звуковые единицы - фонемы, репрезентируемые звуками. Буквы - это знаки, с помощью которых обозначаются единицы языка - фонемы. Самостоятельного значения буква не имеет. Ее значение - это та фонема, которую она изображает. И, соответственно, знание букв какой-либо алфавитной системы П. позволяет прочитать и воспроизвести в звуковой форме любой текст, даже если значения слов, составляющих этот текст, неизвестны. Выделение П. как семиотической системы предполагает выделение специфических характеристик и семиотических функций П. в сравнении с устным языком и другими нелингвистическими визуальными средствами. Традиционно семиотическое определение П. выделяет символическую, графическую и лингвистическую характеристику П. Одной из характерных особенностей П. является его многомерность. В отличие от речи, характеризующейся вокально-аудиторным средством передачи, П. предполагает визуальный контакт. В то время как речь характеризуется опосредованностью передачи сообщения, П. предполагает только непосредственное восприятие. А последнее предполагает большую степень специализации, П. и чтение требуют больших энергетических усилий и технических способностей по сравнению с говорением и слушанием. Как результат указанных различий, П. характеризуется способностью постоянного воспроизведения и хранения информации. Основная функция, которую выполняет П., так же как и речь, является коммуникативной. Но в дополнение к функции коммуницирования вербальных сообщений, П. выполняет также магическую и поэтическую функции. Магическая функция букв чаще всего встречается в использовании П. в Древнем Египте и у германских народов.

Египетские иероглифы этимологически означают священные символы, буквы германского алфавита также представляют более чем знаки фонем. Для дешифровки письменных текстов в средневековой каббале использовались магические коды: экзегетическим кодам приписывались эзотерические значения. Поэтическая функция П. предполагает как акустическое измерение, так и визуальное в каллиграфии и в графическом оформлении печатных букв.

В исследовании П. как системы наблюдается расхождение по вопросу об автономности П. До сих пор считалось, что П. структурно вторично или гетерономно по отношению к речи. Начиная с последней четверти XIX в. лингвисты в различных направлениях исследуют П. как автономное образование. Связующим элементом в этом широком наборе различных направлений стало выделение научной дисциплины, изучающей систему П. - графемики. Большинство британских лингвистов предпочитают графологию. Последняя предполагает изучение П. как автономной семиотической системы, системы sui generis безотносительно к речи. В то время как автономная перспектива П. мотивируется с т. зр. синхронической и структурной, гетерономное представление о П. мотивируется эволюционными соображениями. Различие между автономными и гетерономными представлениями о графемике проявляется и в различии процедур выявления графем как единиц П. Следует заметить, что П. и речь выполняют различные, но все же дополнительные социокультурные функции.

Философия и теории культуры исследовали П. в аспекте различий между оральными и визуальными способами коммуникации. В культурной истории П. выделяют три этапа: изобретение П.; изобретение печати и развитие П. как массового средства; смещение П. новыми аудиовизуальными средствами сообщения. История философии от Платона до Деррида демонстрирует изменение взглядов на трактовку П. в сравнении с речью. В "федре" Сократ цитирует египетского царя Тамуса, который следующим образом критикует изобретение букв: "В души научившихся им они вселят забывчивость, так как будет лишена упражнения память: припоминать станут извне, доверяясь письму, по посторонним знакам, а не изнутри, сами собой. Стало быть, ты нашел средство не для памяти, а для припоминания. Ты даешь ученикам мнимую, а не истинную мудрость". Парадигматической для метафизической традиции, которую Деррида называет фоноцентризмом, является оппозиция между речью, и П. Деррида отвергает и графоцентрическую традицию в форме догматической веры в письменные источники, традицию, ассоциируемую со схоластами. Деррида вводит грамматологию как постструктуралистскую науку о П. Именно возможность П. гарантирует абсолютную идеальную объективность, историзацию и традиционализацию смысла. Без такой пространственно-временной записи объективация соответствовала бы интенции говорящего субъекта. Например, "протогеометр", создавая идеальный геометрический объект, должен учитывать предел, полагаемый речью для транспортировки смысла этого идеального объекта. При этом он необходимо обращается к П. Именно через П. мы способны всегда воспроизводить, повторять первоначальный смысл, т. е. акт чистой мысли, который создавал этот идеальный смысл. Освобождение идеального смысла, неограниченная возможность его повторения, воспроизведения, гарантирующая его понимаемость в отсутствии эмпирических субъектов, обеспечиваются именно возможностью П.

Осознание конституирующей роли П. относительно идеальности, трансцендентальности, смысла не предполагает однако, реабилитации П. Деконструкция оппозиции "речь и П." нацелена на установление закона, объясняющего, почему и как то, что предположительно является идеальным, всегда подрывается своей противоположностью и почему идеальное не может быть помыслено без отношения к П. П. представляет собой более чем графемический вариант фонетического языка. Утверждение примата П. перед речью позволяет отказаться от понятия трансцендентального, от той отметки, которая полагает грань между онтическим и онтологическим. Ибо само это различие есть результат процесса различения, смены чего-то его иным. Связь "след-Шпегапсе-архиписьмо" составляет условие возможности самой лингвистики как науки о языке. Но как условие возможности архиписьмо не может служить объектом науки, иначе редуцировало бы себя к форме присутствия.

Т. X. Керимов