ИСКУССТВЕННОЕ и ЕСТЕСТВЕННОЕ

- категориальная пара, указывающая на различные модусы существования предметов гуманитарного познания и деятельности и задающая принцип дуализма в отношении них. В соответствии с этим принципом деятельности (а также языка, культуры и мышления) должны рассматриваться как результат взаимодействия и склейки двух принципиально разных механизмов: искусственного механизма, регулируемого сознательно поставленными целями и сознательно используемыми нормами, и естественного механизма, описываемого и фиксируемого с помощью законов и закономерностей. В явном виде принцип И. и Е. был сформулирован Щедровицким как один из принципов системодеятельностной онтологии. Тем не менее, расширенное толкование категорий И. и Е., по сравнению с традиционными оппозициями типа "природное - культурное", "биологическое - деятельностное", "инстинктивное - разумное" получило распространение и в других подходах. Например, Хайек, разрабатывая эволюционную теорию морали, расширяет употребление категории Е. на процесс культурной эволюции, подчеркивая тем самым его спонтанность и независимость от сознательных намерений отдельных индивидов, Поппер, напротив, выдвигает на передний план И. характер культурных и моральных норм. И это неслучайно: в своей книге "Открытое общество и его враги" Поппер стремится построить не объяснительную теорию эволюционного толка, а скорее сформулировать некоторые принципы социальной инженерии. Фигуре все объясняющего историка он противопоставляет фигуру социального технолога. Нормы культуры поддаются оценке и за них люди могут нести ответственность - именно этот аспект важен с позиций социальной инженерии, хотя Попперу приходится оговаривать, что нормы не являются результатом произвольной конвенции или целиком продуктами разума. Таким образом он расширяет употребление категории И. Исторически проблематику И. и Е. можно обнаружить уже в платоновском диалоге "Кратил", где обсуждается вопрос о том, закрепляет ли язык форму за содержанием "по природе" или "по соглашению". В своей постановке эта же проблема проходит сквозь все средневековье (спор "реалистов" и "номиналистов"). Другим постоянным источником проблематизации данного феномена являлись дискуссии о природе человеческих законов, норм и моральных установлений. В этой связи, например, Юм тонко замечал, что этика постоянно совершает грубую ошибку, полагая, что из описания того, что имеет место, можно вывести какие-то утверждения о моральном добре и долге. Тем не менее, общая форма отношений между "Е." и "разумным", установленная и закрепленная Просвещением, допускала как натуралистическую трактовку ряда культурно-исторических процессов, так и онтологизацию разума или перенос рационалистических схем на естественно-исторические и эволюционные процессы (например, приписывание истории цели или историческая объективация прогресса). Как соотносятся между собой сознательные действия отдельных субъектов, реализующих те или иные нормативные (целевые, проектные и т.д.) представления и берущих ответственность за их реализацию, и Е. ход истории, определяемый сложившимися материальными и социокультурными условиями - так можно сформулировать историко-философскую постановку проблемы И. и Е. Общее решение, предложенное в 20 веке, кажется простым: нужно установить онтологическую двойственность систем и органи-зованностей деятельности как искусственно-естественных образований (Щедровицкий), или, как говорил Поппер, установить дуализм фактов и норм, т.е. взаимную независимость феноменальных и нормативных описаний. Наибольшее распространение и проработку получила, однако, чисто логическая сторона проблемы И. и Е., выраженная в так называемом "принципе Юма": невозможно с помощью одной логики перейти от утверждений со связкой "есть" к утверждениям со связкой "должен". Но не меньшее значение имеет онтологическая и методологическая стороны вопроса. То, что жестко противопоставляется в логике, в онтологии должно быть связано в рамках единого системного представления объекта деятельности, языка, мышления. И методологическая постановка: каковы способы и формы организации объектов нашей деятельности как искусственно-естественных систем. Этот вопрос становится ключевым в сфере оргуправления, где именно определение баланса между контролируемыми естественными процессами и искусственными воздействиями на систему составляет главную проблему. Практическая реализация принципа И. и Е. в деятельности означает, что субъект должен всякий раз заново производить самоопределение по отношению к ситуации деятельности, выделяя в ней Е. и И. компоненты. Ничто в деятельности не является Е. или И. самим по себе, оно становится им в зависимости от позиции занимаемой субъектом в деятельности. Наиболее артикулированную и технически отработанную форму этот принцип получил в системо-мыследеятельностной (СМД) методологии. Здесь категории И. и Е. употребляется не только в общей объяснительной функции, но и как 1) конструктивные элементы ряда онтологических схем, 2) методологическое средство анализа конкретных систем деятельности, 3) реальный принцип самоопределения в деятельности по отношению к ее материалу и предмету, дающий основания для

проявления активности (введения и инициирования факторов, проявления свободы и творчества) и пассивности (принятия данности, учета факторов и условий, следования законам). Исходя из квалификации систем деятельности в категориях И. и Е., определяется форма выражения этих систем в языке; искусственная сторона выражается в терминах норм, проектов, целей, а естественная - в терминах законов, описаний и моделей.

А.Ю. Бабайцев