Теогония

(от греч. theos - бог и gone - рождение, происхождение) — рождение богов, мифологическое повествование о происхождении богов и вселенной. Поскольку боги теогони-ческих сказаний олицетворяли собой природный миф, последовательность поколений богов воспроизводила последовательность рождения мира и приведения его из беспорядка в порядок, в котором особая роль отводилась верховным богам, устанавливался их ранг и соответствующие им почести. Обобщенное изложение древнегреческих версий содержится в поэме Гесиода «Теогония». В поэме повествуется о трех поколениях: рожденных от Земли и Неба (Уранидах); Кронидах (богах-олимпийцах и главном из них - Зевсе); о людях и гигантах. Начало и конец песнопения служат воспеванию Зевса, силою взявшего верх. Нам представляется, что истина, которой учит Гесиод, заключается не в описании последовательности поколений богов, а в воспевании Зевса. Он воспевает также законы, «которые всем управляют», «добрые нравы богов». Соответственно, Гесиод не хочет довольствоваться картиной зарождения нашего мира, так же как пе может он удовлетвориться внешней последовательностью поколений как бессмертных богов, так и смертных людей. Его интересует устойчивое состояние мира («поделили богатства и почести»), главенствующее положение Зевса в этом мире, в соответствии с чем он воспевает его в начале и в конце. Гесиода интересует внутренняя структура мироздания, скрывающаяся за внешней оболочкой. И в этом смысле начало мира выступает как генетическое («кто от чего зародился») и как субстанциональное («как» поделили богатства и почести боги, «как» овладели Олимпом). Но сам термин arche у Гесиода имеет только хронологическое значение. Его интересует первоначальное состояние мира, которое одновременно является и первоначальным состоянием (предысторией) Зевса, но лишь как начало событий во времени. Проблема «начала» — проблема воспевания Зевса. Гесиод знает, что люди и гиганты появились после Зевса, и их воспевание как последних есть конец воспевания Зевса. Конечно, Гесиода интересует и первичное состояние как таковое, но оно предстает перед ним как последовательность поколений, «архэ» при этом входит у Гесиода в хронологическую целостность - «в начале и в конце». Гесиод до предела использует возможности временной последовательности «начала», не обращаясь к разработке термина «архэ». Он задает вопрос о том, что «прежде всего» зародилось по отношению к Земле и Небу. И отвечает на этот вопрос: «Прежде всего во вселенной Хаос зародился» (Теог., 116). Может, Хаос и есть то начало, то первичное состояние, из которого рождается мир, хотя «архэ» при этом и не употребляется. Однако от Хаоса нет перехода к последующим поколениям богов. Следом, а не из Хаоса, рождаются Гея, Тартар, Эрос. Первые три начала способны как космические силы произвести от себя другие существа: Хаос породил Ночь и Эреб, Гея - Небо, Нимф, Понта. Вслед за этим начинается последовательность браков (по влечению Эроса), где выявляется сложная и разветвленная система родственных связей богов, в которой каждый из них должен найти свое место. Обретя связь с другими, каждый бог получает свой удел. Наблюдается своеобразная целостность различенного. Не все исходные начала при этом одинаково активны - Хаос рождает лишь Ночь и Эреб, Ночь рождает Эфир и День. Тартар лишь раз вступает в связь с Землей. Сама Земля находится у истоков многочисленного потомства. Она последовательно вступает в брак с Ураном, с Понтом, с Тартаром. Судьба уранидов развивается в судьбу кронидов и далее продолжается в потомстве богов-олимпийцев, в то время как старшие титаны (к ним относится и Крон) более одного поколения не имеют. Так, Понт рождает Нерея, прародителя всего лишь одного поколения. То же относится и к детям Ночи. Третьим поколением -поколением властелинов, имеющих многочисленное потомство, являются Крониды. Боковые ветви не получают развития. Создается впечатление, что в основе «Теогонии» находится версия восточного варианта о победах молодого поколения богов над старым, о совершенных злодеяниях, хитрости, коварстве и т. п. Родословная богов включает в себя повествование о трижды повторяющихся преступлениях богов-родителей по отношению к их детям, и о последующем отмщении. В центре же повествования находится борьба богов второго (Титанов) и третьего (Олимпийцев) поколений, завершившаяся победой олимпийских богов во главе с Зевсом. Уран прятал родившихся от Геи детей в недрах Земли и «злодейством своим наслаждался» (Теог., 158). За зло, совершенное Ураном, воздает ему Крон (Теог., 170-173), который, однако, сам боится кары, предсказанной ему Ураном (Теог., 208-210). Пожирая собственных детей, он совершает очередное космическое злодейство (Теог., 470-473). Однако, Крон -«злой нечестивец» был побежден хитростью и силой «сына родного», и извергнул назад своих детей - братьев и сестер Зевса. Хотя основная линия родословной богов охватывает рождение трех поколений, в центре повествования находится Зевс. Он освобождает «братьев своих и сестер Уранидов», они же отдают ему «гром вместе с молнией». Результатом этого акта является правление Зевса: «людьми и богами он правит» (Теог., 501-515). Именно здесь, в центре повествования о завоевании Зевсом верховной власти над «людьми и богами» помещается эпизод о сыновьях Иапета. Здесь и происходит включение антропогонии в теогонию: появление человека на «исторической арене» - деталь в борьбе Зевса за господство «над людьми и богами». Попытка Прометея обмануть Зевса — одна из форм борьбы титанов против Зевса-отца, в частности в севере его господства над людьми. Происходит это в Меконе, где «боги с людьми препирались». Прометей, принимая сторону людей, пытается обмануть Зевса. Обман заключается в неравном разделе туши быка, предназначенного для жертвоприношений богам. Зевс видел обман - лучшая часть туши была обернута шкурой и желудком, худшая же (кости) покрыта «ослепительным жиром». Как же поступает Зевс? Одним из его первых актов после победы над Кроном следующий: низвергнутый Кроном камень, проглоченный им по ошибке вместо Зевса, был поставлен Зевсом в Пи-фоне - «смертным на диво» (Теог., 497-500), как напоминание о могуществе и силе богов по отношению к смертным. Эти же цели подчинения смертных людей богам, с тем, чтобы люди приносили им обильные жертвы, преследует «препирательство» богов и людей в Меконе. Прометей пытался помочь людям избежать подчинения богам и, прежде всего, «отцу и бессмертных и смертных» - Зевсу. Зевс изображен в этом эпизоде жестоким, безжалостным богом. Он видит обман и насмехается над Прометеем. В его поведении превалируют эмоции (прежде всего гнев) (Теог., 533, 544, 558, 568). Почему же этот гнев распространяется не только на Прометея (непосредственного виновника обмана), но и на людей? Заключительные строки к эпизоду дают нам ответ: «Не обойдет, не обманет никто многомудрого Зевса!» (Теог., 613). Подчинение людей Зевсу превращается в одну из центральных сцен борьбы Зевса и богов-олимпийцев за «власть и почет». И хотя на алтарях «во славу бессмертным» сжигают с тех пор лишь «белые кости», да и Прометей, в конечном счете, был прощен, автором утверждается мысль о невозможности обмана Зевса и неизбежности его «тяжкого гнева» (Теог., 615). В этом контексте Гесиод повествует о появлении человека. Боги создают одну половину рода человеческого - женщину. Женщин «губительный род» был создан на несчастье людям. Создание женщины — тоже обман: за «сверкающей внешностью» скрывается «зло вместо блага». Зевс представляет собой жестокое культовое божество, перед которым человек должен находиться в страхе и благоговении. Попытка обмануть Зевса привела к самому большому злу в жизни смертных — созданию женщины. Гесиод описывает родословную богов и лишь коротко останавливается на описании жизни людей после сотворения женщины (Теог., 591— 610). «Необходимым дополнением к рождению богов является появление на земле их человеческих почитателей. Версия истории, рассказанной в «Теогонии», объясняет происхождение, по крайней мере, одного из двух полов, в то время как постоянное присутствие другого и существование богов предполагается, более того, это является центральной мыслью поэмы». Конечно, идея создания человека (женщины) входит в контекст идей о почитании Зевса как верховного, наиболее могущественного бога. Так что овладению богатствами и почестями предшествовало «состязанье за власть и почет» и воцарение над богами Зевса, который и раздает им уделы, «какой для кого полагается» (Теог., 881-885). Возникает соблазн отнести «Теогонию» к роду гимнической поэзии, такой же, как вавилонская поэма «Энума Элиш». П. Уолкот пишет: «Теогония, подобно Энума Элиш, посвящена подвигам царя богов, и она является таким же панегириком власти Зевса, как и поэма «Труды и дни». Но аналогия «Теогонии» с восточными теогоническими версиями далеко не достаточна. Наблюдаются большие различия между Зевсом и, скажем, Мардуком. В «Теогонии» Гесиода) в отличие от «Энума Элит», Земля с самого начала - «всеобщий приют безопасный», а Небо - «жилище богов всеблажен-ных». Мир у Гесиода не сотворен и не может быть сотворенным. Он сам зародился. Вернее, зародились четыре космических основания - Хаос, Земля, Тартар, Эрос. От них зарождается мир - с морями и реками, луной и солнцем, небом и звездами и т. п. Они же находятся в основании мироздания. Мир как целое, в его многообразии -вот точка отсчета в родословной богов. Зевс — «верховный бог», но он не является демиургом. Сотворение мира не является результатом победы богов-олимпийцев. Мардук же при помощи хитрости и силы завоевывает власть верховного божества. После этого, убив Тиамат (прародительницу богов), Мардук разрубает ее тело на две части и сотворяет из них небесный свод и землю. На небе бог создает луну и другие небесные светила, на земле - животных и растения. У Гесиода же боги-прародители не подлежат уничтожению, а превращаются в космические силы (стихии). Это относится не только к Хаосу, но и к Тартару, чье потомство представляет собой персонифицированные космические стихии. Эрос ие порождает потомство, поскольку сам выступает динамической силой, лежащей в основе многочисленных порождений. Конечно, наиболее значительное генеалогическое древо начато Геей, но, как уже отмечалось, олимпийцы - лишь одна из его ветвей. Многие ее порождения " не что иное, как персонификация столь привычных нам природных и социальных явлений. Правда, некоторые положения космологического характера входят в описание титаномахии и, видимо, восходят к восточному прототипу. Борьба богов и титанов знаменует собой не только утверждение Зевса, по и устройство космоса. Борьба богов и титанов происходит на море, земле и небе («от тьмы преисподней до звездного неба»). ^Кар от молний Зевса вызывает кипение почвы, океана, моря, с одной стороны, с другой, распространяется до Эфира и Хаоса. В поэме осуществляется конкретизация сферы сражения: поверженных Титанов бросили в Тартар, который находится на таком же расстоянии от Земли, как и Небо (девять дней и ночей полета медной наковальни). Тартар огорожен медной оградой. Его окружает Ночь, «а сверху корни .Земли залегают и горько-соленого моря». «Под сумрачной тьмою» находится великая бездна, дна ее невозможно достигнуть в течение года. Там залегают «конца и начала» от Земли, Тартара, «пучины морской» и «звездного неба». Именно там держит Атлант небо, встречаются День и Ночь, находится жилище Сна и Смерти, дома Аида и Пер-сефоны. Там обитает Стикс " дочь Океана, «текущего кругообразно». Здесь залегают и корни моря (Посейдон отгородил море медной дверью); ворота из мрамора и медный порог, утвержденный в земле, отделяют Титанов, которые живут перед воротами, но за Хаосом. Хаос и бездну можно идентифицировать. Космологические описания являются, видимо, частью повествования о рождении поколения молодых богов, о вступлении их в борьбу со старыми богами и о подвигах бога Зевса. Боги здесь радуются, злорадствуют, испытывают страх, гнев, ненависть, они хитрят, обманывают, сражаются. Однако многие порождения Земли остаются природными силами, нейтральными в борьбе богов и титанов или подвластными упорядочивающей власти богов-олимпийцев. Г. Властов отмечал, что в группе старших Титанов мы встречаем родителей всего существующего: Созвездий и Звезд, Солнца и Луны, рек и источников, богов, человека, духовных способностей. Теогонический процесс у Гесиода переходит в космогенез и социогенез. Более того, космогонические начала - Хаос, Земля, Небо и Тартар выступают основными элементами достаточно разработанной космологии. Каково же сопряжение мифологического повеет-вования о победе верховного божества Зевса, действительно имеющего восточные аналогии, с космогоническими и космологическими представлениями Гесиода? В основе их, как уже отмечалось, лежит утверждение о несотворенности Земли. Откровенно космогоническими силами выступают Хаос и Эрос. Можно ли их рассматривать как продукт рационалистических построений, отличающих «Теогонию» Гесиода от восточных теогониче-ских мифов? Хаос часто рассматривают как абстрактное космогоническое представление. По мнению О. Гигона, это представление более глубокое, чем о Небе и Земле как о начале всего. Небо и Земля - первые абстракции на пути поиск^ первоначала. В мифологическом мышлении греков Земля и Небо представлялись иногда как пещера, где плоская земля - дно, полукруглое небо - сводчатый потолок. «Гесиод исходит из картины мировой пещеры. Но он устраняет теперь небо и землю. Начало бесформенно, и чтобы постигнуть начала, нужно отказаться также и от этих двух имеющих форму вещей. Тогда остается лишь пространство между небом и землей. Это и есть Хаос» (О. Гигон). Начало представляется Гесиоду чем-то неопределенным и не имеющим никакого образа. Хаос -это абстрактное представление (удивительная сила абстракции) совершенно бесформенного. Еще дальше идет Г. Френкель, рассматривая Хаос как нечто, из чего выделяется вселенная как сущее, как «источник и граница всех вещей». В то же время У. Хелыпер считает Хаос неубедительным образом в космологии Гесиода. По его мнению. Хаос имеет твердое место в финикийской космогонии. Идея Хаоса, поясняет У. Хелыпер, связана не только с Землей и Небом, но и с Эросом (и даже восходит к образу самооплодотворяющего себя божества). Действительно, в космогонии Гесиода Хаос по сути является предтечей всего мира и богов. Однако у Гесиода эту роль в большей степени выполняет Гея. Хаос чужд Олимпу как духовно, так и пространственно. Потомство его - бесформенные и враждебные силы — контрастируют с потомством Ген. Боги ненавидят Хаос, недаром он является местом, где обречены жить Титаны. Это, на наш взгляд, указывает на то, что порождения Хаоса интересуют Гесиода лишь как природные стихии, и не сами по себе, а как подчиненные богам-олимпийцам и прежде всего Зевсу, т. е. входящие в гармонично и разумно устроенный мир. Перевод Хаоса с языка мифа на язык категориального мышления у Гесиода не произошел: как мы видели, категория «архэ» обладает лишь временным, по не субстанциональным значением. Гораздо в большей степени субстанциональное значение принадлежит Земле. Космологические представления Гесиода, напоминающие восточные мифы своей связью с описанием битв богов, строятся на ином основании — на признании центрального места Земли (па которой живут люди и боги) во вселенной. Злобный и страшный Зевс космогонического повествования выступает совершенно другим в качестве верховного правителя. Повторяющийся мотив о преступлении родителя по отношению к детям с утверждением Зевса в качестве «царя и владыки» прерывается. Космогония отчетливо характеризует Зевсов порядок, космическое равновесие, мировую гармонию. Хотя родословной Зевса предшествует рождение старших Титанов, детей Ночи (рожденной Хаосом), детей Геи и Нонта и ряд других охарактеризованных выше рождений, повествование соотносит с ним рождение космических сил с первых актов теогонии. Рождаются от Геи и Урана Киклопы, и Гесиод сообщает, что они изготовили Зевсу молнию и дали гром (Теог., 141). О дочерях Океана сообщается: «Такой от Кронида им жребий достался» (Теог., 348). Стикс рождает живущих «при Зевсе» Нике, Силу и Мощь (Теог., 385-386). Она же первая приходит на Олимп, когда Зевс распределяет уделы и почет (Теог., 390-403). О рожденной Гскате сообщается, что такой удел даровал ей Зевс (Теог., 412-413). Сторукие призываются Зевсом на помощь, они же становятся стражами свергнутых Титанов, Судьба рожденных до Зевса такова: или прямо говорится об их службе Зевсу или они уничтожаются им, богами-олимпийцами или героями. Древнейшие богини становятся женами Зевса. Кульминация царствования Зевса — разделение им между богами «уделов и почестей» после победы над Титанами (Теог., 343, 412-414, 418, 449, 488).