Воля и разум

 - эти термины имеют не только антропологичекий (психологичский и гносеологический), но и онтологический смысл. Онтологическая противоположнсть этих категорий наиболее ярко выражена в философии Шопенгауэра и Ницше с одной стороны и Гегеля – с другой. С точки зрения Гегеля существует мировой разум (абсолютная идея), делающий процесс развития закономерным, осуществляющимся с необходимостью: «Все действительное разумно, все разумное действительно». В диалектическом материализме роль разума выполняют объективные законя развития природы и общества: «в конечном счете» обязательно возникает жизнь, появляется человек, и общество, пройдя необходимые ступени, вступает в коммунизм. Если наука поймет путь разума, то остается только руководствоваться соответствующими программами. Такая перспектива весьма заманчива и льстит человеческому самолюбию. К сожалению, за пределами кельи и кабинета всё оказывается намного сложнее. В самой основе мирового бытия действуют не только рационально познаваемые необходимо повторяющиеся закономерности, но и некий иррациональный поток, не управляемый изначальными целями, полный неопределенности и случайностей и в то же время обладающий мощной энергетикой, непреодолимым напором. Шопенгауэр назвал этот поток волей, Ницше – жизнью (не сводя значение этого слова к жизни биологической). «Воля к власти» как самоцель (власть, опять-таки не сводится у него к её социальной форме), возрастание жизни как таковой становится для Ницше смыслом мирового и человеческого бытия.  Итак, переводя проблему в мировоззренческую плоскость, либо достойно следовать путем разума, либо признать всемогущество воли, пытаясь спастись от неё в чистом созерцании (Шопенгауэр) или же с восторгом самому расчитывать на всемогущество (Ницше). Оставаясь же в пределах онтологии, следует признать как факт наличие обеих тенденций мирового развития, не придавая им статус метафизических начал: в мире есть необходимость и закономерность, но точно также и неопределенность, случайность и, главное, свобода и возможность творчества. Обе эти линии взаимно дополняют друг друга, определяя характер развития. Ни одна из них не является абсолютным добром или злом, но это отнюдь не позволяет, как провозглашал Ницше, стать «по ту сторону добра и зла».