Великий суфийский учитель шейх Аббас, достигший вершин суфийского Пути, был сыном мясника и, даже пребывая в самом совершенном суфийском состоянии, всегда помнил о своем происхождении.
Однажды он находился в суфийской обители — ханаке, окруженный учениками, и вдруг к этому благородному собранию присоединился неизвестный человек. Развязной походкой он направился прямо к кафедре и, заняв место проповедника, нагло провозгласил:
— Эй, народ, пригретый этой обителью, хорошенько вдумайтесь в смысл моих слов и принесите мне кувшин, до краев наполненный водой, ибо мне что-то захотелось совершить омовение, а потом, может быть, я и очиститься пожелаю!
Ученики посмотрели на своего учителя, но шейх Аббас спокойно сказал:
— Что ж, сделайте то, что было сказано, и принесите полный до краев кувшин воды!
Тогда один из его учеников взял самый лучший сосуд и, наполнив его водой, подал незваному гостю, а тот сразу же бросил его на пол. Кувшин разлетелся вдребезги, а наглец тут же скомандовал:
— Принеси поскорее другой кувшин!
Шейх Аббас подал ученикам знак согласия, и гостю подали другую посуду, но тот опять ее разбил.
Ученики стали возмущаться, но шейх Аббас остановил их словами:
— Подносите ему, пока он не устанет бить посуду!
Наглый перебил всю дорогую и дешевую посуду, находившуюся в обители, и ученики сказали ему, что подносить ему воду они уже больше не могут, а тот ответил им:
— Хорошо! Если у вас уже нет кувшинов, то пусть ваш шейх отдаст мне свою бороду, да поживее, и я надеюсь, что его борода вылечит меня от всех моих недугов!
Услышав это бесстыжее требование, шейх Аббас обратился к спорящим:
— А что, может быть, он и прав в своем требовании? Действительно, зачем борода жалкому сыну мясника? До сих пор только ветер трепал ее, а теперь, я надеюсь, что от нее будет конкретная польза.
После этих слов шейх Аббас так сильно рванул свою седую бороду, что вырвал ее почти что с корнем, и бросил под ноги наглому безумцу.
И произошло чудо: увидев этот знак полного отрешения от пут житейской суеты, гость вдруг утратил свой гонор и наглость и распростерся ниц у ног шейха Аббаса.
Шейх Аббас тут же простил его и, обратившись к своим ученикам, сказал:
— Видимо, даже мой уровень отрешения дает мне силы делать праведными людьми закоренелых грешников, а это все равно, что превращать медь в золото!