Argumentum ad morti

Argumentum ad morti
(аргумент к смерти)
   Тип аргументации, явно или неявно апеллирующий к пределу человеческого существования. Риторический прием, способный повысить степень убедительности просьбы, пожелания и т.п., а то и блокировать саму возможность коммуникации. [1] Этот тип аргументации проявляется не только в использовании тезиса и посылок, соответствующих рассуждений, содержащих «смертные» термины, что придает доводам особую убедительность: «Все люди смертны», «Все там будем» и т.п. Проявляется он и в апелляции к возможным практическим выводам, в прямой угрозе жизни оппонента или его близких: «Если Вам дорога жизнь Вашей дочери, Вы сделаете это» и др. Сюда же относится и угроза самоубийством: «Если Вы не сделаете это, я повешусь». К подобного рода аргументам прибегают не только шантажисты, грабители, рэкетиры, но и органы охраны порядка, службы безопасности: «Стой, стрелять буду!» и т.п. Настойчивость врача на срочной операции, законодательное требование смертной казни, угроза военных операций во внешней политике - все это примеры argumentum ad morti.
   Специфика argumentum ad morti - в его особом логико-семантическом содержании и целевом прагматическом контексте применения. Любое рассуждение или каждое из входящих в него суждений содержат экзистенциальные (онтологические) предположения о предметной области [2]. Речь идет о допущении ее непустоты, т.е. о существовании предметов, обладающих свойствами, описываемыми предикатами (понятиями), используемыми в суждении. Так, суждение «человек - разумное животное» содержит онтологическое допущение о наличии существ, обладающих свойством быть человеком и иметь разум. Это обстоятельство и определяет особый интерес семантического содержания argumentum ad morti. В экзистенциальных допущениях рассуждений и отдельных аргументов с использованием «смертных» терминов содержится предположение о существовании смертных существ, т.е. существ, могущих лишиться существования. Основано такое допущение может быть только на полной индукции - обобщающем перечислении всех элементов предметной области данного дискурса. Действительно, среди представителей homo sapiens (и даже всего живого) не было еще встречено бессмертных существ. Это отнюдь не означает, что однажды не будет обнаружен или создан контрпример. Пока же эта, остающаяся полной, индукция не только дает основания для дедуктивных умозаключений, но и задает условия дискурса, допущения о предметной области рассуждения. Так, в знаменитом силлогизме «Все люди смертны. Сократ человек. Следовательно, Сократ смертен» речь идет именно об онтологическом допущении, основанном на упомянутом индуктивном обобщении. Здесь предикат «смертен» выступает лишь как больший термин, причем в распределенном виде, т.е. взятый во всем объеме. Более показательны аргументы типа «Все мы смертны», «В ящик рано или поздно», «Все там будем». В них онтологическая предпосылка выявляется как предел осмысленного рассуждения.
   Подобные реплики обычно служат блокировке спора или диалога, как знак «Стоп!» дальнейшему развертыванию аргументации - дальше говорить не о чем. В них выявляется предел сущего, дискурс натыкается на границы. Именно это обстоятельство и порождает комический эффект аргументации вроде «Если будешь баловаться и утонешь, то лучше не приходи домой, а мороженого и не жди». Комизм обусловлен парадоксальностью импликативной угрозы: если будут нарушены экзистенциальные допущения (утонешь, перестанешь существовать), то понесешь наказание. В консеквенте импликации говорится как о существующем о том, о чем в антецеденте говорится как об утратившем статус реального существования. Предметные области антецедента и консеквента имеют различный экзистенциальный статус.
   В этом плане, несомненно, еще более показательны аргументы к смерти в виде прямых угроз типа «Я тебя убью!», «Стой, стрелять буду!», «Сейчас вы все взлетите на воздух!» и т.п. С логико-семантической точки зрения в них содержится угроза лишения экзистенциального статуса. Причем речь идет не о простом предмете обсуждения, а о партнере по коммуникации, диалогу, спору. Выполнение угрозы делает бессмысленным рассуждение о нем как о реальном лице или обращение к нему как реально существующему. Аналогична ситуация и в случае угрозы суицида: «Если ты не извинишься, я покончу с собой». Речь идет об угрозе ухода из бытия (дискурса), основанной при этом на переложении ответственности за этот уход на оппонента.
   A.a.m. - не просто риторическая фигура, стопорящая диалог чисто словесно. Он прерывает коммуникацию апелляцией к обессмысливающей ее внесловесной реальности утраты реальности. Это не просто anti-dixi в смысле «Молчи!», «Заткнись!» и прочих инвектив. Убойная сила argumentum ad morti в «Пусть тебя не будет!». «Я вычеркиваю Вас из списка живых» - в такой высокопарной форме выражал эту идею главарь банды анархистов из кинофильма «Достояние республики». Широко, в масштабах всей страны пользовался этим anti-dixi И.В.Сталин. «Есть человек - есть проблемы, нет человека - нет проблем!», «Смерть решает все проблемы» - не только рассуждения, но и практические, реализованные в общенациональном и международном масштабе программы действий, определяющие содержание политических кампаний, репрессии, аппаратной работы, отношений в правящей элите. Это anti-dixi, объединяющее argumentum ad morti и механический аргумент, переводящее их друг в друга; национальный опыт затыкания рта и ушей друг другу, самим себе; «Бей своих, чтоб чужие боялись!», «Ты умри сегодня, я - завтра!»; опыт аргументации национальным суицидом. Во всех этих случаях угрозы не только и не столько подводят к логико-семантическому пределу аргументации, блокируя ее чисто семантически (ср. «Все мы смертны»), сколько ставят под вопрос само осуществление коммуникации. А это уже не семантика, а прагматика.
   С прагматической точки зрения, argumentum ad morti (особенно в случае угроз и тем более - их выполнения)типологически близок «механическому аргументу». Речь идет о чрезвычайно не корректной «аргументации», направленной на срыв спора. Срыв полемики без стеснения в средствах, уклонение от существа спора, стремление к прямому «механическому» воздействию на оппонента (не давать ему говорить, перебивать, стараться перекричать, топать ногами, отключать микрофон, гасить свет, угрожать насилием, применять силу) - все это далеко не полный спектр «механической» аргументации [3]. Обычно она - оружие стороны, сознающей, что обычный корректный спор (полемика или дискуссия) ей не под силу - то ли соперник сильнее, то ли собственные позиции слабы и не убедительны. A.a.m.является, фактически, риторической фигурой anti-dixi широкого спектра используемых средств: от логико-семантической конструкции до перформативного речевого акта и даже непосредственного воздействия - буквально, убойного механического аргумента. Иллокутивная сила этой фигуры - мера, определяемая на шкале ее средств: от индуктивного обобщения и посредуемых им дедукций до подведения к пределу этого обобщения, до угрозы выхода за экзистенциальные границы дискурса, утраты экзистенциального статуса предметной области, до физического осуществления угрозы, делая коммуникацию не существенной, а ее предмет или даже оппонента - несуществующими.
   Возможности a.a.m. в дискуссиях, т.е. в спорах, нацеленных на выявление истины или на достижение консенсуса, ограничены. Полемика, т.е. спор, целью которого является победа, - более естественная среда argumentum ad morti. С одной стороны, такая аргументация характерна для «до-логических» сообществ, с неразвитой и невостребованной логической культурой социальной коммуникации, с апелляцией не к праву, закону, а к силе, не к свободе, а к произволу. С другой, a.a.m., как наиболее полное выражение нетерпимости, маркипует пределы толерантности, выступает индикатором таких пределов как пределов телесности и сществования свободы.
   1. Чуешов В.И. Аргумент к смерти: логика, риторика и диалектика коммуникации // Тема смерти в духовном опыте человечества / Под редакцией А.В.Демичева, М.С.Уварова. - СПб, 1993, с. 10-12.
   2. Schock R. Existential assumptions. - Uppsala, 1974; Quine W.v.O. Theories and things. - Cambridge (Mass.), 1981. Обзор интерпретаций экзистенциальных допущений см. Тульчинский Г.Л. Логико-философский анализ семантики формализованных языков. - Л., 1975.
   3. Поварнин С.И. Спор. О теории и практике спора. - СПб, 1997.; Тульчинский Г.Л. Механический аргумент // Философская и социологическая мысль. 1992. № 11, с. 108-112.
   Тульчинский Г.Л. Argumentum ad morti // Вестник СПб ун-та-95. Сер.6. Вып.1. СПБ . 1995. с.10-14.
Г.Л.Тульчинский

Проективный философский словарь. — Санкт-Петербург: Международная Кафедра (ЮНЕСКО) по философии и этике СПб Научного Центра РАН. Т.В. Артемьева, И.П. Смирнов, Э.А. Тропп, Г.Л. Тульчинский, М.Н. Эпштейн. 2002.