ОПИСАТЕЛЬНО-ОЦЕНОЧНЫЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ

ОПИСАТЕЛЬНО-ОЦЕНОЧНЫЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ
— высказывания, играющие в одних контекстах роль описаний, а в других — роль оценок. Описание и оценка представляют собой два противоположных отношения утверждений к действительности: истинностное и ценностное (см. ЯЗЫКА ФУНКЦИИ ). О.-о.в. соединяют эти, кажущиеся несовместимыми употребления языка в своеобразные двойственные высказывания, лежащие между чистыми описаниями и чистыми оценками. Простым примером таких высказываний могут служить определения толковых словарей. Задача словаря — дать достаточно полную картину стихийно сложившегося употребления слов, описать те значения, которые придаются им в обычном языке. Но словарь ставит перед собой и др. цель — нормировать и упорядочить обычное употребление слов, привести его в определенную систему. Словарь не только сообщает, как реально используются слова, но и указывает также, как они должны правильно употребляться. Еще одним примером О.-о.в. являются, как указывает П.Ф. Стросон, правила грамматики: они говорят, как функционирует язык, и вместе с тем предписывают, как правильно его употреблять.
Еще Сократ столкнулся с затруднением, связанным с возможностью и истинностной, и ценностной интерпретации одного и того же утверждения. На вопрос, может ли справедливый человек однажды совершить несправедливый поступок, он отвечал, что нет: если это произойдет, человек перестанет быть справедливым. Сократ шел от идей к вещам, т.е. придерживался ценностного подхода. В рамках же истинностного подхода такая ситуация вполне возможна. Неслучайно Л. Шестов писал, что «сократовское уверение, будто с дурным не может приключиться ничего хорошего, а с хорошим — ничего дурного, есть «пустая болтовня» и «поэтический образ».
Между полюсами чистых описаний и чистых оценок располагаются как минимум следующие типы О.-о.в.:
акцентуированные, или оценочно окрашенные, высказывания, имеющие гл.обр. описательное содержание, но функционирующие в системе определенных общих ценностей и наложившие на них свой отпечаток;
научные законы, не только описывающие и объясняющие некоторые совокупности фактов, но и являющиеся стандартами оценки других утверждений теории;
высказывания о тенденциях социального развития, подводящие итог предшествующих стадий эволюции социальных явлений и структур и намечающие перспективу их дальнейшего развития;
правила частной практики, обобщающие опыт в конкретной сфере деятельности и дающие на этой основе рекомендации, как оптимизировать данную деятельность;
принципы морали как правила определенной, хотя и весьма широкой практики;
правила логики и математики, являющиеся правилами всякой, или универсальной, практики и вместе с тем сохраняющие определенное описательное содержание и, значит, известное притязание на истинность.
Примерами акцентуированных высказываний могут служить многие утверждения о фактах, особенно о фактах, играющих ключевую роль в обосновании конкретных теорий. В таких высказываниях связку «есть» обычно можно заменить на «должно быть»: изучаемый объект не просто обладает указанными свойствами, но должен обладать ими, иначе будет поставлена под сомнение судьба опирающейся на него теории. Акцентуированные высказывания непосредственно связаны с поднятой М. Вебером темой «отнесения к ценностям»: описание, функционирующее в рамках определенной системы ценностных координат, само становится оценочно окрашенным, хотя и не переходит в разряд оценок. Вебер подчеркнул, что оценочно окрашенными являются едва ли не все описания, даваемые социальными и гуманитарными науками, или науками о культуре. Г. Маркузе ограничивал ценностное измерение утверждений о фактах лишь суждениями диалектики и диалектической логики: «...Ниспровергающий характер истины придает мышлению качество императивности. Центральную роль в логике играют суждения, которые звучат как демонстративные суждения, императивы, — предикат "есть" подразумевает "должно быть". В качестве примеров Маркузе приводит суждения: «Добродетель есть знание», «Совершенная действительность есть предмет совершенного знания», «Человек свободен» и т.п.
Высказывания о тенденциях социального развития говорят не просто о том, что будет, а о том, что должно быть, если принять во внимание определенные факторы социального развития и в первую очередь те ценности, которые окажутся способными направлять деятельность людей в будущем. Примером такого рода высказывания может служить несбывшееся предсказание П.А. Сорокиным постепенного сближения зап., капиталистического, и советского, коммунистического, обществ и формирования на их основе нового, интегрального типа общества.
Примером правила частной практики может служить известное требование свободы науки от ценностей. Долгое время оно распространялось только на естественные науки, но уже со втор. пол. 19 в. стало все более активно предъявляться также социальным и гуманитарным наукам. «В результате независимость науки от ценностей (называемая иногда аксиологической нейтральностью), — пишет Э. Агацци, — была выдвинута как тезис одновременно описательный и предписывающий». Л. Витгенштейн относит к правилам частной практики высказывания типа: «Небо голубое» (сомнение в нем способно разрушить всю практику визуального восприятия и различения цветов), «Солнце завтра взойдет» (отказ от него ставит под сомнение всю естественную науку), «Если человеку отрубить голову, то обратно она не прирастет» (сомнение в нем ставит под вопрос всю физиологию) и т.п.
Моральные принципы содержат описание сферы моральной жизни и, опосредованно, тех сторон жизни общества, одним из обнаружений которых является мораль. Этими же принципами предписываются определенные формы поведения, требуется реализация известных ценностей и идеалов. Проблема обоснования данных принципов — это проблема раскрытия их двойственного, дескриптивно-прескриптивного характера. Принцип морали напоминает двуликое существо, повернутое к действительности своим регулятивным, оценочным лицом, а к ценностям — своим «действительностным», истинностным лицом: он оценивает действительность с т.зр. ее соответствия моральному идеалу и одновременно ставит вопрос об укорененности этого идеала в действительности.
Правила логики и математики регламентируют «изготовление» определенных логических и математических объектов, используемых во всякой деятельности (логически правильных рассуждений, определений, классификаций и т.п., математически правильных вычислений, построений, доказательств и т.п.). Как и правила частной практики, правила универсальной практики являются О.-о.в., но во вторых правилах прескриптивный момент выражен гораздо более отчетливо. В частности, Витгенштейн полагает, что говорить об истинности или неистинности утверждений логики и математики бессмысленно, т.к. они являются правилами и должны оцениваться не сами по себе, а только в составе тех языковых игр, или практик, которые направляются ими: «Опасность состоит, я полагаю, в том, что пытаются дать обоснование нашей процедуры, тогда как здесь не может быть такой вещи, как обоснование, и мы должны просто сказать: так мы это делаем». Витгенштейн прав, настаивая на исключительной роли системного обоснования правил всякой практики и на том, что обоснование таких правил не может быть сведено к применению аргументов. Правила логики и математики обосновываются гл.обр. не сами по себе, а в составе тех теорий, в которых они используются. Внутреннее обоснование данных правил, т.е. их обоснование в рамках чистой логики или чистой математики, — всего лишь первый этап обоснования, хотя именно на этом этапе они получают статус «логических» и «математических истин». Второй этап обоснования — это внешнее обоснование, т.е. обоснование тех содержательных теорий, в состав которых входят соответствующие утверждения логики и математики. Приемлемость таких теорий одновременно является свидетельством приемлемости лежащих в их основе логических и математических структур.
Многообразие О.-о.в. показывает, во-первых, разнородность тех способов, какими оценки могут входить в рассуждение, и, во-вторых, неявный характер подавляющего большинства тех оценок, которые являются составными элементами социальных и гуманитарных теорий. Если под ценностями понимается, как это бывает обычно, только то, что нашло эксплицитное выражение в специальных оценочных суждениях, сфера ценностей резко сужается. Остаются только внешние для процесса познания ценности, подобные моральным, эстетическим или религиозным. Можно предполагать, что они имеют определенное отношение к социальным и гуманитарным наукам. Но даже в таком слабом допущении нет прямой необходимости. Естественные же науки в этом случае полностью выпадают из-под действия ценностей. Узкое истолкование ценностей приводит в конечном счете к противопоставлению истинностного и ценностного подходов к действительности, образует пропасть между науками о природе и науками о культуре.
Проблема О.-о.в. — одна из самых сложных в методологии социальных и гуманитарных наук. Важность ее исследования вызвана в первую очередь тем, что оно должно ответить на вопрос, как именно обосновываются О.-о.в. Обоснование описаний предполагает прежде всего ссылку на прямое или косвенное соответствие их реальности (см. АРГУМЕНТАЦИЯ ЭМПИРИЧЕСКАЯ ). Оценки (и их частный случай — нормы) являются в конечном счете руководствами для деятельности и обосновываются гл.обр. путем ссылки на успешность направляемой ими деятельности (см. ОБОСНОВАНИЕ ОЦЕНОК ). Итогом обоснования описания является заключение о его истинности или ложности; результат обоснования оценки — вывод о ее эффективности или неэффективности. В каких терминах должны характеризоваться О.-о.в.: «истинно — ложно» или же «эффективно — неэффективно»? К.-л. общих принципов, позволяющих разграничивать ситуации, в которых двойственное высказывание употребляется как описание, и ситуации, когда это высказывание истолковывается как оценка, не существует. Дополнительная сложность вызвана тем, что отдельные высказывания мигрируют между описательным и оценочным полюсами. Высказывание, появившееся в какой-то теории как чистое описание, может постепенно приобрести значение правила, т.е. оценки. С др. стороны, высказывание, первоначально являвшееся оценкой, способно сместиться с течением времени в сторону типичных описаний.
О.-о.в. соединяют вместе описание и оценку. В одних контекстах они выступают как описания и должны, подобно всем описаниям, быть истинными или ложными. Их обоснование должно быть таким же, как и обоснование обычных описаний. В др. контекстах эти высказывания функционируют уже как оценки, чаще всего как стандарты или правила оценки иных высказываний. При этом данные высказывания не имеют, как и все оценки, истинностного значения и должны обосновываться подобно обычным оценкам. Никаких специальных способов обоснования, применимых только в случае О.-о.в., нет.

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.