БАШЛЯР

БАШЛЯР
(Bachlard) Гастон (1884—1962) — фр. философ, методолог науки, эстетик, основоположник неорационализма. В его доктрине объединяются мотивы философии А. Бергсона, психоанализа, феноменологии, эпистемологии и идеи поэтического творчества. Эпистемологические взгляды Б. формировались под влиянием идей Н. Бора, Л. Брюнсвика и Ф. Гонзета, опиравшихся на новейшие достижения современного естествознания; «интегральный рационализм» Б. пронизан идеями диалектики: в сфере чистой аксиоматики господствует «внутренняя» диалектика, посредством которой рождаются новые содержания; в сфере прикладной — руководимая диалектикой наука превращается из дескриптивной феноменологии в «феноменотехнику», в конструирование феноменов и их преобразование в эмпирические данности. Вместе с тем, опасаясь растущей специализации науки и техники и их дегуманизируюшего воздействия на человека, Б. обращался к художественной деятельности, надеясь с помощью союза поэтического и научного творчества найти путь к целостной, космологической интерпретации человеческой активности. В эстетике Б. является продолжателем неоромантической традиции и европейского сюрреализма 1930—1940-х гг., используя их идеи для воссоздания целостности и нерасчлененности человеческой деятельности.

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.

БАШЛЯР
    БАШЛЯР (Bachelard) Гастон (27 июня 1884, Бар-сюр-Обе, Франция — 16 октября 1962, Париж) — представитель французского неорационализма, создатель “исторической эпистемологии”, повлиявшей на философию и историю науки во Франции. Внес значительный вклад в теорию эстетики и литературную критику своими работами по “материальному воображению”. Башляр наследует рационалистические традиции французской мысли с ее ориентированностью на науку. Его диссертацией (защитил в Сорбонне в 1927) руководили А. Рей и Л. Брюнсвик. Он критиковал О. Конта, но всегда подчеркивал его роль в формировании научного духа. Башляр был привержен к традиционным ценностям научного рационализма, который он, однако, стремился привести в соответствие с “новым научным духом”, осознав те философско-методологические уроки, которые дали человеческой мысли революционные изменения в науке 20 в., Башляр не приемлет все характерные для его времени философские концепции науки — прагматизм, конвенциализм, спиритуализм и бергсонианство, а впоследствии также и модный в 1950-х гг. экзистенциализм. Его внимание и позитивную оценку заслужили (и то на время) только феноменология и психоанализ, заметно повлиявший на него в предвоенные годы. Философские открытия, включая прорыв к новой онтологии, возможны, по Башляру, только в результате осмысления выдающихся научных достижений, каковыми он считал прежде всего создание теории относительности и квантовой механики. Именно этими научными свершениями он был глубоко как мыслитель задет, в результате чего и родилась его собственная философия “нового научного духа”, “открытого рационализма”, “рационального материализма”, “прикладного рационализма”, “сюррационализма” и т. д., как он ее по-разному называл. Одним из главных философских уроков научной революции Башляр считал принцип дисконтинуальности: “Современное научное изобретение подводит итог такой гигантской сумме человеческой истории, утверждаясь на природе столь глубоко преображенной человеком, что нельзя более разделять тот континуализм, которому учат философы” (La vocation scientifique et l'ame humaine. — L'homme devant la science. Neuchatel, 1953). По Башляру, наука и техника воплощают разрыв разума с миром обыденного опыта. Его концепция “эпистемологических разрывов” направлена против любых выравниваний разнородных интеллектуальных формирований, против диктата априорных универсализирующих схем и легковесных обобщений “ленивого ума”, не следящего за творческой, обновляющей мир работой научного разума. Учение о разрывном характере динамики познания вытекало у Башляра из его представления о необходимом системном единстве образований знания, ограничивающем возможности его постепенного континуального изменения. С понятием “разрыв” связано представление и об “эпистемологическом препятствии”, выдвинутое Башляром в результате критического преодоления им индуктивистской концепции науки с ее кумулятивизмом и континуализмом, в которой прогресс знания выглядит чуть ли не как результат его почти автоматического роста. “Разрывы” и “препятствия” взаимосвязаны, так что каждый разрыв в эволюции знаний оказывается непрерывностью для препятствия. Например, ментальность, соответствующая химии Лавуазье, свободно преодолевает разрыв, возникший между ею и новой, постлавуазьевской химией, тем самым порождая препятствия ее развитию. Важно, что эти основные понятия философии науки Башляра выражают не конкретные исторические феномены, а являются интеллектуальными средствами для понимания сложной динамики научного развития, синтезирующими при своем корректном применении как историческое, так и теоретико-эпистемологическое измерение познания. Образ разума, внушаемый Башляру современной ему наукой, характеризуется им в следующих словах: “Абсолютного разума не существует. Рационализм функционален. Он многолик и подвижен” (Новый рационализм. М., 1987, с. 183). Таким образом, по Башляру, разум выступает как безгранично подвижная познавательная самодеятельность, себя расширяющая и преодолевающая, лишенная каких-либо неизменных оснований или идеалов. Сами критерии истинности изменчивы, и поэтому, считает философ, платоновская эпистемология не подходит для современного рационализма, так как, признавая неизменный мир идей, она “иммобилизует” разум, в то время как “современная наука творит новую природу — в человеке и вне его” (Le nouvel esprit scientifique et la creation des valeurs rationnelles. — Bachelard G. L'engagement rationaliste. P., 1972, p. 99). И в соответствии с такой установкой “мобилизма” реальность у Башляра уступает место “реализации”, а объективная истина — “объективации”. В научно-техническом преображении природы Башляр подчеркивает конструктивно-созидательный процесс: разум не столько отражает ее, сколько творит новые явления (“феноменотехника”). И хотя Башляр, как и Платон, признает высокий онтологический статус за математическими объектами, однако у него сама категория бытия подчинена категории становления, что перебрасывает мост от “исторической эпистемологии” к постструктурализму. Устранение онтолого-метафизической проблематики, присущее эпистемологии Башляра, сменяется в его работах по эстетике возвратом к онтологии в духе досократических “физиков”. Тем самым как бы “распыленному” в научных абстракциях космосу стихий возвращается его первородная сила и ценностный вес.
    Соч.: La formation de l'esprit scientifiqie: Contribution a une psychanalyse de la connaissance objective. P., 1938; Le rationalisme applique. P., 1949; Le materialisme rationnel. P., 1953; Новый рационализм. M., 1987; Психоанализ огня. M., 1993.
    Лит.: Филиппов Л. И. Проблема воображения в работах Гастона Башляра. — “ВФ”, 1972, № 3; Зотов А. Ф. Концепция науки и ее развития в философии Гастона Башляра. — В кн.: В поисках теории развития науки. М., 1982; Визгин В. П. Эпистемология Гастона Башляра и история науки. М., 1996.
    В. П. Визгин

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.