Некогда царь Чжао Прекрасный пристрастился к фехтованию. Фехтовальщики осаждали его ворота, и гостили у него по три тысячи человек и более. Днём и ночью перед дворцом происходили поединки. За год убивали и ранили больше сотни удальцов. Страсть же царя оставалась ненасытной.
Прошло три года. Царство Чжао стало приходить в упадок, другие цари начали строить против него козни. Сокрушаясь об этом, наследник Печальный собрал всех придворных, чьи места справа и слева, и спросил:
— Кто бы взялся отвратить царя от его страсти и положить конец поединкам фехтовальщиков? Тому я дал бы в награду тысячу золотом.
— Это под силу только Чжуан-цзы, — ответили справа и слева.
Наследник отправил посланцев к Чжуан-цзы, чтобы поднести ему тысячу золотом. Чжуан-цзы золота не принял, но отправился вместе с посланцами и, представ перед наследником, спросил:
— Что повелит мне наследник, награждая меня, Чжоу, тысячей золотом?
— Прослышав о вашей проницательности и мудрости, учитель, — ответил наследник, — я почтительно поднёс тысячу золотом на дары вашей свите. Но разве осмелюсь я заговорить, если вы, учитель, дар отклонили!
— Я слышал, — сказал Чжуан-цзы, — что вы, наследник, хотите с моей помощью отвратить царя от его страсти. Предположим, что я, ваш слуга, отговаривая высшего, государя, стану ему перечить, и для низшего, для вас, наследник, не сумею уладить дело. Меня покарают смертью. К чему тогда мне, Чжоу, золото? Предположим, что я, ваш слуга, уговорю высшего, великого государя, улажу дело низшего, ваше, наследник. Ведь тогда я получу всё, что бы ни пожелал в царстве Чжао!
— Верно! — молвил наследник. — Но наш государь допускает к себе только фехтовальщиков.
— Прекрасно, — ответил Чжуан-цзы. — Я отлично фехтую.
— Верно, — сказал наследник, — но у всех фехтовальщиков, которых принимает наш государь, волосы всклокочены, борода торчит вперёд, шлемы с грубыми кистями надвинуты на глаза, платье сзади короче, чем спереди. У них сердитый вид, а речь косноязычна. Такие-то царю и нравятся. Если же ныне вы, учитель предстанете перед государем в платье мыслителя, дело примет плохой оборот.
— Дозвольте мне приготовить себе костюм фехтовальщика, — попросил Чжуан-цзы.
Через три дня Чжуан-цзы в костюме фехтовальщика встретился с наследником и вместе с ним предстал перед царём. Царь ожидал их, обнажив клинок. Не спеша, Чжуан-цзы вошёл в зал, а глянув на царя, не поклонился.
— Если желаешь чему-нибудь меня обучить, — сказал государь, — покажи сначала своё уменье наследнику.
— Я, ваш слуга, слыхал, что великому государю нравится фехтование, поэтому и предстал перед государем как фехтовальщик.
— Как ты управляешься с мечом? — спросил государь.
— Через каждые десять шагов меч в руке вашего слуги разит одного человека, на тысяче ли не оставляет в живых ни одного путника.
— В Поднебесной тебе нет соперника! — воскликнул обрадованный царь.
— Хорошо бы с кем-нибудь помериться силами. Фехтуя, я, сделав ложный выпад, даю противнику как будто преимущество. Но, нанося удар позже него, опережаю его в попадании.
— Вы, учитель, пока отдохните! Ожидайте приказа в своих покоях. Я же велю устроить забаву и приглашу вас, учитель, — сказал царь.
Тут государь устроил состязание меченосцев, и за семь дней убитых и раненых оказалось более шестидесяти человек. Отобрав пять-шесть победителей, царь велел вручить им мечи возле дворца, а сам призвал Чжуан-цзы и объявил:
— Сегодня испытаем, кто из мужей искуснее всех в фехтовании!
— Давно жду этого дня, — ответил Чжуан-цзы.
— Какова длина оружия, которым вы, учитель, будете сражаться? — спросил царь.
— Могу сражаться любым, которое вручат мне, вашему слуге, — ответил Чжуан-цзы. — Но у меня, вашего слуги, есть три меча. Буду драться любым, только по выбору государя. Прежде чем испробовать, дозвольте о них рассказать.
— Готов выслушать речь о трёх мечах, — согласился царь.
И Чжуан-цзы повёл свой рассказ:
— Первый меч — меч Сына Неба, второй — меч царский, третий — меч удальца.
— Каков же меч Сына Неба? — спросил его царь.
— У меча Сына Неба лезвие от Ласточкиного Потока до Каменной стены, остриё — пик горы Преемства в царстве Ци, тупая сторона — от Цзинь до Вэй, чашка эфеса — Чжоу и Сун, рукоять — Хань и Вэй, в ножны вмещаются все варвары, все времена года; в перевязи — море Бохай, в портупее — гора Вечности. С его помощью обуздывают пять первоэлементов, определяют преступления и достоинства, отделяют жар от холода, удерживают весну и лето, вершат дела осенью и зимой. Рубанёшь этим мечом прямо — никто перед тобой не устоит, взмахнёшь вверх — никто вверху не удержится, вниз — никого внизу не останется, поведёшь кругом — никого по сторонам не окажется. Вверху — рассечёт плывущие облака, внизу перережет земные веси. Только пустишь меч в ход — наведёшь порядок среди царей, и вся Поднебесная покорится. Таков меч Сына Неба!
— Каков же царский меч? — как в тумане, растерянно спросил царь Прекрасный.
— Лезвием царского меча служат мужи знающие и отважные; остриём — мужи бескорыстные и честные; тупой стороной — мужи достойные и добрые, чашкой эфеса — мужи преданные и мудрые; рукоятью — мужи отваги и доблести. Рубанёшь этим мечом прямо — никто перед тобой не устоит, взмахнёшь вверх — никто вверху не удержится, вниз — никого внизу не останется, поведёшь кругом — никого по сторонам не окажется. Наверху он уподобляется круглому Небу, чтобы послушны были все три рода светил, внизу уподобляется квадратной земле, чтобы послушны были времена года; в центре согласуется с желаниями народа, чтобы был покой во всех четырёх сторонах. Только пустишь меч в ход — поразит, словно удар грома, и каждый во всех четырёх границах явится в одежде гостя, чтобы повиноваться указам государя. Таков царский меч!
— Каков же меч удальца? — спросил царь.
— Меч удальца для всех, у кого волосы всклокочены, борода торчит вперёд, шлемы с грубыми кистями надвинуты на глаза, платье сзади короче, чем спереди; у кого сердитый вид, а речь косноязычна; кто вступает перед вами в поединки, сверху — перерезает горло, перерубает шею; снизу рассекает печень и легкие. Таков меч удальца, что не отличается от драчливого петуха. Жизнь его может прерваться в любое утро. Для государственных дел он не годится. Ныне у вас, великий государь, пост Сына Неба, а пристрастились вы к мечу удальца. Мне, вашему ничтожному слуге, стыдно за вас, великий государь!
Царь повёл Чжуан-цзы за собой в зал, стольничий подавал кушанья, но все перемены царь трижды отсылал по кругу.
— Доклад о мечах закончен, — заметил Чжуан-цзы. — Посидите в тишине, великий государь, успокойте своё дыхание.
После этого царь Прекрасный три месяца не покидал дворца, и все фехтовальщики, облачившись в траур, покончили с собой на своих местах.