Было у одного бедняка него трое детей — один другого меньше, а в доме ничего не было. Однажды, когда у бедняка оставалось лишь немного отрубей, он сказал жене:
— Я пойду на заработки. Останусь живым — вернусь и обниму своих детей, а если погибну, значит, такова судьба. А ты испеки из отрубей лепёшки и накорми детей.
Напекла жена лепёшек из отрубей, часть дала мужу в дорогу, часть оставила детям. Обнял бедняк жену, поцеловал детей и ушёл из дому. Вскоре он уже шагал по дорогам к Дербенту. Бедняк был одет в рваный халат, шёл без шапки и босиком, а дни стояли холодные, как в месяц шавада. Долго ли шёл бедняк или недолго, но вот добрался он до дербентской крепости. Толкнулся бедняк в чугунные ворота, а они смёрзлись и не открываются. Тогда бедняк пошёл вниз, к кварталам.
В то время жил в Дербенте один богач, бек Абдула, и бедняк оказался возле его дома. Смотрит бедняк: сидит на балконе Абдула со своей женой, перед ними стоят бутылки араги и вин, а из бараньего плова пар так и валит. Ну, что вам говорить: всё, что нужно было хозяину, всё выложили слуги на стол. Смотрит бедняк на всё это и слюни глотает. Очень ему захотелось есть. Достал он свою лепёшку из отрубей и начал жевать, да с таким удовольствием, будто он не лепёшку ест, а фады со стола Абдулы. И надо же такому случиться — взглянул Абдула и увидел бедняка. Подозвал бек свою жену и говорит ей:
— Видишь этого босого человека? Если захочу, убью его. Этих оборванцев следует опасаться.
И Абдула приказал слугам привести бедняка в дом. Сказано — сделано, привели бедняка к беку Абдуле.
— Почему ты в такой мороз ходишь босиком? — спрашивает бек.
— У меня дома трое малышей сидят голодные и холодные, а я вышел, чтобы у таких, как ты, почтеннейший, просить помощи, — отвечает бедняк и кланяется Абдуле.
— Прошу, только не подходи ко мне близко, от тебя нечистым пахнет, — говорит бек. — Я могу тебе кое-что предложить. Ты пойдёшь к морю и войдёшь в воду по самое горло. Если до утра сможешь пробыть в воде и останешься живым, я дам тебе сто туманов. Если же умрёшь — значит, умрёшь. Согласен?
Думал-думал бедняк да и согласился.
— Ладно, — говорит, — я согласен, но давай заключим договор. Если я останусь живым, ты дашь мне сто туманов.
Написали они договор, скрепили подписями и на том разошлись.
И вот слуги бека повели бедняка к морю. Мороз лютый, ноги к снегу прилипают, а бедняк идёт босиком и без шапки. Идёт и думает: «А может быть, и выживу. Возьму тогда эти сто туманов, пойду домой и детям всего накуплю».
Наконец дошли они до берега, и слуги Абдулы говорят бедняку:
— Полезай в воду!
Бедняк разделся и по самое горло вошёл в холодную воду. А слуги бека бегают по берегу, толкают друг друга, чтобы согреться. Абдула запретил им разводить костёр — а вдруг бедняк в море согреется от него. Потом слуги начали пить араги, но и это не помогало. Но если и они мёрзли, то каково же было бедняку в ледяной воде! Прыгал он с ноги на ногу, тёр себе тело и приговаривал: «Охош! Охош!». Медленно тянулось для него время. К рассвету бедняк до того закоченел, что хоть душу богу отдавай. Неподалёку от того места жил хозяин рыбного промысла. Утром, ещё затемно, его жена встала и зажгла у себя в доме керосиновую лампу. Их дом был виден с моря, и бедняк заметил полоску света в окне. Протянул бедняк ладони к лучу и воскликнул:
— Охош, огонь!
Увидели это слуги бека и спрашивают:
— Что ты делаешь?
А бедняк отвечает:
— Греюсь!
Хотели слуги посмеяться над глупостью бедняка, но не смогли: мороз сковал им губы.
Тем временем стало светать. Обрадовался бедняк и спрашивает слуг:
— Можно выходить?
Те говорят:
— Нет, побудь ещё немножко. Когда совсем рассветёт, тогда и выйдешь, а то бек разгневается.
Наконец стало совсем светло, и слуги разрешили бедняку выйти на берег. Вышел бедняк из воды, и тут же тело его покрылось льдом. Тогда он накинул свой рваный халат и помчался к дому бека Абдулы. Постучался бедняк в окно и ждёт. Абдула в это время завтракал. Услышал он стук, подозвал к себе слугу и говорит:
— Пойди посмотри, кто там. Если одет хорошо — впускай, если же оборванец — гони прочь.
Сказано — сделано. Вышел слуга к воротам и спрашивает:
— Кто там?
— Я тот самый бедняк, которого бек послал на всю ночь в море. Я пробыл в воде до утра, а теперь пришёл получить с бека сто туманов.
Слуга доложил об этом Абдуле.
— И как он только выжил в такой мороз! — воскликнул Абдула.
Но договор есть договор, и беку нужно было отдать сто туманов. Только бек Абдула был очень жаден и не хотел расставаться с деньгами.
— Я этого бедняка скорее убью, чем отдам ему сто туманов, — сказал он своей жене. Потом позвал бедняка и говорит ему:
— Никогда не поверю, чтобы человек в такой мороз мог целую ночь пробыть в воде. Признавайся, как удалось тебе обмануть моих слуг? Если не расскажешь правду — голову тебе отрублю!
Бедняк воскликнул:
— Позови своих слуг, спроси у них! Они же глаз с меня не спускали!
Позвал бек Абдула своих слуг и спрашивает:
— Как он выжил? Рассказывайте! Обманул он вас?
Слуги рассказали беку всё, как было, но тот кричит:
— Он вас обманул!
Тогда один из слуг сказал:
— Уже под утро в окне дома Жавадава зажгли лампу, и свет от неё доходил до моря. И я видел, как бедняк протягивал руки к свету и приговаривал: «Охош, огонь!». Но из воды он не выходил. Этого наши глаза не видели.
И другой слуга сказал:
— Да, да, это я тоже видел.
Тогда бек Абдула закричал на бедняка:
— Значит, огнём грелся? И ещё денег хочешь? Ах, ты негодяй! Вон отсюда! Чтобы глаза мои тебя не видели, обманщик! А не то я тебе голову отрублю!
Что оставалось делать бедняку — он ушёл. Ведь ни договор, ни бог ничего не значат для беков. Власть в их руках, а удел бедняков — терпеть да молчать.
Из дома Абдулы бедняк пошёл к градоначальнику. Тот выслушал бедняка и говорит:
— Конечно, Абдула прав. Ведь вы же договорились, что ты ничем не будешь греться. А ты обманул его и грелся огнём от лампы. Ничем не могу тебе помочь.
Бедняк стал было доказывать свою правоту, но градоначальник вышвырнул его за дверь. Пошёл бедняк вниз к татскому кварталу, и по пути ему встретился сам Мардахай-Овшолум. Этого человека все боялись: и беки, и богачи, и даже сам градоначальник. Не было человека, который бы осмелился вступить с ним в спор. Зато сам он никого не боялся. И ещё надо сказать, что Мардахай был всегда и во всём справедлив. И теперь, увидев разутого бедняка, Мардахай-Овшолум спросил:
— Что с тобой? На тебе лица нет, будто ты из могилы вышел!
И бедняк рассказал всё, как было.
Мардахай-Овшолум пригласил его к себе домой и велел жене напоить гостя крепким чаем. Выпил бедняк чаю и согрелся, а Мардахай предложил гостю искупаться и побыть у него. Тем временем он послал ребятишек с записками к беку Абдуле и к градоначальнику. А в записках было сказано: «Очень прошу пожаловать ко мне в гости, есть дело. Не придёте — обижусь». Градоначальник и бек Абдула прочли записки и собрались ехать к Мардахай-Овшолуму. Пока они ехали, Мардахай дал бедняку переодеться и посадил к горячему очагу.
Наконец приглашённые приехали.
— Какое опять у тебя дело, говори! — ещё с порога кричит градоначальник.
— Сначала садитесь, я угощу вас пловом, — отвечает Мардахай-Овшолум.
Градоначальник и бек Абдула сели и ждут. Хозяин молчит, молчат и гости. Час молчали они, два молчали, три молчали, подошёл вечер, наступило время ужинать, а Мардахай-Овшолум всё молчит.
Проголодавшиеся гости спрашивают:
— Где же твой плов? Не сварился, что ли?
Мардахай-Овшолум отвечает:
— Пусть бек Абдула пройдёт в ту комнату и посмотрит, не сварился ли плов.
Прошёл бек Абдула в другую комнату и видит: в очаге вместо дров стоит горящая керосиновая лампа, а горшок с рисом отставлен в угол комнаты.
Бек Абдула удивился и говорит:
— Баллах, Мардахай, горшок с рисом в углу стоит! А в очаге вместо дров — лампа.
Мардахай-Овшолум молчит, ничего не отвечает. Не выдержал градоначальник и сам пошёл посмотреть, не сварился ли плов. Смотрит и видит: в самом деле, вместо дров горит керосиновая лампа, а горшок с рисом стоит в дальнем углу комнаты.
— Если так плов варить, он до нашей смерти не сварится! — воскликнул градоначальник.
А Мардахай-Овшолум и говорит:
— Мне кажется, он и после вашей смерти не сварится.
— Правда в твоих словах, Мардахай, — говорят градоначальник и бек Абдула.
Вот тут-то Мардахай-Овшолум и говорит им:
— Но если плов не сварится от лампы в углу, то как же бедняк в море мог согреться от лампы на окне?
Бек Абдула и градоначальник молчали. Что они могли сказать? Конечно, будь на месте Мардахай-Овшолума кто другой, они бы нашли ответ.
— Отвечайте! — говорит Мардахай-Овшолум. И пришлось беку Абдуле и градоначальнику согласиться с тем, что бедняк не мог согреться от лампы.
Тогда Мардахай-Овшолум сказал:
— Пусть бек Абдула, согласно договору, отдаст бедняку сто туманов да ещё столько же штрафа за нечестность.
Абдула стал было возражать, но Мардахай-Овшолум пригрозил ему:
— Скажешь «нет» — пеняй на себя!
Очень не хотелось беку Абдуле отдавать бедняку двести туманов, но отдать всё же пришлось. Знал жадный бек, что Мардахай-Овшолум не потерпит несправедливости.
Так бедняк получил деньги, поблагодарил справедливого Мардахая и поспешил к себе в аул. А жадный бек Абдула и его покровитель градоначальник тоже пошли по домам, злясь и проклиная Мардахай-Овшолума. Пусть же все проклятия, которые они слали на его голову, падут на них и на наших врагов, а добрые пожелания пусть достанутся Мардахай-Овшолуму и нам.