Зеленский Валерий 'Аналитическая психология. Очерк основных положений'

Валерий Зеленский "Аналитическая психология. Очерк основных положений"
Зеленский Валерий Всевлодович (Санкт-Петербург)- президент Фонда развития Аналитической психологии в России, директор Информационного центра Психоаналитической культуры; доктор психотерапии Института психотерапии Хоффмана в Сан-Франциско (Калифорния. США); автор книг "Аналитическая психология" (1991г.), "Базовый курс аналитической психологии" (2004 г.) и ряда статей по проблемам глубинной психологии; переводчик, комментатор и основатель серий книг "Библиотека аналитической психологии", "Современный психоанализ", "Психология. Мифология. Культура", а также редактор альманаха "Новая весна". Обзор основных положений аналитической психологии.
Содержание
Введение
Прогрессия и регрессия
Психическая реальность
Структура психического
Разнообразие психической структуры
Проблема психического развития человека
Процесс анализа
О "подводных камнях" юнговской теории
О личностном анализе
Аналитическая психология без анализа
Введение

Аналитическая психология - одна из школ глубинной психологии,[1] базирующаяся на понятиях и открытиях человеческой психики, сделанных швейцарским психологом Карлом Густавом Юнгом. Творческое наследие Юнга - двадцатитомное собрание сочинений и ряд других работ [2] - представляет человека с широчайшим кругозором и огромной практической мудростью Здесь можно найти его ранние психиатрические работы, связанные с лечением шизофрении. Есть и эпохальный труд по психологической типологии. Множество статей, в которых развивается уникальный подход к символической интерпретации мифологических и сновидческих мотивов. Отдельные работы посвящены юнговской теории архетипов и понятию коллективного бессознательного. Можно встретить на страницах этого собрания и Юнга-мистика, с его пионерскими изысканиями в области психологической интерпретации мистических алхимических текстов и с загадочными трактатами, посвященными тонким телам - таинственной связи между материей и разумом, обнаруживающейся в так называемых синхронистических переживаниях. Мы видим земное понимание Юнгом того опустошения и разрушения, которые способны наносить в человеческих жизнях отпущенные на волю бессознательные комплексы, и тут же присутствует духовная ипостась Юнга-человека; незадолго до смерти его спросили, верит ли он в Бога, на что Юнг ответил: "Я не верю, я знаю".

Он был настолько мощной глыбой, что сам термин "юнгианский" в приложении его к кому-то еще, кроме Юнга, в той или иной степени выглядит неуместным. Лишь только он сам был и остается единственным истинным юнгианцем. Мы же отфильтровываем то, что он сказал и написал сквозь свой собственный опыт и свою личную психологию. В этом процессе и обнаруживается наше собственное измерение, мера. А это и есть то, что, в конце концов, и должно быть. Ибо сказано, человек есть мера всех вещей.

Что касается самого Юнга, то его никак не прельщало изготовление собственных копий, вегетативное размножение себе подобных. Большинство из тех, кто сегодня известен в качестве юнгианских аналитиков, всего лишь прошедшие в течение ряда лет специальную подготовку и анализ в Институте, признанном Международной ассоциацией аналитических психологов (МААП). Лишь те, чьи решения, в свою очередь, принимаются аналитиками, работающими в качестве преподавателей в тех же самых Институтах. Давно минули те дни, когда тот или иной человек, проработавший несколько лет рядом с самим Юнгом, однажды мог услышать от своего учителя: "Ну все, достаточно. Я думаю, что теперь вы готовы начинать свою собственную практику". Не нужны были Никакие экзамены, ни утверждающие комитеты, не было необходимости писать дипломную работу. Вы просто работали над собой, а Юнг, бывший рядом и готовый помочь, знал, что рано или поздно вы станете аналитиком. Из поколения аналитиков тех лет вышло много известных впоследствии имен, как например, Мария-Луиза фон Франц, Эстер Хардинг, Барбара Ханна, Эдвард Эдингер, Е. Беннет, Майкл Фордхам, Эрих Ньюман.

Все это было до 1948 года, пока, наконец, Юнг - отчасти с неохотой, подчиняясь велению времени - не согласился сотрудничать в деле создания своего Института в Цюрихе. Барбара Xанна в биографии "Юнг: Его жизнь и работа" вспоминает, как Юнг сказал: "В любом случае они это сделают между моей смертью и похоронами, а потому будет лучше совершить это сейчас пока я все еще могу как-то повлиять на подобное начинание и, возможно, предотвратить некоторые самые худшие ошибки".

Сейчас в мире насчитывается около 20 юнговских институтов. И неизбежно юнговская психология институализировалась.

А что в России?

В России мы пока избавлены от опасности аналитической "институализации", а стало быть, и от аналитической "угрозы" для индивидуальной психики оказаться на втором плане перед лицом коллективных предписаний, что в известной степени снижает комплекс неполноценности по поводу трудностей получения сертифицированного юнгианского образования на западный манер. Не было бы счастья, да несчастье помогло?! Но хотя можно сомневаться по поводу каких-то учебных курсов и тем в процессе подготовки той или иной установленной длительности, базисным остается достаточно длительный личностный анализ, потому что во многом и из него вырастает глубокое самопонимание и общее представление о коллективном бессознательном. Весь материал религии и мифологии, проясняющийся в индивидуальной проекции, по мере его появления в собственных сновидениях и другом личностном материале. Что же касается всяких отборочных комиссий и экзаменов, то трудно сказать, как можно обойтись без них совсем, но одновременно невозможно относиться к ним и без достаточного скептицизма.

И тем не менее, фактически, каждый аналитик-юнгианец имеет свой собственный взгляд, свою позицию относительно Юнга и его идей. Не существует какой-то особой мыслительной юнгианской политики, в той или иной степени жесткой ментальной конструкции. Любой дипломированный аналитик волен говорить и делать все, что ему хочется. И даже во время обучения никто не может навязывать ученику, в какой степени следует придерживаться "партийной линии". Здесь все достаточно просто, ибо никакой "партийной линии" не существует. Анализ просто-напросто облегчает тому или иному человеку становиться тем, кто он есть. Кем ему предназначено быть. Анализ высвобождает огромное количество энергии, и никто не может сказать, где он может закончиться, если вы следует сообразно своему пути.

В контексте общей истории гуманитарной мысли XX века труды и идеи Юнга вызвали к жизни волны влияния по крайней мере в двух областях. Первая - это школа психологической теории и терапии, т. е. клиническая и личностная психоаналитическая практика; вторая область влияния - искусство и гуманитарные области знания вообще и науки в частности. Говоря об этой, последней, взгляды Юнга на жизнь, искусство и историю можно весьма приблизительно свести к следующим утверждениям:
Бессознательное реально. Его активность, его энергетическая основа внутри нас и между нами проявляются непрерывно. Психическая реальность не может быть не опознана и не признана. Наш сознательный разум не является единственным управляющим всего индивидуального хозяйства, он даже не единственный (полномочный, но не всегда) хозяин и капитан наших мыслей. Мы всегда и во всем - индивидуально и коллективно - пребываем под влиянием - плохим или хорошим, вопрос другой,- той энергии, которая нами не осознается.
Именно потому, что бессознательное нами не осознается, мы ничего непосредственно о нем сказать и не можем. Но мы все же судим о нем по его "плодам", по косвенным проявлениям в сознательной психике. Подобные проявления-манифестации могут возникать в сновидениях, произведениях искусства и литературы, в воображении, грезах, некоторых специфических формах поведения, а также в тех символах, которые управляют народами и обществами.
Результирующее проявление психического есть всегда сплав, смешение различных влияний, комбинация самых разнообразных факторов. Прежде всего, налицо работа эго, нашего сознательного Я. Затем здесь присутствуют личностные (в основном несознаваемые) комплексы индивида или группы, к которой принадлежит индивид. И, в-третьих, несложно проследить участие той или иной комбинации архетипического воздействия, имеющего свое инициирующее начало в коллективной психике, но реализующееся в том же самом индивиде (коллективное бессознательное).
Из взаимодействия всех этих составляющих возникают поступки, идеи, произведения искусства, любые массовые движения и коллективные действия. И здесь скрыто вечное очарование жизнью как отдельного человека, так и групп, обществ, наций и всего человечества. От наскальной живописи и инициирующих танцев первобытных дикарей до массовых опытов мировых войн.
Бессознательное занято непрерывным воспроизводством символов. И это символы психические, имеющие отношение к психике. Эти символы, как и сама психика, основаны на эмпирической реальности, но не являются знаками, эту реальность представляющую. Юнг подробно разбирает как само содержание сим вола, так и его отличие от знака во многих своих работах, здесь же я ограничусь простым примером. Скажем, во сне образ быка может лежать в основе сексуальности сновидца, но сам образ к этому не сводится. Юнговское отношение к символам неоднозначно потому, что он избегает жесткой закрепленности ("это означает то") изображаемого образа. Бык - как символ психической энергии, представляющей силу, - может символизировать агрессивную мужскую сексуальность, но это может одновременно выражать и фаллическое производительное творчество, и образ неба, и фигуру строгого отца и т. д. В любом случае, свободный путь символического размышления открывает широкие возможности для смысла, и выступает противником всякого буквализма, фундаментализма любого толка.
Юнг был глубоко убежден в том, что значение психических символов значительно шире личностных границ. Архетипический символ трансперсонален по своей сути. Он межличностен по смыслу. Здесь, возможно, скрыта внеконфессиональная религиозность Юнга. Юнг был убежден, что жизненная история существует на двух уровнях, и поэтому и рассказываться должна, как в старых эпических поэмах, Библии или Одиссее: сказательно и иносказательно. В противном случае, история, как и сама жизнь, оказывается неполной и, стало быть, неподлинной. Это соответствует двууровневому членению психического на сознание и бессознательное.

Исследовательская карьера Юнга началась в клинике для душевнобольных в Бурхгольцли, неподалеку от Цюриха, в то время Юнг находился под сильным влиянием Пьера Жане (у которого провел семестр в парижском Сальпетриере в 1902-1903 гг.) и Зигмунда Фрейда. В 1907 году Юнг опубликовал исследование о раннем слабоумии (эту работу Юнг послал Зигмунду Фрейду), несомненно повлиявшее на Блейлера, который спустя четыре года предложил термин "шизофрения" для соответствующей болезни. В этой работе* Юнг предположил, что именно "комплекс" отвечает за выработку токсина (яда), задерживающего умственное развитие, и именно комплекс напрямую направляет свое психическое содержание в сознание. В таком случае маниакальные идеи, галлюцинаторные переживания и аффективные изменения при психозе представляются как в той или иной степени искаженные проявления подавленного комплекса. Книга Юнга "Психология dementia praecox" оказалась первой психосоматической теорией шизофрении, и в дальнейших своих работах Юнг всегда придерживался убеждения о первичности психогенных факторов в возникновении этой болезни, хотя постепенно и оставил "токсинную" гипотезу, объясняясь в дальнейшем больше в терминах нарушенных нейрохимических процессов.