Неврозы: смысл и этиология.

 4. Неврозы: смысл и этиология.

      Невроз как незнание, неведение о душевных процессах.

     Фрейд исходил из того, что для невроза психическая реальность значит больше материальной.
     Конкретное проявление бессознательного психического можно наблюдать, по меньшей мере, в трех сферах человеческой деятельности — в ошибочных действиях, сновидениях и невротических симптомах. Ошибочные действия не случайны, а сновидения невротические симптомы имеют смысл.
     Если клиническая психиатрия причину психических заболеваний видит в органических нарушениях, то психоаналитическая терапия ориентирована прежде всего на раскрытие мотивов и намерений пациента, стоящих за любым симптоматическим действием.
     Для более наглядной демонстрации различий между клинической психиатрией и психоанализом Фрейд использовал пример из собственной практики. Речь шла об одержимой бессмысленной идеей пятидесятитрехлетней женщине, которая отравляла жизнь себе и доставляла много хлопот своим близким.
     Краткая история жизни, рассказанная Фрейду самой женщиной, такова. Тридцать лет тому назад женщина вышла замуж по любви. На протяжении всего замужества она была счастлива, так как муж отличался чуткостью и заботливостью, ни разу не дал повода для какой-либо ревности или обиды. Между ними не было недоразумений и ссор, часто отравляющих жизнь в других семьях. У них двое взрослых детей, которые также счастливы в браке. Женщина не испытывает материальной нужды, живет в достатке и в полном согласии со своим мужем, который является управляющим большой фабрикой. И тем не менее в последний год их совместной жизни произошло нечто такое, что не могли понять ни она сама, ни ее муж, ни ее дети и что стало причиной беспокойства, заставившей обращаться к врачам.
     Обстоятельство оказалось пустяковым с точки зрения здравого смысла и на первый взгляд не заслуживающим внимания. Женщина получила анонимное письмо, в котором сообщалось, что ее заботливый и внимательный муж, никогда не отличавшийся любовными похождениями и не дававший ни малейшего повода для какой-либо ревности, имеет роман с молодой девушкой. Полученное женщиной анонимное письмо было написано измененным почерком, но она сразу же заподозрила свою горничную, тем более, что в письме сообщалось о молодой девушке как любовнице мужа, которая была когда-то школьной подругой горничной, со временем выбилась в люди и теперь стала объектом ее зависти, злобы, враждебности, ненависти. Накануне женщина разговаривала со своей горничной. В своем разговоре они коснулись темы, связанной с неверностью гостившего у них мужчины, находящегося в преклонных годах, изменявшего своей жене и имевшего любовную связь на стороне. Как-то так получилось, что во время разговора с горничной женщина обмолвилась о своих чувствах. Она сказала, что для нее было бы самым ужасным, если бы она вдруг узнала о том, что ее добрый и заботливый муж тоже имеет любовную связь. И именно на следующий день она получила анонимное письмо. И хотя женщина тут же поняла, кто является автором этого письма, поскольку любовницей мужа была названа девушка, вызывавшая злобу у горничной, тем не менее, неожиданно для себя она как бы поверила тому, что сообщалось в анонимке.
     Анонимное письмо привело женщину в возбужденное состояние. Она позвала к себе мужа и потребовала от него ответа. Муж не только отрицал предъявленное ему обвинение, но и со смехом отнесся к анонимному письму как к чему-то такому, что является абсурдным, несерьезным, бессмысленным, о чем, судя по всему, и сказал своей жене. Но к его удивлению жена не успокаивалась и пришла в такое возбужденное состояние, что пришлось вызывать домашнего врача. После этого инцидента горничная была уволена. Женщина успокоилась и вроде бы перестала верить тому, что было написано в анонимном письме. Однако стоило ей увидеть на улице ту молодую девушку, которая якобы была любовницей мужа, или услышать ее имя в каком-либо разговоре, как тут же у нее ухудшалось состояние духа, и она вновь обращалась с упреками в адрес мужа, хотя, казалось бы, не было никаких поводов для подозрений в неверности мужа.
     Рассматривая данное заболевание, психиатр, скорее всего, придет к выводу, что женщина испытывает ревность, приносящую ей глубокие страдания. И хотя у нее нет никаких поводов для ревности, тем не менее, она ничего не может поделать с собой. Бредовая идея, об измене мужа не соответствующая реальному положению вещей. Поэтому диагноз таков: женщина страдает бредом ревности.
     В лучшем случае психиатр обратится к истории семьи женщины. При этом, скорее всего он будет исходить из того, что в каком-то поколении семьи у кого-то могли быть подобные явления или какие-либо другие психические нарушения. Возникшая у женщины бредовая идея не случайна, она обусловлена наследственной предрасположенностью и, следовательно, развившееся заболевание является следствием «плохой» наследственности. Диагноз поставлен, истоки заболевания выявлены, и остается только прибегнуть к медикаментозному лечению, направленному на снятие состояния беспокойства в момент его обострения и поддержание жизнеспособности пациента.
     Психоаналитик не удовлетворится рассмотренными выше причинами возникновения заболевания. Исходя из диагноза бреда ревности, он попытается глубже разобраться в существе дела. Он обратит внимание на то, что заболевшая женщина сама спровоцировала возможность появления анонимного письма. Она недвусмысленно сказала горничной о том, как будет несчастлива, если вдруг узнает о любовной связи своего мужа с какой-либо молодой девушкой. Отсюда следует важный вывод: анонимное письмо не являлось источником возникновения бредовой идеи, которая существовала у женщины уже до того, как интрига с письмом вызвала у нее возбужденное состояние. Задача психоанализа заключается в том, чтобы выявить, чего на самом деле женщина опасается или что представляет собой ее желание, невозможность реализации которого привела к бреду ревности.
     В распоряжении Фрейда было только два часа работы с пациенткой, поскольку женщина не захотела продолжать анализ, сославшись на то, что чувствует себя вполне здоровой. Даже за это короткое время Фрейду удалось подметить такие «мелочи жизни», на основе которых он смог дать психоаналитическое толкование, проливающее свет на истоки происхождения бреда ревности женщины. Оказывается, она была влюблена в своего зятя, молодого человека, по настоянию которого обратилась к Фрейду. Не осознавая своей влюбленности и принимая ее, скорее всего за родственную нежность, женщина находилась во власти противоречивых чувств. С одной стороны, она была верной женой и любящей матерью. С другой — испытывала такие чувства к зятю, которые в ее понимании никак не могли быть соотнесены с добропорядочностью женщины. Вызванные двойственными чувствами переживания сопровождались вытеснением влюбленности в бессознательное. Но, будучи в бессознательном, они оставались действенными.
     Скрытый смысл образования бреда ревности мог состоять в следующем. Женщина как бы спрашивала себя: «Если в своем пятидесятитрехлетнем возрасте я способна влюбиться в молодого мужчину, то почему мой старый муж не может иметь любовные отношения с молодой девушкой?» И тут же, она сама себе отвечала: «Так и есть, муж неверен мне, и, следовательно, мне не за что упрекать себя». Пытаясь спастись от укоров совести, она сделала все для того, чтобы перенести вину за свою влюбленность на мужа. Подходящий момент представился в форме провоцирования служанки, написавшей анонимное письмо, содержание которого было подсказано влюбленной в зятя женщиной. В связи с этим Фрейд подчеркнул: «Ее собственная любовь не осознавалась ею, но ее отражение, дававшее ей такие преимущества, навязчиво осознавалось в виде бреда. Все доводы против него, разумеется, не достигали цели, потому что направлялись лишь против отражения, а не против первоначального образа, которому оно было обязано своей силой и который неприкосновенно оставался скрытым в бессознательном».
     В отличие от других специалистов в области медицины, психоаналитик не оставляет без внимания ни одну мелочь, ни одно симптоматическое действие пациента.
     Пример: По завершении очередной встречи пациентка, забыла на вешалке красивый шарфик. Рассматривая данное симптоматическое действие в качестве полноценного психического акта, наделенного смыслом и имеющего определенное намерение, нетрудно было понять, что скрывается за ним на самом деле. Накануне обсуждали с пациенткой вопрос о том, какое воздействие оказывают на нее различные запахи, включая запах духов. При этом аналитик спросил у Марины, как называются те духи, которыми она стала пользоваться в последнее время. В тот визит к аналитику, когда она совершила данное симптоматическое действие, аналитик почувствовал более сильный запах тех же самых духов. Забытый шарфик, источавший аромат тех духов, действительно, целых два дня, то есть до следующего прихода Марины ко мне, невольно напоминал о ее существовании. Ей все-таки удалось оставить частичку себя в кабинете у аналитика.
     Фрейд придавал важное значение раскрытию смысла невротических симптомов. Рассматривая этот вопрос, он привел несколько ярких примеров, связанных с так называемым неврозом навязчивых состояний, на изучении которого, как и на исследовании истерии, был основан психоанализ.
     Пример. Тридцатилетней женщины, которая несколько раз в день проделывала странное навязчивое действие. Периодически выбигая из комнаты, она останавливалась перед столом, накрытым скатертью, вызывала к себе горничную, давала ей какое-нибудь мелкое поручение и после этого убегала к себе.
     Она рассказала о том, что десять лет тому назад вышла замуж за значительно старшего ее по возрасту мужчину, который оказался несостоятельным в первую брачную ночь и, чтобы не вызывать излишние толки у горничной, убиравшей постель, вылил красные чернила на простыню, но не на то место, где полагалось быть соответствующему пятну. И когда Фрейд не увидел связи между этим воспоминанием и навязчивым действием, то женщина подвела его к столу, показала большое пятно, которое проступало на скатерти, и пояснила, что всегда занимает такое положение у стола, чтобы вызванная ею горничная могла увидеть это пятно. Таким образом, Фрейду стала понятна тесная связь между первой брачной ночью женщины в прошлом и навязчивым действием, которое она совершала в настоящем.
     Фрейд: «Только переживания детства дают объяснение чувствительности к будущим травмам, и только раскрытием и доведением до сознания этих следов воспоминаний, обычно почти всегда позабытых, мы приобретаем силу для устранения симптомов. Здесь мы приходим к тому же результату, как при исследовании сновидений, а именно — что остающиеся, хотя и вытесненные желания детства дают свою силу образованию симптомов».

     Можно сказать, что всякий невроз включает в себя фиксацию на каком-то травматическом событии прошлого. Т. е. травма всегда задним числом. Осознание бессознательных процессов способно привести к устранению симптомов заболевания. На этом был основан катарсический метод Брейера, который использовался Фрейдом на первоначальных этапах его исследовательской и терапевтической деятельности.
     Для того, чтобы устранить невротический симптом, необходимо выявить смысл его, определить, откуда он возник и куда направляется, то есть восстановить нарушенную связь и сделать бессознательные процессы осознанными. При таком понимании механизма возникновения симптома невроз оказывается следствием незнания о тех психических процессах, о которых человеку следовало бы иметь полное представление.
     Знание, которым обладает аналитик, — это знание профессионала. Пациент же остается человеком, нередко совершенно не подготовленным к восприятию и тем более пониманию того, о чем ему может сообщить аналитик. Поэтому простой передачи знания от аналитика к пациенту, тем более в кратчайшие сроки, вовсе недостаточно для того, чтобы на основе сообщенного ему знания человек «распрощался» со своей болезнью. Знание аналитика — это одно, знание пациента — нечто другое, по внутреннему осмыслению не совпадающее с первым.
     Невротические симптомы следует понимать как заместители недостающего в жизни сексуального удовлетворения.
     Психоаналитическое понимание симптомов исходит из того, что невротические симптомы имеют целью, как сексуальное удовлетворение, так и защиту от него.
     Фиксация связана с остановкой влечения на какой-то ступени психосексуального развития или закреплением сексуальной энергии, либидо на каком-то отдельном объекте. Фиксация может быть связана и с закреплением переживаний и жизненных установок человека на определенной травмирующей ситуации.
     Регрессия - возвращение продвинутых в своем движении вперед компонентов психосексуального развития на предшествующие, более ранние ступени. Если на пути психосексуального развития человека встречаются какие-либо преграды, если стремление к удовлетворению его сексуальных желаний наталкивается на значительное препятствие, то начинает действовать механизм регрессии, в результате чего либидо может вернуться к тем фазам развития, которые ранее были пройдены.
     Фрейд исходил из предположения о существовании двух видов регрессии.
     Первый вид регрессии может быть рассмотрен в качестве возвращения сексуальности к первым либидозным объектам, являющимся по своему характеру инцестуозными.
     Второй вид регрессии имеет отношение к возврату сексуальной организации, на более ранние ступени психосексуального развития.
     По выражению Фрейда, «в этиологии неврозов фиксация либидо представляет собой предрасполагающий, внутренний фактор, вынужденный же отказ — случайный, внешний».

     Возникают ли неврозы под воздействием фиксаций либидо или вынужденного отказа? Считать ли неврозы экзогенными или эндогенными заболеваниями?
     Фрейд исходил из того, что дилемма типа «или — или» является упрощенным и односторонним взглядом на этиологию неврозов. Абсолютизация того или другого только запутывает картину причин возникновения неврозов.      Психоаналитическое понимание этиологии неврозов основывается на признании наличия в человеке психического конфликта, связанного с противостоянием друг другу различных желаний, источником которых являются различные структурные элементы психики, или конфликт внутри какой-либо из структур.
     Наличие конфликта — это лишь предпосылка к образованию невротического заболевания, а не само заболевание. Бесконфликтное существование его — нонсенс. Другое дело, что какой-то конфликт может стать патогенным, способствующим возникновению психического заболевания. Но превращение нормального конфликта в патогенный возможно лишь при наличии определенных условий.
     Логика размышлений Фрейда по поводу условий возникновения патогенного конфликта:
     1) человек руководствуется принципом получения удовольствия и стремится к удовлетворению своих сексуальных влечений;
     2) однако, в силу тех или иных обстоятельств он вынужден отказаться от удовлетворения части этих влечений;
     3) лишенное удовлетворения либидо вынуждено искать другие объекты и пути;
     4) новые объекты и пути порождают недовольство у части личности, и это ведет к конфликту. Этот конфликт возникает в силу того, что накладывается внутренний запрет на достижение удовольствия новым способом удовлетворения влечений, в результате чего открывается дорога для образования невротических симптомов.
     В понимании Фрейда психический конфликт становится патогенным тогда, когда внешне-вынужденный отказ дополняется внутренне-вынужденным отказом.
     Внешние обстоятельства действуют через внутренние условия.
     Патогенный конфликт, основанный на столкновении разнонаправленных сил, одна из которых олицетворяют собой сексуальные влечения, другая — несексуальные влечения, названные основателем психоанализа влечениями Я.
     Речь идет не только и не столько о сексуальности как таковой, сколько о конфликте между Я и сексуальностью.
     Фрейд привел пример, демонстрирующий психоаналитическое понимания этиологии неврозов. Со ссылкой на заглавие одной из комедий Нестройя, он дал этому примеру название «В подвале и на первом этаже».
     В подвале дома обитает типичная семья дворника. На первом этаже проживает семья преуспевающего домовладельца. Допустим, случилось так, что маленькие дочери дворника и домовладельца оказались вместе и стали играть между собой. Не исключено, что, как и большинство детей, они начали играть в папу и маму. Скорее всего, именно дочь дворника может поделиться с воспитанной девочкой своими познаниями из жизни взрослых людей. Теми познаниями, которыми она могла почерпнуть из наблюдения над своими родителями, чьи интимные отношения осуществлялись в присутствии ребенка, и что не воспринималось ими как нечто недопустимое. Играя в папу и маму, дочь дворника сможет показать дочери домовладельца то, о чем она не имеет ни малейшего понятия, поскольку она воспитывается таким образом, что ей прививают благородные манеры и ограждают от всего дурного. Возможно даже, что дочь дворника продемонстрирует, как можно раздражать свои гениталии, и какую роль играют папа и мама во время интимной близости. Даже если их совместные игры будут непродолжительными, все равно у обеих девочек возникнут такие переживания, которые активизируют у них сексуальные импульсы и впоследствии приведут к мастурбации.
     Результаты их невинной игры могут оказаться различными. Так, не испытывая особых стеснений, дочь дворника продолжит занятия мастурбацией, затем без каких-либо усилий и труда прекратит это занятие и, возможно, через несколько лет выйдет замуж, родит ребенка и даже достигнет определенного успеха в жизни, выбившись в люди и став, скажем, популярной артисткой. Но даже если ее жизненный путь не будет столь успешным и в своем материальном и общественном положении она останется на уровне ее родителей, тем не менее, она сможет выполнить свое предназначение жены и матери.      Раннее проявление сексуальности не особенно скажется на ней, во всяком случае, она не будет страдать от невротического заболевания.
     В ином положении находится дочь домовладельца. Ей прививали хорошие манеры поведения, и незнакомые ей ранее игры с дочерью дворника могут быть восприняты как нечто скверное, недозволенное, греховное. Несмотря на то, что со временем, возможно, после борьбы с доставляемым удовольствием она откажется от мастурбации, но у нее останется ощущение некой удрученности и подавленности. Когда она узнает кое-что об интимных отношениях, они вызовут у нее отвращение. Позднее у нее проявится невроз, и замужество может оказаться под вопросом. В процессе анализа, может выясниться, что эта интеллигентная, добропорядочная девушка вытеснила свои сексуальные влечения в бессознательное, где они застряли на переживаниях, связанных с ранними детскими играми с дочерью дворника. «Ее Я из представленных ему побуждений создало себе идеалы чистоты и непорочности, с которыми несовместима сексуальная деятельность; ее интеллектуальное развитие снизило ее интерес к женской роли, предназначенной для нее. Благодаря этому более высокому моральному и интеллектуальному развитию своего Я она попала в конфликт, с требованиями своей сексуальности».

     Если в работе «Три очерка по теории сексуальности» Фрейд уделил основное внимание проблеме сексуальных влечений, сконцентрировав свои усилия на инфантильных стадиях психосексуального развития, то в дальнейшем он вынужден был признать, что влечения Я также требуют своего концептуального осмысления. Подобное понимание привело Фрейда к необходимости рассмотрения нарциссизма, что и было сделано им в работе «О нарциссизме» (1914).
     В соответствии с древними мифами, Нарцисс был прекрасным юношей, обладавшим необычайной красотой. Он не обращал никакого внимания на женщин и отвергал их, если те пытались добиться его любви. Не добившись расположения к себе, влюбившаяся в него нимфа Эхо предалась печали и высохла от горя. От нее остался один лишь голос. По требованию женщин и в назидание другим юноша был наказан богиней правосудия Немезидой. Однажды он увидел свое отражение в воде и настолько влюбился в свою собственную красоту, что умер от любви к себе. После смерти юноши боги превратили его в цветок нарцисс.
     В классическом психоанализе признавались две формы нарциссизма:
     • первичный нарциссизм, связанный с проявлением сексуальности ребенка, направленной на самого себя;
     • вторичный нарциссизм, соотнесенный с направленностью сексуальности взрослого человека на собственное Я.
     Наряду с таким пониманием нарциссизма Фрейд различал «Я-либидо» (нарциссическое либидо) и «объект-либидо», считая, что первоначально оба виды энергии слиты воедино, находятся в состоянии нарциссизма, и только с наступлением привязанности к объектам появляется возможность отделения сексуальных влечений и влечений Я.
     Удовольствие связано с уменьшением количества раздражения, с разрядкой либидозной энергии. Неудовольствие — с увеличением раздражений, накоплением излишней либидозной энергии. Так, топическое представление о психике человека было дополнено в психоанализе экономическим представлением о ней.
     Влечения Я не подпадают под власть принципа удовольствия, они руководствуются тем, что Фрейд назвал принципом реальности. Влечения Я как бы вносят коррективу в свою программу действий для того, чтобы, отсрочив на время получение сиюминутного, краткосрочного удовольствия, добиться путем учета существующей реальности, пусть уменьшенного, зато гарантированного, надежного, социально и культурно одобренного удовольствия. Так, осуществляется поступательное развитие человеческого Я и культуры в целом.
     Вытеснив бессознательные желания, человек находит существующую реальность неудовлетворительной. Он погружается в мир фантазий и путем регрессии, возвращения к инфантильным фазам психосексуального развития, воображает себе исполнение его желаний. Активный, деятельный, обладающий художественным дарованием человек может в своей творческой работе воплотить свои фантазии в действительность. Но если у человека нет соответствующих способностей и дарований, то ему не остается ничего другого, как уйти в созданный им самим и более удовлетворяющий его фантастический мир. Вместо художественных творений возникают симптомы невротических заболеваний. «Невроз, — подчеркнул Фрейд, — заменяет в наше время монастырь, в который обычно удалялись все те, которые разочаровались в жизни или которые чувствовали себя слишком слабыми для жизни».
     Пример бегства в болезнь, приведенный Фрейдом. Представьте себе, что по узкой тропинке, проложенной на крутом склоне скалы, едет на верблюде человек. Неожиданно на повороте появляется лев. Положение безвыходное, так как тропинка настолько узкая, а лев столь близко, что повернуть обратно и убежать уже невозможно. Человек считает себя обреченным на неминуемую гибель. Ему не остается ничего другого, как или пассивно ожидать своей печальной участи или, собравшись с силами, вступить в схватку со львом, хотя шансы на выживание ничтожны. Иначе ведет себя верблюд. Столкнувшись с опасностью, он вместе с сидящим на нем человеком бросается в пропасть. Лев остается, что называется, с носом. Но и для человека исход оказывается губительным, так как он даже не успевает вступить в борьбу за свою жизнь. Если использовать данную аналогию, то помощь, оказываемая неврозом, дает не намного лучший результат для человека, чем попытки верблюда избежать гибели от разъяренного льва.
     Правда, благодаря неврозу, человек не погибает, не прекращает своего существования. Однако его жизнь превращается в беспокойство и муку, поскольку, способствуя снятию напряжения при столкновении с реальностью, бегство в невроз только на время спасает человека, обрекая его на уход от реальности в мир иллюзий и длительное состояние неуверенности, отчаяния и страха.
     Загоняя себя в болезнь, человек направляет все свои усилия не на то, чтобы от мира созданных им фантазий вновь перейти к реальному миру, как это делает творческий человек, а на то, чтобы путем регрессии и фиксации на ранних этапах своего развития получить эрзац удовлетворения садистского, мазохистского или садистски-мазохистского типа.

     Независимо от того, с чем имеет дело человек, с внешней ли действительностью, или с какими-либо мыслительными, продуктами деятельности, будь то фантазии, грезы или иллюзии, — все это может восприниматься им в качестве психической реальности. Мир фантазий, например, является не менее значимой для человека психической реальностью, чем материальная реальность, воспринимаемая им в процессе его предметной деятельности.
     Для, условно говоря, нормальных людей действительный мир — это та реальность, в которой они осуществляют свою деятельность, руководствуясь принципом реальности. Для психически больных фантазия является тем миром, который для них не менее значим, чем реальный мир для здоровых людей, и в котором они постоянно пребывают, руководствуясь принципом удовольствия. Психоанализ имеет дело не столько с материальной реальностью, сколько с психической и акцентирует внимание не столько на сознательных процессах, сколько на бессознательных.
     «В деятельности фантазии человек наслаждается свободой от внешнего принуждения, от которой он давно отказался в действительности. Ему удается быть еще попеременно, то наслаждающимся животным, то опять разумным существом».
     Как и сексуальные влечения, фантазии имеют древнее происхождение. Их содержание отличается завидным постоянством, сохраняющимся на протяжении многих веков. Фрейд назвал их прафантазиями, являющимися ничем иным, как филогенетическим достоянием человечества.
     В своих прафантазиях человек становится сопричастным со всем тем, что ранее имело место в истории развития человечества. Он приобщается к переживаниям предков, в сокращенном виде воспроизводит доисторическое прошлое, которое становится своего рода психологической истиной в его индивидуальном развитии.
     Все обнаруживаемое психоанализом в форме фантазий, будь то совращение детей, кастрация, инцест или отцеубийство, — все это было реальностью в первобытном обществе, первобытной орде. По выражению основателя психоанализа, «фантазирующий ребенок просто восполнил доисторической правдой пробелы в индивидуальной правде».
     Фрейд уделял столь пристальное внимание рассмотрению роли Эдипова комплекса как одного из важных источников сознания вины, так часто мучащее невротиков. Независимо от того, совершил ли невротик какое-либо непристойное деяние или только помыслил о нем. Той вины, которую психологически вобрал в себя современный человек за совершенное его предками в доисторическое время преступление — отцеубийство.
     Согласно классическому психоанализу, невротик застревает где-то в прошлом. Поэтому для понимания истоков возникновения неврозов необходимо обратиться к детству человека, к его инфантильному психосексуальному развитию. Как правило, в процессе анализа выявляется, что в детстве могли иметь место такие травмирующие ситуации, которые существенным образом сказались на ребенке, предопределив возникновение невротических симптомов.
     Пример. В семье родилась крепкая, здоровая девочка, назовем ее Анна, не доставлявшая особых хлопот родителям. Однако в дошкольном возрасте она заболела и на протяжении многих лет врачи прилагали все усилия, чтобы излечить ее от разных недугов. Анна лежала в больницах по несколько месяцев, врачи ставили множество диагнозов, считая, что в ее недугах повинны глисты, у нее колит, она подвержена хроническим простудным заболеваниям. В больницах применялось медикаментозное лечение. Делались и операции, включая удаление аппендицита. Однако общее состояние не улучшалось, как будто ее подтачивала какая-то скрытая от глаз врачей болезнь. И только несколько лет спустя, когда девочка стала взрослым человеком, ее странная болезнь исчезла как бы сама собой.
     Вспоминая различные эпизоды из своего детства, Анна поведала о том, что в то время, когда ей было пять или шесть лет, у ее родителей начались серьезные разногласия и ссоры. Отношения между ними стали натянутыми, в семье чувствовалось постоянное напряжение, и девочка начала испытывать страдания от того, что папа и мама перестали быть такими, какими они были в первые годы ее жизни. Когда родители развелись, Анна заболела. Она вспоминала также о том, какие натянутые отношения у нее были с матерью после развода родителей, какие обиды она испытывала в то время и какие огорчения доставила своей матери, которой приходилось ухаживать за больным ребенком.
     Повзрослев, девушка познакомилась с мужчиной, который через некоторое время стал ее мужем. В тот период, когда она начала встречаться со своим будущим мужем, все симптомы ее странной, долго тянувшейся болезни исчезли. И она, и ее мать были, разумеется, рады неожиданному, волшебному исцелению. Единственное объяснение случившемуся они находили в том простонародном изречении, согласно которому замужество излечивает от многих болезней.
     Своей болезнью девочка как бы наказывала собственную мать за то, что она лишила ее отца, которого она очень любила. И эта странная болезнь продолжалась до тех пор, пока она не перенесла свою любовь к отцу на нового мужчину, который, будучи не по годам строгим, серьезным и солидным, во многом напоминал ее отца.
     Перенесенная с отца на другого мужчину любовь Анны освободила ее от болезненных симптомов, но породила некоторые трудности в браке. Анна испытывала такую любовь к своему мужу, которая во многом была любовью дочери к отцу. В своем браке во взаимоотношениях с мужем она компенсировала тот недостаток дочерней любви, который не был реализован ею в детстве. Это отчасти настораживало и пугало мужа, который почувствовал, что любовь его жены к нему является чем-то большим, нежели та любовь, которая обычно имеет место между мужчиной и женщиной. Он пытался поговорить об этом со своей женой, но Анна не понимала опасений мужа. И только после того, как она уяснила для себя подлинную причину заболевания и осознала факт перенесения своей любви с отца на мужа, у нее изменилось отношение к нему. У Анны поднялась самооценка, она стала чувствовать себя равной с мужем, и их брачные отношения достигли новых высот супружеской любви.
     В этиологии и природе неврозов Фрейд исходил из следующих положений:
     Все травмы ребенок получает до 5-ти лет. Особенно важен период от 2-х до 4-х лет. Наиболее травматичные детские переживания забываются. Они относятся к впечатлениям сексуальной и агрессивной природы. Дети не различают сексуальные и агрессивные действия, и, следовательно, увиденный им сексуальный акт между родителями воспринимается ими в качестве некого насилия папы над мамой. Отдельные фрагменты воспоминания чаще всего являются маскирующими воспоминаниями.
     «Ранняя травма — защита — латентность — наступление невротического заболевания — частичное возвращение вытесненного». Таково психоаналитическое понимание этиологии и природы неврозов.
Задача психоаналитического лечения состоит в том, чтобы на основе выявленных травм раннего детства перевести патогенное бессознательное в сознание.
     Необходимо помочь клиенту уяснить смысл происходящего и тем самым подвести его к пониманию подлинных причин, обусловивших его страдания.
     Перевод патогенного бессознательного в сознание, превращение патогенного незнания в нормальное знание — это общая задача психоаналитической терапии. Однако все не так просто, как это может показаться на первый взгляд. Дело в том, что знание аналитика о бессознательном и знание пациента о нем — это не одно и то же. Аналитик должен не прости дать теоретические выкладки своему клиенту на том языке, на котором он обучался психоанализу. А создать условия в которых клиент мог бы осознать необходимое для него.

     Фрейд считал упреки психоанализа в пансексуализме бессмысленными, поскольку не он первым обратил внимание на проблемы сексуальности. Относящиеся к этой сфере жизни человека бессознательные страсти всегда являлись предметом осмысления драм и трагедий, находящих свое отражение в сокровищнице мировой литературы, а рассмотренное им понятие сексуальности в принципе ничем не отличалось от Эроса древнегреческого философа Платона. Без рассмотрения и осмысления проблематики любви невозможно понять жизнедеятельность человека или, по крайней мере, такое понимание оказывается ограниченным, обедненным, искаженным.
     Немецкий философ Артур Шопенгауэр заявил о том, что влюбленность «имеет свои корни исключительно в половом инстинкте», половая любовь «является самой могучей и деятельной изо всех пружин бытия», она «составляет конечную цель почти всякого человеческого стремления», «ежедневно поощряет на самые рискованные и дурные дела, разрушает самые дорогие и близкие отношения, разрывает самые прочные узы, требует себе в жертву то жизни и здоровья, то богатства, общественного положения и счастья» и в общем выступает как «некий враждебный демон, который старается все перевернуть, запутать, ниспровергнуть».
     В отличие от мальчика, подпадающего под власть страха, связанного с комплексом кастрации, девочка, в понимании Фрейда, испытывает чувство глубокого ущемления. Обнаружив свое отличие от мальчика, она начинает испытывать зависть по отношению к тому, чего у нее нет, и у нее может возникнуть желание стать такой же, как мальчики. В более позднем возрасте это желание может вновь появиться при неудаче выполнения женской роли и проявится в неврозе.
Инфантильное сексуальное исследование ведет к активизации сексуальной деятельности ребенка. Оральная и анальная деятельность, онанизм, подглядывание, раздражение эрогенных зон — все это доставляет удовольствие ребенку. В то же время применительно к взрослому человеку все эти виды удовольствия расцениваются как извращения, поскольку они не связаны с деторождением. Таким образом, оказывается, что в детстве находятся корни всех извращений. Фрейд считал, что «извращенная сексуальность есть не что иное, как возросшая, расщепленная на свои отдельные побуждения инфантильная сексуальность».
     После публикации таких работ, как «Три очерка по теории сексуальности» (1905) и «Анализ фобии пятилетнего мальчика» (1909), некоторые педагоги не только подвергли критике «непристойные» воззрения Фрейда на детей, но и выступили с призывами привлечь автора этих работ к уголовной ответственности за аморальные теории и безнравственное лечение.
     Как считал Фрейд, ребенка можно было бы назвать полиморфно-извращенным существом, что отнюдь не ущемляет его достоинства как человека.
     Фрейд сформулировал два сходных между собой положения. Одно, на которое уже обращалось внимание, гласило: все вытесненное является бессознательным, но не все бессознательное является вытесненным. Второе звучало так: все генитальное является сексуальным, но не все сексуальное относится к генитальному. Как замечал основатель психоанализа, «мы не можем не признать «сексуального», которое не «генитально» и не имеет ничего общего с продолжением рода».
Исходя из подобного понимания сексуальности, Фрейд провел различие между прегенитальной и генитальной организациями сексуальной жизни человека. Прегенетальной организацией сексуальной жизни он назвал такую, в которой генитальные зоны и гениталии (половые органы) еще не приобрели своего преобладающего значения.