|
|
Георгий Почепцов. «Карточный домик»: как на смену клиповому мышлению приходит сериальноеКлиповое мышление, которое приписывали современному человеку, характеризовалось особенностями разорванности в отличие от системного мышления прошлого. Дологическое и логическое мышление, которые им предшествовали, имели разную основу системности. Дологическое мышление имело свою базу системности вне опыта, все конкретные объекты понимались из заранее сущестующей матрицы. Логическое мышление отдавало гораздо большие права как рациональным размышлениям, так собственному опыту человека.  Но чем более интенсивным становился информационный поток, тем сложнее было для человека принимать решения на основе собственной рациональности. Он стал опираться на институты знаний, к которым отнесли и эстетический институт, имеющий в наличии литературу и искусство. Толстой или Достоевский как пример стали эмоциональными (эстетическими) передатчиками знаний, в отличие от знаний образовательного или научного порядка. Такой объект, как семья, может присутствовать и у Толстого, и в образовании, и в науке. Кстати, это равенство отражает и понимание писателей как властителей дум в девятнадцатом веке. В двадцатом веке внезапно исчезает эта роль писателей, что можно увидеть в фразе Сталина о писателях как об «инженерах человеческих душ» или Хрущева как об «автоматчиках партии». Мы видим, что в этом измерении писатель становится частью определенного прикладного подхода, он перестает быть самостоятельной единицей, его рукой водит кто-то другой, в данном примене идеология. Но если раньше писатель сам создавал идеологию, то теперь идеология стала создавать писателя. Клиповое мышление, вероятно, является результатом определеннго «взрыва», когда объемы информации достигли таких высот, что возможности индивидуального сознания подошли к своему пределу. Типичный человек уже не мог черпать информацию и сам анализировать ее. Он отдался в руки «менторов», которым теперь вынужден верить, сам он не может оценить ни достоверность информации, ни системные корни события. Теперь уже менторы используют то, что заложено в этом отрыве знаний от человека. СМИ задают как приоритетность данного события в потоке, просто за счет того, что уделяют ему внимание, так и причину и следствие события, что позволяет перекладывать вину за него либо на государство, либо на индивида. Дж. Лакофф многократно писал о консервативной модели мира, характерной для американских республиканцев [1]. В рамках нее бедность трактуется как личная, а не как социальная ответственность. Бедные — ленивы и не заслуживают богатства. Это идеология. Одновременно со стороны СМИ Ш. Айенгар предложил разграничивать эпизодические и тематические новости [2]. Эпизодические новости отражают случайные события, в них вина будет лежать на индивиде. Тематические новости, которые требуют большой подготовки, поскольку включат в себя историю, коментарии экспертов, делают событие системным, поэтому вина в этом случае будет лежать на государстве. Сериалы в этом плане тоже являются системной картиной мира. При этом мир может быть и не системным, но сериалы всегда сверхсистемны. Кстати, именно и по этой причине тоже нас сложно оторвать от сериалов, которые должны длиться вечно [3]. Государственное управление получило сегодня очень серьезный телевизионный инструментарий. Например, Д. Дондурей видит следующий тренд в сторону развлекательности [4]: «Система — эта «мягкая сила», в лице ее политических идеологов, — очень серьезно занимается подталкиванием населения к развлечению и удовольствиям. И вот это развлечения, удовольствие, комфорт, поездки, качественная еда заслоняют собою все. Никому сегодня даже в голову не придет на телевидении рассказывать зрителям о том или ином поэте. О той или иной строчке этого поэта. Разве что, когда приходит какой-то день рождения…». Визуальные потоки победили вербальные. И это не только постоянное уменьшение тиражей книг и читателей. Это и приход нового мышления, которое вырастает на базе именно визуальности сериалов. Сегодня даже вышла книга о геполитике сериалов Д. Моизи [5]: «Сериалы отражают реальность, но иногда они ее опережают и даже как будто определяют. Казни в духе средневековья, осуществляемые ИГИЛ, несут на себе печать варварства, напоминающего некоторые сцены из «Игры престолов». Главный тезис книги Моизи, посвященной сериалам: время сериалов встретилось с мировым временем. «Как в XIX веке можно было изучать французское общество по рассказам Бальзака, Золя или Флобера, так в XXI веке современным аналогом журнальных рассказов стали сериалы». По поводу «Игры престолов», который Моизи считает наиболее влиятельным, он говорит: «Особенно часто его сравнивают с происходящим на Ближнем Востоке. Действие происходит в давние времена, но прослеживаются параллели с Ближним Востоком XXI века: насилие, постоянные войны, сцены обезглавливания. Мы начинаем осознавать, что этот феномен выходит за рамки телеэкранов». Это его внимание к сериалам можно понять и на основании того, что его предыдущая книга занималась эмоциями. Она имела такой подзаголовок «Как культуры страха, унижения и надежды изменяют мир» [6 — 7]. Моизи считает, что азиатский мир характеризуется надеждой, арабо-исламский — унижением, а западный мир — страхом. Во своей книге он анализирует культуры надежды как наличие определенного типа уверенности. Он интересно подчеркивает, что сама идея Азии является западной, здесь нет того понимания, по которому европейцы рассматривают себя европейцами. Культура надежды не затрагивает все страны, от нее ушла, например, Япония. Сериал задерживает и действие, и особо его окончание: он не стремится к финалу. Это требует введения большого числа дополнительных деталей, которые резко увеличивают избыточность повествования. Об избыточности как характеристике массовой культуры писал У. Эко [8]. Однако это и требование литературы вообще. Как дает совет писатель Чак Паланик [9], вместо того, чтобы написать «Глаза Энн были голубые», «Энн имела голубые глаза», лучше написать «Энн закашлялась и начала махать перед своим лицом, чтобы отогнать сигаретный дым от своих голубых глаз, а потом улыбнулась…». И общее правило: «Вместо того чтобы сделать героев знающими что-то, вы должны придумать детали, которые помогут читателю лучше узнать их. Вместо того чтобы заставить персонажей желать чего-то, вы должны описать все именно так, что сам читатель это захочет». Сериал стал важной составляющей дня современного человека. Netflix усилил эту характеристику, создав возможности для просмотра всех серий сразу. По поводу четвертого сезона «Карточного» домика даже публиковалось расписание по сколько серий удобнее смотреть в один день. В результате столь значимый объект, как сериал, привел к созданию и распространению в массовом сознании своего типа мышления, которое, к тому же, очень в сильной степени опирается на визуальную коммуникацию в отличие от прошлых типов мышления, опиравшихся на вербальные коммуникации. Кстати, расцвет логического (рационального) мышления в сильной степени оказался связан с возникновением письма, а потом и печати. Что характеризует сериальное мышление? В нем мы имеем очень сильную системность, во многом сходную с системностью доклипового мышления. Клиповое и сериальное мышление имеют важную общую черту — их матрица выстраиваются не на рациональной, а на эмоциональной основе. Мы любим или ненавидим, делая это автоматически, а не рационально. Мы сами ничего не решаем, а повторяем все вслед за создателями сериала. Сериал видит мир в таких параметрах:
Не только сериалы, но и сегодняшние новости выстраиваются именно так:
СМИ прячутся от обыденности, трагизма обычной жизни, даже закрываясь негативом, но чужим. Наводнения, тайфуны и землетрясения ежедневно на экране, потому что они большие и далеко, за них власть не несет ответственности. Телевидение в целом имеет то, что можно обозначить как гламурная тенденция. Человек во фраке или за рулем «роллс-ройса» ему интереснее работяги в троллейбусе. Намного сильнее эта общая тенденция проявляется в сериалах. Телевидение нуждается в мультипликаторах. Ему нужен не убийца, а серийный убийца, соответственно, не конгрессмен, а президент, как сериале «Карточный домик». «Карточный домик», последний сезон которого прошел в Netflix в марте, является примером такого сериального подхода к моделированию поведения. Герои здесь завышены — это президент США и его жена. Но одновременно политика предстает не только как грязный вариант деятельности по определению, но и как очень сложный продукт обмана и компромисса, необходимых, чтобы в конце концов достичь поставленных первым лицом целей. Главное обучающее правило, запущенное в массовое сознание «Карточным домиком», состоит в том, что политика имеет право и на грязный инструментарий. В свое время Клинтона уберегло от импичмента то, что в массовое сознание было введено разграничение президентских функций и личных действий политика. Когда население решило, что Клинтон хороший президент, а его личная жизнь находится от этого в стороне, Клинтон вышел с покаянием, которое и было принято массовым сознанием. В жизни и в сериале политика выступает как принципиальная многоходовка, а не простой переход от причины к следствию. Сериалы сами создают действительность. Президент в сериале «Карточный домик» сказал, что так действует политика, которая строится не на реакциях на события, а на создании событий. Там, к примеру, по сути конструируется война, чтобы закрыть ею кризисную ситуацию во время избирательной кампании. В «Карточном домике» показано, что политические оппоненты являются более серьезными врагами, чем внешние враги. С российским президентом, который носит в сериале «Карточный домик» фамилию Петров, американский президент скорее достигает компромисса, чем со своими внутренними критиками. Россия в принципе вписана как традиционный враг во многих сериалах в двух ипостасях. Внешний враг — государство, внутри страны действует русская мафия. Чаще перед нами мафия, редкий вариант сериал «Оккупированные», где мафии нет, но есть государство. Украина уже тоже стала появляться как вариант криминала. В нескольких сериях «Элементарно» украинцы добавились к типичным американским «инопреступникам» — русским или сербам. Интернет был встречен в штыки телевидением, поскольку, как оказалось, политики телевидения и политики интернета не совпадают. Яркий пример этого — Путин и Навальный. Раньше этот водораздел шел с помощью телевидения, примером чего были нетелевизионный Брежнев и принципиально телевизионный Горбачев. Противопоставление того, что можно обозначить как монологический поток телевидения и диалогический поток Интернета хорошо передают следующие слова : «Картина мира, формируемая Интернетом, — совершенно иная. Когда начинаешь сопоставлять информацию из множества имеющихся в Сети независимых источников, выясняется, что телевизионного мира не существует в реальности — он профессионально сконструирован специально для зрителей, которые время от времени превращаются в избирателей» [10]. Сериалы являются бесплатными и эстетическими привлекательными уроками жизни и уроками мышления. Из точки А точку Б мы можем перейти по пути, которому нас учили в школе, а может по пути, реализуемому президентом Андервудом. Последний предлагает свой пример как более заразительный, поскольку предстает как реальный, хотя и неправильный с точки зрения школы. Сериал всегда будут побеждать школьное мышление, делая возможным то, что казалось невозможным. Вспомним анекдот советского времени, когда человек хочет поселиться в Санта-Барбаре, поскольку он всех там знает. Сериал — это та же реальность, только более сильная. Интенсив жизни в ней превосходит интенсив реальности. И эта красивая жизнь всегда одерживает победу над жизнью обыденной. Литература
Сериал Newsroom как пример «подталкивающего» моделирования действительности Перепрограммирование поведения с помощью телесериала как варианта медикоммуникаций Телесериалы как медиакоммуникации
© Почепцов Г.Г.,
2016 г. Категория: Статьи » Психология Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|