Жорняк Е.С. Нарративная терапия: от дебатов к диалогу

We live with each other in a world of conversational narrative, and we understand ourselves and each other through changing stories and self descriptions.
Anderson, H. and Goolishan, H.A¹⁾

Мир, к сожалению реален; я, к сожалению, Борхес.
Борхес²⁾

Человек, возможно самая таинственная порода планеты, тайна вопросов без ответов. Кто мы? Откуда мы? Куда мы идем? Откуда мы знаем то, что мы думаем, что знаем? Почему мы верим во что-то? Бесчисленные вопросы в поисках ответа. Ответа, который приведет к следующему вопросу, и следующий ответ приведет к следующему вопросу и так далее, и так далее. Но под конец, не оказывается ли это всегда одним и тем же вопросом и ответ всегда один и тот же...мяч в кругу, игра продолжается 90 минут, это факты. Все остальное только теория. Начинаем.
"Беги Лола Беги". Текст в начале фильма.

Нарративная терапия - интерпретация авторов:

В Дульвич Центре (the Dulwich Center), директорами которого являются основатели нарративной терапии, было сформулировано следующие описание этого подхода:
Основная предпосылка нарративной терапии это идея, что жизни и отношения людей формируются:

• Знаниями и историями, которые были созданы сообществами людей, и привлекаются этими людьми для осмысления и описания их опыта.
  И
• Определенными практиками Я и отношений, в которых способы жизни связываются с этими знаниями и историями.

Нарративная терапия помогает людям разрешить их проблемы:

• Позволяя им отделить их жизнь и отношения от тех знаний и историй, которые, по их мнению, уже себя исчерпали;
• Помогая им бросить вызов тем способам жизни, которые они воспринимают как доминирующие, подчиняющие, и
• Поощряя людей переписать их истории жизни в соответствии с альтернативными, предпочитаемыми (самими людьми) историями их идентичности, и в соответствии с предпочтительными (для самих людей) способами жизни. ⁴⁾

Многомерное пространство. Комментарий о стиле статьи.

Одним из основных вынужденных увлечений постмодернистов, а следовательно и нарративных терапевтов, в последние годы является отнесение к самим себе, своим теориям и практикам, принципов идей и методов, разработанных в этих же теориях и практиках. Постмодернисты деконструируют собственные тексты и напряженно живут своим постмодернистским стилем жизни, а нарративные терапевты экстернализируют проблемы нарративного терапевта и деконструируют нарративную терапию. Большинство текстов о нарративной терапии также по своему стилю содержанию и структуре можно назвать постмодернистскими. Почти любой такой текст в самой своей форме содержит все то, что в нем написано, например автор пишет о принципе "не-знания", представляя свои аргументы в виде рефлексивных вопросов, а далее, усиливая головокружение читателя, объясняет что же такое рефлексивный вопрос, конечно же, с помощью новой серии рефлексивных вопросов. Следуя этой практике, организуем и мы нашу историю о нарративной терапии, используя воспринятую ей постструктуралистскую идею неотделимости текста от контекста.

Итак, в постсруктурализме (изначально методе анализа текстов, пришедшем на смену структурализму) есть несколько взаимосвязанных идей, используемых нарративными терапевтами. Идея интертекстуальности - идея о существовании текста в пространстве других текстов. Текст может отсылать к тем текстам, о которых в нем даже формально не упоминается. Все, что автор прочитал до написания своего текста, прорывается в его собственном произведении даже помимо его воли и сознания. Идея о бесконечной интерпретации текста - сколько читателей - столько интерпретаций (отсюда следует невозможность наличия эксперта, критика, конечного интерпретатора). И наконец, обобщающая эти две идеи, концепция неотделимости текста от контекста, где контекст понимается как точка отсчета, относительно которой совершается интерпретация событий, действий и т д.. В зависимости от контекста один и тот же текст (поведение, действие, мысли, слово, теория) может оцениваться по-разному.

Таким образом можно было бы начать с рассказа о контекстах нарративной терапии (постмодернизме, конструктивизме, пост-структурализме, социальном конструктивизме), а затем поместить текст, нарративную терапию, в эту рамку. Однако интертекстульное пространство посвященное этим контекстам так запутано и многообразно, что возникает риск не добраться до самого текста, создав некую цитату "Путей к Раю" Корнеля (комментарии к утерянной рукописи), что "конечно же сделало бы честь автору, однако вряд ли удовлетворило бы читателя" ⁵⁾. Можно было бы создать как бы целостный рассказ о нарративной терапии, разметив комментарии о том, "откуда" в ней появлялись те или иные идеи в конце рукописи, на полях или в сносках. Однако работа по укреплению мордонга нарративной терапии сегодня мало уместна - это очень динамично меняющаяся сфера исследования и практики. Содержательный анализ этой динамики потребовал бы написания еще не одной статьи, однако сам факт неоднородности и нестабильности поля нарративной терапии хотелось бы отразить и в этом тексте. То, рассказ о чем, мне предстоит сконструировать, представляется мне не как гомогенное линейное поле, а как многомерное динамичное пространство полеолога. То, что я предлагаю в этой статье это попытка средствами линейного и нелинейного письма описать некоторые фрагменты этого многомерного пространства. ⁶⁾

1. Время.

Модернизм⁷⁾:

Установка на линейность времени.

Наука: времени нет

Ньютон: Детерминизм и обратимость во времени - между предсказанием будущего и восстановлением прошлого нет никакого различия.

Пригожин: "В традиционном понимании законы природы были законами, описывающими замкнутую, детерминистическую Вселенную, прошлое и будущее, которой считались эквивалентными" ((4) стр. 11)

В литературе: Высокий модернизм: зацикленность у Джойса, у Пруста - время вещь данная. Интерес к утопии (антиутопии), конечной цели, одному исходу.

В архитектуре: Все существующее градостроительство должно быть разрушено для создания великолепных утилитарных городов с прямыми линиями и домами-ячейками.

В психотерапии: Аналитический и бихевиоральный подходы. Поиск объективных причин и предсказуемых поведенческих схем. Если нам дано будущее мы можем "рассчитать" прошлое и наоборот.

Постмодернизм⁸⁾:

Нелинейность, взаимозависимость и непредсказуемость. Отказ от идеи прогресса.

Наука: теория Хаоса. Согласно одному теоретику "там, где начитается хаос, заканчивается классическая наука" (Gleick, J. (1987).p.57)

Появление квантовой теории, "теории неопределенности, недетерминизма и тайны", ввело новое мировоззрение. Теория хаоса, имеющая отношение к нелинейности, взаимозависимости и непредсказуемости динамических систем, выражает это новое мировоззрение.

Пригожин: "Теперь мы понимаем, что детерминистические, симметричные во времени законы соответствуют только весьма частным случаям. Они верны только для устойчивых классических и квантовых систем, т.е. для весьма ограниченного класса физических систем. Что же касается несводимых вероятностных законов, то они приводят к картине "открытого" мира, в котором в каждый момент в игру вступают все новые возможности"((4) стр. 11.).

Радикальный конструктивизм.

Матурана: "Осознание того, что идея времени возникает как абстракция, происходящая из согласованности опытов наблюдателя, которую он или она использует как объяснительный принцип - само по себе не проблема. Вот, что действительно становится проблемой в длительной перспективе, так это неосознанное принятие идеи времени как объяснительного принципа, который воспринимается, как порядок вещей, и придает времени трансцендентный онтологический статус" ⁹⁾.

Литература: Гипертекст. Картасар. Эко. Борхес. Сад расходящихся тропок.

Равноправное многообразие ходов в каждой точке истории. Сюжет не линейный, а развертывающийся, с бесконечной возможностью выбора - это отменяет идею о конечной блистательной цели.

Время открывается шаг за шагом. Каждый, кто движется во времени, обживает его по своему и метит на карте времени то, что важно для него.

Борхес. Внутренние диалоги:

"Иногда тропки этого лабиринта пересекаются: Вы, например, явились ко мне, но в каком-то из возможных вариантов прошлого вы - мой враг, а в ином -- друг. ...

В отличие от Ньютона и Шопенгауэра ваш предок не верил в единое, абсолютное время. Он верил в бесчисленность временных рядов, в растущую, головокружительную сеть расходящихся, сходящихся и параллельных времен. И эта канва времен, которые сближаются, ветвятся, перекрещиваются или век за веком так и не соприкасаются, заключает в себе все мыслимые возможности. В большинстве этих времен мы с вами не существуем; в каких-то существуете вы, а я -- нет; в других есть я, но нет вас; в иных существуем мы оба. В одном из них, когда счастливый случай выпал мне, вы явились в мой дом; в другом -- вы, проходя по саду, нашли меня мертвым; в третьем -- я произношу эти же слова, но сам я -- мираж, призрак. ...

Не в любом, - с улыбкой пробормотал он, - вечно разветвляясь, время ведет к неисчислимым вариантам будущего. В одном из них я -- ваш враг. (Борхес. Сад Расходящихся тропок.)

И все же, и все же... Отрицание временной последовательности, отрицание себя, отрицание астрономической Вселенной - все это акты отчаяния и тайного сожаления... Время - это субстанция из которой я состою. Время - это река, уносящая меня, но я сам река; это тигр, пожирающий меня, но я сам тигр; это огонь, поглощающий меня, ноя сам огонь. Мир, к сожалению реален; я, к сожалению, Борхес".

Борхес Хорхе Луис. Новое опровержение времени. (цит по (4) стр. 260)

Архитектура - это кров с украшением. Нет бессмысленных элементов архитектурного декора. Равноправия утилитарного и символического уровней.

Психотерапия:

Время, необратимое время, с полным возможностей прошлым, настоящим и будущим впервые появляется в конструктивистских подходах - в BSFT (brief solution focused therapy by Steve De'Shaizer) и нарративной терапии. В обоих школах терапевт с помощью вопросов, ориентированных на время, может предложить клиенту¹⁰⁾ переместиться в будущее, полевариативное будущее, где клиент может выбрать для себя предпочтительный для него вариант варианты, оттуда взглянуть на настоящее и или прошлое и переописать их таким образом, чтобы они способствовали наступлению этого желательного будущего. Возможен обратный вариант, когда с помощью уникальных эпизодов терапевт помогает клиенту увидеть в его прошлом предпочтительный для этого клиента (семьи) опыт и распространить его на настоящее и будущее.

Идею уникального эпизода, некоего опыта (поведенческих актов, коммуникативных актов, переживаний, мыслей и пр.), несоответствующего, выбивающегося из логики и смыслов проблемно-насыщенных историй, рассказывая которые, люди описывают себя и свою жизнь, сформулировал Уайт. Например, для супружеской пары, которая в качестве проблемы заявляет постоянные конфликты, уникальным эпизодом будет час, день, месяц, период периоды в их совместной жизни, когда конфликтов не было. Узнав о существовании таких эпизодов, терапевт в качестве следующего шага выясняет, является ли этот уникальный эпизод предпочтительным опытом для этих клиентов; затем спрашивает об аспектах прошлого, в которых есть что-то общее с уникальным эпизодом или смыслом уникального эпизода (Кто из вашего окружения мог предсказать, что в отпуске вы не будете ссориться? Случалось ли до отпуска, что Вы вдруг замечали в себе эту терпимость(термин клиента)?); далее терапевт задает вопросы, связывающие прошлый опыт с настоящим (Когда вы думаете об этом отпуске или о ваших мирных отношениях до рождения сына, это что-нибудь меняет в том, как вы воспринимаете тот опыт, который пережили в этом месяце?), и, наконец, терапевт задает вопросы, распространяющие историю на будущее (Учитывая ваши взгляды на события, которые мы сегодня обсуждали, как вы думаете, какой для вас будет следующая неделя месяц год? Если Вы вновь начнете использовать ваши способности к терпимости, как вы это делали в отпуске, как вы думаете на это может отреагировать Ваша дочь?).

Итак, именно уникальные эпизоды основной ресурс используемый нарративными терапевтами для создания необратимого времени, в котором прошлое настоящие и будущие неоднозначно взаимосвязаны и полны возможностей. Другой немаловажный ресурс, сделавший возможными эти путешествия во времени, Уайт позаимствовал у французского постструктуралиста Деррида. Речь идет о Деконструкции. По сути выявление и распространение во времени уникальных эпизодов это метод деконструкции жизненного нарратива.

У Деррида деконструкция это стратегия по отношению к тексту, включающая одновременно и его деструктцию и реконструкцию. При этом в тексте выделяются маргинальные, подавляемые мотивы, противо-направленные по отношению к "основному" направлению. Текст в этом случае оказывается не мирным гомогенным единством, а пространством репрессии. Цель Деконструкции - активизировать внутритекстовые очаги сопротивления диктату некоего "главного смысла"(6).

Нарративные терапевты применяют деконструктивное выслушивание. В отличие от роджерианского терапевта, чье активное слушание направлено на то, чтобы отражать историю клиента, как зеркало, без искажения, нарративный терапевт ищет скрытые смыслы, пространства и разрывы, признаки конфликтующих историй. Такая практика позволяет открыть пространство для тех аспектов жизненных нарративов людей, которые находятся на перифирии и еще не обрели свою историю, и ослабить хватку доминирующих, ограничивающих историй; помочь людям отнестись к своим жизненным нарративам не как к пассивно получаемым фактам, но как к активно конструируемым историям; поставить под сомнение "фактичность", неприложность жизненных нарративов людей; показать, что общепринятый или официально санкционированный смысл той или иной истории, это всего лишь одна из возможных интерпретаций; избежать приписывания характера экспертности возможным интерпретациям терапевта; создать новую историю, новый конструкт и развить его, если выяснится, что по мнению данного человека он для него более желателен.

Заметим, что, таким образом, вопреки заявленной релятивистской позиции, некоторые установки относительно того, что для человека лучше, у нарративных терапевтов все-таки имеются. Это установка на позитивную историю и на активную позицию человека.

Первая исходит из сути терапевтического проекта в целом, по крайней мере в той его формулировке, за счет которой психотерапия может себе позволить быть популяризованной, существовать на рынке и выступать как явственно слышимый дискурс в так называемых цивилизованных странах, - психотерапия помогает людям улучшить их жизнь. Предполагается, что человек которого все устраивает не пойдет к психотерапевту. Человек же, пришедший к психотерапевту, расскажет, что его не устраивает. Это, в терминах нарративной терапии, и будет проблемно-насыщенная история. Позитивная же история это история, в которой именно этой проблемы нет. Таким образом, что для него является или не является проблемой, человек все-таки решает сам, и термин "позитивная" здесь условен.

Что будет делать нарративный терапевт, если к нему придет человек и расскажет, что он описывает свою историю как абсолютно позитивную и его это не устраивает? Будет ли нарративный терапевт помогать этому человеку переписать его историю как более проблемно насыщенную?

Вторая установка, по сути, означает, что нарративные терапевты "более внимательны к событиям, которые могут быть пересказаны, как история "борьбы против несправедливости", нежели к тем, которые рассказываются как истории о "человеке как о жертве"" ((7) стр.73). Эта установка обязана своим появлением знакомству Уайта с идеями Мишеля Фуко. Этот французский философ думал, что базовые, "общепонятные" идеи, которые люди обычно принимают за "законы жизни", "порядки вещей" и "вечные истины" о том, что есть человек и общество, в действительности меняются по ходу истории. В каждом конкретном обществе, в каждый конкретный момент период истории существуют дискурсы, определяющие, какое знание следует считать истинным - в том числе знание о том, что есть умственная патология, психическая норма и не норма, преступление, заболевание, сексуальность, и как на основе этой классификации человека идентифицировать, изолировать, наказать и ущемить. Те, кто контролируют дискурс - контролируют знание, и, в то же время, доминирующее знание данной среды определяет, кто может занять в ней властные позиции. Например, в обществе, где существует доминирующее знание со статусом истины о том, что психотерапией лучше всего заниматься женщинам до 25 лет, властью определять, что такое психотерапия и кто может ей заниматься, будут наделены женщины до 25 лет, а, скажем, мужчины после 45 лет окажутся лишенными голоса и власти в этой особой области дискурса. Таким образом для Фуко Власть - это знание, а знание - это власть. Уайт вслед за Фуко полагает, что мы склонны интернализировать доминирующие нарративы нашей культуры, легко веря в то, что они содержат истину о нашей идентичности. Эти доминирующие нарративы скрывают от нас возможности, которые другие нарративы могли бы нам предложить. "Люди приходят в терапию или, когда доминирующие нарративы не позволяют им прожить свои собственные предпочтительные нарративы, или когда человек активно участвует в воплощении историй, которые он находит бесполезными"((7) стр. 65).

Таким образом, подчиняясь власти этих доминирующих для нарративных терапевтов дискурсов Фуко и Уйта, эти терапевты и стремятся побудить человека занять активную позицию по отношению к бесполезным для него дискурсам и метанарративам, что позволит ему противостоять их власти и переписать свой локальный нарратив так, как ему удобно.

Голос с периферии: Обсуждая влияние постмодернизма на семейную терапию, Ларнер¹¹⁾ утверждает:
"... Все дискурсы (даже дискурс дискурса, ср. Фуко) потенциально способны эксплуатировать и контролировать, так как иерархия и оппозиция - имманентные характеристики мысли вообще".

Оставляют ли нарративные терапевты человеку право на выбор быть (описывать себя) жертвой? Что будет делать нарративный терапевт, если выяснит, что описание себя как жертвы является предпочтительным для данного человека?

Что будет с нарративным предприятием, если человек откажется выступать как автор своей истории?

Понятно, что, прими нарративные терапевты идею равноправия всех стилей жизни и способов конструирования реальности во всей ее парализующей полноте, любое психотерапевтическое предприятие превратилось бы в излишество или, в терминах деконструктивизма, маргинальный элемент на поле взаимодействия людей.

Что делать терапевту и клиенту в одной комнате, если, в конце концов, любая конструкция реальности также хороша как все остальные? Или все они одинаково ни хороши, ни плохи.

Еще до того как термин "постмодернизм" был популяризован Перри (пересказано по Ботелла (9)) заметил парализующий эффект релятивизма и предложил преодолевать его с помощью того, что он назвал Обязательством и определил как:
Утверждение персональных ценностей или выборов в условиях релятивизма. Сознательный акт или осознание идентичности и ответственности. Процесс ориентации Я в относительном мире. ¹²⁾

Ботелла (9) полагает, что Обязательство Перри является существенным элементом конструктивизма. Такого же мнения придерживаются и Эфран и Кларфилд (Efran and Clarfield) ¹³⁾, заявляя что:
"В нашей интерпретации конструктивистская рамка утверждает, что 1. каждый имеет личные предпочтения 2. люди имеют право выражать эти личные предпочтения и 3. эти выборы не следует путать с объективными истинами. Для нас "истина" это набор широко разделяемых мнений". (цит. по Ботелла (9))

Таким образом, практикуя вид терапии, сформировавшийся в процессе включения психотерапии в конструктивистский контекст, нарративный терапевт выступает для клиента как некий временный профессиональный сопровождающий в процессе выборов, совершаемых клиентом на основе его личных предпочтений, принятия им ответственности за эти выборы, описания им своей, устраивающей его, идентичности, и ориентации клиента в мире с доминирующим дискурсом релятивизма.

Говоря о времени в Нарративной терапии, упомянем еще один момент. Каждая сессия здесь также конструируется как отдельный эпизод. Следуя идее гипертекста и позиции не-знания, о которой будет сказано позже, нарративный терапевт не планирует свою работу на 2 или 10 сессий вперед, он не ведет семью клиента к какой-то понятной ему цели, моменту, когда семья станет функциональной или клиент превратиться в актуализирующуюся личность. Путей может быть много, в каждый момент есть варианты и весь путь непредсказуем. Критерий прекращения терапии - мнение клиента семьи, что он решил те задачи, которые перед собой ставил.

Фильм. "Беги, Лола, Беги". Заменяет чтение этого раздела.

2. Наблюдатель

Модернизм:

Позитивистский подход: Возможен идеальный наблюдатель, который не влияет на наблюдаемое.

Постмодернизм¹⁴⁾:

Физика: Квантовая механика. Квантовый парадокс - многие физики пришли к заключению, что наблюдатель и производимые им изменения, являются элементами в нашем описании природы.

Голос с периферии (?): Пригожин ( (4) стр.8): "Именно квантовый хаос, а не акт наблюдения, опосредствует наш доступ к природе".

Исследователь наблюдатель становится фактором в исследовании, влияющим на его результаты. В радикальном конструктивизме звучит тезис "все, что сказано, сказано наблюдателем". Это не означает, что все находится в "голове" или в сознании, а "реальности" не существует - такая тория возможна, но доказать ее или противоположную ей объективистскую позицию нельзя. У Матураны и Варелы¹⁵⁾ есть метафора эпистемологической одиссеи как путешествия между Сцилой (скалами догмы) и Харибдой (водоворотом солипсизма). Эта метафора может служить иллюстрацией ко всем конструктивистским теориям.

Фильм: Курасава. Россимон.

Конструктивизм:

"Конструктивизм" это общий лейбл для эпистемологической позиции, которая
(a) отрицает, что индивидуальное знание имеет непосредственный доступ к "объективной реальности" и однозначно ее отражает, и
(b) вместо этого объявляет индивидуальное знание "сконструированным" наблюдателем в ответ на окружающую среду, но в терминах и исходя из конституционных черт (таких как способность к концептуализации, способы совершения операций и т. п.) самого наблюдателя. ¹⁶⁾

Радикальный конструктивизм:

Основные фигуры: Maturana and Varela, von Foerster, and von Glaserfeld

Суть: "Все знание зависит от структуры знающего" ¹⁷⁾

Следовательно никакое объективное знание невозможно.

Матурана:

"Мы не можем коннотировать какую-либо целостность или природное измерение, которое существует независимо от того, что мы делаем как наблюдатели (люди); и
в нашей повседневной жизни мы используем слово "время", чтобы означить или указать на абстракцию нашего опыта преемственности процессов. Другими словами я показал, что в любой области основания идеи времени лежат в биологии наблюдателя, не в области физики, которая является сферой объяснений определенного рода когерентностей опытов наблюдателя....Таким образом, мы существуем в этой восхитительной ситуации опыта, в которой мы как наблюдатели, присутствующие в настоящем, являемся источником всего, даже того, что мы в нашей согласованности опытов наблюдателей можем видеть как целостности, которые посредством своих операций вызывают операции наблюдения и объяснения их появления в закрытой области объяснений. Великое искушение состоит в трансформации абстракций согласованностей нашего опыта, которые мы подразделяем на такие идеи, как реальность, существование, причинность, пространство, сознание... или время, в объяснительные принципы" ¹⁸⁾.

Психотерапия:

Терапевт не может быть отстраненным "объективным" наблюдателем.

Развитие кибернетики второго порядка позволило нарративным терапевтам занять более оценочную позицию по отношению к их мышлению и практике и поместить терапевта и других профессионалов внутрь системы. Это допущение пришло на смену распространенной ранее идее о том, что терапевт имеет дело с проблемами локализованными в системе семье, оставаясь при этом как бы над этой системой или вовне ее.

Терапевты стали стремиться сделать свои предположения, допущения и практику прозрачными для клиентов. Одним из средств реализации этого проекта стали рефлексивные команды, которые могли состоять из профессионалов разного уровня, включать студентов и вольнослушателей, и в разных вариациях обсуждали различные аспекты семейной истории проблемы целей на глазах у этой семьи или в диалоге с ней. Это позволило семье задать терапевтам вопросы по поводу тех вопросов, которые были заданы им.

Парадоксально, что воплощение в практику этого конструктивистского тезиса о включенном наблюдателе, в психотерапии изначально носило не прагматический характер - мы так будем считать, потому что это сделает нашу работу эффективней-, а было логически выведено в результате наблюдений за практикой (проходивших во время возрастающего влияния конструктивистского дискурса, на тех, кто эти наблюдения осуществлял) наблюдателями - мы так будем думать, потому, что мы видим, что так есть.

Прагматический же аспект был добавлен позже. Главным изменением здесь было полное исчезновение концепта сопротивления из нарративной терапии и замена его идеей сотрудничества. Если человек семья система "сопротивляются" терапии значит терапевт предлагает им то, что им не подходит. Терапевты начали спрашивать людей о том, какие задания, ритуалы, способы организации терапии они считают для себя полезными. Эти ритуалы, стратегии и т.д. часто разрабатывались совместно с семьей и, если семья их затем не выполняла, то это также обсуждалось в контексте поиска более эффективных путей. Для нарративных терапевтов, как и для профессионалов, практикующих BSFT, все это не является манипулятивными приемами, способами преодолеть или обогнуть сопротивление. "Сопротивления" нет. Есть коэволюционный процесс системы, которая включает и терапевта (и рефлексивные команды) и, пробуя разные формы сотрудничества, пытается измениться.

3. Знание Истина Язык Смысл

Модернизм:

Знание:

Знание как интернализованная репрезентация внешней, независимой реальности.

Локк: Знание - результат "отпечатывания" внешнего мира на tabula rasa познающего.

Мир Познаваем

Истина: Логоцентризм. Идея о существовании одного конечного трансцендентного смысла. Истина - это означаемое. Оно то всех и интересует, а

Язык: слово - это означающее для этой истины.

Тоталитаризм

Постмодернизм:

Знание: Неоднозначность познанного. Вероятностность. Микромир является вероятностным. Например, электрон переходит с одной орбиты на другую случайно. Расходящаяся, равновероятностная модель

Плюрализм

Конструктивизм:

Знание - гипотетическая конструкция

Ботелла: "Таким образом субъект и объект это конструкции (или операции) наблюдателя, а не независимо существующие целостности. Даже если существует онтологическая реальность, мы можем познавать ее, только оценивая, насколько хорошо наше знание ей соответствует. Фон Гласерфельд (1984) ¹⁹⁾ проясняет идею соответствия с помощью метафоры ключа и замка - даже если ключ открывает замок, мы не можем быть уверены, что он ему соответствует (возможно, мы могли бы найти другой ключ, который также открыл бы замок). Таким образом радикальный конструктивизм видит в знании конструкции" (9).

Кант: Знание - измышление активного организма, взаимодействующего с окружающей средой.

Поппер: Знание происходит из чистого наблюдения, так как каждый акт наблюдения нагружен теорией.

Социальный конструктивизм:

Знание - социальный конструкт.

Смыслы создаются в процессе социального взаимодействия.

Знание находится не в людях (в индивидуальном сознании), и не снаружи (в объективной реальности), оно между людьми. Знание создается людьми в процессе взаимодействия и обсуждения общих для этих людей смыслов.

Истина: Вместо истины теперь можно говорить об интерпретации, теории или взгляде на что-либо. Все интерпретации, естественно, равноправны. В социальном конструктивизме есть идея, что в каждом обществе отдельные интерпретации, разделяемые большим количеством его членов, со временем приобретают статус "истины" и следующими поколениями воспринимаются как нечто "само собой разумеющиеся". Никто уже не помнит, что возникли эти "законы жизни" в результате переговоров их предков. Переговоры же осуществлялись посредством языка.

Язык: Постмодернистов интересуют означающие - слово, текст сам по себе, текст в контексте, интерпретации текстов, игра означающих друг с другом.

Для социального конструктивиста, язык не отражает истину, язык создает известные нам истины.

Некоторые релевантные теории:

Идея социального конструирования реальности. 4 постулата:

1. Мир не предстает человеку объективно, человек постигает реальность через опыт, а опыт находится под влиянием языка
2. Языковые категории формируются в социальном взаимодействии в конкретном социуме, следовательно - имеют социальную природу
3. Понимание действительности в данный момент зависит от того, что сформировалось в социуме (от действующих норм социальных конвенций).
4. Формируемое социально понимание действительности определяет многие стороны человеческой жизни.

Экологический подход Гибса: Не так важно, что у человека в голове, как то, в чем это голова (Umwelt). Человек во взаимодействии с окружающей средой.

Витгенштейн: 3 идеи (потом отсюда развились Теории речевых актов)

1. Язык неотделим от контекста использования = язык это форма жизни
2. Когда человек говорит, он действует
3. Язык = форма конвенционального поведения

Теория лингвистической относительности. Создали Сепир и Уорф. Вопрос о силе языкового влияния. Сильный вариант ТЛО: язык определяет мышление. Слабый: язык предрасполагает к выбору определенных форм поведения и мышления.

Социальная ответственность (Шоттер):

1. Человеческий опыт неотделим от коммуникации
2. Центральное звено связи между коммуникацией и опытом состоит в процессе объяснения (через язык) - отсюда социальная ответственность = человек обязан объяснить свое поведение, и это объяснение строится в терминах правил общества. Планирование поведения осуществляется в свете последующего объяснения. Наше понимание в большой степени определяется тем, как мы говорим.

Фильм: сериал X-files. Малдер - постмодернист, Скалли - модернист.

Психотерапия:

Нарративная психотерапия основана на идеях социального конструктивизма. Причем для нарративных терапевтов существенным оказался сдвиг от конструктивистской сосредоточенности на биологии наблюдателя к социально конструктивистскому интересу к взаимодействию между наблюдателями.

Нарративные терапевты полагают, что реальности конструируются людьми через язык и организуются и поддерживаются через истории.

Согласно Уайту (17) нарративная терапия сфокусирована на том, как люди выражают свой опыт. Эти выражения опыта, переживания мира или жизни, есть акты интерпретации (через язык), посредством которых люди придают смысл своему опыту и делают его понятным для себя и для других. Смысл и опыт - нераздельны. Выражения опыта - это единицы смысла и опыта. То, какими будут выражения опыта, зависит от того, насколько людям доступны интерпретативные ресурсы, способные обеспечить так называемые рамки понятности, нечто, что приводит события жизни в отношение друг с другом. Выражения опыта имеют культурный контекст и наполнены культурно заданными знаниями и практиками. То, как люди интерпретируют свой опыт, конституирует их жизнь: мир в котором они живут, самих людей их отношения, способы переживания и т.д.. Интерпретации, выражения опыта, находятся в постоянном производстве, и это меняет жизнь. Действие опирается на смысл - то, что люди будут делать, основано на том, как они интерпретируют свой опыт. Люди предпочитают те смыслы, которые разделяются их сообществом. Смыслы личного опыта, которые изначально расплывчаты и неясны, определяются и проговариваются в сообществах людей в соответствии с установленными процедурами. Таким образом люди формируют и переформируют свою жизнь через выражения опыта, через истории.

Эти истории не абстракция, не нечто вовне, к чему люди могут отнести свой опыт, не точки зрения или "зеркала мира" - это и есть сама жизнь.

Основанная на этих теоретических допущениях, нарративная терапия предлагает людям возможность рассказать и перерассказать, воплотить и перевоплотить предпочитаемые истории свое жизни; превратить уникальные, противоречивые, случайные, а иногда и отклоняющиеся события в их жизни в важные значимые эпизоды присутствия альтернативного; распространить это присутствие во времени так, как им удобно; открыть альтернативные знания и умения, которые содержатся в этих новых выражениях опыта и определить их культурный контекст, который, возможно, не будет соответствовать доминирующим в данной культуре историям, то есть эти знания и умения могут быть репрессированы в данной культуре; открыть способы жизни, в которых эти альтернативные знания и умения воплощаются (например: можно жить весело и мне это нравится; жить весело - это жить вот так-то; и вот как это можно сделать).

Никаких объективных истин для нарративного терапевта, конечно же, не существует. Цель нарративной терапии - создание новых историй, открытие пространства для широкого поля альтернатив, переживания ощущения выбора.

Между этой теоретической посылкой и прагматической целью расположилась позиция терапевта. Не трудно догадаться, что называется она "не-знание".

Нарративные терапевты испытывают искренний интерес к историям их клиентов, всегда готовы и рады услышать нечто удивительное и уникальное.

Поскольку нарративный терапевт не имеет доступа к глобальным основаниям жизни, если таковые имеются, и не знаком с универсальной природой человека; не думает, что за поверхностным скрывается глубинное, к которому у него одного как тренированного эксперта есть доступ; не знаком не только с классификациями и типологизациями людей систем паттернов поведения etc., но и с идеей нормы, - в связи со всем этим для него становится затруднительным определить что предпочтительно для данной семьи клиента (быть функциональной, дисфункциональной или еще какой-то, например) или куда ее его следует вести (скажем, с психотического уровня на невротический). А главное, нарративный терапевт понятия не имеет, кто перед ним сидит. Зато точно знает, что чем-то отличается от этих людей (полом, возрастом, расой, вероисповеданием и т.д.), и эти отличия влияют на то, как он понимает истории своих клиентов. Соответственно это свое "не-знание" людей нарративный терапевт старается по-постмодернистски рефлексировать и задавать больше вопросов относительно тех моментов историй, где он чувствует себя особенно незнающим.

Фридман и Комбс пишут о том, как предыдущий клинический опыт и знания могут мешать нарративному терапевту справиться с "Ага"-реакцией на "клинически значимые моменты" ²⁰⁾. Трудно отказаться от "экспертных фильтров" и, "хотя полученное образование говорит нам о том, что мы знаем, попытаться прислушаться к тому, что мы не знаем"((7) стр. 70 ).

Согласно Уайту (17) понимание возникает в сознании тех, кто участвует в интерпретативных актах, в выражении опыта и в действиях, практических следствиях этих выражений. Нарративный терапевт в процессе терапии пытается понять, какой смысл несут истории людей для них самих. Знать здесь по сути значит понимать, и этих пониманий столько же, сколько историй.

Еще одна базовая идея нарративной терапии, основанная на ее представлениях о роли языка в жизни людей, звучит так: "Люди - это не проблемы. Проблемы - это проблемы".

Итак, люди - не проблемы, но отношение, которое человек имеет к набору источников, с помощью которых он придает смысл своей ситуации, может поместить его "в" проблемы.

По мнению нарративных терапевтов, многие способы, которые изначально были созданы, чтобы помочь людям успешно справиться с проблемами, на самом деле, скрытым образом удерживают их в этих проблемах, и увеличивают силу проблемы и ее власть над человеком. Причина этого в том, что язык, который мы унаследовали в наших (в особенности в западных) культурах, способствует тому, чтобы мы осмысляли себя и наши отношения с миром определенными способами (теория лингвистической относительности и социального конструирования реальности).

В языке есть ресурсы, которые позволяют нам интерпретировать наши проблемы следующим образом: "это с нами что-то не в порядке: я - алкоголик, а не у меня есть такая проблема - алкоголизм; я злая, а не у меня есть проблемы со злостью, - последние формулировки звучат для нас странно и непривычность этой интерпретации обусловлена языком²¹⁾. Многие терапевтические подходы базируются на этой негласной предпосылке, что Я или Индивид, это то самое место, к которому следует отнести проблему. Таким образом они помогают позиционировать людей как "индивидов с которыми не все в порядке" ²²⁾

Лингвистическая практика, помогающая людям отделить себя от проблем (т.е. отделить себя от проблемно насыщенных историй, которые они воспринимают как собственную идентичность); посмотреть на них со стороны; посмотреть на свои отношения с проблемой, взять на себя больше ответственности за характер этих отношений и почувствовать себя способными в большой степени определять эти отношения, - вот такая лингвистическая практика называется экстернализация и является еще одной базовой техникой нарративной терапии.

Экстернализация также исключает эффект "приклеивания ярлыков" и способствует тому, что бы вся семья сплотилась и направила свои усилия на борьбу с проблемами, а не с людьми (с алкоголизмом, а не с мамой - алкоголичкой; с невнимательностью, а не с ужасно (и точно назло родственникам) невнимательным ребенком и т.п.). Это уменьшает количество обвинений в семье, снижает чувство вины у ее членов и повышает эффективность их усилий.

Как уже было сказано, экстернализация это лингвистическая практика, и осуществляется она с помощью экстернализирующей беседы. Эта беседа состоит в основном из вопросов, направленных соответственно на различные этапы экстернализации (отделение проблемы, изменение отношений с ней и т.д.).

4. Причинность - Взаимосвязи Целостность - Клиповость

Модернизм:

Причинно-следственные зависимости, линейные связи

Целостная действительность. Притязание на целостное и полное описание реальности.

Постмодернизм:

Системные модели. Взаимозависимости.

Распавшаяся, многомерная, фрагментарная, клиповая, вариативная "действительность"

Психотерапия:

Уайт полагает (17), что по ходу того, как люди используют рамки понятности для того, чтобы проинтерпретировать свой опыт так, чтобы его "отдельные" эпизоды имели бы друг к другу отношение, они начинают видеть события как некий ход, начинают видеть прогрессию событий во времени. Это развивает линейность. Принципиальная рамка понятности для людей в их повседневной жизни - это структура нарратива. Именно с помощью этой рамки люди связывают события жизни в последовательности, развертывающиеся во времени согласно конкретным темам (семья, карьера, счастье, уверенность и т.д.). Линейная причинность это доминирующая черта нарративной структуры - события собираются в линейную прогрессию, в которой каждое событие вносит свой вклад в создание возможности для последующих событий.

Таким образом нарративный терапевт или нарративный анализ имеют дело с плотным, причинно-следственным нарративом. Цель нарративной терапии, в этом смысле, как бы разрядить и встряхнуть этот нарратив, открыть в нем больше, гораздо больше, пространства и привести элементы в движение. Соответственно этот нарратив деконструируют, ищут несогласованности, противоречия, создают новые связи.

Теоретически предполагается, что нарративный анализ вместо прямого, монографичного описания, в котором события выглядят как предсказуемые, предлагает мультиисторичную концепцию жизни. Практически же может возникнуть ощущение, что после того, как нарративные терапевты убедились, что та или иная еще только зарождающаяся новая история является предпочтительной для данной семьи человека, они начинают уплотнять эту новую историю, чтобы она приобрела для человека статус реальности. Нарративные терапевты говорят, что они способствуют созданию так называемого богатого (насыщенного, многообразного) описания, нарратива, в котором содержится не только новая, выбранная на сегодняшний день человеком история, но и ресурсы (навыки, умения, знания, опыт, сама идея, что такое возможно и т.д.) для того, чтобы ее перерассказать. Пространство здесь можно сказать многомерное и искривляющееся. И от того, что одна история наполняется персонажами и деталями, другим не приходится уплотняться или исчезать, главным образом, потому что их еще нет. По мнению Уайта (17), новые истории появляются в тот момент, когда мы их рассказываем и проживаем. Ключевой момент в нарративной терапии, таким образом, - это ощущение выбора, которое позволит создавать новые истории. ²³⁾

5. Основания. Легитимность. Мифы.

Модернизм:

Наличие оснований. Авторитетов. Того к чему можно было бы отослать. В 20-м веке наука - универсальное основание, все на нее ссылались.

Легитимность. Метанарратив

Метафизика - Учение о предельных, сверхопытных принципах и началах бытия, знания, культуры.

Формальный анализ:

• устанавливает глобальные основания жизни и универсальные значения человеческой природы, что приводит к созданию натуралистических и ессенциалистских идей Я;
• пребывает в поисках всеобщего, чтобы не запутаться в уникальном, не быть введенным в заблуждение уникальным.

Один большой миф: О Бессознательном, американской мечте или коммунизме

Постмодернизм:

Лиотар: Утрата того, к чему можно было бы отослать. Следовательно анализ не может быть доведен до конца.

"Соседство различных нарраций друг с другом на протяжении столетий было естественным. Однако в определенную эпоху возникает тип дискурса, претендующий на особый статус по отношению к другим. Это дискурс легитимации, т.е. попытка оправдания некоторой речевой практики, которая поставила бы все остальные в подчиненное положение. Появление "дискурса легитимации", притязающего на роль метадискурса, или, что тоже самое, апелляция к "большой наррации", знаменует наступление специфической эпохи "модерна", или "современности" (соответственно, закат больших нарраций, распад дискурса "легитимации" знаменует, совпадает с закатом модерна и наступлением постмодерна)" ((6) стр. 158).

Социальный конструктивизм:

"Реальность" - результат и процесс переговоров, отослать можно только к этим переговорам и круг замыкается.

Пост-структурализм:

Кризис легитимности и отсутствие метанарратива. Истории ссылаются сами на себя:

Деррида выступал на праздновании 200- летия Декларации Независимости США. Деррида сказал: Кто дал право Джефферсону узаконить ДН? Конгресс депутатов. Их выбрал Американский народ, который до подписания документа еще не существовал, так как его возникновение было представлено и аргументировано в ДН.

Умберто Матурана всегда ссылается только на самого себя.

Отсутствие одного большого мифа. Создание множества маленьких:

Фильм "Парк Юрского Периода" - возникает "индустрия динозавров". "Твин Пикс" - люди подражают героям, есть фан-клубы, сайты, интернетсообщества, огромное количество текстов по поводу этого текста (фильма), вся сопутствующая индустрия: майки, наклейки, чашки, рестораны, клубы и т.д.. Тоже самое с Толкиеным, Матрицей, Сейлор Мун, Пакемонами и т.д..

Люди выбирают себе миф для жизни, локальные мифы не менее "реальны", чем всенародные, всенародных мифов становится все меньше.

Психотерапия:

Нарративный анализ выносит на первый план противоречивость опытов субъективности и денатурализует идею Я, делая его, как минимум, многогранным. Нарративные терапевты пребывают в поисках уникального, чтобы не быть введенными в заблуждение всеобщим. У них нет никакого легитимного свода установлений и описаний того, каким должен быть человек или отношения. ²⁴⁾ Нарративные терапевты обычно говорят "мы допускаем, что", мы "полагаем, что", а не "научно доказано", "давно известно" и "еще Аристотель утверждал".

Интерпретации опыта (то есть жизнь) отсылают и основываются не на неких универсалиях, а на принятых в данном обществе смыслах и процедурах приписывания тех или иных смыслов тому или иному опыту.

В процессе нарративной терапии человек противопоставляет ценность своего локального нарратива влиянию каких-либо больших историй (об Эдиповом комплексе, Настоящем мужчине или Долготерпении русского народа).

Сама нарративная терапия тоже не выступает для нарративных терапевтов как "Большая История", как плотный гомогенный, упорядоченный текст, легитимизирующий их практику или "духовное состояние". Нарративная терапия и нарративный терапевт выступают как локальный нарратив и маленький миф среди других маленьких мифов (психотерапевтических подходов). Нет экспертов, нет объективных истин, нет конечной интерпретации или конечного интерпретатора, на которого можно было бы сослаться, чтобы подтвердить легитимность истинность или право на существование той или иной истории, включая саму нарративную терапию и идею о том, что Нет экспертов, нет объективных истин, нет конечной интерпретации или конечного интерпретатора, на которого можно было бы сослаться, чтобы подтвердить легитимность истинность или право на существование той или иной истории, включая саму нарративную терапию.

Современные нарративные терапевты деконструируют свою подход и себя, что открывает возможность для изменения и диалога с другими подходами, голоса которых становятся слышны в нарративном нарративе.

6. Цель-Игра Объект - Процесс Иерархия - Анархия Порядок-Хаос

Модернизм:

Цель: Великие преобразовательские проекты. Цель известна: перевести мир из "неразумного" состояния в "разумное", человека из "неправильного" в "правильное". Процесс - это путь к этой цели.

Объект: Пассивный объект, на который человек может воздействовать, преобразовывать, переводить из неправильного состояния в правильное.

Иерархия: Объективные нейтральные структуры языка в структурализме.

Структура психики, от концепций классического психоанализа до иерархии потребностей Маслоу

Разделение на высокие и низкие жанры в искусстве, на мирское и сакральное в духовной сфере

Порядок.

Постмодернизм:

Игра: ²⁵⁾

Как контекст для возможного, незавершенного, открытого.

Как название для постмодернистского стиля жизни, где человек принимает допущение, что все ситуации и роли, которые ему предстоит исполнить уже описаны.

Противоположностью игры является не серьезность, а насилие.

Матурана: "Насилие, как любое навязывание чей-то воли другому, а любовь, как открытие пространства для существования другого." (цит. по (7) стр. 329)

Серьезная, или настоящая, любовь у постмодернистов - оксюморон.

Витгенштейн: Языковые игры.

Процесс

Это все, что нам остается. Объект противится человеческому воздействию, отвечая на него противодействием.

Скептическое отношение к установке на преобразование, отказ от попыток систематизации мира. Мир не только не поддается попытками его переделать, но и не умещается ни в какие теоретические схемы. Событие всегда опережает теорию.

Постпозитивизм: Сдвиг от анализа структуры научного знания к исследованию развития последнего, к его истории (Кун, Лакатос). При этом сомнению подвергаются идеи кумулятивизма в понимании развития знания - прогресс науки перестает быть чем-то несомненным, скорее можно говорить об изменении знания.

Анархия:

Постпозитивизм: Отход от идей демаркации - наука, миф и философия не только не выстраиваются в какую-либо иерархию, но и вообще сложно разделимы.

Постмодернизм: Стирается грань между прежде самостоятельными сферами: между "научным" и "обыденным" сознанием, между "высоким искусством" и "китчем".

Событие интересно как событие, а не отблеск первосмысла. В мире равнозначных событий нельзя определить главное и второстепенное.

Хаос: Корни в экзистенционализме. Камю в "Мифе о Сизифе" сделал ход к принятию абсурдности мира.

Антисистематичность - невозможно зафиксировать жесткие самозамкнутые системы, будь то в сфере экономики, политики или искусства.

Постмодернизм не эстетизирует хаос. Он отдается ему. Учит жить в хаосе.

Хаос и Порядок:

Системы, которые кажутся хаотическими, так как они эволюционируют во времени, создают паттерны поведения, которые, хотя и являются сложными, в конце концов познаваемы и могут быть описаны. Этот феномен приводит к другому догмату = в хаосе есть порядок (14).

Связь Хаоса и игры:

Выделяются хаотические характеристики игры, например (14):

Рекурсивность.

Игра носит конструктивистский характер - то есть она возвращает в саму себя информацию, которую создает и, следовательно, изменяет природу играющего (их) и эволюционную природу самой игры.

Entraining.

Игровая деятельность берет два несоизмеримых элемента, комбинирует их и позволяет им функционировать вместе, интегрировано и гармонично.

Неравновесие. Дети начинают игру в результате внутреннего чувства неравновесия. Акт игры создан для того, чтобы изменить это чувство.

Зависимость от начальных условий.

В игре небольшие или сравнительно незначительные явления проявления события могут приводить к широким, влиятельным последствиям. Простой, возможно даже случайный, акт предположения, что определенный объект подходит для данного сюжета, может инициировать динамику и значительный игровой эпизод, который может длится днями, неделями или месяцами.

Самоорганизация.

По ходу того как игра эволюционирует в комплексную адаптивную систему, она самоорганизуется, развивая свои собственные паттерны согласованности. Каждый играющий должен самоорганизоваться и создать собственный смысл получаемого опыта.

Психотерапия: Нарративные терапевты часто определяют свой подход как игровой, особенно, если речь идет о работе с детьми. Дети очень легко экстернализируют свои проблемы и довольно быстро демонстрируют всей семье, как можно беззаботно и весело относиться к тому, что считалось серьезным и тяжелым. Когда дети вместе с терапевтом и другими членами семьи повествуют об их отношениях с проблемой, игра непроизвольно входит в текущий семейный нарратив.

Нарративные терапевты предлагают своим клиентам все, что они могут, исходя из своей теории предложить - поиграть с интерпретациями опыта, используя в том числе хаотические характеристики игры и открываемые ими возможности. Перечитав эти характеристики, можно увидеть, что при такой интерпретации игры нарративная терапия просто не может быть неигровой, в этом контексте она вообще является игрой. Акцент на смыслах, действие в воображаемом поле, в гипотетическом будущем, включение различных реальных и сконструированных персонажей в моделирование, проживание, интерпретацию и переинтерпретацию сюжета только добавляет игрового в нарративный подход. Не меньший вклад вносит и принцип не-насилия пронизывающий всю нарративную практику, где терапевт прилагает большие усилия, чтобы как-то случайно не навязать клиенту своей интерпретации его опыта, основывающейся на его, терапевта, прошлом и настоящем. Оснащенные идеями французских постмодернистских философов, нарративные терапевты пытаются здесь учитывать все - половые, расовые, социальные, культурные и т.д. различия. Все это неизбежно оказывает влияние на видение терапевтом истории клиента. Поэтому нарративные терапевты стараются рефлексировать эти моменты и стоят на позиции не-знания, стремясь понять, что рассказываемые истории значат для клиента.

Нарративные терапевты стараются избежать иерархических отношений, как между терапевтом и членами семьи, так и в супервизорских группах. Во-первых, это вытекает из их теоретических посылок, а, во-вторых, способствует развитию более творческого и продуктивного процесса. На смену иерархии и экспертам приходит сотрудничество на равных²⁶⁾.

Что касается процесса, то вот как об этом пишут Фридман и Комбс ((7)стр. 27): "Ощущать себя "в процессе" означает отказаться от любого чувства объективности, касающегося специфических долговременных целей. Если "выходные" результаты клиента и терапевта коэволюционировали, мы не могли определить свой конечный пункт назначения ни в один из моментов настоящего".

Карен Вандервен (14) полагает, что для жизни в современном хаотическом, изменчивом и непредсказуемом мире человек должен обладать так называемым Протенианским Я (Протей - многообразный и изменчивый греческий бог моря. Протенианский - подобный Протею, многообразный, изменчивый, разносторонний, многогранный).

В своей работе она задается вопросом, как функционирующее на основе разума "Протенианское" Я взрослого может развиваться через детский опыт игры. В этом смысле, возникший во времена постмодернизма и популяризации теории хаоса игровой нарративный подход выглядит особенно уместным²⁷⁾.

7. Элитарность-доступность

Модернизм:

Элитарность, академичность (литература, музыка, знание и т.д.)

Постмодернизм:

Увлекательность и доступность адресату: "Имя Розы" - увлекательный детектив, с эротическими сценами в монастыре и, в то же время, Борхес в лабиринте, идеи Бахтина, реконструированная средневековая действительность, сама метафора модернизма и постмодернизма. Двойное кодирование. "Лолита" Набокова - эротический роман и метафизический, философский роман.

Психотерапия: Нарративная терапия в равной степени доступна для семей с любой структурой и индивидуальных клиентов. У терапевтов нет специальных жестких требований к тому, в каком составе семья должна присутствовать на сессии, и к тому, как часто и в какой форме (на приеме, в виде переписки и т.д.) эти сессии должны происходить. Нарративная терапия доступна для людей пришедших из разных культур, имеющих различную сексуальную ориентацию, принадлежащих к разным социальным слоям, субкультурам, говорящих на разных языках (внутри одного языка - жаргон, специальная лексика и т.д. - терапевт говорит с клиентом на его языке), в том смысле, что в отличии от некоторых других подходов, она учитывает этот аспект. Нарративная терапия заботится о своем адресате (клиенте), делая себя для него прозрачной - терапевт всегда готов проинформировать клиента по поводу теории и практики подхода, сообщить ему, "что сейчас происходит", объяснить свои действия.

Об ограничениях использования этого подхода мне ничего не известно, но можно предположить, что в связи с тем, что он основан на языковой практике, тяжелые нарушения устной и письменной речи, а также очень небольшой возраст клиента (до 3-4 лет, видимо) будут тут препятствиями²⁸⁾.

Предполагается, что нарративная терапия - это относительно увлекательный и легкий жанр - терапевт испытывает искренний интерес к клиенту, клиент пребывает в творческом процессе, играет, рождаются новые смыслы и истории²⁹⁾.

8. Автор

Модернизм:

Текст, который пишет модернист: Проза это отражение реальности (даже если это поток сознания, то понятно, кого - автора). Целостный текст, наполненный смыслом, есть цель, представление о норме языка, автор - это автор.

Отношение к человеку: 2 типа:

- Человек творец, порывающий со своей культурой в связи с направленностью на новизну.

- Человек массы (линейное мышление, здравый смысл, может быть использован как винтик в системе, игнорируется как индивидуальность).

Психотерапия: Системная терапия, оппозиция эксперт-клиент. Тут терапевт человек в первом смысле, а клиент во втором.

Отношение к технике: Культ техники, механизмов. Обнажение функции в дизайне делает его модернистки красивым. Идея, что человек может функционировать как робот. Главное понять его психологию, и это позволит им управлять.

Психотерапия: Системная терапия: система - механизм, который надо довести до функциональности.

Теории развития, формирования. Уже с приходом Фрейда в психологии человек - не машина. Но подход все еще позитивистский - надо понять, и тогда есть способы нажать известные кнопки и получить правильные изменения.

Представления о норме: Норма есть. Модернизм защищает норму и относит неожиданное к невидимому.

Постмодернизм:

Отношение к тексту, который пишет постмодернист: Множественность точек зрения, каждая из которых самостоятельна. Нет единого мира, который можно было бы воссоздать. Проза - это не отражение реальности, а творчество при постоянной рефлексии по поводу того, как автор пишет (Маркес. "100 лет одиночества" - множество нестыковок никого не волнует. Роман - это только роман). Готовность прибегать к другим жанрам (фантастика, детектив), допущение нестыковок в тексте.

Постмодернизм в жизни(3):

1. Отношение к жизни как к тексту. Подход к жизни как к тексту позволяет обычное жизненное событие рассматривать по-новому, по-разному, играть с ним, вспоминая уже прочитанное, увиденное и другое. Но эта игра бесцельна, она для удовольствия.
2. Тенденция к отходу от анекдота в сторону байки. В байке рассказчик сам может выступать в роли персонажа (он может быть всезнающим автором, жалким, смешным участником и т.д.)
3. Человек в жизни дрейфует в различных регламентированных полях (семья, система образования и т.д.)
4. Постмодернизм предлагает принять, что любая ситуация, в которую мы попадаем, уже описана. П. предлагает жить в этой ситуации, по ее правилам, но осознавая стереотипность, разыгрывая ее.
5. Принимая на себя разные, уже описанные роли, человек не обязан окончательно идентифицироваться с какой-либо из них. Он может менять их так часто, как ему хочется.
6. Однако эта игра требует от играющего некого вкуса, стиля, иначе она рискует стать грубой и неинтересной. Это требует не меньших усилий, чем прямое сопротивление.
7. Если существует установка на жизнь как на игру, то есть ли вещи, которые нельзя сыграть? - смерть, рождение, отдельные аспекты физиологии, секса. Таким образом постмодернизм имеет некоторые жесткие границы в своих притязаниях на всю человеческую жизнь. Есть вещи, которые должны и могут оставаться искренними. Можно обыграть сцену смерти, рефлексируя ее. Граница связана с человеческой телесностью.

Психотерапия: Одна из основных идей нарративной терапии - мы это истории.

Человек непознаваем, уникален.

Представление о норме: Отсутствие представления о норме. Все стили равноправны.

Психотерапия:

Нарративная психотерапия сочетает в себе модернистские и постмодернистские представления об авторе и тексте. Предполагается, что человек во время терапии становится автором своей истории жизни во вполне модернистском смысле - он Творец, свободная и мощная фигура, порывающая со своей традицией, реализующая свою свободную волю. Такой образ ассоциируется скорее с романтизмом конца 19 века, чем с постмодернистским стильным дрейфом среди цитат. При этом сама история, текст и способ его написания, в основном постмодернистские. С помощью терапевтов, человек проявляет интерес ко всему уникальному, к дисконтинуумам и пустотам, деконструирует норму, включает в сюжет различные точки зрения, играет с ним, создает в конце концов разветвленное, открытое, полевариативное богатое описание = нарратив = жизнь.

Учитывая, что текст (нарратив жизнь) и автор (человек) в нарративной терапии тождественны, получается парадокс.

В постмодернизме автор цитирует (постструктурализм), располагается на границе текстов (Фуко), умирает в конце концов (Барт). В нарративной терапии автор становится главным героем своего романа и вполне по-модернистски отправляет себя в светлое будущее.

Что касается телесного опыта, на котором в некоторых интерпретациях заканчивается постмодернизм, то нарративная терапия здесь не остановилась. Поскольку нарративные терапевты полагают, что смысл и опыт это одно и то же, и любой телесный опыт присутствует в нарративе человека в виде интерпретации, то эти интерпретации (физической боли, изнасилования, клинической смерти и т.д.) также могут быть перерассказаны и переосуществлены.

От дебатов к диалогу.

"Perhaps it is worth while thinking about what new possibilities may emerge if White were to meet Milan or "Systemic" were to meet "Analytic"" Bruce Hart ((12) p.188).

Долгое время нарративная терапия находилась как бы в сепарированном состоянии по отношению к другим подходам. Этому во многом способствовал тот факт, что один из ее создателей и популяризаторов, Майкл Уайт, ничего не говорил в своих работах ни о влиянии, которое на него оказывали другие направление в семейной терапии, ни о возможных параллелях или точках соприкосновения с ними. Отчасти это объясняется тем, что нарративная терапия это история, расположившаяся в постмодернистском контексте³⁰⁾. Как релятивистки настроенный постмодернист может соотнести два (или более) психотерапевтических подхода? - Объективная истина, если и существует, то недоступна, все стили равноправны, говорить о преимуществах и недостатках разных направлений, решать кто лучше, кто хуже (по любым параметрам: эффективности, истинности и т.д.), постмодернист может только в кавычках, в качестве интеллектуального развлечения, игры (в основном в бисер), имеющей исключительно ценность увлекательного процесса для играющего. Смысл безоценочного описательного сопоставления с целью выяснения сходств и различий тоже был бы не вполне ясен - различные школы и так ясно заявляют о себе.

Надо сказать, что состояние cut-off между отдельными психотерапевтическими подходами в целом определяется их сторонниками как предпочтительное, смешение жанров не приветствуется. И в рамках модернистской логики такая позиция совершенно оправдана.

Постмодернистская же позиция нарративной терапии первоначально была озвучена Гергеном следующем образом: "Постмодернистские возражения направлены не против различных школ психотерапии, но лишь против их позиции авторитарной истины" (цит. по (7) стр. 35). Понятно, что это требование нарративные терапевты должны были отнести и к своему подходу. Такое видение, хотя и лишало всякого смысла проведение дебатов между разными школами, само по себе еще никак не способствовало открытию возможности для диалога между ними.

Однако далее, реализуя заложенную в постмодернизме рефлексивную позицию и практику отнесения к себе своих собственных методов, нарративные терапевты принялись деконструировать то, как они использовали различные теории в развитии и практике нарративной терапии.

Деконструкция показала, что на разных этапах они использовали массу идей из самых разных направлений в семейной терапии (12) ³¹⁾.

И это создало рамку, контекст для предположения, что диалог между различными подходами совершенно необходим. Была высказана популярная ныне идея, что различные подходы, включая нарративный, можно рассматривать как линзы. И использование множества линз в практике семейной терапии поможет избежать проблем, возникающих в результате твердой приверженности к отдельным подходам. Рассматривались выявленные в результате деконструкции пересечения и пространства соприкосновения между отдельными направлениями.

Способ налаживания этого диалога, также очень удобно оказался уже придуманным в рамках нарративной терапии. Харт (12) предложил использовать идеи кибернетики второго порядка для того, чтобы для начала "перепроверить" нарративный подход и все его теории поместив, его в контекст "семьи терапевтов" (терапевтических школ). Подобно тому как семья и рефлексивная команда, встречаясь, в сотрудничающем стиле, обмениваются вопросами, предположениями и историями, нарративные терапевты могли бы ответить на вопросы других подходов и предложить им свои. Целью подобной дискуссии было бы, как и в случае с семьей и рефлексивной командой, не приближение к истине, а создание богатого описания, расширение горизонтов и возможностей.

В качестве иллюстрации приведу только некоторые из многочисленных областей пересечения с другими подходами, которые обнаружились в процессе одного из опытов деконструкции нарративной терапии (12):

• Связывающий прошлое, настоящие и будущее Уникальный эпизод Уайта подобен "вперед в будущее" вопросам Пена и Рефлексивной Петле Прошлого, Настоящего и Будущего, которую придумали Босколо и Бертрандо. С другой стороны он же сильно напоминает "исключение из правил", используемое Дешейзером.
• "Порождение дилемм" чрезвычайно похоже на "дилеммы изменения" Пэгги Пэпп.
• Использование ритуалов такое же как у Палаззоли.
• Даже идея экстернализации не нова. За несколько лет до Уайта Томм писал, что такая практика возможна и "охватывает древнюю мудрость об одержимости демонами и их изгнании" ³²⁾.
• Уайта часто объединяют с Дешейзером, создателем терапии, ориентированной на решение. Оба терапевта используют в работе "ресурсные модели" (цель которых активизировать ресурсы и "усилить" человека семью) в противовес "дифицитарным моделям" (цель которых "починить" людей семьи с патологиями).

Кроме того сближению этих подходов способствует отмеченная выше схожесть "уникального эпизода" и "исключения из правил". В 1993 году между Уайтом и Дешейзером состоялась письменная дискуссия, где они сами и прояснили, чем созданные ими подходы отличаются друг от друга³³⁾:

1. Дешейзер не возвращается к обсуждению проблемы и фокусируется только на "разговоре о решении" vs. Уайт использует новую историю, которую человек создает с помощью уникальных эпизодов, чтобы поговорить о том, как этот человек может противостоять влиянию проблем, и тем смыслам, которые эти проблемы приобрели в его жизни.
2. Оба, и Уайт, и Дешейзер работают над решением, но из этого пункта они направляются в разные стороны - Уайт фокусируется на смыслах, истории и власти, а Дешейзер - на поведении, целях и прагматике. В терапию Дешейзера не включены аспекты связанные с полом, расой, культурой и властью.

• Некоторые виды вопросов в нарративной терапии, направленные на включение в переписываемую историю других персонажей, очень напоминают миланский стиль циркулярного интервью.
• Переход от концентрации на фактической стороне взаимодействия к его ролевому и смысловому аспектам был осуществлен в Миланском подходе. Для того, чтобы изменить свое восприятие члены группы Палаззоли использовали речевую практику. Например: мистер Смит показывает, что он печален, (а не мистер Смит печален), миссис Смит показывает, что это производит на нее такое-то впечатление, она придает его печали такой- то смысл, а их дочь показывает, что она, со своей точки зрения, видит в его печали то-то. Так что присущая нарративному подходу концентрация на смыслах и убеждениях, выраженных в тексте, в этом аспекте сближает его с Миланской школой. Также как и идея вопросов, направленных на ландшафт действия, и вопросов, направленных на ландшафт сознания, сходна c миланской практикой циркулярного интервью, в которой прослеживается рекурсивная связь между убеждениями (сознание) и поведением (действие) в контексте взаимоотношений.

Нельзя сказать, что все нарративные терапевты сегодня организованно двинулись налаживать диалог с другими психотерапевтическими направлениями. Нельзя сказать, что они вообще куда-то двинулись, так как эти диалоги носят пока в основном, как у Борхеса, внутренний характер и происходят на конгрессах по нарративной терапии между самими нарративными терапевтами.

Там и выясняется, что некоторых нарративных терапевтов постмодернистская логика привела к эклектическим моделям, другим тот же постмодернистский релятивизм позволил спокойно смотреть на мир через выбранную ими линзу, рефлексируя и то, как они смотрят, и сколько еще линз вокруг, и что все эти линзы - линзы, и все открывают разные возможности, и, вероятно, как-то пересекаются, но вот они, данные конкретные терапевты, исключительно для себя и на сегодняшний день, деконструировали этот линзовый нарратив так, что их линза оказалась в центре, а остальные на периферии, и сделали они это просто потому, что им так нравится.

В любом случае, рассказывая друг другу (а, может быть, все-таки и не только друг другу) эти истории, нарративные терапевты создают все более богатое описание психотерапии, где возможность диалога всегда присутствует в ряду других возможностей.

Примечания

¹⁾ Anderson, H. and Goolishan, H.A., (1988), Human Systems as Linguistic Systems: Preliminary and Evolving Ideas about the Implications for Clinical Theory, Family Process, 27, 4: p 380.

²⁾ Borges J.L. A New Refutation of Time. - in Borges J.L. Labirinth. Pengium Modern Classics. - Pengium Books, 1970, p. 269

³⁾ Нарративную терапию создали и до сих пор развивают австралийские психотерапевты Майкл Уайт (Michael White) и Дэвид Эпстон (David Epston). Даже в их исполнении за последние 20 лет она претерпела значительные изменения. Кроме того за это время нарративная терапия превратилась в признанный и довольно влиятельный подход в Европе и Америке. Однако разные терапевты восприняли нарративную метафору по-разному, и внутри подхода существуют значительные различия - одни терапевты заняты исследованием постмодернистского влияния на психотерапевтическую беседу; других больше интересуют постструктуралистские идеи; третьи стали называть себя дискурсивными терапевтами. Соответственно большие различия существуют и в том, как различные терапевты воплощают свои идеи в практику. Учитывая однако общее для всех любителей нарративной метафоры релятивистское отношение к действительности, такое расхождение рассматривается ими как хороший повод для интереса друг к другу и ресурс для новых описаний психотерапии. В этой статье речь пойдет в основном о том варианте нарративной терапии, который на сегодняшний день представляют ее создатели.

⁴⁾ Это определение взято с официального сайта Дульвич Центра. www.dulwichcentre.com.au

⁵⁾ просто явно цитата

⁶⁾ Должна предупредить, что мне в большей степени свойственно постмодернистское "мировоззрение". Полагаю, это неизбежно повлияет на текст.

⁷⁾ Здесь и далее в разделы модернизм или постмодернизм могут попадать идеи, люди и цитаты не укладывающиеся во временные границы приписываемые этим явлениям.

⁸⁾ "К сожалению, "постмодернизм" - термин годный а tout faire (на все случаи. Фр.). У меня такое чувство, что в наше время все употребляющие его прибегают к нему всякий раз, когда хотят что-то похвалить. К тому же его настойчиво продвигают в глубь веков. Сперва он применялся только к писателям и художникам последнего двадцатилетия; потом мало-помалу распространился и на начало века; затем еще дальше; остановок не предвидится, и скоро" категория постмодернизма захватит Гомера". Умберто Эко "Заметки на полях "Имени розы". // "Имя Розы" стр. 635

⁹⁾ Maturana, Humberto R. The Nature of time. November 27, 1995 http://www.inteco.cl/biology/nature.htm - Chilean School of Biology of Cognition // The Web Page of Humberto Maturana.

¹⁰⁾ Нарративная терапия, изначально, возникла как вид семейной терапии. И сегодня она в основном популяризуется и практикуется как направление в семейной терапии. Однако в самом нарративном подходе не заложено никаких противопоказаний для использования его в работе с индивидуальными клиентами (которых нарративные терапевты, кстати, предпочитают называть людьми). Это отражается на практике - по сути, нарративный терапевт работает с теми тем той, кто к нему к ней пришел. Соответственно в данной статье какой бы термин для краткости не употреблялся: семья, человек или клиент, - речь идет о человеке или нескольких людях.

¹¹⁾ Larner, G. (1995) The real as Illusion; deconstructing power in family therapy. Journal of Family Therapy, 17: 191-219. (p. 207)

¹²⁾ Perry, W.G. (1970). Forms of intellectual and ethical development in the college years: A scheme. New York: Rinehart & Winston. p. 258.

¹³⁾ Efran, J.S., & Clarfield, L.E. (1992). Constructionist therapy: Sense and nonsense. In S. McNamee & K.J. Gergen (Eds.), Therapy as social construction (pp. 200-217). London: Sage. p. 201.

¹⁴⁾ "Должен сказать, что я сам убежден, что постмодернизм - не фиксированное хронологически явление, а некое духовное состояние, если угодно, Kunstwollen5 - подход к работе. В этом смысле правомерна фраза, что у любой эпохи есть собственный постмодернизм..." Умберто Эко "Заметки на полях "Имени розы". // "Имя Розы" стр. 635

¹⁵⁾ Maturana, H.R., & Varela, F.J. (1987). The tree of knowledge: The biological roots of human understanding. Boston: Shambhala

¹⁶⁾ Определение из электронной Энциклопедии Аутопоэзиса (ENCYCLOPAEDIA AUTOPOIETICA An Annotated Lexical Compendium on Autopoiesis and Enaction Copyright © 1998, 2001 Randall Whitaker). Энциклопедия создана доктором Рэндалом Витакером. С полной версией энциклопедии можно ознакомиться на http://www.enolagaia.com/EA.html

¹⁷⁾ Maturana, H.R., & Varela, F.J. (1987). The tree of knowledge: The biological roots of human understanding. Boston: Shambhala. p. 34

¹⁸⁾ Maturana, Humberto R. The Nature of time. November 27, 1995 http://www.inteco.cl/biology/nature.htm - Chilean School of Biology of Cognition // The Web Page of Humberto Maturana.

¹⁹⁾ von Glaserfeld, E. (1984). An introduction to radical constructivism. In P. Watzlawick (Ed.), The invented reality (pp. 17-40). New York: Norton.

²⁰⁾ У Пелевина есть отличная иллюстрация к этой практике. Рассказ, кажется, называется "Зигмунд в кафе".

²¹⁾ Точно также во время прогулки в горах нам было бы странно услышать от представителя племени (не помню какого), что вот мол камнит. Для нас бы падали камни. Если мы представим, что эти камни наделены сознанием и пришли из разных культур, подобных, скажем, нашей и этого племени, то одни из них с детства слышали, что им предстоит камнить, в то время как другие готовились падать.
Представим теперь, что камень из общества падающих камней пришел к психотерапевту, выходцу из племени камнящих (этот психотерапевт скорей всего называл бы себя "психотерапевтирующий"), с проблемой страха падения....
Какого такого падения?, - подумал бы модернистский психотерапевтирующий, уже в этот момент радостно предвидя, что этот пациент к нему надолго, и за то время, пока они будут прогулочным шагом идти к камнящей реальности, он, терапевт, вероятно, успеет довести эту реальность до правильного состояния, в котором он всем известен, как первооткрыватель "синдрома "страха падения" у камнящих".
Ага! значит падения! - подумал бы модернистский психотерапевтирующий, читавший на втором курсе работы предыдущего психотерапевтирующего, уже в этот момент обреченно предвидя, что этот пациент наверняка упорно будет называть его психотерапевтом, несмотря на то, что неотделимость действия от агента действия давным-давно научно доказана и нормальному пациенту совершенно очевидна.
Ого!, - подумал бы постмодернистский психотерапевтирующий (долгие годы с большим интересом пытавшийся понять всех тех, кто называл его психотерапевтом, ухогорлоносом и летчиком испытателем), - он, говорит, что у него есть такая проблема, страх падения. Очень, Очень интересно! Вы, знаете (вслух), в культуре, в которой я вырос, не было даже такого слова "падение" ..... некоторые нарративные терапевты и я в том числе полагают, что.... еще мама часто говорила мне в детстве..... я бы хотел постараться понять..... представьте, что прошел год и Вы уже "с тихим достоинством ждете падения и не слышите страха", это будет для вас хорошее состояние?.... кто первым заметит, что вы больше не слышите страха?..... Были ли когда-то в прошлом случаи, когда Вам удавалось договориться с этим Страхом падения, чтобы он на какое-то время замолчал? (Думает: Потрясающе! Потрясающе интересно! Сколько в мире всего уникального и непознаваемого! Вот процесс психотерапии, например....)

²²⁾ "Возьмем например идею лечения беседой, которая неслучайно промелькнула в начале нашего рассуждения о нарративной терапии. Эти два слова могли бы ухватить некую суть относительно того, что такое "терапия". Они предполагают, в них имплицитно содержится, что у кого-то есть проблема и эту проблему надо излечить. Терапевт таким образом подобен доктору, который может диагностировать, что именно должно быть вылечено. Доктора обучены быть экспертами в решении этой задачи. Когда доктор находит в чем действительно проблема, он может как эксперт дать определение того, "что здесь на самом деле происходит", и на основе этого, предпринять ряд действий, которые все приведут в порядок. И таким образом тот, у кого была проблема, больше ее иметь не будет, так как все было приведено в порядок, стало правильным, и человек теперь может жить немного лучше, по крайней мере, в течении какого-то определенного времени. Вот такая карикатура на модернистский взгляд на язык и практику...
Озвучивая постмодернистский подход, мы могли бы здесь задать такие вопросы: Кто определяет, что значит в порядке и не в порядке, что правильно, а что не правильно? Какой эффект это производит на человека, когда ему говорят, что он должен подчиниться экспертизе другого? На каких основаниях, с какой стати один человек имеет право на то, чтобы его Знания рассматривались как более серьезные лучшие знания, чем чьи-то еще? Язык действует в согласии с научным методом так, что это приближает нас к контакту с подлинными фактами природы, с истинным положением вещей? Или язык более конструктивистская вещь, и сам создает и поддерживает некоторые проблемы?" Jenny Pinkus, August 1996

²³⁾ В отличии от системной модели, где связи носят нелинейный характер, но остаются предсказуемыми и объективно существующими, в нарративной модели, в идеале, автор сам выбирает элементы и характер связи, то есть конструкцию.

²⁴⁾ разве что активным, позитивно мыслящим и с ощущением свободы выбора. Нарративные терапевты полагают, что это не Легитимный свод установлений о сущности человека, а результат их свободного и позитивного выбора.

²⁵⁾ Оппозиции: Постмодернизм состоит не в утверждении деструкции в противовес творчеству, игры с цитатами в противовес серьезному созиданию, а в дистанцировании от самих оппозиций "разрушение-созидание", "игра - серьезное", как и от всех других бинарных оппозиций - субъект-объект, целое -часть и т.д. и устойчивых целостностей - Восток -Запад, Мужское -Женское и т.п.. В этой статье представлено и мышление в бинарных оппозициях, и дистанцирование от них.

²⁶⁾ Что касается нарратива клиента, то здесь, как уже говорилось, иерархия в силу сути самой терапии есть, и проблемно-насыщенные эпизоды имеют меньший вес и в результате деконструкции должны подвергнуться репрессии.

²⁷⁾ Хотя нарративные терапевты, вероятно, чрезвычайно обиделись бы на предположение, что их подход, даже в таком общем смысле, может служить целям адаптации к особенностям современной культуры или общества.

²⁸⁾ Хотя нарративная терапия всегда включает работу со смыслами и рассказывание историй, способы которыми это делается могут быть очень разными и зависят от вовлеченных в процесс людей. В основном нарративная терапия зародилась в работе с очень маленькими детьми и с людьми, у которых были значительные ограничения в способах выражения себя (с людьми, находящимися на стационарном лечении в психиатрических клиниках, например). Рассказывать истории можно очень разными способами, и это не требует красноречия или грамотности. Люди используют самые разные способы, пытаясь быть понятными. Задача терапевта здесь найти доступ к опыту и смыслам человека, которого он консультирует, независимо от того, в какой форме человек этот опыт выражает.

²⁹⁾ Многое из того, что сегодня называется нарративной терапией, пришло из работы с "недобровольными клиентами" (по приговору суда, в клинике и т.д.), которые находились в условиях, где у них не было особого выбора в отношении многих аспектов их жизни. Еще нарративная терапия происходит из работы с людьми, которые изначально не могли говорить с терапевтом (люди, которые ни с кем не разговаривали, например). В этом контексте нарративная терапия родилась из желания найти эффективные и этичные способы работы в таких ситуациях. И до сих пор многими терапевтами развивается в этом направлении.

³⁰⁾ Ему она, кстати, и обязана тем, что смогла в наши дни стать признанным и влиятельным знанием. Он, постмодернистский контекст, ей, правда, тоже обязан тем, что именно в ней впервые получил практическое воплощение в сфере психотерапии.

³¹⁾ Казалось бы, ну и что здесь удивительного - все знают, что подходы не берутся из воздуха. Удивительно то, что выглядят они в результате как раз так, как будто созданы инопланетянами. Всякие версии, о том, как так получается, можно почитать у философов 20-го века, которые занимались историей науки, знания, познания. Уникальность нарративной терапии на психотерапевтическом поле состоит в том, что она занялась полномасштабным вскрытием при жизни.

³²⁾ Tomm, K. (1989) Externalising The Problem and Internalising Personal Agency. Journal of Strategic and Systemic Therapies, 8, 1: p. 58.

³³⁾ Commentary: de Shazer and White: Viva la Difference. In Gilligan, S and Price, R (eds) Therapeutic Conversations New York, WW Norton. 1993.

Библиография:

1. Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996

2. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М., 1998

3. Кузнецов Сергей. Лекции по Культорологии. РГГУ, 1995г

4. Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1994

5. Семейная психотерапия., С.-П., 2000

6. Современная западная философия. Словарь. М., 1991

7. Фридман Джилл, Комбс Джин. Конструирование иных реальностей: истории и рассказы как терапия. М., 2001.

8. Эко Умберто. Заметки на полях "Имени розы" // Имя Розы. М., 1994

9. Botella, Luis. 1997. Personal Construct Psychology, Constructivism, and Postmodern Thought

10. Deconstructing Psychotherapy. (1999).Edited by Ian Parker. Sage Publications Ltd. London. Thousand Oaks. Delhi.

11. Gleick, J. (1987). Chaos. New York: Viking.

12. Hart, Bruce. Re-authoring the stories we work by: Situating the narrative approach in the presence of the family of therapists. // Australian and New Zealand Journal of Family Therapy, 1995, vol.16, no. 4, pp. 181-189

13. Shotter, John. (1990) Toward a third revolution in psychology: from inner mental representations to dialogical social practices. // First draft of chapter for David Bakhurst and Stuart Shanker (Eds.) Culture, Language, Self: the Philosophical Psychology of Jerome Bruner, Sage Publications, London.

14. VanderVen, Karen. 1998. Play, Proteus, and Paradox: Education for a Chaotic and Supersymmetric World. // Play from birth to twelve and beyond: Contexts, Perspectives, and Meanings. Garland Publishing, Inc., NY & London.

15. White, M., & Epston, D. (1990). Narrative means to therapeutic ends. New York: Norton.

16. White, Michael 'The process of questioning: A therapy of literary merit.' In The Selected Papers of Michael White. Dulwich Centre Publications, Adelaide: 1989.

17. White, Michael. (1995) Re-Authoring Lives: Interviews and Essays. Adelaide: Dulwich Centre Publications