- Ах, как я завидую современным шариковым ручкам и фломастерам, - думала старенькая перьевая чернильная ручка, лёжа в дальнем углу шуфлядки алешиного письменного стола. – Ими пишут и рисуют дети на гладкой вощёной бумаге тетрадей. В моё время такой бумаги не было. А бумага тех тетрадей, в которых я писала, пропускала чернила почти насквозь. Эта бумага часто цеплялась за кончик моего пера и портила его. Но я так старалась не подвести своего хозяина - алешиного папу! Я очень-очень старалась хорошо писать!
Старая ручка вспоминала свою молодость, те далекие годы, когда ею писал лешин папа, будучи таким же школьником, как его сын сейчас. Да, он берёг её. Аккуратно заправлял внутрь её чернила, выдвигая поршень и затягивая их через носик ручки. Лёшин папа был внимательный и, несмотря на то, что ручка была чернильная, он почти никогда не делал клякс в своих тетрадках. В институте он сменил старую перьевую ручку на новую шариковую. Тогда только ещё появились первые шариковые ручки. Хотя стержни этих ручек часто мазали или засыхали, ими можно было намного быстрее писать, чем чернильными. И к тому же чернилами их уже не нужно было заправлять. В дальнем углу шуфлядки рядом с чернильной ручкой лежит одна из таких шариковых ручек. К сожалению, стержня в ней уже нет. Старые ручки иногда разговаривают между собой, вспоминая молодые годы…
Алёша учится в 11-м классе. Он как-то вынимал эти ручки из шуфлядки и долго рассматривал их, но не выбросил, а снова спрятал в неё, видимо решил сохранить на память. У него есть новые гелевые и шариковые ручки, с хорошими тонкими стержнями. Ими он пишет. А туда же, в дальний угол шуфлядки, мальчик недавно забросил и свои китайские цветные карандаши. Они лежат в коробочке, ещё целые, почти неисписанные. Карандаши не такие старые, как ручки. Ими Алеша рисовал на уроках рисования и географии. Но теперь у него уже нет таких уроков. Потому его цветные карандаши и скучают. Они ещё помнят те рисунки, которые старательно раскрашивали в разные цвета, им обидно, что их отложили, не использовав до конца.
- Не переживайте! – говорят карандашам старые ручки. Вы же всё-таки хоть немного порисовали в тетрадях. Вас даже подтачивали. Может быть, ещё когда-нибудь Алёше вы понадобитесь. Нужно надеяться на лучшее!
Но Алексей приходил, садился за стол, доставал из портфеля свою гелевую или шариковую ручку и начинал делать уроки. А старые ручки и карандаши только слышали, как тонкая головка стержня скользит по тетради, лежащей на столе, и молча грустили о былом.
Но вот однажды, когда Алеша вместе со своими одноклассниками ушёл вечером в театр, к письменному столу тихонько подошла Алёнка, его младшая сестричка, и приоткрыла шуфлядку. Алёнке было только шесть лет, и её, конечно же, тянуло к тем вещам, которыми пользовался старший брат. Алёнушке всё было интересно. И, хотя мама и не разрешала ей трогать Алёшины тетради и ручки, она не удержалась и достала старые карандаши.
- Мама! Смотри! У Алёши есть такие же карандаши, как и у меня! – воскликнула девочка. – Можно я ими порисую?
- Алёнушка! Сколько раз я просила тебя не подходить к Алешиному столу. – с укором ответила ей мама. - Ну, ладно. Раз ты их нашла, то можешь порисовать. Я думаю, что Алёша тебе разрешит, - рассудила она.
Алёнка обрадовалась. Ей было очень приятно рисовать теми же карандашами, которыми когда-то рисовал её старший брат. А сами карандаши! Вы б видели, как они были счастливы, что про них вспомнили! Они даже не ожидали, что с ними произойдёт такое чудо! От радости их разноцветные головки посвежели, а цвета, которые остались после них в Алёнкиной тетрадке, были просто великолепны - яркие и весёлые!
Вот так, неожиданно, Алёшины карандаши продолжили свою художественную жизнь, но уже в тетрадке его младшей сестрёнки. Ну, а старые ручки? Ими, конечно, Алёнушка уже не будет писать. Они сохранятся у Алёши с Алёнкой на память о том, чем когда-то в школе писал их папа.