Аннотация

В статье рассматриваются компоненты невербальной коммуникации, а также сигналы и смыслы, которые они могут иметь во взаимодействии психотерапевта и клиента.

Ключевые слова: невербальная коммуникация, язык тела, психотерапия.

Введение

Невербальная коммуникация – это основополагающий навык эффективной человеческой коммуникации и базовая составляющая взаимодействия психотерапевта и клиента. Невербальное общение играет важную роль при установлении контакта с клиентом в течение первой встречи и для поддержания контакта на протяжении всего процесса терапевтического взаимодействия. Невербальные проявления клиента обнаруживают подлинные эмоции и межличностные реакции, адаптивное выражение которых является важной составляющей терапевтического изменения. Невербальные проявления терапевта не менее важны; они могут способствовать открытости клиента и исследованию его проблем, но могут также приводить к недоверию и уклонению от терапевтического взаимодействия.

Невербальные проявления более спонтанны, чем вербальные, и их труднее контролировать. Язык тела не только передает то, что мы хотим выразить, но и выдает то, что мы хотели бы утаить. Через язык тела, который в немалой степени мы используем неосознанно, более непосредственно и правдиво выражается человеческая личность, ее потребности и отношения. «Действительно, когда то, что человек выражает с помощью языка (вербальный канал коммуникации), не соответствует тому, что он выражает с помощью тела (невербальный канал коммуникации), его партнер по взаимодействию обращает большее внимание на невербальные сообщения. Вероятно, это связано с тем, что за языком тела можно непосредственно наблюдать, он находится на поверхности и его сложнее скрыть. Язык тела оказывается более убедительным, чем слова, из-за своей природной спонтанности и устойчивости к фальсификации» (Коццолино, 2009).

Невербальная коммуникация обеспечивает ряд важных функций в ходе самых первых встреч между людьми. Три функции являются центральными для установления раппорта: сбор информации друг о друге; проявление намерения к сотрудничеству и дружелюбие и регуляция и влияние на межличностное вовлечение (Tickle-Degnen & Gavett, 2003). Иначе говоря, клиент ищет информацию, чтобы ответить на вопрос: «Является ли этот человек добрым; тем, кому я могу доверять; кто поймет меня; тем, с кем я смогу работать и кто сможет мне помочь?» Терапевт, в свою очередь, ищет ответ на вопрос: «Является ли этот человек тем, кого я могу ценить; кого я могу понять; тем, кто доверяет мне; с кем я могу работать и кому я могу помочь?» Терапевт также задается вопросом: может ли другой быть для него источником личной угрозы? Иначе говоря, и терапевт, и клиент, до того как они начнут совместную работу над терапевтическими целями, должны весьма быстро достичь некого начального понимания незнакомца, оказавшегося перед ним. Этот по большей части скрытый процесс взаимного познания происходит в значительной степени на уровне считывания невербальных сигналов.

Одна из основных функций невербальной коммуникации – внешнее проявление эмоции. В невербальной коммуникации важные подсказки касательно подлинных чувств клиента могут быть найдены быстрее, чем в словах. Бывает, что клиенты передают главное сообщение только невербально, порой не осознавая того, и при этом ожидают от нас проявления проницательности и участия. Терапевту важно уметь «читать» как невербальное поведение клиента, так и собственные невербальные сигналы. Отслеживание невербальных сигналов в ходе беседы позволяет выявлять скрытое в них значение. При обращении с внутренними реакциями терапевт сталкивается с противоречивыми требованиями: быть открытым к собственным чувствам и вместе с тем воздерживаться от их непосредственного внешнего выражения. Это трудная, но заслуживающая усилий задача.

Далее будут рассмотрены компоненты невербальной коммуникации, сигналы и смыслы, которые они могут иметь в терапевтическом взаимодействии.

Компоненты невербальной коммуникации

Визуальный контакт

Глаза – это, как известно, зеркало души, поэтому визуальный контакт является ключевым элементом невербальной коммуникации. Как писал К.С. Станиславский, «взгляд – это прямое, непосредственное общение в чистом виде, из души – в душу» (цит. по: Лабунская, 1999).

Взгляд – это важный элемент в установлении отношений и формировании эмоциональной вовлеченности собеседника. Встретиться взглядами – значит открыто проявить интерес, внимание, понять, установить контакт. Согласно Коццолино (2009), в социальных ситуациях во время слушания человек использует взгляд, чтобы дополнить увиденным информацию, которую услышал. Человек смотрит на собеседника чаще (примерно в 2 раза), когда слушает, чем когда говорит сам. В конце или при смене высказываний взгляды собеседников учащаются. Это связано с необходимостью определить, насколько собеседник заинтересован и внимателен. Кроме того, визуальное взаимодействие, как правило, становится более интенсивным в конце разговора.

«Зрительный контакт – это основной элемент, создающий интимность отношений, наряду с близостью в пространстве, улыбкой и тоном голоса. Такие факторы, как зависимость и потребности в присоединении, принятии и одобрении, выражаются посредством коммуникативных паттернов, характеризующихся увеличением частоты взгляда субъекта на собеседника, от которого ожидается такое отношение… То, как другие смотрят на нас, как долго и насколько часто, влияет на нашу эмоциональную и поведенческую реакцию» (Коццолино, 2009).

Всем нам из опыта повседневного общения известно, что визуальный контакт легко поддерживается при обсуждении приятной темы, однако собеседники обычно избегают его, когда речь заходит об эмоционально затрагивающих или неприятных вопросах. Когда два человека обсуждают интимную тему, они смотрят друг на друга меньше, чем когда они говорят на нейтральную тему. Если говорящий то смотрит в глаза, то отводит взгляд в сторону, это обычно значит, что он еще не закончил говорить. По завершении своего сообщения говорящий, как правило, дает об этом знать посредством прямого взгляда в глаза собеседнику, как бы запрашивая тем самым отклик и считывая самую первую, непосредственную реакцию.

«Люди, не признающие влияния других людей, стараются избегать зрительного контакта. Избегание взгляда также связывают с такими отрицательными эмоциями, как стыд, смущение и тревога. Однако это поведение проявляется и тогда, когда человек хочет что-то скрыть от других» (Коццолино, 2009). Вместе с тем Кормер и Кормер (Cormier & Cormier, 1998) отмечают, что «к сожалению, часто консультанты считают, что избегание зрительного контакта свидетельствует о неуважении, смущении, лжи или депрессии, для некоторых клиентов менее частый визуальный контакт типичен для их культуры и не является свидетельством чего-то из вышеперечисленного».

По мнению Соммерз-Фланаган и Соммерз-Фланаган (2006), слишком пристальный взгляд вызывает у многих людей чувство неловкости и может быть истолкован как угроза. «Представьте, что собеседник сверлит вас глазами, в то время как вы рассказываете что-то глубоко личное или плачете. Визуальный контакт необходим, однако слишком пристальный взгляд клинициста может действовать подавляюще» (Соммерз-Фланаган, Соммерз-Фланаган, 2006). «Результаты исследований зрительного поведения показывают, что два собеседника тратят на обмен взглядами от 30 до 60% всего времени взаимодействия и что от 10 до 30% этого времени приходится на одновременные взгляды, которые длятся от 1 до 7 секунд» (Коццолино, 2009). Способность выдерживать зрительный контакт до тех пор, пока другой не отведет взгляда,– черта, которой некоторые люди гордятся; существуют и те, кто тут же отводит взгляд, когда длительность зрительного контакта оказывается чуть больше «допустимой». Зрительный контакт более 7 секунд происходит редко и, как правило, несет с собой некое важное сообщение: заинтересованность, стремление к близости, проявления участия и заботы, вызов, демонстрацию силы и доминирования, проявление несогласия, упрямства или наглости. С разными клиентами терапевт может столкнуться со всеми этими проявлениями, и для того, чтобы иметь с ними дело, не пасовать перед трудностями, терапевт должен быть готов к продолжительному визуальному контакту. Речь не идет об игре «Кто кого переглядит?». Но терапевту важно быть способным достаточно долго сохранять прямой визуальный контакт, несмотря на возрастающий дискомфорт. При этом можно обратиться к клиенту с вопросом «Что вы хотите мне сказать вашим взгляд?», тем самым показывая ему, что вы готовы встретиться лицом к лицу с возникшим напряжением в ваших отношениях. Любые слова терапевта, например: «Похоже, вы не согласны со мной» или «Вы злитесь на меня?» – могут восприниматься совершенно по-разному, в зависимости от того, выдерживает ли терапевт визуальный контакт с клиентом в момент их выражения или отводит глаза.

Некоторым людям трудно вступать в прямой визуальный контакт, и поэтому они избегают его, некоторые боятся выражения какой-то идеи или эмоции и обсуждения определенных тем и отводят глаза, как только в разговоре затрагивается пугающая или болезненная тема. Терапевт может прокомментировать такую перемену, если он чувствует, что было бы полезно прямо обратиться к этой теме, а клиент может справиться с возросшей тревогой. Возникновение затруднений в процессе визуального контакта имеет смысл рассматривать как потенциальный источник информации о клиенте и о терапевтических отношениях.

Любые пары обычно «договариваются» о том, сколько и когда смотреть друг на друга, при этом такое согласование осуществляется без слов, на бессознательном уровне. Терапевт может полагаться на собственную автоматическую настройку в установлении подходящего визуального контакта, но вместе с тем время от времени нелишне сознательно оценивать характер визуального взаимодействия.

Хилл и Обраэн (Hill, O'Brien, 1999) отмечают, что недостаток визуального контакта может привести к тому, что клиент почувствует, что терапевту неинтересно, в то время как в результате переизбытка визуального контакта клиент может почувствовать себя некомфортно, испытать со стороны другого попытку доминирования, контроля, внедрения и даже поглощения. Это требует от терапевта наблюдательности и тактичного исследования. Так, например, если клиент избегает прямого взгляда, отводит глаза и изредка бросает на терапевта взгляд исподлобья, то исследование этого факта может обнаружить, что когда отец в детстве ругал его за провинности, то при этом требовал, чтобы он смотрел ему прямо в глаза. Некоторые клиенты избегают визуального контакта во время беседы, но при этом могут, заходя в кабинет, искать визуального контакта или бросать пронзительный взгляд на прощание. Исследование чувств, скрытых за таким поведением, может стать важным фокусом терапевтической работы.

Лицевая экспрессия

Чарльз Дарвин (Дарвин, Экман, 2013) считал, что до того, как доисторические люди обрели язык, средством выражения приветствия, угрозы и подчинения была лицевая экспрессия. Именно это наследие человечества, по его мнению, объясняет, почему люди разных культур выражают базовые эмоции посредством сходных выражений лица.

Однако далеко не всегда человек хочет показывать свои истинные чувства к другому человеку, поэтому все мы в свое время научились отслеживать и контролировать наши лицевые выражения. Вместе с тем проявление спонтанных чувств или сильных эмоций сдержать очень непросто. В начальной форме они, помимо нашей воли, могут, словно бегущая строка, промелькнуть на нашем лице, и здесь уже от наблюдения собеседника и его мастерства читать по первым проблескам эмоций зависит, что остается скрытым, а что становится явным. Если человек улавливает, что пропустил нежелательную реакцию, то тут же может последовать другое, дополняющее первое выражение лица. Например, выразив на лице гнев или печаль, мы можем немедленно улыбнуться, словно желая сказать: «Я не зайду слишком далеко» или «Я с этим справлюсь».

Поскольку именно мимические реакции собеседника наглядно свидетельствуют о его эмоциональном отклике, давайте рассмотрим некоторые из проявлений лицевой экспрессии.

Сдвинутые брови сами по себе обычно передают неодобрение, однако если слушатель изредка сдвигает брови, тем самым он весьма экономным способом может сообщить говорящему, что ему непонятно сказанное. Сжатые челюсти могут свидетельствовать о твердости и уверенности, а также об агрессивном настрое. Движения подбородка связывают со способностью человека утверждать-доминировать. Когда человек старается добиться уважения к себе и того, чтобы его ценили, он стремится выдвинуть подбородок вперед.

Страх, восторг или удивление могут заставить слушателя открыть рот, как будто этим чувствам не хватает места внутри. А человек с напряженными ноздрями и опущенными уголками губ мог бы сказать: «Я дышу этим воздухом и нахожусь рядом с вами, но я не одобряю ни этот воздух, ни вас». Рот открывается частично или полностью, когда возникает большое желание узнать что-либо, понять, поговорить, то же самое происходит в ситуации удивления. А вот когда мы переживает неприятие, гнев и нежелание что-либо воспринимать, наш рот закрывается, а губы сужаются и поджимаются. Защитная позиция и замкнутость часто сопровождается напряженными губами.

«Улыбка – это ключ к душевному благополучию для тех, кто ее дарит и получает. В этом смысле, улыбка – это своеобразный подарок, которым люди могут обмениваться в свое удовольствие» (Коццолино, 2009). Улыбка имеет множественную коммуникативную функцию в человеческом общении. Улыбка может выражать стремление к сближению или примирению. «Улыбка, как правило, выражает дружелюбие, однако чрезмерная улыбчивость зачастую отражает потребность в одобрении... Натянутая улыбка в неприятной ситуации выдает чувства извинения и беспокойства... Улыбка, сопровождаемая приподнятыми бровями, выражает готовность подчиняться, а улыбка с опущенными бровями выражает превосходство» (Евсикова, 1999). Кроме того, улыбка нередко призвана что-то скрыть. Так, например, клиент может чувствовать тревогу, однако пытаться сдержать ее выражение посредством улыбки. Для сензитивного наблюдателя скрытый сигнал тревоги может стать явным через ложную улыбку.

«Женщины чаще улыбаются, чем мужчины, и таким образом стимулируют положительные реакции других людей. Но улыбка не сходит с их лица и тогда, когда они чувствуют себя неловко или когда они взволнованны (робкие и застенчивые женщины вообще улыбаются очень много). Мужчина, напротив, когда нервничают, становятся беспокойными и практически неспособными на улыбку» (Коццолино, 2009).

«Некоторые мимические проявления связаны с коммуникативной ситуацией, другие – более стабильны и постоянно присущи человеку, независимо от текущей ситуации. В этом случае речь идет больше о приобретенной мимике. Так называемые морщины плохого настроения вокруг рта или морщины грусти можно обнаружить также у тех людей, которые не осознают подобного состояния своей души… Существует типичная для человека мимика, которая возникла вследствие пережитых отношений и чувств и потом закрепилась как стабильная экспрессивная модель. Постоянная мимика обозначает состояние души человека, в котором он находится чаще всего» (Коццолино, 2009).

Отслеживание терапевтом мимических реакций (как собственных, так и клиента), осознание их значения могут существенно обогатить процесс терапевтической коммуникации. Ли Маккулоу (McCullough, 1997) предложила оригинальный способ обращения к восприятию лицевой экспрессии терапевта в качества коррегирующего эмоционального опыта для пациентов, которые имеют трудности с заботой о себе и искаженно воспринимают отношение к ним других людей.

Клиент: Мне кажется, вы считаете, что во мне нет добра и вы не очень высокого мнения обо мне. [Это отражает искажения, вызванные паттернами прошлых отношений, перенесенными на настоящее.]

Терапевт: Сделала ли я что-то, что оставило у вас такое впечатление? [Осторожно начала обозначать реальную перспективу, чтобы противопоставить ее искажению.]

Клиент: Нет, я ничего не могу придумать. Просто мне так показалось.

Терапевт: Когда вы смотрите мне в лицо, вам кажется, что я думаю о вас плохо?

Клиент: Нет, ваше лицо вовсе не выглядит так. Я думаю, вы на самом деле не ... смотрите на меня свысока... но...

Терапевт: Посмотрите на мое лицо. Что, как вам кажется, я чувствую к вам прямо сейчас?

Клиент: [нервно, бросая взгляд на меня] Понятия не имею!

Терапевт: Может быть, и не имеете, но если вы позволите своим глазам на мгновение задержаться на моем лице, вы, возможно, почувствуете что-то другое. Что, как вам кажется, сейчас исходит от меня?

Клиент: [еще раз внимательно вглядываясь в меня] Ваше лицо выглядит немного грустным. Возможно, вы немного грустите обо мне.

Терапевт: Ну, вы мне рассказали печальную историю, не так ли?

Клиент: Да. И мне тоже было бы грустно, если бы кто-то рассказал это мне

(McCullough, 1997).

Невербальные аспекты речи

Голос является важным средством выражения целого диапазона субъективных чувств и смыслов. «Хотя люди воспринимают эмоции посредством всех органов чувств, результаты некоторых исследований показывают, что слух обеспечивает более точное различение эмоций, чем зрение. Этот факт подчеркивает важность голосовых характеристик в выражении и восприятии эмоций… Компетентные клиницисты используют свои голосовые характеристики для того, чтобы укрепить эмоциональный контакт, заитересованность в общении и эмпатию, чтобы определенным образом расставить акценты беседы» (Соммерз-Фланаган, Соммерз-Фланаган, 2006).

Конечно же, очень важно, что говорит терапевт в ответ на услышанное от клиента, но не менее важное значение имеет и то, как это говорится. Самую эмпатическую и глубокую по смыслу реплику терапевта может загубить тон и интонация, не соответствующая передаваемому при этом отношению. Особое значение голосовые характеристики приобретают в таком виде психологической помощи, как телефонное консультирование, а также при первом телефонном разговоре с клиентом. Если свой первый телефонный разговор с клиентом провести не спокойным и уверенным голосом, а с вкраплениями неуверенности или раздражения, то первая встреча, с большой вероятностью, не состоится. Клиент имеет полное право проявить в телефонном разговоре так называемые сигналы волнения – заминки, пропуск букв или слов, повторения, незаконченность фразы, терапевту же проявления тревоги, как правило, не прощаются.

Одна и та же фраза, в зависимости от интонации, может приобретать различный смысл. Можно говорить уверенным и ноющим, принимающим и извиняющимся, ликующим и пренебрежительным тоном. Темп речи может многое сказать об эмоциональном состоянии человека. Как правило, скорость речи возрастает, когда говорящий взволнован, возбужден или обеспокоен. Быстро также говорит тот, кто пытается убедить своего собеседника. Медленная речь может свидетельствовать об угнетенном состоянии, высокомерии или усталости. Однако это может свидетельствовать и о совершенно обратном. Так, терапевты часто намеренно говорят медленно, тщательно подбирая слова и акцентируя их смысл. Реакция клиента на высказывания терапевта во многом связана именно с невербальными аспектами речи, поэтому терапевту нужно постоянно стремиться расширять диапазон интонационной выразительности.

Файн и Глассер (2003) приводят пример того, как лишь небольшой акцент может повлиять на восприятие клиентом вступительного вопроса терапевта. Посмотрите, что происходит со смыслом при смене логического ударения:

Что вас сюда привело? (В какую проблему вы влипли?)

Что вас сюда привело? (Никогда бы не подумал, что вам нужен психотерапевт.)

Что вас сюда привело? (К психиатру, подумать только) (Файн, Глассер, 2003).

Исследователи невербальных аспектов речи выделяют такие паралингвистические свойства речи, как смех, плач, зевок, ворчание, вздохи, паузы и звуки вроде «ух», «хм» (Коццолино, 2009). Пожалуй, наиболее релевантными для терапевтической ситуации являются такие аспекты невербальной коммуникации, как паузы, плач, звуки, вроде «хм», впрочем, в отдельных случаях особое значение могут иметь смех, зевки, вздохи и ворчание клиента.

Паузы и молчание

«В обычном общении люди часто проявляют нетерпение и перебивают собеседника, чтобы выразить симпатию, совет, оценочное суждение или чтобы поделиться собственным опытом. Общение с психотерапевтом отличается о такого типа взаимодействия, в частности, значением пауз и молчания в процессе беседы. Молчаливая пауза и включенность терапевта подчеркивает предоставленную клиенту возможность полнее выразить себя.

Умение выдерживать паузу является одним из базовых коммуникативных навыков терапевта. Сохраняя паузу, терапевт предоставляет возможность говорить клиенту. Наличие пауз создает в беседе ощущение неторопливости, продуманности происходящего, поэтому не следует слишком спешить задавать вопросы или комментировать сказанное клиентом. Пауза дает клиенту возможность добавить что-то к уже сказанному, поправить или уточнить сообщение. Порой людям необходимо достаточно длительное молчание, чтобы «переварить» произошедшее или поплакать, прежде чем вновь начать говорить. Еще одной причиной молчания может быть желание обоих участников остановиться на некоторое время, чтобы осмыслить, подытожить ранее высказанное.

Если клиент замолкает не договорив, то в большинстве случаев терапевту стоит позволить ему продолжить и выразить невысказанное. Или, например, если клиент лишь невербально откликнулся на сказанное терапевтом, также стоит сохранять молчание, давая ему возможность обдумать услышанное и ответить. Можно сказать, что короткая пауза уместна практически после любого высказывания клиента, кроме тех, в которых содержится обращенный к терапевту вопрос. Молчание терапевта может передавать следующие сообщения: «Я хочу, чтобы мы двигались немного медленнее», или: «Я хочу, чтобы вы больше подумали о только что сказанном», или: «В данный момент я очень внимателен к вашим чувствам». Клиент, в свою очередь, может замолчать, чтобы передать терапевту послание: «Я приближаюсь к страшащей меня теме и нуждаюсь в поддержке» или «Я независим и не нуждаюсь в вашем сочувствии».

Во многих ситуациях молчание терапевта – это золото, но не всегда. Не стоит забывать о том, что время паузы воспринимается в беседе по-особому. Чрезмерно длинная пауза может вызывать тревогу и раздражение. Допустимая длительность паузы зависит от состояния клиента и стадии психотерапии. Несмотря на ценность молчания, мы не советуем чрезмерно полагаться на него до тех пор, пока терапевтические отношения не будут прочно установлены и клиент не получит представление о терапевтическом процессе. На начальном этапе психотерапии клиент может почувствовать себя парализованным, если не знает, чего ожидает от него молчащий терапевт.

Молчание клиента может быть сопротивлением внутренней работе, свидетельствовать о стремлении скрываться, уединяться и защищаться от других людей, однако и избегание им молчаливых пауз может оказаться уклонением от погружения внутрь. «Молчание – наиболее прозрачная и частая форма сопротивления в психоаналитической практике. Это означает, что пациент сознательно или бессознательно не расположен сообщать свои мысли и чувства аналитику… Иногда, несмотря на молчание, пациент может невольно раскрыть мотив или содержание молчания своей позой, движениями и выражением лица. Отворачивание головы, избегание взгляда, закрывание глаз руками, скрюченная поза тела на кушетке, краска, заливающая лицо, могут говорить о смущении. Если пациентка при этом с отсутствующим видом снимает обручальное кольцо с пальца и затем несколько раз продевает сквозь него мизинец, возможно, она смущена мыслями о сексуальности и супружеской неверности. Ее молчание показывает, что она еще не осознала этих импульсов и что происходит борьба между побуждением раскрыть и противодействующим ему импульсом спрятать эти чувства. Молчание, однако, может иметь также и другие значения. Например, молчание может быть повторением прошлого события, в котором молчание играло важную роль» (Гринсон, 2003).

Начинающим психологам-консультантам и психотерапевтам молчание может представляться чем-то угрожающим, демонстрирующим их профессиональную некомпетентность. Именно так начинающие терапевты нередко описывают периоды молчания. В результате появляется желание сказать или спросить хоть что-нибудь, лишь бы прервать молчание. Обычно в таких случаях терапевт задает не самый лучший вопрос, который, как правило, не развивает течение беседы. Такая ситуация возникает всякий раз, когда терапевт берет на себя ответственность за отсутствие пауз в речи клиента. Как будто говорение является единственным свидетельством того, что клиент осуществляет важную психологическую работу, а молчание – лишь бесполезная трата времени.

На клиентов молчание зачастую оказывает сходное влияние. Они также чувствуют требование говорить и испытывают потребность отвечать, заполняя пустоты в беседе. В связи с этим между терапевтом и клиентом может возникнуть тайный сговор о заполнении пустот говорением. Осознав это, терапевт может исправить ситуацию, предложив клиенту при очередной паузе помолчать и сосредоточиться на внутренних переживаниях. Тем самым молчание может обрести другой смысл. Сосредоточение на внутреннем опыте (ощущениях, чувствах, образах, фантазиях), своего рода молчаливое фокусирование, требует времени, и пауза в данной ситуации является наиболее уместной реакцией терапевта.

Слезы и плач

Психоаналитик Шелдон Роут (2002) заметил: «Среди предметов, входящих в инструментарий психотерапевта, коробка с салфетками – на первом месте». Многие психотерапевты, особенно те, кто занимаются длительной терапией и кризисным вмешательством, согласятся с этим суждением. Клиенты бывают разные: есть те, кто не позволяют себе пустить слезу и неодобрительно поглядывают на коробку с салфетками, те, кто начинают рыдать на первой сессии и продолжают делать это в течение многих месяцев, есть и те, кто спустя несколько лет психотерапии могут позволить себе лишь почти незаметное увлажнение глаз, но тут же берут себя в руки и просят извинения. Слезы и плач – это, конечно, не самоцель, но эти проявления скорее сопутствуют процессу облегчения душевной боли и исцеления.

Если клиент не позволяет себе плакать на сеансе, даже когда речь заходит о болезненных и печальных вещах, то, скорее всего, существует внутренний запрет на выражение таких чувств. Исследование этого может, например, обнаружить, что еще на самой первой встрече, обратив внимание в кабинете на салфетки, клиент сказал самому себе: «Ну уж нет. Этого не будет никогда».

Признание собственных ограничений и переживание лишений и потерь невозможны без переживания печали и слез, т.е. без так называемой работы горя. Слезы помогают клиенту выразить боль и принять болезненную реальность.

Смех и юмор

Чувство юмора и заразительный смех – качества, которые высоко ценятся в человеческом общении. Шутки и смех в психотерапии редки, но вполне возможны, особенно на ее завершающем этапе, ведь юмор является одной из зрелых защит и может отражать прогресс в лечении.

«Достоевский, этот тонкий исследователь человеческой натуры, точно подметил: “Смех человека может сказать о его характере гораздо больше, чем скучное психологическое обследование”. Примечательно, что невротику не так легко от души рассмеяться. Он может позволить себе сардоническую усмешку или ироническую ухмылку, какую изображает провинциальный актер, играющий злодея в старинной пьесе, потому что при такой мимике уголки рта все равно остаются опущенными. Искренний смех – это признак душевного здоровья, приглашение к дружелюбию, прямое доказательство распахнутого отношения к жизни» (Мэй, 2012).

Юмор дает человеку возможность создать дистанцию по отношению к чему угодно, в том числе по отношению к самому себе (Франкл, 1990). «Юмор несет в себе элемент прощения, а также признание естественных сил, контроль над которыми выходит за рамки наших возможностей… Юмор помогает сделать непереносимое переносимым, что, в конечном счете, и составляет основное содержание процесса психотерапии» (Роут, 2002). Кроме того, как отметил в свое время Фрейд (1999), «остроумие – это отдушина для чувства враждебности, которое не может быть удовлетворено другим способом… Шутка позволяет нам, используя нечто смешное в нашем враге, выразить то, что мы не могли бы в силу неких препятствий высказать открыто и сознательно. Шутка позволяет подкупить слушателя приманкой удовольствия, чтобы он, не углубляясь в проблему, принял нашу точку зрения».

Роут приводит в качестве примера пациента, который в начале анализа сказал: «Психоанализ – это как брак. Хочется, чтобы это было один раз в жизни!» «Это замечание свидетельствовало о его надеждах в отношении своего брака и намекало на возникающий сильный перенос. Вместе с тем оно говорило о его тревогах по поводу того, что ему потребуется длительный и трудный для нас обоих анализ… Чувство юмора обнаружило его наблюдающее Эго, которое находилось на некоторой дистанции от его переживающего Эго и предполагало существование у него способности к рефлексивному самонаблюдению» (Роут, 2002).

Иногда на первой консультации можно спросить клиента о его любимой шутке, которая может открыть что-то важное о нем. Вспоминается один клиент, пришедший на консультацию с проблемой, связанной с чрезмерным употреблением алкоголя, который, однако, отрицал, что у него есть алкогольная зависимость. Несколько минут спустя он вспомнил и рассказал следующую шутку: «Когда я выпью сто грамм, я становлюсь другим человеком, а он тоже хочет выпить». В каждой шутке, как известно, есть доля правды.

Наличие смеха и юмора в терапевтических отношениях в умеренных дозах – это признак хорошей атмосферы. В некоторых ситуациях смех – это лучший способ снять напряженность. Вместе с тем не стоит забывать, что такие слова, как «высмеивать» и «насмехаться», отражают негативную сторону этого явления. Смех может иметь множество значений. Анализ использования клиентом юмора в контексте терапевтических отношений может стать важным источником информации о клиенте.

Зевание

Зевание – это свидетельство недостатка интереса и/или усталости, скрываемые или явно проявляемые собеседником. Оно может также выражать и другие чувства, такие как скука, раздражение или пренебрежение.

Зевая вам в лицо, клиент может выражать свое отношение, но, возможно, он лишь пришел к вам просто весьма уставшим. В отдельных случаях зевание может стать серьезным препятствием в работе. Вспоминается клиент, который в момент, когда с трудом удавалось подойти к значимому материалу, вдруг зевал и таким образом удалялся на безопасное расстояние от болезненных чувств. Сам он позже сравнил этот момент с перезагрузкой компьютера, после которой процесс обращения внутрь себя приходилось начинать сначала.

С некоторыми клиентами, по-видимому, невозможно избежать чувства скуки, а следовательно, увы, и его некоторого невербального проявления. Так, например, с клиентами, которые начинают издалека и «ходят вокруг да около», позыв к зевку можно ухватить на полпути, но произошедшее становится очевидным пациенту, если только он, на счастье психотерапевта, не смотрел при этом в другую сторону.

Не испытывают скуки и никогда не зевают, пожалуй, только те терапевты, которые делают первые шаги в профессии; у них все перебивает тревога. Когда общение с клиентами уже особо не тревожит терапевта, когда он принимает целый ряд клиентов, особенно следующих один за другим почти без перерыва, и возникает усталость, невербальное проявление скуки возможно, хотя, конечно же, весьма нежелательно. Если возникающее чувство скуки становится не редким, мимолетным явлением, а устойчивым переживанием с каким-то конкретным клиентом, то перед терапевтом встает задача разобраться с собственным контрпереносом. Психоаналитик Уилфред Бион как-то заметил по этому поводу: «Существует множество способов, каким пациент может вызвать у вас скуку, понимание любого из них – очень увлекательное мероприятие».

Пространство и дистанция во взаимодействии

Пространство и дистанция в процессе взаимодействия с другим человеком – это жизненное пространство, наполненное значениями, которые изменяются в зависимости от индивидуальных, межличностных и социокультурных характеристик.

Существует четыре зоны дистанции: интимная, личная, социальная и публичная. «Для каждого типа взаимодействия двух людей существует некая оптимальная дистанция, определяющаяся пропорцией теплоты и враждебности в их отношениях. Примерно в полуметре вокруг нашего тела располагается интимная зона, предназначенная для возлюбленных, супруга, детей и близких членов семьи. На этом расстоянии мы можем прикоснуться к другому человеку, поцеловать, почувствовать запах его тела, разглядеть поры и дефекты его кожи. Беседуя с друзьями и знакомыми, мы, как правило, находимся от них на удалении от полуметра до 1 м 20 см. Более официальные деловые и социальные взаимодействия происходят на расстоянии от 1 м 20 см до 2 м 75 см. В еще более официальных ситуациях (например, при переговорах с важными особами или при обращении к публике) используются дистанции свыше 2 м 75 см» (Вильсон, 2001).

Неуважение личного пространства другого человека может переживаться как нарушение личной безопасности. Расхождение в оценке участниками взаимодействия подходящей дистанции приводит к переживанию дискомфорта, хотя порой люди не сразу осознают, что послужило причиной этому. Будучи приобретенными в ходе научения, эти паттерны регуляции личного пространства, как правило, находятся за рамками сознательного контроля.

Обычно личная и социальная дистанции подходят для расположения кресел в кабинете терапевта, однако это может варьироваться от человека к человеку. Внимание терапевта здесь должно быть направлено, прежде всего, на индивидуальные различия в ощущении границы личного пространства. Некоторые терапевты расставляют места для сидения довольно близко, другие на достаточном отдалении. Когда диван является местом для клиента, это позволяет ему выбрать, где именно и на каком отдалении расположиться. Если терапевт работает с парами и семьями, то должно быть достаточное количество мест, а то, как члены семьи усаживаются по отношению друг к другу, может сигнализировать о существующем напряжении между партнерами и коалициях между членами семьи.

Изначальное расположение кресел под некоторым углом и на определенной дистанции задает последующие возможности регуляции контактной границы обоими участниками, поэтому обычно кресла ставят на расстоянии 1,5–2 метра под небольшим углом. Существуют три варианта позиции, позволяющие обоим участникам регулировать физическую дистанцию: оба сидят, облокотившись на спинку кресла; один сидит облокотившись на спинку кресла, а другой – наклонившись вперед; оба – и терапевт, и клиент – сидят наклонившись вперед друг к другу. В зависимости от происходящего по ходу сессии могу происходить многочисленные перемены в этих позициях, инициируемые той или иной стороной общения.

Плавный и небольшой наклон терапевта вперед может переживаться клиентом, погруженным в болезненные чувства, как поддержка со стороны терапевта и, наоборот, отклонение назад – как отстранение и нежелание иметь дело с его чувствами. Слишком быстрый, внезапный наклон одним из участников резко сокращает дистанцию, что может восприниматься другим как вызов. Так, например, терапевт может сказать: «Итак, я выслушал ваши жалобы, а теперь я хотел бы узнать, в чем вы видите причины этих трудностей?», при этом резко наклониться вперед. Такое невербальное поведение может придать нежелательный смысл вполне уместному вопросу терапевта. И наоборот, если после данной фразы терапевт резко отклонится назад, клиент может воспринять это как нежелание слушать его жалобы и пренебрежение к объяснению их причин.

Отдельно я бы выделил позицию, в которой один из участников садится на край кресла и при этом наклоняется вперед. Это может переживаться другим как сильное сокращение дистанции и нарушение личной границы, особенно если эта поза сохраняется в течение длительного времени. Вспоминается начальная консультация с клиентом, который расположился на диване так, чтобы быть максимально близко ко мне, сел на край и, наклонившись вперед, просидел так в течение всего времени беседы. Характерно также, что он сразу сказал, что 50 минут – это слишком мало времени, чтобы рассказать свою историю. Свой рассказ он пожелал начать с предыстории – фактов из своего детства. Он говорил торопясь, практически не делая пауз, поддерживая при этом активный, почти непрерывный визуальный контакт. У меня это вызывало дискомфорт, с чем я пытался справиться, адаптируясь к дистанции, установленной клиентом, которую я даже временно не мог уменьшить. Я сдерживал свои реакции, но, очевидно, некоторый испытываемый мною дискомфорт можно было заметить по моим невербальным реакциям, однако это не привело к изменению позы и манеры взаимодействия с его стороны. При этом клиент рассказывал о своих отношениях со значимыми другими, в которых явно звучала тема нарушения личных границ. Примечательным было его поведение после завершения консультации и договоренности о следующей встрече; находясь у двери кабинета, он трижды обратился ко мне с вопросом, который предварял словами «А теперь самый последний вопрос».

Хороший терапевт с уважением относится к психологическим границам другого человека; он внимателен к физической дистанции и психологической близости, комфортной для клиента, и использует собственные реакции в качестве источника информации о характерных особенностях клиента.

Жесты

Жест – это действие, с помощью которого человек сигнализирует другому человеку о своем отношении и намерениях. Чаще всего жест совершается руками или головой, реже – другими частями тела. Активная жестикуляция в человеческом общении часто отражает положительные эмоции и воспринимается как проявление заинтересованности и дружелюбия.

Результаты анализа жеста как средства выражения показывают, что: 1) жест – это безмолвное действие, которое не прерывает речь и не служит для нее помехой; 2) с помощью жеста как одного-единственного движения человек может передать такое количество информации, которое он не смог бы передать с помощью одного слова, а лишь с помощью большого количества слов; 3) на подготовку жеста у человека уходит значительно меньше времени и когнитивных усилий, чем на подготовку соответствующего вербального выражения; 4) с помощью жеста можно выразить обратную связь отправителю сообщения, не прерывая его и не претендуя на право высказаться; 5) жест может прояснить потенциальную неоднозначность высказывания, разъясняя, о чем именно идет речь; 6) с помощью жеста можно выразить элементы опыта или переживания, которые трудно адекватно передать словами.

Экман и Фризен (Ekman, Friesen, 1984) выделили следующие виды жестов.

Экспрессивные жесты, или индикаторы эмоционального состояния. Это жесты контакта, с помощью которых человек проявляет свои чувства и отношение к собеседнику.

Регулирующие жесты. Отправитель и получатель используют регулирующие жесты, чтобы поддержать беседу, определить очередность высказываний или с той или иной целью контролировать собеседника.

Иллюстрирующие жесты. С помощью их человек разъясняет, дополняет то, что он выразил словами, расставляет акценты, подчеркивает главное или усиливает вербальное высказывание.

Жесты адаптации или управления собой. Управление различными частями собственного тела или внешним объектом, посредством чего человек неосознанно стремится адаптироваться к необычной ситуации. Эти жесты обретаются преимущественно в детстве и составляют репертуар средств саморегуляции человека.

Жесты клиентов могут иметь скрытый смысл, требующий разгадки. Так, например, Волкан (2012) приводит случай пациента, который в определенный период анализа, прежде чем встать с кушетки, совершал бессознательный жест рукой по направлению сверху вниз. «Я постепенно выяснил, что он “магическим образом” приводил в действие смывной бачок, как если бы мои интерпретации были фекалиями, которые необходимо смыть в унитаз. Этот магический жест был прямым выражением его сопротивления» (Волкан, 2012).

Степень использования жестов в терапевтическом взаимодействии с клиентами зависит от экспрессивности психотерапевтов. Вспоминается учебный фильм, в котором Карл Роджерс, Фриц Перлз и Альберт Эллис проводят терапевтические интервью с одной и той же клиенткой – Глорией. Карл Роджерс в течение всей беседы сидел наклонившись вперед и часто кивал головой, так, как, наверное, никто другой не умеет. Фриц Перлз реагировал на слова клиентки более непосредственно, например, разводил руками в стороны и одновременным поворотом головы выражал несогласие с клиенткой. Кроме того, он не раз фокусировался на жестах самой клиентки, так, например, поощряя ее прямо выражать свое несогласие и агрессию по отношению к нему. В один из моментов он «ухватил» ее мимолетный жест рукой с указательным пальцем, повторил его сам, поощряя клиентку к его использованию: «Сделайте так, а теперь так и разговаривайте со мной». Альберт Эллис же сопровождал свои убедительные речи не менее убедительными жестами руками, как будто тем самым «вколачивал» свои идеи в голову клиентки.

Кивки головой

Кивки головой – хороший способ показать клиенту, что вы его слушаете. Кивки являются для клиента непосредственным подтверждением того, что вы следуете за ним шаг за шагом и понимаете сказанное. Уместное использование кивков позволяет клиенту почувствовать, что терапевт слушает его и следует за ходом его рассуждений. Это простейшее умение, если его последовательно использовать, начинает выполнять функцию обратной связи. Отсутствие кивков сообщает клиенту о недостатке понимания и необходимости прояснения, а их появление – о понимании того, что пытается выразить клиент. Вместе с тем Соммерз-Фланаган и Соммерз-Фланаган (2006) подчеркивают необходимость соблюдать умеренность в использовании кивков головой: «Слишком частые кивки головой могут вызвать у клиента раздражение. Спустя некоторое время он начинает смотреть в сторону просто для того, чтобы не видеть постоянных кивков интервьюера. Один клиент младшего возраста отметил: “Было похоже, что ее [интервьюера] голова крепилась на пружине, а не на шее”». Итак, кивки головой требуют меры, если их слишком много, они скорее раздражают и сбивают с толку, чем способствуют диалогу.

Позы

Поза – это положение тела, которое человек принимает сознательно или неосознанно, проявляя тем самым свое отношение к другим людям и собственные индивидуальные особенности.

Эмоциональное состояние влияет на то, какую позу занимает человек, поскольку, с одной стороны, эмоции непосредственно влияют на физиологию и телесные проявления человека, заставляя его непроизвольно принять то или иное положение, а с другой стороны, человек специально может принять ту или иную позу, чтобы символизировать, показать свои внутренние эмоциональные состояния (Коццолино, 2009). Конечно же, человек также может намеренно занять определенную позу, чтобы скрыть свои чувства.

Существенно упрощая положение дел, традиционно выделяют открытую и закрытую позы. Открытая поза, как считается, свидетельствует об открытости, восприимчивости и принятии терапевта. Закрытая же поза, явными маркерами которой считаются скрещивания ног или рук, свидетельствует о меньшей вовлеченности в беседу, может обозначать отстранение от другого человека или выражать потребность в защите.

Клейборн (Claiborn, 1979) в ходе проведенного исследования обнаружил, что экспрессивное невербальное поведение терапевтов существенно увеличивало оценку клиентами их привлекательности и профессиональной компетентности. Некоторый наклон вперед и открытая поза, без скрещивания рук и ног – телесная поза, которая обычно рекомендуется консультантам и терапевтам как оптимальная. Открытая поза не предполагает, что, заняв ее, терапевт сохранит ее на протяжении всего сеанса без изменений. Открытая поза только тогда произведет должное впечатление, когда она будет ненапряженной и естественной. Идеальной можно считать ситуацию, когда принятие открытой позы является для терапевта естественным, аутентичным поведением. Типичным же оказывается выбор между открытой, но при этом в той или иной степени неудобной неестественной позой и комфортной, однако в какой-то степени закрытой позой. В ситуации, когда терапевт стремится непреклонно сохранять открытую позу, но при этом все его внимание сосредоточено на испытываемом им от этого дискомфорте, пожалуй, лучше занять закрытую, но удобную позу и сконцентрироваться на слушании клиента.

Синхрония взаимодействия

Одной из наиболее интересных находок исследований невербального поведения является синхрония взаимодействия, т.е. согласованность движений людей в процессе взаимодействия. Синхрония может проявляться как сходство движений, например, когда оба человека одновременно, как бы зеркально, меняют позу или когда люди говорят с одинаковой скоростью. Будучи интенсивно вовлеченным в разговор, вы внезапно можете заметить, что телесная поза человека, с которым вы общаетесь, является зеркальным отражением вашей собственной позы. Осознание данного феномена зеркальности может также произойти, когда изменение позы одним из участников приводит к перемене позы собеседника, своего рода неосознанному следованию. В этом легко убедиться, например, намеренно зевнув в беседе с приятелем, после чего он с большой вероятностью тут же последует за вами. Подобная «телесная настройка», как правило, свидетельствует о глубоком контакте между двумя людьми. Такое приведение в соответствие невербального поведения в паре происходит на бессознательном уровне.

Успешная настройка терапевта на аффективное состояние клиента может вести к непроизвольному возникновению феномена синхронии взаимодействия как следствию подлинного эмоционального контакта между ними. Кроме того, этот феномен может использоваться терапевтами сознательно для присоединения к клиенту, наведения транса и воздействия на его состояние (как в эриксоновском гипнозе и НЛП), но это требует высокого мастерства владения данной техникой. По мнению Соммерз-Фланаган и Соммерз-Фланаган (2006), «чрезмерное или неумелое использование техники отзеркаливания может нанести огромный вред». Авторы приводят пример психиатра, который использовал этот метод с пациентами психоневрологического диспансера. Иногда результаты были невероятно успешными; в других случаях пациенты злились и испытывали агрессию, потому что им казалось, что психотерапевт их передразнивает. «Подобным образом клиенты иногда беспокоятся, считая, что интервьюер использует какие-то тайные методы, чтобы добиться контроля над их психикой. Они могут заметить, что вы пытаетесь подражать их движениям, и подумать, что вы используете особый психологической прием, чтобы манипулировать их сознанием» (Соммерз-Фланаган, Соммерз-Фланаган, 2006).

Виды невербальных посланий

Невербальные компоненты коммуникации – часть более широкого коммуникативного репертуара. Через невербальные проявления человек может осознанно или неосознанно дополнять и модифицировать свое вербальное сообщение. Кнапп (Knapp, 1978) выделил 4 вида невербальных посланий, дополняющих или модифицирующих вербальную коммуникацию.

(1) Подтверждение и повторение. Невербальное поведение может подтверждать и повторять то, что было сказано словами. Например, если после фразы «Все, хватит с меня» клиент решительно поворачивает головой из стороны в сторону, то он придает больший вес своим словам и как бы повторяет их. Или, если в ответ на выражение клиентом чувств, связанных с воспоминанием болезненной ситуации из прошлого, терапевт, медленно кивая головой, с сопереживающим выражением лица говорит: «Я понимаю, как тяжело вам было в тот момент», то он невербально подтверждает сообщение сочувствия и понимания.

(2) Отрицание или запутывание. Невербальное поведение может отрицать или запутывать вербальное сообщение. Если в ответ на обращенный к нему вопрос «Кажется, я задел вас своей критикой?» человек дрожащим голосом отвечает: «Нет», то его невербальное послание отрицает сказанное им. Примером запутывания можно считать ситуацию, когда человек говорит, что он злится на кого-то, но при этом улыбается. В таком случае невербальная реакция запутывает другого. Улыбка в данной ситуации может означать: «Я зол, но мне очень некомфортно говорить об этом».

(3) Усиление и акцентирование. Невербальное поведение может усиливать и акцентировать сказанное, т.е. увеличивать интенсивность сказанного и придавать ему некую эмоциональную окраску. Например, если на вопрос терапевта «Говорили ли вы об этом ей?» клиент отвечает: «Я не могу даже представить себе этого», закрывая при этом глаза руками. Или, например, если терапевт отказывает в совете клиенту, пытающемуся в очередной раз переложить ответственность на его плечи, и при этом пристально смотрит на него хмурым взглядом, то он дает ему понять, что он непреклонен в своей позиции.

(4) Контроль и регуляция. Невербальные послания часто используются для регуляции процесса взаимодействия и контроля поведения другого. Например, слегка нахмуренные брови одного из участников беседы могут послужить для говорящего сигналом о том, что его мысль не вполне понятна и нуждается в пояснении. И наоборот, кивки терапевта свидетельствуют о согласии и последовательном понимании. И в том, и в другом случае осуществляется регуляция темпа рассказа.

Было сделано несколько попыток выделить наиболее важные невербальные компоненты взаимодействия психотерапевта и клиента. Так, Валтерс (Walters, 1980) выделил следующие элементы позитивного языка тела клинициста:

– небольшой наклон туловища в сторону клиента;

– расслабленная, но свидетельствующая о внимании поза;

– положение ног, которое не бросается в глаза;

– ненавязчивые и плавные жесты;

– минимизация других движений;

– выражение лица соответствуют чувствам терапевта или клиента;

– размещение на расстоянии вытянутой руки от клиента.

Иган (Egan, 1994) предложил акроним SOLER для описания базовых компонентов невербального поведения, которые, прежде всего, определяют качество присутствия терапевта, а именно: смотреть в лицо прямо (squarely), принять открытую (open) позу, наклониться (lean) к клиенту, сохранять умеренно последовательный визуальный (eye) контакт и стремиться быть достаточно расслабленным (relaxed) и естественным .

Заключение

Вышеприведенные аспекты невербальной коммуникации, несмотря на их кажущуюся простоту, требуют достаточно большого времени для их практического освоения и осознанного применения в практической деятельности. Тренинг коммуникативных навыков в ходе профессионального тренинга по психологическому консультированию или психотерапии призван лишь обратить внимание будущего психолога-консультанта или психотерапевта на значение языка тела в терапевтической коммуникации, однако только в ходе последующей клинической практики терапевт в полной мере осознает свои характерные невербальные проявления и то, как они могут влиять на процесс его взаимодействия с клиентами. Отслеживание и регуляция собственных аффективных (невербальных) проявлений являются одним из ключевых навыков в психотерапевтической деятельности, а стремление к осознанию собственных скрытых процессов во взаимодействии с клиентами – это одно из условий непрерывного профессионального развития психотерапевта.

Annotation

In article components of nonverbal communication and also signals and meanings which they can have in interaction of the psychotherapist and the client are considered.

Key words: nonverbal communication, body language, psychotherapy.

Литература

1. Волкан В. Расширение психоаналитической техники. Руководство по психоаналитическому лечению. С-Пб.: Восточно-Европейский институт психоанализа, 2012.
2. Гринсон Р. Техника и практика психоанализа. М.: Когито-Центр, 2003.
3. Дарвин Ч, Экман П. О выражении эмоций у человека и животных. СПб.: Питер, 2013.
4. Евсикова Н.И. Метод беседы в исследовании личности. // Метод беседы в психологии. Ред.-сост. Айламазьян. М.: Смысл, 1999.
5. Коццолини М. Невербальная коммуникация. Теории, функции, язык и знак. Харьков.: Гуманитарный центр, 2009.
6. Лабунская В.А Экспрессия человека: общение и межличностное познание. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1999.
7. Мэй Р. Искусство психологического консультирования. Как давать и обретать душевное здоровье. М.: ИОИ, 2012.
8. Роут Ш. Психотерапия: Искусство постигать природу. М.: Когито-Центр, 2002.
9. Соммерз-Фланаган Д., Соммерз-Фланаган Р. Клиническое интервьюирование. 3-е издание. М.: Диалектика, 2006.
10. Файн С., Глассер П. Первичная консультация. Установление контакта и завоевание доверия. М.: Когито-Центр. 2003.
11. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.
12. Фрейд З. Юмор // Художник и фантазирование. М.: Республика, 1999.
13. Ягнюк К.В. Присутствие и невербальная коммуникация. Журнал практической психологии и психоанализа. 2000, №1. URL: http://psyjournal.ru (дата обращения: 25.08.2013)
14. Cormier S., Cormier H. Couselling Strategies and Interventions. Allyn & Bacon, 1999.
15. Dittman А. Kinestic Research and Therapeutic Processes: Further Discussion. In: P.N. Knapp (Ed.) Expression of Emotions in Man. New York: International University Press, 1963.
16. Ekman P. & Friesen W.V. Unmasking the Face. Palo Alto, CA: Consulting Psychologists Press, 1984.
17. Hackney H. & Cormier S. Counseling Strategies and Interventions, 4 th Ed., Boston, MA: Allyn & Bacon, 1994.
18. Hill C. & O'Brien K. Helping Skills: Facilitating Exploration, Insight and Action. American Psychological Association, 1989.
19. Knapp M.L. Nonverbal Communication in Human Interaction (2nd ed.). New York: Holt, Rinehart & Winston, 1978.
20. McCullough L. Changing Character. Short-term Anxiety-Regulation Psychotherapy for Restructuring Defenses, Affects and Attachments. Basic Books. 1997.
21. Spiegel P. & Machotka P. Messages of the Body. New York: The Free Press, 1974.
22. Tickle-Degnen L., & Gavett E. Changes in Nonverbal Behavior during the Development of Therapeutic Relationships. In P. Philippot, , R. S. Feldman, and E. J. Coats (Eds.), Nonverbal Behavior in Clinical Settings (pp. 75-110). Oxford: Oxford University Press, 2003.