Притча «Муравьи и карандаш»

Как-то раз бежал муравей по листку бумаги, и повстречался ему карандаш, выводивший замысловатые и строгие черные узоры, которые укладывались в красивую линию.
- О чудо! - воскликнул муравей. - Эта замечательная штуковина живет своей жизнью, и она умеет оставлять на этой изумительной поверхности следы таких размеров и делает это с такой мощью, на какую муравьи могут быть способны лишь в том случае, если соберутся все разом со всех концов света. А эти узоры! Они так похожи на нас, муравьев, миллионы муравьев, спаянных воедино!
О своих мыслях он поведал другому муравью, и тот загорелся новой идеей с не меньшим воодушевлением. Он восхитился точностью наблюдений и мастерству, с каким описал это явление первый.
Но тут подбежал третий и сказал:
Благодаря убедительности твоего рассказа, не Могу не признать этого, я обследовал сей странный объект. Но я пришел к выводу, что столь замечательную работу совершает вовсе не он сам. Ты, приятель, не заметил, что он закреплен или держится в другом предмете, обхватывающем объект немного выше и заставляющем его производить все действия. Так что движущую силу мы должны приписать второму предмету и не забывать об этом.
Таким образом муравьи узнали о существовании пальцев. Но прошло время, еще один муравей вскарабкался на палец и выяснил, что пальцы образуют нечто целое - ладонь, которую он и обследовал с той присущей всякому муравью тщательностью и скрупулезностью, без которых муравьи не были бы муравьями.
- Муравьи! - воскликнул он, когда вернулся к своим собратьям. - У меня для вас важная новость. Оказывается, эти щупальца - лишь часть чего-то значительно большего, того, что и придает им движение.
Но спустя еще некоторое время муравьи узнали, что ладонь - это часть руки, а та - часть тела и что у тела две руки, а еще у него - две ноги, которые вообще писать не умеют.
Исследования муравьев продвигались все дальше и дальше. В конце концов муравьи уже совершенно точно представляли себе всю механику письма. Но целей, значения и от чего оно проистекает - этого они не могли понять с помощью одних лишь присущих им методов познания. Ибо они были "слишком догматичны".