Гронский А.В. Опыт разработки опросника исследования посттоталитарных установок

Аннотация

В статье представлен первый этап разработки опросника, направленного на выявление посттоталитарных установок и механизмов их межпоколенческой передачи у жителей постсоветского пространства. В рамках пилотного исследования был опрошен 151 студент вуза. Полученные данные дают основание полагать, что почти у всех участников опроса имеются те или иные установки, сформированные под влиянием тоталитарного опыта предшествующих поколений.

Ключевые слова: тоталитаризм, политические репрессии, конформизм, посттоталитарные установки, межпоколенческая передача

В данной статье представлено продолжение исследования, начатого осенью 2019 г. и направленного на эмпирическое выявление того, оказали ли политические репрессии советского периода влияние на когнитивные установки, аффективное реагирование и поведение людей, родившихся в постсоветский период, и как информация о них представлена на уровне сознательной и бессознательной памяти. На предыдущем этапе для этой цели использовалась методика анализа самоотчетов респондентов, представленных в виде эссе на заданную тему, которые анализировались посредством выделения встречающихся в них смысловых единиц. (Гронский, 2020)

На следующем этапе было решено создать опросник, который бы позволил стандартизировать процедуру исследования и упростить качественную и количественную обработку данных.  Составление банка стандартных вопросов, соответствующих данной цели, являлось основной задачей настоящего этапа исследования. Вопросы были составлены на основе часто встречающихся высказываний в представленных ранее эссе, а также анализа литературных источников. Целью опросника является выявление психологических установок, сформированных в результате длительного периода применения политических репрессий на территории бывшего СССР, а также механизмов их межпоколенческой трансляции.

Описание опросника: шкалы и рабочие определения

Представленная в статье пилотная версия опросника направлена на выявление степени осведомленности о фактах политических репрессий, источников и способов передачи информации о них, актуальных установок респондентов относительно социально-политического поведения.

Опросник включает закрытые и открытые вопросы. Открытые вопросы предназначены для качественного анализа ответов, закрытые предполагают как качественную, так и количественную обработку полученных данных. Часть закрытых вопросов представлена в обратной формулировке.

По направленности вопросы подразделяются на три группы: вопросы, направленные на выявление общей информированности о репрессиях советского периода и отношения к ним, вопросы, направленные на выявление родительских вербальных и невербальных посланий, связанных с тоталитарным опытом, и вопросы, направленные на выявление личных установок, связанных с социально-политическим поведением. Полный текст опросника представлен в Приложении 1.

Опросник включает шкалы и субшкалы.  Две шкалы опросника – шкала посттоталитарных родительских посланий и шкала личных посттоталитарных установок (Приложение 2). Максимально возможный балл по шкале посттоталитарных родительских посланий составляет 12, по шкале посттоталитарных личных установок – 18. При количественной обработке результатов каждому ответу, совпадающему с ключом, присваивался один балл.

Шкала личных посттоталитарных установок подразделяется на субшкалы. Ранее нами было сделано предположение, что длительное проживание в условиях тоталитарного режима формирует у личности комплекс когнитивных установок и связанных с ними аффективных реакций, таких как политический конформизм, страх перед государственным насилием, идентификация с агрессором, повышенный порог чувствительности к государственному насилию, выученная беспомощность, слабая способность к горизонтальной кооперации. (Гронский, 2015; Гронский, 2016; Шамолин, Гронский, 2018, с. 183-188) Однако на сегодняшний день мы склонны полагать, что последний компонент, т.е. трудности в кооперации, преимущественно касаются самоорганизации для решения политических вопросов и отстаивания своих гражданских прав. И что они являются, прежде всего, не результатом отсутствия социальных навыков и соответствующих традиций, как мы предполагали раньше, а следствием страха перед государством и выученной беспомощности. Поэтому в структуре опросника этот параметр отдельно не выделяется.

Исходя из вышеперечисленных гипотез, в шкалу личных посттоталитарных установок включено пять субшкал – субшкала политического конформизма, субшкала страха перед государственным насилием, субшкала десенсибилизации (пониженной чувствительности к государственному произволу), субшкала выученной беспомощности и субшкала идентификации с агрессором (Приложение 3).

Далее приведем краткое описание субшкал:

Политический конформизм. Субшкала включает 3 пункта. В контексте данного исследования мы понимаем под политическим конформизмом повышенную восприимчивость к официальной государственной точке зрения, или к той, которая за нее принимается, стремление предчувствовать ее заранее, корректировать свое поведение в соответствии с реальными или воображаемыми требованиями государственной власти.

С.Московичи писал о двух видах конформизма: «…один спускается сверху – от меньшинства, а второй снизу – от большинства». (Московичи С., 1996) Опросник ориентирован на первый вид конформизма, т.е. на выявление того, в какой мере в своем мнении и поведенческих реакциях испытуемые ориентируются на государственные властные авторитеты.

Ранее нами уже высказывалось предположение, что конформизм, сформированный вследствие государственного террора, охватывает не все стороны личности, а касается преимущественно поведения индивида, которое либо в практической жизни,  либо в его представлениях и проспективных фантазиях, ассоциируется у  него  с взаимодействием с государственной властью. (Гронский, 2018; Шамолин, Гронский, 2018, с. 164-169)

Страх перед государственным насилием. Субшкала включает 4 пункта. Страх перед государственным насилием проявляется в смутной или явной тревоге по поводу того, что можно самому стать жертвой политических репрессий, страхе нарушить писанные или неписанные правила, устанавливаемые властью, страхе пострадать за какое-либо действие или высказывание собственного мнения.

Десенсибилизация (повышенный порог чувствительности к государственному произволу). Субшкала включает 4 пункта. Повышенный порог чувствительности к государственному насилию проявляется в том, что, несмотря на страх самому стать жертвой репрессий в той или иной форме, человек воспринимает случаи превышения полномочий, нарушения законов и прав граждан со стороны государственных чиновников, пытки, политические убийства как сами собой разумеющиеся явления. Они не вызывают яркого эмоционального отклика, воспринимаются с равнодушием.

Выученная беспомощность. Субшкала включает 4 пункта. Выученная беспомощность проявляется в ощущении бесполезности действий, направленных на отстаивание политических прав,  отсутствия способности как-либо повлиять на действия и решения власти.

Идентификация с агрессором. Субшкала включает 2 пункта. Идентификация с агрессором подразумевает склонность оправдывать действия власти, даже если они  связаны с нарушением законов и общечеловеческих моральных норм. Примером является оправдание сталинских политических репрессий.

Удельный вес каждой субшкалы оценивался в процентном соотношении от максимально возможного балла по ней.

Характеристика выборки, результаты опроса и их обсуждение

В феврале-марте 2020 г. был опрошен 151 человек. Участниками опроса являлись студенты первого курса вуза, 99 женщин и 52 мужчины в возрасте от 17 до 24 лет (средний возраст 18 лет, Mo=18).

Количественные результаты, полученные в результате опроса, представлены в Приложении 4. При обработке результатов использовались методы описательной статистики и корреляционный анализ.

Остановимся на наиболее показательных результатах.

37% опрошенных впервые узнали о репрессиях советского периода от членов своей семьи – родителей, бабушек, дедушек, – 44% узнали на уроках в школе, 13% – из книг, фильмов, публикаций в интернете. Только 2 человека (1,3%) отметили, что ничего не слышали о репрессиях советского периода до участия в исследовании. Это говорит о том, что члены семьи и школа играют ведущую роль в передаче этой информации, причем школа пока играет даже более весомую роль.

Большинство респондентов узнали об этом в школьном возрасте: 41% в старшем школьном возрасте и 45% в младшем. 14% впервые услышали о политических репрессиях советского периода в дошкольном возрасте. 78 человек (51%) отметили, что тема репрессий когда-либо затрагивалась в разговорах в их семьях. Это примерно соответствует цифрам (55%), полученным при анализе письменных эссе в нашем предыдущем опросе. (Гронский, 2020)

28% указали, что знают, что среди членов их семей в прошлом были репрессированные. Этот показатель также близок к показателю, полученному при предыдущем опросе студентов 1 курса (23%).

При ответе на вопросы о том, какое эмоциональное воздействие оказывает на респондентов информация о репрессиях и об отношении к ним (№4, 5) 26% отметили «возмущение и гнев», 15% - «страх», 55% указали, что относятся к репрессиям с безусловным осуждением.

20% в вопросе об отношении к репрессиям (№5) выбрали пункт «Никакого, ведь меня это не коснулось». 58% в вопросе №4 указали, что  информация о репрессиях советского периода не вызывает у них никаких эмоций. В рамках исследования этот феномен расценивался как проявление десенсибилизации – повышенного порога чувствительности к стимулам, которые должны были бы вызывать негативно окрашенные эмоции.

24% в вопросе об отношении к репрессиям (№5) выбрали пункт «Возможно они были необходимы». В предыдущем опросе аналогичные по смыслу высказывания сделали только 4,5% опрошенных. На наш взгляд, это свидетельствует скорее не о различиях выборок, а о том, что прямые вопросы позволяют более полно выявлять специфичную информацию. Хотя безусловно преждевременно делать широкие экстраполяции, тем не менее, то, что четвертая часть студенческой выборки склонна оправдывать политические репрессии со стороны государства, не может не вызывать тревоги.

69% опрошенных считают, что политические репрессии прошлого оказали влияние на образ мыслей и поведение современных людей.

Относительно того, как опыт, сформировавшийся при тоталитарном режиме, транслировался в семьях, были получены следующие ответы.

45% отметили, что слышали в своих семьях такие вербальные послания как «От нас все равно ничего не зависит (в политической жизни)», 19% – «Никогда в публичной обстановке не говори того, что думаешь», 15% – «Не нужно лезть в политику, а то мало ли что может случиться».

24% отметили, что замечали в поведении своих близких стремление избегать критических высказываний о власти в публичной обстановке, 23% – негативное отношение и страх перед участием в каких-либо мероприятиях с политической повесткой, которые, по их мнению, не одобряются государственной властью. 23% отметили, что в их семьях не принято говорить о политике, 31%, что точка зрения родителей на политические вопросы чаще всего совпадает с точкой зрения, которая высказывается в федеральных СМИ. 78% отрицательно ответили на утверждение опросника о том, что члены их семьи, когда им что-либо не нравится в действиях действующей государственной власти, публично выступают с критическими высказываниями по этому поводу.

Что касается источников вербальных и невербальных посланий, то среди ответивших на этот вопрос, они разделились примерно поровну между родителями и предыдущим поколением семьи (бабушками и дедушками).

В целом, в ответах на вопросы №10 («Приходилось ли вам слышать от своих близких такие фразы или сходные по смыслу?») и №11 («Наблюдали ли вы у членов своей семьи такие особенности поведения?») 73% и 55% соответственно отметили хотя бы один пункт. 

Что касается личных установок респондентов, то 43% отметили, что предпочитают  держаться подальше от людей и общественных групп, которые критикуют власть, 72% согласились с утверждением, что «лучше не делиться своим мнением о политике с людьми, которых недостаточно хорошо знаешь». По замыслу исследования эти вопросы ориентированы на выявление страха перед карательными санкциями государства. Хотя положительный ответ на последний из них может отражать и страх перед конфликтами, осуждением и отвержением со стороны значимого близкого окружения. Возможно, он будет уточнен в следующей версии опросника.

53% положительно ответили на утверждение «Время сталинских репрессий, конечно, прошло, но лучше не рисковать и не искушать судьбу необдуманными высказываниями и поступками, и 47% на утверждение «У меня иногда возникает опасение, что что-то подобное сталинским репрессиям может повториться снова». Конечно, последние ответы можно расценить как реакцию на текущую социально-политическую ситуацию, но в то же время такие аллюзии вряд ли бы возникли, если бы в сознании респондентов уже не присутствовало знание о соответствующих событиях в истории своей страны.

 32% согласились с утверждением «Благоразумнее придерживаться той точки зрения на политические вопросы, которая является официальной», 61% – с утверждением «Я стараюсь чувствовать, что допустимо говорить о политике и не выходить за рамки дозволенного». Данные вопросы относятся к субшкале политического конформизма.

54% согласились с утверждением о том, что «простой человек не может влиять на принятие государственных решений», 46% – с утверждением «Публичные акции с требованиями к власти никогда ничего не решают», 39% – с утверждением «Разумный человек занимается своей работой, личной жизнью и семьей, а не пытается повлиять на политическую систему в своей стране». 44% не согласились с тем, что хотя бы иногда «конструктивно участвовать в оппозиционных политических движениях и  в  их публичных акциях». На наш взгляд такие ответы отражают неверие респондентов в свою способность влиять на политические процессы и тенденцию к социальному эскапизму.

Также был проведен подсчет по шкалам  опросника (Приложение 5). Разброс по шкале посттоталитарных родительских посланий составил от 0 до 11 балов из 12 возможных, среднее значение 3 (Me=3, Mo=2). 62 участника опроса из 151 набрали количество баллов меньшее медианы, 40 равное медиане и 89 больше медианного значения (Рис. 1). 5 (3,3%) опрошенных не отметили ни одного пункта.

Рис. 1

По шкале личных посттоталитарных установок максимальное значение составило 14 из 18 возможных, минимальное 0. Среднее значение – 6,6 ((Me=7, Mo=4). 150 человек отметили хотя бы один пункт, относящийся к шкале. 74 участника опроса из 151 набрали количество баллов меньшее медианы, 19 равное медиане и 58 больше медианного значения (Рис. 2).

Рис. 2

Резюмируя анализ показателей по данной шкале, следует отметить, что 99,3% опрошенных обнаружили как минимум одну черту мышления, поведения или эмоционального реагирования, которую гипотетически можно связать с влиянием прошлого тоталитарного опыта.

Следует отметить, что количество отмеченных пунктов шкал неравномерно распределялось между респондентами. Кроме того, обращал на себя внимание феномен, что в ряде случаев высокий бал по шкале личных посттоталитарных установок сочетался с малым количеством баллов по шкале постоталитарных родительских посланий.   С одной стороны, можно предположить, что эти феномены связаны с сознательной или бессознательной неискренностью респондентов либо недостаточно развитой наблюдательностью. С другой, с тем, что модели социально-политического поведения были почерпнуты ими вне родительской семьи. Является ли нулевой или низкий показатель по шкалам следствием того, что семей этих респондентов прямо или косвенно не коснулись политические репрессии, или того, что семьи смогли с этим конструктивно психологически справиться, или иными причинами, такими как другие средовые воздействия, психологические механизмы диссоциации и отрицания, пока сложно однозначно определить. Мы полагаем, что для этого необходимы дополнительные исследования.

Исходя из гипотезы, что количество посттоталитарных родительских посланий будет взаимосвязано с количеством посттоталитарных личных установок, нами был применен корреляционный анализ значений по этим шкалам. Однако статистически значимой связи выявлено не было. Мы склонны объяснять этот факт недостаточной чувствительностью текущей версии опросника.

Расчет выраженности компонентов комплекса личных посттоталитарных установок по субшкалам проводился путем пересчета сырых баллов в процентную часть от максимально возможного количества баллов по соответствующей субшкале (Приложение 6). Наиболее выраженными в процентном отношении оказались субшкалы политического конформизма, страха перед государственным насилием и выученной беспомощности. На основании расчетов был составлен профиль, который, на наш взгляд, является отражением социально-политических установок и, соответственно, социально политического поведения исследованной группы студентов (Рис. 3). Наибольшее значение принадлежит субшкале политического конформизма (60%), за ней следуют субшкала страха перед государственным насилием (50%) и субшкала выученной беспомощности (45%). Значительно меньшие значения имеют субшкалы десенсибилизации (20%) и идентификации с агрессором (20%).

Рис. 3

Полученный профиль, в целом, согласуется с выдвинутой нами ранее гипотезой о том, что ведущей чертой характера, приобретаемой  в результате длительного проживания в условиях тоталитарной (в случае нашей выборки посттоталитарной) социальной среды становится  конформизм, проявляющийся прежде всего в отношениях с властными государственными институтами. (Гронский, 2018; Шамолин, Гронский, 2018, с. 164-169)

Однако для того чтобы определить, можно ли экстраполировать эти данные на более широкие группы российской студенческой молодежи и другие социальные группы, нужны исследования на более широкой выборке и с усовершенствованной методикой исследования.

Выводы

На данном этапе была создана структура опросника и сформирован предварительный банк вопросов, соответствующий изучаемым явлениям – посттоталитарным социально-политическим установкам личности и механизмам их психологического наследования.

Практически у всех представителей выборки (150 из 151), которую составили люди, родившиеся в постсоветский период, преимущественно в начале 00-х гг., были выявлены те или иные посттоталитарные установки, что подтвердило первоначальную гипотезу. Хотя, безусловно, остается открытым вопрос о том, в какой мере полученные данные могут быть контаминированы актуальными страхами, обусловленными современной ситуацией в России.

Также опрос показал, что посттоталитарные установки, проявляющиеся в вербальных высказываниях и моделях поведения, имели место в предыдущих поколениях семей большинства опрошенных, что еще раз доказывает гипотезу об их межпоколенческом наследовании.

На следующем этапе планируется дополнить банк вопросов. На наш взгляд, в первую очередь, требует доработки блок вопросов, ориентированный на выявление родительских посланий. Также планируется конструктная валидизация и проверка ретестовой надежности методики.

Annotation

In the article the first stage of creating of inventory for study of post-totalitarian attitudes among post-Soviet residents  is presented. In pilot study 151 university students in Novosibirsk were interviewed. Research data gives reason to believe that post-totalitarian attitudes take place in almost all test subjects.

Keywords: totalitarianism, political repression, post-totalitarian attitudes, conformism, intergenerational transmission

Приложение 1. Опросник исследования посттоталитарных установок

Ответьте, пожалуйста, на вопросы анкеты. Все Ваши ответы являются сугубо конфиденциальными. Если в анкете Вы не обнаружили соответствующего Вашему мнению варианта ответа или вы хотите сделать дополнения, то, пожалуйста, заполните поле «Другое».

Блок анкетных данных: Пол___       Возраст_________    …………………………………

1. Как вы впервые узнали о репрессиях советского периода (раскулачивание, сталинские репрессии и др.)

Поставьте любой знак напротив только одного подходящего  утверждения

От родителей, бабушек/дедушек

От других родственников

От знакомых

На уроках в школе

Прочитал в книгах (узнал из фильмов, СМИ, интернета)

Никогда раньше об этом не слышал

Другое__________________________________________________________

2. В каком возрасте вы об этом впервые узнали?

Дошкольный возраст

Младший школьный возраст

Старший школьный возраст

Другое __________________________________________________________

3. Затрагивалась ли в вашей семье или среди Ваших близких родственников в разговорах когда-либо тема репрессий советского периода (раскулачивание, сталинские репрессии и пр.)?

Да       

Нет      

4. Какое эмоциональное воздействие оказывает на вас информация об этих событиях?

Отметьте утверждение в наибольшей степени соответствующее вашему эмоциональному состоянию

1. Возмущение и гнев                                                                           
2. Страх                                                                                                
3. Воспринимаю без эмоций, просто как информацию                      

Другое__________________________________________________________

5. Какое отношение вызывают у вас сталинские репрессии и другие репрессии советского периода

Отметьте одно утверждение в наибольшей степени соответствующее вашему мнению

1. Безусловное осуждение                                                                    
2. Думаю, что возможно они были необходимы                                
3. Никакого, ведь меня это не коснулось                                            

Другое__________________________________________________________

6. Как вы считаете, оказали ли политические репрессии прошлого влияние на образ мыслей и поведение современных людей?

Да                  

Нет                 

Затрудняюсь ответить

Другое__________________________________________________________

7. Знаете ли вы о том, пострадал ли от репрессий (раскулачивание, сталинские репрессии, депортации и пр.) 20-50-х гг. кто-либо из представителей прошлых поколений вашей семьи? (со слов родственников, по данным архивов)

Да, были репрессированные в семье                                                              

В моей семье говорили, что таких случаев не было                            

Ничего об этом не знаю                                                                         

8. Если были пострадавшие, то как обсуждались эти события в вашей семье?

Свободно говорили об этом, вспоминали пострадавших родственников   

Неохотно говорили об этих событиях, высказывались немногословно      

Другое__________________________________________________________

9. С какими эмоциями об этом говорилось?

Отметьте любым знаком одно наиболее подходящее утверждение

1. С грустью, печалью, болью                                                                 
2. Возмущением, негодованием                                                               
3. Страхом                                                                                                
4. Без эмоций, просто как о рядовом факте в истории семьи                

Другое__________________________________________________________

10. Приходилось ли вам слышать от своих близких такие фразы или сходные по смыслу?

Отметьте любым знаком одно или несколько подходящих утверждений

1. Не выделяйся, будь как все.                                                             
2. Никогда в публичной обстановке не говори того, что думаешь.  
3. Никому не говори, что я тебе сказал(а) (о политике)                      .
4. Не надо критиковать власть.                                                           
5. Не нужно лезть в политику, а то мало ли что может случиться.   
6. От нас все равно ничего не зависит (в политической жизни).        

Другое__________________________________________________________

От кого?

От родителей                                                                                          

Бабушек, дедушек                                                                                  

11. Наблюдали ли вы у членов своей семьи такие особенности поведения как:

1. Настороженность в поступках и словах, которые каким-либо образом  связаны с политикой?                                                                                       
2. Стремление избегать критических высказываний о власти в публичной обстановке.                                                                                                          
3. Негативное отношение и страх перед участием в каких-либо мероприятиях с политической повесткой, которые, по их мнению, не одобряются государственной властью.                                                                                            

Другое__________________________________________________________

У кого отмечали эти особенности поведения?

У родителей                                                                                           

У бабушек, дедушек                                                                              

Внимательно прочитайте следующие утверждения  и отметьте подходящий вариант ответа

Варианты ответов: Скорее согласен  a) Скорее не согласен b)

12.    Лучше не делиться своим мнением о политике с людьми, которых недостаточно хорошо знаешь.    a)    b)

13.    Если я узнаю, что государственная власть нарушила(ет) официальные законы страны и некоторые права граждан, то обычно это не вызывает у меня сильных эмоций.    a)    b)

14.    Благоразумнее придерживаться той точки зрения на политические вопросы, которая является официальной.    a)    b)

15.    Нужно прислушиваться не к оппозиционным политикам, а к людям, наделенным государственными полномочиями.    a)    b)

16.    У меня иногда возникает опасение, что что-то подобное сталинским репрессиям может повториться снова.     a)     b)

17.    Я не боюсь говорить все, что думаю о наших политических лидерах и о политике нашего государства, даже если моя точка зрения противоречит официально принятой.    a)     b)

18.    Точка зрения моих родителей на политические вопросы чаще всего в основном совпадает с точкой зрения, которая высказывается в федеральных СМИ (ТВ и др.).    a)    b)

19.    Простой человек не может влиять на принятие государственных решений.    a)    b)

20.    Я считаю, что иногда вполне конструктивно участвовать в оппозиционных политических движениях и  в  их публичных акциях.    a)    b)

21.    В  семье моих родителей не интересуются политикой и крайне редко обсуждают политические вопросы.    a)    b)

22.    Я стараюсь чувствовать, что допустимо говорить о политике и не выходить за рамки дозволенного.    a)    b)

23.    Публичные акции с требованиями к власти никогда ничего не решают.    a)     b)

24.    Политические репрессии – обычная часть жизни любой страны. В этом нет ничего заслуживающего внимания.    a)    b)

25.    Я думаю, что люди пострадавшие от политических репрессий отчасти сами в этом виноваты.    a)    b)

26.    Я предпочитаю  держаться подальше от людей и общественных групп, которые критикуют власть.    a)    b)

27.    Разумный человек занимается своей работой, личной жизнью и семьей, а не пытается повлиять на политическую систему в своей стране.    a)    b)

28.    Я знаю что, члены моей семьи (родители, бабушки/дедушки), когда им что-либо не нравится в действиях действующей государственной власти, выступают с критическими высказываниями по этому поводу не только в узком кругу, но и публично (на общественных собраниях, в интернете).    a)    b)

29.    Время сталинских репрессий, конечно, прошло, но лучше не рисковать и не искушать судьбу необдуманными высказываниями и поступками.    a)    b)

Приложение 2. Шкалы опросника

Шкала личных посттоталитарных установок

Приложение 3. Субшкалы опросника

Субшкала политического конформизма

Субшкала страха перед государственным насилием

Субшкала десенсибилизации (пониженной чувствительности к государственному произволу)

Субшкала выученной беспомощности

Субшкала идентификации с агрессором

Приложение 4. Количественные данные, полученные в результате опроса

Блок анкетных данных: Пол М  52      Ж  99

Возраст от 17 до 24 (средний возраст 18 лет, Mo=18)

1. Как вы впервые узнали о репрессиях советского периода (раскулачивание, сталинские репрессии и др.)

2. В каком возрасте вы об этом впервые узнали?

3. Затрагивалась ли в вашей семье или среди Ваших близких родственников в разговорах когда-либо тема репрессий советского периода (раскулачивание, сталинские репрессии и пр.)?

4. Какое эмоциональное воздействие оказывает на вас информация об этих событиях?

5. Какое отношение вызывают у вас сталинские репрессии и другие репрессии советского периода

6. Как вы считаете, оказали ли политические репрессии прошлого влияние на образ мыслей и поведение современных людей?

7. Знаете ли вы о том, пострадал ли от репрессий (раскулачивание, сталинские репрессии, депортации и пр.) 20-50-х гг. кто-либо из представителей прошлых поколений вашей семьи? (со слов родственников, по данным архивов)

8. Если были пострадавшие, то как обсуждались эти события в вашей семье?

9. С какими эмоциями об этом говорилось?

10. Приходилось ли вам слышать от своих близких такие фразы или сходные по смыслу?

От кого?

11. Наблюдали ли вы у членов своей семьи такие особенности поведения как:

У кого отмечали эти особенности поведения?

Внимательно прочитайте следующие утверждения  и отметьте подходящий вариант ответа

Приложение 5. Показатели по шкалам опросника

Приложение 6. Показатели по субшкалам шкалы личных посттоталитарных установок