Слобин Д., Грин Дж. Психолингвистика.

А что произойдет, если мы составим предложение из слов с очень высокой вероятностью сочетаемости их друг с другом? Вот цепочка, в которой появление каждого слова строго детерминировано предыдущим: «Живет здесь была большая река с умными словами». Очевидно, что предложение не может быть порождено только на основании того, что все последующие слова имеют высокую вероятность сочетаемости с предшествующим словом. Итак, вероятностная, стохастическая модель не является адекватной грамматической теорией, потому что на ее основании нельзя провести различие между предложениями и непредложениями. Является или нет цепочка слов предложением — этот факт не зависит от вероятностей сочетаемости входящих в эту цепочку слов. Существует, однако, и более сильный аргумент — вероятностная, стохастическая модель не в состоянии породить все возможные в английском языке предложения, потому что существуют предложения, вложенные внутрь другого предложения. Хомский великолепно демонстрирует это явление в гл. 3 своей книги «Синтаксические структуры». На 22 стр. он пишет, что существует несколько форм английских предложений, в которые могут
-быть вставлены другие предложения. Обозначив символом S «предложение», мы можем составить следующие конструкции:
[18] Если Si, то S2
[19] Или Si, или Sz
[20] The man who said that S is arriving today.
(Человек, который сказал, что S, приезжает сегодня.)
Рассмотрим, например, предложение The man who said that S is here (Человек, который сказал, что S, здесь), где S — другое предложение. Это предложение можно переписать как The man who said Chomsky has very weak arguments is here (Человек, который сказал, что аргументы Хомского очень слабы, находится здесь). Слово is в этом примере зависит от слова man, которое встречается в предложении гораздо раньше. Марковская цепь, в которой каждое слово зависит от непосредственно предшествующего слова, не может объяснить связи в нашем предложении слов arguments и is, или того факта, что слово is на самом деле связано с man. Предположим, мы расширили бы вероятностную модель и допустили бы, что выбор каждого последующего слова определяется всей цепочкой предшествующих слов, а не только непосредственно предшествующим словом. Даже в этом случае мы не смогли бы объяснить появление слова is, потому что это слово зависит от элемента, находящегося перед вложенным предложением, и вероятностная модель никак не может объяснить этот разрыв. Таким образом, эта модель не может устанавливать границы между частями предложения, придаточными предложениями и предложениями вообще.
Еще более сложная — и весьма вероятная — ситуация возникает, если мы возьмем конструкцию: «если... то...» и заполним ее предложениями. Например, я могу сказать: // the man who said that Chomsky has very weak arguments is here then either he has to defend his point or he has to be open to criticism (Если человек, который сказал, что аргументы Хомского очень слабы, находится здесь, он должен либо защитить свою точку зрения, либо быть готовым выслушать критику).
Разрывные элементы в предложениях — распространенный грамматический прием, используемый, вероятно, во всех языках мира. Это касается не только вложенных
предложений, но и конструкций типа глагол + предлог в английском языке (например, he picked the hat up; he picked the old hat up и т. д.).
Обобщая сказанное, можно сделать такой вывод: в языке встречается много случаев, когда выбор некоторого элемента зависит от другого элемента, появляющегося в предложении намного раньше. Поэтому невозможно объяснить структуру предложения на основе простой стохастической модели, в которой каждый последующий элемент выбирается на основании непосредственно предшествующего. Необходимо всегда помнить, что встречалось раньше в таких предложениях, и «пронести» эту информацию через разрывы, заполненные вставленными структурами. (Заметим, что теоретически длина этих вставленных структур беспредельна — например, между «если» и «то» может быть вставлено предложение любой длины.) В этом состоит главный аргумент Лешли относительно последовательной организации поведения, заставивший ввести понятие некой глубинной детерминирующей тенденции. В рамках интересующего нас аспекта поведения эта скрытая схема должна содержать адекватную грамматику языка.
Существует и еще один аргумент против попытки объяснить понимание предложений только на основе знания закономерностей сочетания слов в предложении. Рассмотрим следующее предложение:
[21] They are visiting firemen.
Это двусмысленное предложение. Оно двусмысленно, потому что мы кое-что знаем о его структуре: мы знаем, что на самом деле оно может иметь две различные структуры (в даьном случае две различные поверхностные структуры). Можно определить эти структуры, по-разному расставив скобки при делении на синтагмы:
[21 a] (they) ((are) (visiting firemen))
[21b] (they) ((are visiting) (firemen))
И по звуковой, и по письменной форме эти два предложения идентичны. Однако с точки зрения грамматики или значения они совершенно различны. Вы знаете о существовании двух различных грамматических структур, и это говорит вам о существовании двух различных значений. Именно это имеют в виду сторонники трансформационной теории, говоря, что понимание предложения основано на знании его структуры. Один из способов представления структуры — расстановка скобок, как в примерах [21а] и [21б]. Другой способ —это представление структуры в виде «дерева»:


Как мы видим, в таком дереве несколько уровней. Человеческие языки организованы как иерархии нескольких уровней. Существует много языковых уровней: поток речи, сложное предложение, простое предложение, синтагма, слово, часть слова, отдельные бессмысленные звуки, дифференциальные признаки звуков. Это приводит нас к необходимости рассмотреть грамматику другого вида — «грамматику непосредственно составляющих (НС)» — и установить ее адекватность.
ГРАММАТИКА НЕПОСРЕДСТВЕННО СОСТАВЛЯЮЩИХ
Мы уже говорили, что предложение [21] можно понять по-разному, потому что оно имеет две структуры составляющих. Иначе говоря, мы можем разбить его на элементы, или составляющие, двумя различными
способами. Я позволю себе привести конкретный пример, чтобы показать, что лингвисты называют структурами составляющих и какая грамматика необходима для их анализа.
Рассмотрим простое предложение, часто приводимое в качестве примера (см. Miller, 1962): The boy hit the ball (ср. русск. Мальчик бросил мячик). Наша лингвистическая интуиция (можно назвать эту способность по-другому, не в этом суть) говорит нам, что в этом предложении некоторые пары слов больше связаны между собой, чем другие. The ball, например, кажется отдельным элементом, a hit the — нет. Можно выразить эти интуитивные представления по-другому, сказав, что слова the ball можно легко заменить одним словом it (его), a hit the нельзя заменить одним словом, не подвергнув при этом изменению всю структуру предложения. Точно так же the boy можно заменить на he (он). Эти операции показаны на средней линии приводимой ниже схемы. Я думаю, читатель согласится, что hit the ball — тоже единица, или составляющая, только более крупная, которая может быть заменена одним, более общим словом, например acted (действовал), как показано на нижней линии схемы.
The boy hit the ball
He hit it
He acted

Лингвисты называют эту операцию «анализом по составляющим» (constituent analysis). Части предложения, являющиеся цельными единицами, называются «составляющими»: the boy — составляющая, a hit the — нет.
Процедуру анализа по составляющим можно обобщить, обозначив символами различные типы составляющих. Например, в том же предложении the — артикль (Т), boy — существительное (N), а вместе они образуют группу существительного (TN). The ball — тоже группа существительного (TN). Глагол V соединяется с группой
существительного и образует группу глагола (VP). И, наконец, на самом высоком уровне первая группа существительного (the boy) соединяется с группой глагола (hit the ball) и образует грамматическое предложение. Разложение предложения на составляющие при помощи символов показано на следующей схеме:
The Т boy N hit V the Т ball N
NP NP
VP
Вот такие абстрактные структурные модели и лежат в основе грамматически правильного предложения. Есть различные способы представления этих структур — мы только что использовали расстановку скобок, «деревья» и блок-схему. Еще один способ описания структуры составляющих предложения — это использование так называемой порождающей грамматики. Этот подход возник из анализа комбинаторных систем в рамках формальной логики. Первоначально задается некоторая основная «аксиома» (в нашем случае S—символ «предложения»), И затем применяются определенные правила образования, позволяющие переписывать аксиому до тех пор, пока не будет получено предложение. Правильность этих правил проверяется грамматической правильностью получаемых или «порождаемых» ими предложений. Любое предложение, которое не может быть выведено в результате применения этих правил, формально считается грамматически неправильным. Чтобы сделать наше изложение более конкретным, рассмотрим, каким образом частица английской грамматики, а именно предложение, которое мы анализировали выше, может быть представлена в терминах данной модели.
Ниже вы увидите, правда в сильно схематизированной и несколько устаревшей форме, в чем суть
грамматики непосредственно составляющих. Имеется набор символов, только что описанных (Т, N, V, NP, VP), и правила типа а-»b, где стрелка означает «может быть переписано в виде».