Абульханова-Славская К.А., Анцыферова Л.И., Брушлинский А.В. Психологическая наука в России XX столетия проблемы теории и истории.

ную систему), их структуры, динамики, в тонкой модификации социометрического метода для исследований детских и юношеских выборов и предпочтений, для характеристики своеобразия статусных структур и групп. Эмпирически доказано, что эмоциональная избирательность не является феноменом, возникающим в непосредственных контактах сверстников, она также опосредована «опытом совместной деятельности, в ходе которой усваиваются и актуализируются социально-психологические эталоны, стандарты и стереотипы, управляющие межличностной избирательностью субъекта» [34, с. 322]. Выявлена роль эталонных образцов в этой избирательности, своеобразных на каждом возрастном этапе и отвечающих понятиям «идеальной», «осознаваемой» и «реальной» модели выбора.
Особенности ученических и студенческих групп начали изучать в своей лаборатории в 1963-64 г.г. курские психологи — Уманский и А.С.Чернышев. Курское направление социально-психологических исследований, в основном направленное не на трудовые производственные, а на юношеские студенческие коллективы, возглавляемое Уманским, заняло особое место в первый период развития психологии на основе разработки лабораторных и более того сложных аппаратурных методов изучения контактных групп и их лидеров-организаторов. Однако обращает на себя внимание то, что в курских исследованиях в центре внимания были параметры группы, которые являются обычно предметом общепсихологического исследования — речь, эмоциональные отношения (Лутошкин). Развивая далее методику го-меостата, разработанную Горбовым, курские исследователи сконструировали «Групповой сенсомоторный интегратор», из названия которого очевидно, на каком уровне и в каких категориях фиксировались согласование, координация членов контактной группы, совместимость группы, некоторые аспекты лидерства, а позднее — осуществлялось изучение роли организатора в стрессовых, конфликтных и других состояниях групповой психодинамики (В.Я.Подорога).
Для моделирования группового решения задачи и изучения при этом эмоционального и делового настроя использовалась конструкция «Арка» (Чернышев). «Групповой ритмограф» был нацелен на изучение динамики эмоциональных состояний в контактной группе (Лутошкин) посредством ритмографической записи психомоторных реакций — ритмограммы. Наконец, для специального изучения групповых, волевых усилий был скон-
415
струирован «Групповой волюнтограф» (Л.И.Акатов), позволяющий моделировать групповое волевое усилие, общегрупповой результат и усилие организатора группы при вариировании различных условий (изоляции членов группы друг от друга, в условиях получения или отсутствия обратной информации о результатах, в условиях соревнования и т. д.). Для изучения мотивации группового действия создан прибор «Эстакада» (Уман-ский, Е.И.Тимощук, Крикунов, Чернышев), который позволил фиксировать вклад каждого участника в общегрупповой результат и последний как таковой, что при сопоставлении с социометрическими данными и разными композициями пространственного размещения около прибора позволило с значительной степенью достоверности выявить лидеров-организаторов в этом виде деятельности [106].
Из приведенных данных очевидно, что предметом исследования явилось не типичное, устойчивое взаимодействие членов группы, которое связано с выполнением трудовой деятельности, а по разному основанию подобранные группы, изученные в определенный промежуток времени в своих, можно сказать, социально-психологических состояниях и способе текущего взаимодействия, взаимоотношений. Тем не менее эти данные оказались чрезвычайно существенными для понимания сущности и возможных структур временных групп, а также для снятия «микрослоя» эмоциональных и других механизмов взаимодействия, которые другими методами уловить невозможно.
Обобщая эти исследования, Уманский считает, что они были исследованиями контактной группы в совместной деятельности, которая требует организаторских усилий, а также особенностей общения «между членами в группах, отличающихся по уровню своего развития, в условиях моделирования трех форм организации совместной деятельности (совместно-индивидуальной, совместно-последовательной и совместно-взаимодействующей» [105, с. 67]. Эта классификация совместной деятельности по формам взаимодействия в ней вошла в социальную психологию под именем Уманского.
Развитие теоретико-эмпирического направления исследований в Москве связано с созданием академического Института психологии и в нем — сектора социальной психологии под руководством Шороховой. Одновременно центром социально-психологических исследований являлось соответствующее подразделение в Московском государственном университете, возглав-
416
ляемое Андреевой, а также лаборатория социальной психологии в Академии общественных наук при ЦК КПСС, руководимая Уледовым. Работая в разных научно-исследовательских и учебных заведениях, Петровский создает свою исследовательскую группу и репрезентирует одно из ярких и популярных социально-психологических направлений. Кроме этих ведущих центров и целых исследовательских направлений в Москве начинает расти число «независимых» психологов, работающих в различных учреждениях и начинающих группироваться вокруг организованного в Институте психологии РАН методологического семинара по социальной психологии.
Принципиальную роль в развитии социальной психологии 60-70 годов сыграли сформулированный Ломовым системный подход [40, с. 31-45] и включение общения в число методологических принципов психологии. Социальная психология перестала рассматриваться как одно из направлений психологической науки, а выступила как важнейшая составляющая системы психологических знаний, в которой центральное место заняли принцип детерминации психических явлений, личностный принцип, а также принципы общения и деятельности. Вводя общение в число основных категорий и социальной и общей психологии, Ломов сформулировал философско-методологическое основание, которое позволяет определить его специфику. Если деятельность осуществляется в системе «субъект — объект», то общение проявляется в системе отношений «субъект — субъект». Это определение ограничило роль категории деятельности, которая начала превращаться в основной объяснительный принцип психологии, с одной стороны. С другой — показало, что «мир» человека, о котором писал Рубинштейн еще в 50-ые годы [86], не состоит исключительно из предметов, а включает в себя людей и человеческие отношения между ними. Ломов отметил, что за исключением Ковалева и Мясищева, которые изучали проблемы формирования личности в коллективе, проблеме общения вообще не уделялось внимания. Он доказал невозможность растворять общение в деятельности и рассматривать его по той же схеме, что и деятельность [41, с. 124-135]. Обшее изменение, произошедшее в этот период в методологии психологии, заключалось в том, что возрос удельный вес конкретно-научного исследовательского подхода в отличие от предыдущего периода, который характеризовался преимущественно абстрактно-научными объяснительными принципами. Так, например, деятельность из объяснительного
417
принципа стала все более превращаться в предмет разнообразных и социально-психологических исследований, рассматриваться в своих различных формах и качествах на разных уровнях. Так, Ломов совершенно справедливо заметил, что десятилетиями психология изучала только индивидуальные формы деятельности и практически не исследовала совместную деятельность. Этой критикой ограниченности общепсихологического подхода к деятельности он привлекает внимание к социально-психологическим исследованиям групповой, коллективной деятельности (которые, как выше отмечалось, уже были к тому времени проведены).
Конкретизируя понятие общения, он одновременно раскрывает целый ряд его аспектов, функций: взаимодействие, обмен (представлениями, установками и т. д.) (можно заметить попутно, что позднее П.Н.Шихирев попытался доказать со ссылкой на тексты Маркса, что общение и есть ни что иное, как обмен, и в этом, на наш взгляд, опять пошел по пути ограничения функций общения); наконец, Ломов выделяет информационную функцию общения и систему средств опосредованного общения. Он показал ограниченность понимания общения только как процесса передачи информации и воздействия одного человека на другого,подчеркнув его специфику именно как взаимодействия. Наконец, принципиальную роль в последующем развитии социальной психологии сыграло введение им понятия «совокупного субъекта» и определение его специфических качеств как общности людей.
Системно-уровневый подход сыграл особую роль в способе соотнесения и связи разных социально-психологических явлений, сущностей и образований; личность, группа, общество рассматривались уже как связанные не только горизонтальными, но и вертикальными связями. Это позволило глубже понять роль общественных отношений, которая считалась основной социально-психологической детерминантой и группы, и личности. Во второй половине семидесятых и начале восьмидесятых годов положение о роли общественных отношений из общего и достаточно абстрактного методологического принципа превратилось в интересную дискуссионную проблему. Так, Буева — известный философ, интенсивно разрабатывавший в тот период проблему общения, показала, во-первых, соотношение общественных отношений и общения, в котором «общение есть непосредственно наблюдаемая реальность и конкретизация всех общественных отношений, их персонификация, личностная форма [14, с. 142].
418