Роль эзотерической философии, мистики и оккультизма в русской культуре в последнее время все больше привлекает внимание исследователей-литературоведов. Однако если история спиритуализма в России или мистическая доктрина Елены Блаватской уже достаточно исследованы, Каббала и ее роль в русской культурной истории изучены еще недостаточно. Американские ученые, за небольшим исключением, этой темой серьезно не занимаются. В России же, наоборот, наблюдается повышенный к ней интерес, но интерес этот почти всегда спекулятивный, политический и часто связан с антисемитизмом.

Человек не может, подобно животному, удовлетвориться одними материальными благами. Рано или поздно он начинает жаждать чего-то духовного в своей жизни и тогда целый ряд принципиальных вопросов встает перед ним: для чего он живет, какова цель его существования, есть ли что-то за пределами физического мира и т.д. Христианство помогает человеку вырваться из тисков повседневной суеты, найти смысл в жизни и развить благороднейшие способности своей души. Но, начиная с конца прошлого столетия, западный мир все больше и больше стали наводнять всевозможные индийско-оккультные или "восточные" учения, предлагающие свои методы одухотворения жизни. Применяясь к менталитету людей западной культуры, эти учения свободно пользуются христианской терминологией и христианскими понятиями, создавая впечатление, что они не противоречат христианству, а лишь восполняют недостающее в нем. На самом деле эти учения находятся в прямом конфликте с христианским учением и ставят людей на неправильный духовный путь. К сожалению далеко не каждый в состоянии разобраться, в чем собственно они заблуждаются. Тем более, когда идеи, распространяемые этими учениями, тесно переплетаются с христианскими.

О кризисе в психологии говорят постоянно, практически на протяжении всего времени ее существования. Однако, на мой взгляд, – воз и ныне там.
Как я понимаю, суть кризиса – в том, что психологии никак не удается увидеть в человеке ЧЕЛОВЕКА – живого, реального, подлинного. Психология запуталась в разнообразных теоретических конструкциях и абстракциях на любой вкус, вязнет и утопает в бесчисленных эмпирических частностях, деталях, безостановочно продуцирует наукообразные мифы и пародии на человека и тратит огромные силы на их обсуждение и верификацию. Но при этом никак не может постичь, "поймать" нечто существенное, главное, собственно человеческое. В картине мира научной психологии не хватает чего-то очень важного, существенного.

27 марта 1991 года британский футболист и эколог Дэвид Айк провел в Лондоне пресс-конференцию по поводу выхода в свет своей новой книги "Вибрации истины" [1]. Мистер Айк выступил перед журналистами в обществе своей супруги, дочери и еще одной дамы – своей коллеги. Все четверо были одеты в одинаковые бирюзовые одежды.

Настоящее исследование механизмов отчуждения личности при капитализме средствами образования и воспитания носит преимущественно философско-социологический характер; автор не стремится охватить весь комплекс педагогических или историко-педагогических проблем и подходит к ним избирательно. В оборот вовлекается только та педагогическая или историко-педагогическая литература, в которой затрагивается предмет исследования на социологическом уровне.

"Вы философ, доктор Джонсон, – говорил Оливер Эдвардс. – В свое время я тоже пытался стать философом, но, уж не знаю как, мне всегда мешало мое жизнелюбие". Так возобновляли свое знакомство два старых приятеля по колледжу, одному из которых было 65 лет, а другому – 67. Осмелюсь заметить, что ученость доктора Джонсона мрачностью вряд ли уступала широте, а торжественностью – мрачности. Бедняга Оливер, который "так и не набрался жизненного опыта", едва ли мог отличить пессимизм от философии; да ведь и то правда, что некоторые философы всегда только и занимались тем, что объясняли, как ухитриться поладить с этим печальным миром. Надо сказать, что Джонсона нельзя причислить к философам-профессионалам, у которых совсем иные склонности и которые иногда заметно уступают ему в мудрости. И еще мне кажется, что не одно жизнелюбие помешало Оливеру Эдвардсу стать философом. Люди, носящие это все еще высокое звание, принадлежат к дивной традиции. В ее начале высится тень великого Фалеса, на ее современный период тоже легла тень... только чья? Дьюи, Рассела, Сантаяны, Витгенштейна? Язык перебирает имена – и не может их назвать. Ибо это не тень какого-то человека – это тень мира.

Алхимия в свое время считалась важной отраслью человеческой деятельности. Хотя ее немало критиковали, на алхимические изыскания расходовались огромные суммы и отдельные алхимики приобретали богатство и солидное положение. Алхимики-практики приходили к познанию многих явлений природы, и в своих экспериментах с химическими веществами они все больше научались добиваться практических результатов. Однако в действительности алхимики не понимали того, что они делают; в огромном большинстве их теории были совершенно фантастическими и находились в противоречии с теми многочисленными эмпирическими процессами, которые они открыли.

Детям иной раз приходится слушать рассказы о том, как в полночь, когда сон готов проникнуть даже в нашу душу и темный покров уже ложится на сновидения, мертвецы встают от своего сна и начинают разыгрывать в церквах богослужение живых. Юной душе страшно, но боится она не смерти, а мертвецов, и если ребенок потом оказывается ночью один перед церковью, он не смотрит на ее высокие окна, не хочет увидеть их блеск, хотя и знает, что он от лунного света.

В настоящем очерке сопоставляется "технология духовного роста" восточных и оккультных мистических учений и православный путь к спасению. В центр внимания поставлен вопрос о том, какими шагами и в какой последовательности происходит спасение в Православии, и каковы принципиальные отличия этого пути от всех других.

Вряд ли можно назвать какую-либо другую концепцию в психологии, которая вызвала бы такую разноголосицу мнений и оценок, как психоанализ. В настоящей книге дается глубокий марксистский анализ основных идей и концепций Фрейда и его последователей. Особое внимание уделяется показу несостоятельности попыток "дополнить" марксизм психоанализом и создать тем самым так называемый "фрейдо-марксизм".
Авторы описывают сложную эволюцию, которую претерпел психоанализ за свое более чем полувековое существование, и характеризуют его разнородные современные течения.