А. А. Меграбян. ДЕПЕРСОНАЛИЗАЦИЯ

"В "Людвиге Фейербахе" Энгельс дает глубокий анализ философского понимания сознания. Он пишет, что "вернувшись к материалистической точке зрения, мы снова увидели в человеческих понятиях снимки с действительных вещей..." ...Диалектика сводилась этим к науке об общих законах движения во внешнем мире и в человеческой мысли: два ряда законов, которые в сущности тождественны, а по своему выражению различны, так как человеческая голова может применять их сознательно, между тем, как в природе и большей частью пока еще в человеческой истории они прокладывают свой путь бессознательно, в виде внешней необходимости, посреди бесконечного множества кажущихся случайностей. Таким образом, диалектика понятий сама становилась лишь сознательным отражением диалектического движения внешнего мира".

Здесь подчеркивается важная мысль, что целенаправленный и действенный характер сознания в практике человека обусловлен сознательным отражением и сознательным применением объективных законов природы и общества, в то время как те же самые законы в природе и обществе обнаруживают себя бессознательно в форме внешней необходимости.

Именно поэтому сознание человека является орудием активного, преобразующего приспособления его к социальной среде. Сознание индивида не есть только результат накопленного личного опыта жизни. Оно – историческое достояние опыта человеческого коллектива, бесчисленных поколений людей в истории человечества. Общечеловеческая способность познавать мир есть величина составная: она слагается из бесконечного количества конечных человеческих голов. (Энгельс), Сознательно действующая голова современного человека опирается на плечи миллиардов своих предшественников и современников.

В своей книге "Былое и думы" Герцен писал: "Люди имеют большой шаг перед обезьянами; их стремления не пропадают бесследно, они облекаются словом, воплощаются в образ, остаются в предании и передаются из века в век. Каждый человек опирается на страшное генеалогическое дерево, которого корни чуть ли не идут до Адамова рая; за нами, как за прибрежной волной, чувствуется напор целого океана всемирной истории; мысль всех веков на сию минуту в нашем мозгу".

Материальным субстратом сознания является головной мозг человека, активно отображающий и применяющий объективные законы природы и общества в процессе своей производственной деятельности. Сознание таким образом не есть какой-то самопроизвольно возникающий внутримозговой процесс, детерминированный изнутри строением мозга. Внешний мир (включая сюда и собственный организм человека) становится объектом познавательного отображения в другом объекте – мозге. Содержание объективного мира как бы трансформируется в психическое содержание сознания человека.

Весь объективный материальный мир отображается в субъективном только через объективные высшие нервно-физиологические процессы, происходящие в организме и мозге. Субъективное психическое содержание сознания, в свою очередь, оказывает воздействие на внешний мир только через объективные процессы (трудовые действия, речь и др.), совершающиеся в организме человека во время деятельности. В отражательной деятельности мозга обнаруживается рефлекторная природа высшей нервной деятельности. Отсюда вывод, – научное исследование психического содержания сознания возможно только объективными методами.

Субъективное содержание нашего сознания также действительно и реально, оно существует, оно является могущественным фактором в объективной преобразующей деятельности человека. "Идеальное – это материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней" (Маркс). Идеи становятся подлинно материальной силой, когда массы овладевают ими и применяют их в своей жизненной практике. "Человеческие понятия субъективны в своей абстрактности, оторванности, но объективны в целом, в процессе, в итоге, в тенденции, в источнике".

Вопрос о взаимоотношении субъективного и объективного является одной из наиболее важных и наиболее трудных проблем в психологии и психопатологии. У классиков марксизма-ленинизма мы находим многочисленные подтверждения того, что субъективные психические и объективные процессы не являются абсолютно противоположными и не отделены друг от друга непроходимой пропастью, как это утверждают идеалисты. "Конечно, противоположность материи и сознания имеет абсолютное значение только в пределах очень ограниченной области: в данном случае исключительно в пределах основного гносеологического вопроса о том, что признать первичным и что вторичным. За этими пределами относительность данного противоположения несомненна". (Ленин).

Иванов-Смоленский в своем докладе на павловской сессии двух академий говорил, что психическая деятельность, отражая объективную реальность, не только субъективно переживается, но и получает свое объективное выражение в разнообразных формах внешней деятельности и в различных влияниях на работу внутренних органов, представляя таким образом "единство субъективного и объективного".

Выражение автора о том, что психическая деятельность есть единство субъективного и объективного – не точное. Это единство субъективного и объективного обнаруживается в процессе объективной деятельности личности в повседневной ее жизни. Речь идет о наличии постоянного, непрерывного, закономерного процесса превращения содержания объективных явлений в окружающей нас природе и социальной среде в психическое содержание сознания в головном мозге человека и, наоборот, перехода содержания сознания в различные формы проявления объективной деятельности человека. Причем этот изумительный процесс трансформации совершается у человека ежечасно, ежеминутно и даже ежесекундно. Иначе и не может быть, – мысль человека является могучим орудием в приспособлении к окружающей среде, и если бы не было этого перехода, то, конечно, человек не смог бы приспособиться к жизни и активно воздействовать на мир.

Человек – не Робинзон на необитаемом острове, он живет в обществе и должен постоянно действовать сообща, поэтому содержание его сознания постоянно объективируется в речевую, трудовую и др. виды деятельности. "Мысль о превращении идеального в реальное – глубока, очень важна для истории. Но и в личной жизни человека видно, что тут много правды против вульгарного материализма. Различие идеального от материального тоже не безусловно, не чрезмерно".

Интересно, что в этом понимании обнаруживается колоссальная роль практики, врывающейся в субъективное содержание сознания: объективный, постоянный критический контроль практики приводит в соответствие данные субъективного отображения с объективными фактами, и тогда субъективное приобретает еще большую объективную значимость и через бесчисленное повторение принимает аксиоматический характер.

Подобно тому, как постоянный, непрерывный процесс обмена веществ в организме обеспечивает существование, приспособление и развитие его, так и закономерность постоянного, непрерывного взаимоперехода субъективного содержания сознания в объективное и обратно обеспечивает и развивает преобразующую способность сознания человека в процессе его жизненной практики.

Каков же путь этой взаимной трансформации объективного в субъективное и обратно? Синтез – анализаторный аппарат мозга человека "превращает энергию внешнего раздражения", предметное содержание конкретных вещей и явлений объективного мира в "факт сознания". В самом сознании непрерывно происходит взаимопереход между предметно-чувственными и словесно-мыслительными процессами. Далее, эта непрерывная взаимная трансформация продолжается между психическим содержанием сознания и объективной деятельностью человека (висцеро-вегетативная, секреторная, двигательная и др.) – все это в общей системе поведения, трудовых и речевых действий.

Каким же образом фактически осуществляется действенная регулирующая роль психического в детерминации объективных действий и поведения личности? Известно, что в основе рефлекторной теории лежит принцип согласования движений с чувствованием. В коре головного мозга, представляющем собой афферентный отдел, происходит высший анализ и синтез приносимых раздражений, и отсюда уже оформленные сочетания раздражений и торможений направляются в эфферентный отдел.

По И.П.Павлову, только афферентный отдел является активным творческим отделом, а эфферентный – лишь пассивный, исполнительный. Во время произвольных действий при производстве сложных комбинаций мышечных движений в кору обратно передаются афферентные импульсы, информирующие о выполнении в кинестетические клетки коры, которые активно участвовали в оформлении схемы этих движений. Таким образом, кора, получая одновременно информацию из периферии, вновь анализирует, в случае необходимости коррегирует, приводит в полное соответствие действия с объективной необходимостью и тем самым точнее управляет движениями.

Это и есть принцип обратной афферентации, который был экспериментально разработан П.К.Анохиным и Э.А.Асратяном. Он оказался весьма важным фактором в процессе восстановления нарушенных функций организма животных и человека. Обратная афферентация в настоящее время рассматривается как кольцевой процесс управления, в котором работа исполнительного аппарата немедленно контролируется рецептором, проверяется и исправляется из центра, который уже производит новые более точные движения.

Факты показывают, что кольцевая система управления выполняет свою коррегирующую функцию главным образом при заучивании новых сложных действий, затем перед началом движений, в пусковом их периоде, и при восстановлении нарушенных двигательных, секреторных и др. вегетативных функций. Когда же в результате длительного тренинга приобретенные произвольные движения принимают автоматизированный привычный характер, то здесь уже как бы отпадает необходимость постоянного активного коррегирования их. Однако в случае нарушения привычной автоматизации обычных повседневных действий либо при их перестройке и воспитании других, новых движений механизм обратной афферентации вновь вступает в свои права. Трудно представить себе, чтобы кора головного мозга могла все время постоянно, активно контролировать, исправлять и переделывать уже давно заученные многообразные движения. Благодаря наличию закономерности динамической стереотипии, привычной автоматизации функций, работа коры значительно облегчается и экономизируется.

Сеченов М.И. великолепно иллюстрирует этот процесс автоматизации и облегчения заученных привычных движений на следующем примере: "Кто видел начинающих играть на фортепиано, тот знает, каких усилий стоит им выделывание гамм. Бедняга помогает своим пальцам и головой и ртом и всем туловищем. Но посмотрите на того же человека, когда он развился в артиста. Пальцы бегают у него по клавишам не только без всяких усилий, но зрительно кажется даже, что движения эти совершаются независимо от воли – так они быстры".

В другом месте, анализируя взаимоотношение между волевой направленностью и автоматизированными движениями, Сеченов И.М. пишет: "Итак, анализ всех заученных сложных движений показывает в самом деле, что при условии, когда они совершаются правильно, а это, конечно, норма в жизни, процесс носит на себе такой характер, как будто пущена в ход какая-нибудь определенная стройная механика (при этом уму невольно так и напрашивается как образ – орган, наигрывающий музыкальную пьесу); при этом для воли остается как возможность только пускание в ход механики, замедление или ускорение ее хода или, наконец, остановка машины, но ничего более".

Наконец, И.М.Сеченов отмечает, что если в процессе производства автоматизированных заученных движений думать и сознанием их активно коррегировать, то движения становятся не свободными, натянутыми, и машинальность нарушается; это бывает в трудовых актах, игре на музыкальных инструментах и во время речи.

Воспринимающая предметно-чувственная сфера сознания человека генетически родственна воспринимающей функции психики высших животных. Однако между ними имеется весьма существенное принципиальное различие. Ощущения и восприятия человека в т, ой же степени социально обусловлены как и его словесно-мыслительная деятельность. Недаром, Маркс говорил о глазах и ушах как об органах, которые отрывают человека. от его индивидуальности, превращая его в зеркало и эхо вселенной.

Если бы воспринимающая деятельность сознания не была бы социально детерминирована, то мышление человека могло бы черпать конкретное познавательное содержание социальной среды из чувственных данных наших восприятий как из единственного источника? Если бы мышление оторвалось от своей предметно-чувственной базы, то каким образом смог бы человек проверить истинность содержания своего мышления, т.е. соответствия его социальной практике?

В этих сложнейших процессах взаимоперехода объективного и субъективного рассмотрим характер взаимоотношений между предметно-чувственной и словесно-мыслительной стадиями сознания. Едва ли можно схематически представить все указанные этапы последовательно, в очередном порядке. Человек в своей повседневной привычной трудовой деятельности имеет возможность и воспринимать и размышлять и действовать. Конечно, не исключена и возможность различных вариантов их последовательности в зависимости от характера труда и жизненной ситуации.

Если в стадии предметного сознания мы отметили обратное влияние мышления на предметные образы восприятий и представлений, то в стадии словесно-мыслительной чувственная предметность единичных образов представлена не в меньшей степени. Первая стадия, можно сказать, целиком включена во вторую, которая, во-первых, только через нее может почерпнуть познавательное содержание из внешнего мира и, во-вторых, не может формировать процесс мышления без оперирования предметными и словесными образами. Иначе высшая мыслительная стадия рискует стать "рекой без истоков", деревом без корней (Мао Дзедун).