А. А. Меграбян. ДЕПЕРСОНАЛИЗАЦИЯ

Личность, будучи сознательным субъектом, осознает не только окружающую его среду, но и себя самое в процессе взаимоотношения с окружающим, в частности с людьми. Высшая форма проявления сознания личности, – это ее нравственное сознание, которым она руководствуется в своей личной и общественной деятельности.

При оценке того или иного поступка человека обычно говорят о сознательном или несознательном характере его. Сознательным является нормальный в телесном и духовном отношении человек, способный осознать объективную социальную значимость своих целей и мотивов, и не только понять их смысл, но и руководствоваться ими в своем поведении. Когда же мы говорим о несознательном поступке человека? Только тогда, когда он не осознает и не предусматривает тех последствий, которые его поступок повлечет в дальнейшем. Конечно, если он не осознает вытекающих последствий, то он, в широком смысле, не осознает и своего поступка.

Наряду с понятием – сознательное существует и противоположное понятие – бессознательное. Существует ли бессознательное поведение личности, которое может даже реализовать проставленные перед собой цели? В зарубежной философии, психологии и психиатрии существует огромная литература, посвященная проблеме бессознательного. В различных идеалистических направлениях, начиная от алогического волюнтаризма и интуитивизма и кончая био- и панпсихизмом, утверждалось существование безличного духовного начала под названиями энтелехии, бессознательной воли, мировой души, космического сознания, клеточного сознания, психоида и т.д. Так как сознание нельзя представить без его носителя, личности, то это духовное сознательное начало, субстанцию либо обожествляют, либо обозначают термином "бессознательное", присваивая ему свойства неизменных инстинктивных биологических влечений. Такова линия современного биологического волюнтаризма.

Мистическое представление о психически-бессознательном здесь рассматривается как некое обезличенное сознание, имеющее биологическую и антропоморфическую природу. В настоящее время особое распространение получило психоаналитическое направление, опирающееся в своей методологии на принцип биологического волюнтаризма. Центральная и доминирующая идея психоанализа о бессознательном восходит не только ко взглядам Шопенгауэра и Ницше, но и дальше. Концепция о бессознательном зародилась еще в недрах монадологии Лейбница. В этом учении он допускает в движении протяженной материи наличие бесконечно малых перцепций, которые действуют бессознательно. Сознание человека, по его мнению, появляется тогда, когда наше я воспринимает те представления, которые до того протекали бессознательно.

В полемике с Локком о врожденных идеях Лейбниц пытался обосновать их, опираясь на свое учение о монадах. Защищая взгляды Декарта в данной области, он пытается исправить эти идеи и внести принцип развития в их возникновение, а именно, постепенный переход от стадии бессознательной до стадии полного и ясного осознания. Если, по Декарту, врожденные идеи существуют в интеллекте уже в готовом виде, то, по Лейбницу, они имеются там лишь в потенциальном, зачаточном и неосознанном состоянии; затем они постепенно формируются и тем самым полностью осознаются.

В своем труде "Новые опыты о человеческом разуме" Лейбниц пытался обосновать врожденные идеи, опираясь на свое учение о монадах. Защищая взгляды Декарта в данной области, он пытается исправить их и внести принцип развития в возникновение врожденных идей, а именно, постепенный переход от стадии бессознательного к стадии полного и ясного осознания. Если, по Декарту, врожденные идеи существуют в интеллекте уже в готовом виде, то, по Лейбницу, они имеются там лишь в потенциальном, зачаточном и неосознанном состоянии; затем они постепенно формируются и, тем самым, полностью осознаются.

В своем труде "Новые опыты о человеческом разуме" Лейбниц указывает, что, вместо сравнения души человека с чистой доской, он предпочел бы сравнение ее с глыбой мрамора с прожилками: "В самом деле, если бы душа походила на такую чистую доску, то и истины заключались бы в нас так, как фигура Геркулеса заключается в глыбе мрамора, когда она способна безразлично принять форму данной фигуры или какой-нибудь иной. Но если бы в этой глыбе имелись прожилки, которые намечали бы фигуру Геркулеса предпочтительно перед другими фигурами, то она была бы более предопределена к этому, и Геркулес был бы некоторым образом как бы врожден ей, хотя потребовался бы труд, чтобы открыть эти прожилки и чтобы отполировать их, удалив все то, что мешает им выступить наружу".

Из этого сравнения Лейбниц делает вывод, что таким же образом наши идеи врождены нам подобно естественным потенциям, склонностям и предрасположениям. Несмотря на применение диалектики и остроумия в защите врожденных идей, Лейбницу не удается преодолеть порочности этой концепции Декарта. Скорее, наоборот, выдвигая идею бессознательного, он дал в руки последующих буржуазных философов и психологов оружие для еще большего искажения материалистического учения о сознании человека.

Весьма интересно и важно отметить, что параллельно с развитием материалистического учения о сознании человека в недрах идеалистической философии и психологии упорно вынашивалось понятие о бессознательном, которое в различных формах противопоставлялось сознанию. Это явление вовсе не случайно. Здесь обнаруживается ведущая линия реакционной буржуазной идеологии, направленная на принижение и игнорирование роли человеческого сознания, являющегося могучим духовным орудием поступательного, преобразовательного движения прогрессивной части человечества.

Понятие бессознательного впервые возникает как зачаточная, ранняя стадия врожденных идей. В дальнейшем эту интеллектуалистическую теорию о бессознательном подхватывает психолог Гербарт. Опираясь на "вещи в себе" Канта и монады Лейбница, он рассматривает душу человека как источник возникновения психических элементов – представлений.

Образовавшиеся представления постоянно сохраняются в интеллекте в неизменном и готовом виде. Они находятся в борьбе между собой, сталкиваются, соединяются и разъединяются, вытесняя друг друга из сферы сознательного. Однако куда же они вытесняются? Гербарт полагал, что в этих случаях представления "погружаются ниже порога сознания", т.е. в сферу бессознательного.

Такая идеалистическая трактовка бессознательного имеет цель доказать полную изолированность психических процессов от внешнего мира и их независимость от головного мозга; бессознательное рассматривается каким-то вместилищем с замкнутым потоком множества конкурирующих представлений, обусловленных только друг другом. При этом устанавливается наличие особой психической причинности, независимой от объективной действительности.

Учение Лейбница об апперцепции и бессознательном в психологическом аспекте развивает и В.Вундт. Согласно его взгляду, если в концентрических кругах поля сознания акт апперцепции занимает центральную фиксационную точку наивысшего внимания, то сфера бессознательного начинается вне поля сознания, т.е. ниже его порога. Однако Вундт категорически возражал против понимания бессознательного как имеющего особое психическое содержание.

В "Очерках психологии" по этому поводу он пишет: "...низшая граница, нулевая точка степеней сознания есть состояние бессознательности. От этого состояния, противостоящего сознанию, как безусловное отсутствие психических связей, следует строго отличать тот факт, что отдельные психические состояния теряют свойство сознательности..." "Тот или иной психический элемент, исчезнувший из сознания, называется нами бессознательным, поскольку лишь при этом предполагается возможность его возобновления, т.е. новое вступление его в действительную связь психических процессов познания относительно элементов, ставших бессознательными, и ограничиваются только этой возможностью их возобновления..." "Те или иные предположения о "состоянии бессознательного" или о "бессознательных процессах", допускаемых наряду с данными, как в опыте, процессами сознания, совершенно бесплодны для психологии". В приведенных словах чувствуется сугубая осторожность Вундта в отношении мистификации бессознательного. Существование некоего психически-бессознательного процесса он отрицает.

Помимо интеллектуалистических теорий бессознательного, существует и биологически-волюнтаристическое понимание его. В книге "Мир как воля и представление" А.Шопенгауэр утверждал, что в психике каждого животного и человека господствует неизменное иррациональное начало в виде бессознательной волевой направленности, включающей в себя слепые инстинктивные животные влечения. Крайний реакционер в философии Шопенгауэр всячески принижал роль разума, познавательных способностей личности и абсолютировал могущество бессознательной воли. Куно Фишер в своей книге "Гегель" правильно отметил, что "Гегель видел сущность вещей в мыслящем разуме, а Шопенгауэр – в слепой воле".

Один из последователей Шопенгауэра и Гегеля Э.Гартман написал книгу "Философия бессознательного". В этой книге он рассматривал понятие бессознательного как соединение неосознанной воли с логическим мировым разумом. В первооснове бытия мира, по мнению Гартмана, скрывается логический элемент бессознательного. Будучи пессимистом, он считал, что человек постепенно приобретает способность к освобождению разума от слепой воли; тогда человек придет к убеждению, что лучше если бы мир перестал существовать, что избавление он получит, когда наступит конец мира.

Один из самых реакционных философов Ф.Ницше, развивая мысль Шопенгауэра, что "мир есть воля", – сущность жизни человека видел в безудержной воле "избранных господ" к власти. Проповедуя зоологический индивидуализм и аморализм, он думал, что возвышает свой идеал "сверхчеловека"; однако фактически Ницше низводил человека до уровня хищных животных с их звериными жестокими инстинктами. Он полностью отрицал роль разума и науки и опирался на учение бессознательного волюнтаризма Шопенгауэра. В последующем архиреакционные взгляды Ницше так понравились германским фашистам, что они провозгласили его одним из своих идеологов.

Одна из реакционных философских школ интуитивизма, возглавляемая А.Бергсоном, выдвинула особый род познания – интуицию, осуществляемую через "подсознание". Согласно этой теории, сознание человека включает в себя интеллект и инстинкт. Функции интеллекта направлены лишь на реализацию действий, а подлинное понимание истины, сущности вещей возможно не путем рациональной переработки чувственных данных, а с помощью инстинктивного подсознательного чувствования, мистического озарения, наития. Бергсон, пытавшийся теоретически подкрепить в биологии витализм, в своих рассуждениях вовсе не оригинален: подобные мистические взгляды высказывали еще теологи средневекового христианства. Глубокую порочность интуитивизма разоблачали в своих трудах Плеханов, Мечников и Тимирязев.

Психоаналитическое направление зародилось в конце прошлого столетия в процессе гипнотерапевтических исследований Фрейда и Брейера в венской клинике. Этот период в психоневрологии характеризовался разочарованием в поисках непосредственно морфологического субстрата отдельных психических функций и неудовлетворенностью формализмом ассоциативной психологии. Вновь оживлялись идеи Шопенгауэра, Гартмана и Ницше. Повышался интерес к изучению психологического содержания личности, поиски направлялись в сторону исследования биологических глубин и мотивов поведения ее. В основе психики человека Фрейд видел два типа биологических влечений – эротическое и влечение к смерти. Они служат соматической базой принципа удовольствия. Помимо этого, личность руководствуется в своем поведении и социально обусловленным, разумным этическим принципом реальности. Стихийные, безличные, бессознательные влечения первобытного характера, называемые Фрейдом "оно", находятся в постоянной борьбе с социальным сознательным принципом реальности, или "я", который постоянно пытается вытеснять эти влечения.

Однако слепая, консервативная, бессознательная сфера является непреодолимой силой, руководящей сознательными процессами. Таким образом, психоанализ учит, что всякое проявление сознательного поведения человека является средством обслуживания потребностей бессознательных влечений. Исходя из этих положений, Фрейд пытается построить свою социологическую концепцию.

В течение ряда лет вокруг фрейдизма происходила ожесточенная дискуссия. Против него выступали крупнейшие ученые – И.П.Павлов, В.М.Бехтерев, В.П.Осипов, Я.А.Анфимов, В.А.Гиляровский, Крепелин, Бумке и др. Ряд его прежних сторонников – Адлер, Юнг, Штекель и др. – отступились от психоанализа, однако развили свои концепции, сходные с ним. Другие его последователи – Блейлер, Шильдер, Кан, Гофман и др. – развивали его принципы в различных областях психиатрии. В Советском Союзе учение Фрейда встретило определенное сочувствие со стороны отдельных психиатров – Каннабиха, Фридмана, Залкинда, Внукова и др.

Интересно отметить попытку Шильдера и Кречмера внести отдельные положения психоанализа в теорию В.Вундта о сферическом поле сознания. Они полагают, что в отдаленных концентрических сферах поля сознания имеются явления не только интеллектуального характера в виде расплывчатых смутных представлений, но и аффективные влечения, обладающие сильным влиянием на сознание. В этой краевой зоне, по Шильдеру, находится сфера психически-бессознательного, что оказывает мощное воздействие на личность и ее поведение. Этим механизмом Шильдер пытается объяснить некоторые невротические и психотические клинические состояния.

Кречмер в своей "Медицинской психологии" также придает решающее значение аффективной жизни и влечениям в развитии личности. Подобно Шильдеру, Кречмер в краевой зоне ниже порога сознания помещает так называемые гипобулические и гипоноические механизмы сферы бессознательного с их инстинктивно-рефлекторными, кататимными и филогенетически архаическими реакциями, которые обнаруживаются при нервных и психических расстройствах.

Ряд авторов рассматривает понятие бессознательного в аспекте возникновения психических автоматизмов. Так, например, П.Жане наблюдал проявления подсознательных механизмов при клинических картинах нарушения сознания при сомнамбулизме, каталепсии. На основании изучения патологии сознания Жане различает как бы два этажа психической деятельности человека – низший подсознательный и высший сознательный, волевой. Если у больных автоматические подсознательные явления занимают все поле сознания, то у здоровых автоматизмы замаскированы более сложными высшими проявлениями сознания.

Манасеина в своей книге "О сознании" резонно указывает, что было бы совершенно ошибочно "признавать область бессознательной душевной жизни за что-то независимое от сознания или чуждое ему". По ее мнению, в мозге беспрерывно совершаются превращения сознательно приобретаемого психического содержания в бессознательно и автоматически текущие процессы, утилизируемые сознанием. Манасеина считает весьма важным то, что только путем этого "превращения произвольных сознательных актов в непроизвольные, автоматические и бессознательные может совершаться прогрессивное развитие человеческого сознания".

Далее Манасеина делает правильный вывод, что хотя и нельзя отождествлять всякое психическое явление с сознательным психическим процессам, однако нужно полагать, что всякий впервые возникший психический акт был сознательным, а затем он может становиться автоматизированным, бессознательным. Однако Манасеина, по-видимому, не учитывает, что при норме автоматизированные акты, одновременно регулируемые сознанием, уже не могут быть бессознательными.

Существует и другой взгляд о том, что в сфере психически-бессознательной наблюдаются явления творческой переработки изучаемого материала, который затем внезапно интуитивно всплывает в поле ясного сознания в виде готового решения задачи, научного открытия ученого либо творческого замысла художника.

Представить себе внезапное разрешение наяву либо во сне творческих задач в голове ученого или художника путем неожиданного озарения, наития без предварительной длительной сознательной теоретической и практической работы, это значит согласиться с существованием у человека всяких мистических, иррациональных способностей. Именно такова позиция субъективистского направления интуитивизма.

Приведенные нами взгляды о бессознательном в философии, психологии и психопатологии как об основном двигателе поведения личности решительно отвергаются материалистической психологией. Дело в том, что возникновение любого психического содержания, адекватного действительности и прошлому опыту, в голове здорового бодрствующего человека, имеющего возможность реализовать его в своих действиях, уже говорит о наличии сознательного характера психического процесса.

Бессознательные состояния с угашением различной длительности и глубины всякого психического содержания, конечно, наблюдаются в клинической практике в виде обморочных, сомнолентных, сопорозных и коматозных состояний. Нередко встречаются также нарушения сознания в виде транса, сомнамбулизма и других типов сумеречных состояний с явлениями автоматизированных действий; однако данное проявление патологии сознания с автоматизмами обнаруживается в результате болезненного искажения предшествующего приобретенного опыта сознательной жизни.

Если автоматизированные психические процессы в норме совершаются при наличии доминирующей регуляции сознания, то в патологии они лишаются в различной степени этой высшей регуляции. Это и дает возможность говорить о бессознательном характере автоматизмов в патологии душевной жизни. В научном и художественном творчестве интуиция, конечно, играет значительную роль, однако она вовсе не априорна, наоборот, она апостериорна. Внезапный синтез мыслей, возникновение новых идей в голове ученого или художника, отнюдь, не является неожиданным для него. Этот долгожданный синтез он, несомненно, выстрадал и рождал в муках тяжелого сознательного творческого труда.

В произведениях классиков марксизма-ленинизма также применяется термин "бессознательное". Но это вовсе не понятие психически-бессознательного. Термин бессознательное – применяется ими в отношении хотя и сознательно действующих людей, но еще не понимающих ни отдаленных целей, которые ими реализуются, ни объективных причин и результатов, которые вызываются в процессе их личной и общественной деятельности.

Понятие психически-бессознательного умело использовано идеалистическими направлениями в демагогических целях: их хитроумные доказательства в пользу мистики бессознательного имеют цель, во-первых, оторвать психическое содержание сознания от конкретного его физического носителя – человека, во-вторых, оторвать его от объективной социальной действительности и, в-третьих, отвергнуть наличие отражательной способности головного мозга.