О. Крышталь. Я И МЫ – СЦЕНАРИЙ ОПТИМИЗМА

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Наблюдаемые реалии не оставляют сомнений, что Змея Жизни с нашей помощью стремительно вползает в Новый Мир. Для этого не надо даже вспоминать, как еще совсем недавно мы не были уверены, что думаем головой, а сейчас уже догадываемся, с помощью науки, что в голове происходит. К врожденной способности читать свои мысли готовимся добавить возможность читать чужие.

Находясь в заразившей меня атеизмом Эпохе, я вижу, что пришел сюда в гости.

Мой ум вполне мог бы принадлежать, например, античному строителю. Принося жертвы, я просил у Богов указаний по строительству храма.

Появлялось странное чувство догадки, что указание получено – и я знал, откуда: от Богов.

Впрочем, Боги соперничали и ссорились друг с другом, так что следовало опасаться злонамеренных советов.

Вопрос о Вере не стоял, потому что Боги существовали с самого рождения, и в детстве случалось играть в Зевса, разрушая камешком песочные города.

*   *   *

А что я сейчас?

Распятый между умом и глупостью, между верой и неверием, дрожу перед неправдоподобно доступной Бездной.

Боги молчат, а мне не подвластно выбирать, быть умным или глупым.

Я не решаю, верить или не верить.

Ничего не остается: хожу над Бездной и боюсь.

Я говорил, что мы "свободны на поводке".

Я рассуждал о единстве "да" и "нет".

Теперь я вижу, что все это значит: во мне едины стремление к свободе воли и надежда на крепость поводка.

*   *   *

Оставшись без надзора Дамы-покровительницы, улыбающаяся Сука тут же понесла. Узнав об этом, покровительница проделала неблизкий путь, чтобы забрать ее в город рожать. Я повстречал их вчера.

– От щенков придется избавиться – желающих нет, – сообщила мне Дама.

Взятая на поводок Сука была светски оживлена. Ее не мучили предчувствия: она понимает оттенки речи, но не язык.

Мы стояли втроем, наверное, минуту. Мой третий глаз видел, что на пустынной улице нас целая толпа. Минута длилась вечно.

*   *   *

Один приятель уподобил меня бьющемуся в окно шмелю.

А другой выразился категоричней. О моих попытках разобраться он сказал: "порочный круг".

Мне, тем временем, и горя мало. Модель "мы в этом мире" сейчас кажется еще проще. На этот раз я вижу нас зернами, зреющими в початке кукурузы.

И нет никакого противоречия в том, что одновременно мы – чешуйки Змеиной кожи.

К примеру, вчера я был отвлечен разными делами, но нашел минуту, чтобы сделать опыт: заглянул в этот текст.

Я обнаружил, что текст мне совершенно чужд, а значит, я не я.

При этом откреститься от себя в любой из ипостасей невозможно.

Значит, оставаясь обреченной к отпадению чешуйкой, можно быть и созревшим к падению в землю зерном.

– Вседозволенность мысленного бытия, – радуюсь я воображению и с его помощью примеряюсь к почками на ветках, а еще – к эмбрионам.

Всё это мы: сидим – может, на Змее, а может, на Древе Жизни – и связаны общей пуповиной.

Пуповине не обязательно соединять нас животами, как и вообще, совершенно не обязательно быть похожей на кишку, потому что находящаяся в ней субстанция не жидка и не тверда, а если уж и вовсе не бояться метафор, то скорее, непоколебима.

Для ее обозначения есть слово. Это слово – Дух.

*   *   *

Я увидел очевидное: по сути, жизнь и есть язык.

О чем тут думать, если жизнь построена на взаимодействии?

Что есть взаимодействие, если не общение?

А как общаться без языка?

Успевший стать первым сперматозоид сообщает яйцеклетке о себе.

Яйцеклетка сообщает продолжающим неистовствовать хвостатым собратьям, что игра уже сделана.

Молекулярный Дирижер управляет оркестром клеток эмбриона.

Рыбки кораллового рифа объединяются в стаю.

Жертва сообщает силу поедающему ее хищнику.

Мне снится мясо, когда я должен заболеть.

Между сном и этой фразой лежит чудо осознания, понять которое не представляется возможным.

Сейчас я осознал, что жужжу все время именно об этом.

Порочный круг – Стена, которая иногда кажется прозрачной.

Будет крайне забавным, если окажется, что сознательные мы – ошибка Природы, что-то вроде пены, не снятой вовремя с кипящего бульона.

*   *   *

Бездна дохнула на меня, но я сказал себе, что отчаяние неуместно, потому что я не одинок, а со всеми вместе.

Не могу не признать свою родственность, например, жуку-скарабею – или, чтобы без претензий, просто муравью. Каждый из нас несет свою ношу, преодолевая множество препятствий и надеясь донести.

Говорящий на Языке Жизни Дух объединяет все живое во Вселенском Акте Творения. С его же помощью Молекула существует отдельно от своих Воплощений: Воплощения приходят и уходят, а Молекула пребывает и совершенствуется.

*   *   *

Мы стоим с улыбающейся Сукой и смотрим в глаза друг другу.

Ее Друг погиб, но она не знает, что его уже нет – для нее он есть.

Если меня не станет, я для нее тоже продолжу быть.

А вдруг это значит, что я есть и буду?

Вдруг то, что мне кажется Бездной, на самом деле и есть настоящий Мир? Тогда слово бессмертие не имеет смысла. Как и смерть, это только слово.