ГЛАВА 4. СЕКСУАЛЬНЫЕ СИГНАЛЫ И ИСТИННАЯ ЛЮБОВЬ - Сигналы личности - Люшер М.

ИСТИННАЯ ЛЮБОВЬ

Наши воспитание и образование дают нам в большинстве случаев больше знаний и способностей для реализации таких понятий, как успех и богатство, как большое дело или бизнес, нежели для реализации такого понятия, как «истинная любовь».

Поэтому и «любовь» считается подобной сделке в виде обмена собственно потребительской стоимости (красота, молодость, интеллигентность, имущество, секс, привлекательность, происхождение и общественное положение) на потребительскую стоимость партнера.

Тот, кто именно так считает или «чувствует», тот не любит. Ему импонирует лишь роль, которую представляет для него партнер. Он восхищается в партнере теми достоинствами (красота, интеллигент­ность, общественная значимость, имущество), которые он сам охотно хотел бы иметь. Тот, кто ищет в партнере именно это и находит импонирующим в нем именно то, что он, собственно говоря, желает для себя, тот «влюблен». Он полагает, что нашел большую любовь. Но на самом-то деле это не имеет ничего общего с действительно большой любовью. Более того, такого рода влюбленность является препятствием для истинной любви.

То, кем охотно хотели бы быть сами, или то, к чему хотели бы стремиться, поскольку это отсутствует у себя, все это надеются получить у партнера. И та выгода, на которую надеются, может прийти, но любви при этом никакой не останется, ее место займет разочарование. Тот, кто не хочет смирится с разочарованием, пытается вновь и вновь искать ту же выгоду с новыми партнерами. Но вследствие этого повторяется и разочарование.

Чем более одиноким и вследствие этого более претенциозным становится человек, тем более «любов­но-голодным» он является. Часто он пытается заглушить внутренне угнетающее его отсутствие отношений и любви сексуальными эксцессами. Сексуальность, кото­рая служит самоудовлетворению на партнере или потребности в покорении, то есть той потребности, которая должна удовлетворить собственное воздействие (влияние), власть и самоутверждение, очень легко может перерасти в ревность. И тем не менее, это не есть настоящая большая любовь. Ведь при настоящей любви, в отличие от этого, сексуальность со всеми игровыми формами постоянно является выражением чувствительного резонанса и интимной доверительности.

Фрейд, великий, но узколобый психолог и сексолог, вообще почти не касается главной темы психологии — любви. И хотя его ученик Теодор Райк, а особенно Эрих Фромм и новейшие психологи придавали истинной любви путем весьма существенных представлений важ­ное значение в психологии, многие психиатры и дилетанты под влиянием Фрейда, до сих пор подменяют любовь понятием «удовлетворением сексуальных инстинктов». Сердечная любовь основная потребность в гармонии, рассматривается ими всего лишь как «сублимация» заторможенного сексуального импульса, всего лишь как нечто вроде объезда запруженной транспортом улицы. Эта психоаналитическая чепуха и бессмыслица во многом способствовала .обессмысливанию нашей культуры.

Если же настоящая любовь, большая любовь не является меновой сделкой на рынке потребностей, на потребительском рынке, то и основной вопрос звучит уже не «Где я могу найти большую любовь и партнера, который будет любить меня абсолютно?», а «Насколько способен я к большой любви?», поскольку переживание большой любви в качестве исходного момента предпо­лагает способность к настоящей любви. При этом вопрос о том, каким должен быть партнер, следует ставить вопрос на второе место, а на первом месте должен стоять вопрос, каким должен быть я сам, чтобы быть в состоянии любить по-настоящему?

Условия для настоящей любви выполняются лишь немногими людьми. Для большинства же людей большая любовь остается иллюзией в течение всей их жизни, поскольку они никогда не изучали это искусство.

Тот, кто чувствует себя зависимым, рано или поздно начинает ненавидеть партнера, поскольку он не может жить согласно собственным убеждениям, ни относится к партнеру открыто и искренне. Тот, кто внутренне не стал самостоятельным и независимым, тот остается несвободным. Он живет во внутренней тюрьме, которая убивает всякую любовь.

Я хотел бы здесь показать не бесчисленные ошибочные формы любви, связанные с позициями сексуальной, материальной или социальной выгоды или фрустрации, но внутренние предпосылки, которые делают человека способным и готовым к настоящей большой любви. Тем не менее, исходя из сказанного, можно ответить и на второй по важности вопрос: «Каким должен был бы быть подходящий партнер для большой любви?»

Это те люди, которые способны к любви благодаря определенным своим свойствам. Это те партнеры, которые овладели искусством самостоятельности и удовлетворенности, уверенности в собственных силах и непритязательности (скромности). Поэтому они ведут себя по отношению к партнеру терпимо и услужливо, искренне и отзывчиво.

Большая настоящая любовь — это не иллюзия. Однако многие люди никогда ее не знали, а значи­тельное число людей переживали ее лишь частично и в течение короткого периода времени, поскольку такая любовь — это искусство, которому необходимо нау­читься и в котором, как и во всяком другом искусстве, необходимо постоянно упражняться.

Показанные здесь идеалы — внутренняя самостоя­тельность (независимость) и искренность, уверенность в себе и готовность прийти на помощь (услужливость), удовлетворенность и терпимость — являются необхо­димыми предпосылками для настоящих, гармонически сформированных любовных отношений. Эти предпосылки образуют своеобразную лакмусовую бумажку, с помощью которой можно контролировать свое поведение по отношению к партнеру.

Большая любовь переживается отнюдь не как просто сексуальное партнерство, а как настоящая общность, как истинное единение и содружество. Способность к общности и единению образует существенную часть самовоплощения. В истинной общности партнеры могут иметь различные интересы и мнения, которые они взаимно стараются понять или к которым они стараются относиться взаимно терпимо. Однако в любом случае они обладают единым стремлением и согласием на пути к гармонии. В этом (и только в этом!) должно состоять полное согласие и единодушие. Партнерские отношения, в которых постоянная воля и стремление к гармонии становятся обоюдным опытом уверенностью и досто­верностью — это и есть истинная, настоящая, большая любовь. В таком обоюдном доверии, а вовсе не только в сексуальных отношениях, и заключается истинная интимность и близость.

Поэтому настоящая любовь не выражается никакими ролевыми сигналами.

СЕКСУАЛЬНЫЕ СИГНАЛЫ

Сексуальные сигналы, произведенные с определен­ным намерением, почти всегда являются обманчивыми и вводят в заблуждение. Так, человек извлекает непристойность или скабрезность из собственного за­пасника шуток либо для того, чтобы преодолеть собственную скованность, стеснение или зажатость, либо он хочет лишь подогреть настроение, чтобы подстраховаться этим. Тот, кто занимается сексом с определенными намерениями, например, как уличная девка, тому в большинстве случаев просто нечего больше предложить. Поэтому тот, кто захотел бы разрядить «секс-бомбу», тот попросту сделал бы для себя удивительное открытие, что в этой бомбе, оказывается, ничего не тикает и ничего не взрывается.

Каковы же те сигналы, которые через действительно эротическое поведение достигают результата? Что это за указания на эротическое и сексуальное поведение: выражение глаз, рта, рук, осанка тела, движение, одежда, украшения, голос? Или это также определенные отличительные черты тела, такие как цвет волос, оволосение вообще, груди, ноги, рост?

Важничающее, тщеславное, надменное, чванливое самоутверждение и детская беспомощность — все это роли, рассчитанные на то, чтобы оказать авторитарное влияние на других.

Они препятствуют разворачиванию нормальной уве­ренности в себе. Уверенность в собственных силах и готовность прийти на помощь относятся к необходимым предпосылкам способности к любви.

Необходимым самоотречением и удовлетворением просто пренебрегают в обществе, в котором столь большое значение придают престижу и тщеславному желанию импонировать.

Готовностью - подчиняться установленному порядку, отказом от чрезмерных притязаний, внимательным и предупредительным отношением к партнеру создается чувство, общности, то есть такие отношения, которых и хотят в качестве настоящей любви. И наоборот, в удобности, скрытности, замкнутости, бесцеремонности и грубости; в несочитаемости ни с чем часто лежит причина краха любовных отношений. Многие мужчины полагают, что они правильно исполняют свою роль тогда, когда ведут себя самовла­стно, нескромно и невежливо. И в неверно понимаемой эмансипации многие женщины сегодня имитируют как раз именно такое же настоящее, не истинное ролевое поведение мужчин. Они считают, что эмансипация заключается в том, чтобы вести себя столь же авторитарно как мужчины-петухи. Вместо действитель­ной эмансипации, вместо освобождения от эгоцентризма такие женщины впадают в принудительную зависимость имитирования мужской роли. Но тот, кто путает любовь и готовность прийти на помощь с самопожертвованием, тот поступается собой, тот назначает себе цену. Он отрекается от самого себя, он изменяет самому себе. Готовность прийти на помощь из любви не базируется на ожидании какой-то компенсации или платы за это. Напротив, тот, кто «жертвует» себя, тот втайне сознательно расчетлив, он ожидает благодарности и какого-либо вида поощрения.

Всякое доброе дело, проистекающее из чувства самопожертвования, проистекает отнюдь не из непри­тязательности и не из настоящей любви. Жертвенное самоотречение — это авторитарная роль, с помощью которой ищут  принуждения к любви или к благодар­ности и зависимости. («Я делаю все для тебя, чтобы ты меня любил»). Любви нельзя добиться силой даже ценой самоот­речения. Такое принуждение убивает любовь.

В наиболее общем случае эгоцентрическая бесцере­монность выражается в требованиях, которые много­кратно и очевидно выдвигают по отношению к партнеру. Часто при этом требуют чрезмерного и постоянного внимания или чрезмерного признания. Иногда чрезмер­ным становятся притязание на баловство и изнежен­ность или на повсеместное внедрение преимуществ для себя с совершенно безоглядным эгоизмом. Все эти отнюдь не скромные ожидания приводят к разочарова­нию и довольно скоро — к затаенной непритязатель­ности к партнеру.

Признаками внутренней защиты по отношению к партнеру является чрезмерная чувствительность, кри­тическое самоуправство и своеволие, придирки, мелоч­ность, привередливость по всякому поводу или оттал­кивающее молчание и полное упреков укоризненное упрямство и своенравие.

Защита вырастает до внутреннего блокирования по отношению к партнеру и до сексуального безразличия к нему или до отклонения сексуальных отношений. Если постоянно не прилагать усилия для создания и поддержания гармонии, то вначале возникает дистанционирование, затем — изолирование и, наконец, полное отделение друг от друга.

Именно поэтому настоящая скромность и непритя­зательность, а также настоящая уверенность в себе являются предпосылками для полнокровных, гармони­чески оформленных любовных отношений.

И еще один идеал — внутренняя независимость — относится к настоящей любви. Тот, кто чувствует себя зависимым от материальных, социальных или сексуальных притязаний, тот цепляется за своего партнера потому, что он ищет безопасности и уверенности. Тот же, кто «любит» из зависимости или именно по этой причине остается связанным с партнером, тот никогда не найдет большой любви.

Симпатия

Симпатией называется форма любви, выражающаяся в нежном и ласковом сочувствии. В смысле греческого понятия «агапе» или «христианской любви к ближнему» эта форма любви постоянно противопоставляется сексу и эротике.

Целью симпатии является гармонирование в общно­сти, переживание взаимного доверия и взаимопонима­ния. Симпатия выражается в виде терпеливой доброжелательности, благосклонности и расположения, как это, например, бывает в отношении матери к своему ребенку. Симпатия ничего не требует.

Гармонирование, роль-идол синего типа поведения (плюс «синий»)

Сигналом готовой к гармонированию симпатии является спокойный, слегка прикрытый взгляд, направ­ленный в глаза партнера. Зрачки сужены, так как автономная (вегетативная) система включена симпатикотонно. Рот мягко закрыт. Уголки рта в большинстве случаев горизонтальны. Язык лежит во рту расслаблено и широко. Голова часто наклонена слегка вперед и слегка в сторону, как при слушании музыки. Осанка тела расслабленная. Движения в общем замедлены и спокойны. Движения рук не овладевающие, а нежно касающиеся, например, кончики пальцев обеих рук покоятся друг на друге, или они мягко охватывают, например, удерживают в руке стакан с напитком, в то время как большой палец поглаживает поверхность стакана. Руки могут и просто спокойно лежать или могут быть свободно опущены. Темп речи спокойный. Голос звучит мягко и глубоко, но никогда громко.

Одежда часто обычная, традиционная, весьма ухоженная; ее единообразие предпочитается в ущерб сильному разрисовыванию. Украшения, если они и используются, то их бывает очень немного. Они либо традиционные, либо памятные, либо эстетически выраженные.

Что касается прически, то часто оставляют длинные волосы, но также носят их подколотыми. Фигура (правда, это не совсем надежный сигнал) может быть округлой и пухлой.

Отчуждение, роль-защита синего типа поведения (минус «синий»)

Тот, кто отклоняет темно-синий цвет — цвет взаимопринадлежности, единства, сплоченности и защи­щенности, безопасности и укрытости, тот отчуждается от окружающего его мира. Вследствие неудовлетворен­ности он беспокоен, беспокойно моторен и одновременно с этим раздражителен. Он впадает в хорошо известно при депрессиях состояние «ажитированности» (внутрен­ней взволнованности, возбужденности), (минус «си­ний»).

 Для заглушения неудовлетворяющей опустошенности человек может в качестве компенсации придавать повышенное значение одной из трех других форм любви: либо сексуальному раздражению тела, либо иллюзорной эротике, либо притязанию на доминирова­ние в рамках связанности.

Сигналами ажитированности являются: беспокойные движения взгляда, тела и, особенно, рук (постукивание пальцами по чему-либо как по барабану, наворачивание собственного локона на палец, постоянное потребление и приведение в порядок элементов одежды), жадное курение и затягивание сигаретой. Язык при этом постоянно облизывает зубы и десны, иногда обсасывает, их вплоть до кровотечения. Темп речи частично быстрый, частично нерешительный, колеблющийся, ча­сто толчкообразный и неритмичный.

Сексуальное раздражение тела

Раздражение тела (красный) является сексуально­стью в собственном смысле этого слова. Но эта «форма любви» вовсе не ограничивается лишь половыми органами. Всякое раздражающее прикосновение к коже, особенно к «эрогенным» зонам, вызывает возбуждение. Если оно непреднамеренно блокируется, то оно стре­мится к наращиванию раздражения и к возрастанию возбуждения. В состоянии возбуждения происходит полная идентификация с телом. Она переживается, как чувство счастья. С ростом возбуждения растет и напряжение до тех пор, пока оно не разрешается в оргазме.

Раздражение тел» в большинстве случаев осущест­вляется через прикосновение, через трогание, через схватывание. При этом решающим является то, проис­ходит ли проецирование чувства раздражения на определенную часть тела. Для этого вовсе не обяза­тельно требуется прикосновение к телу. Слова и представления также могут создать ощущение раздра­жения в определенных частях тела и довести это ощущение до уровня оргазма. С помощью представлений та часть тела, в которой развивается раздражение, ощущает так сказать, «трогание изнутри».

Трогание (схватывание), роль-идол красного типа поведения (плюс «красный»)

Сигналы готовности к троганию и схватыванию тела с целью переживания сексуального телесного раздраже­ния (плюс «красный») являются типичными сексуаль­ными признаками, это прежде всего возбуждение и возрастающее напряжение.

Вследствие симпатикотонного возбуждения зрачки расширяются. При сильном возбуждении взгляд ста­новится бесцельным и лихорадочно блуждающим. Коль скоро напряжение введено в действие, начинают раздуваться крылья носа. Рот слегка приоткрыт. Это внешние видимые сексуальные сигналы. Одновременно с этим кончик языка начинает делать вперед и вверх, вначале это происходит за зубами, позади них, но по мере потери самоконтроля язык также, как при затяжном сосущем поцелуе, выходит изо рта наружу. Кончик языка при этом направлен вверх и возбужденно двигается туда и сюда. Положение головы прямое, она не наклоняется в сторону. Однако по мере того, как возбуждение переходит в напряженность, голова начинает поворачиваться снизу вверх и, наконец, откидывается назад в сторону. Осанка тела напря­женно натянутая. Движения оживленные и проворные. Руки все время стремятся что-нибудь схватывать. Это, кстати, одна из причин того, что в ситуациях сексуальных контактов, например в баре, руки сами собой хватаются за сигарету.

Когда руки человека с красным типом поведения пытаются ласкать поглаживанием, то это происходит столь же механически, как при движении по стеклу автомобиля щеток стеклоочистителя. Темп речи уско­ренный или быстрый, и голос звучит преимущественно громко.

К сексуальным сигналам телесного раздражения относится также одежда. Вместо физического схваты­вания (схватывания) здесь имеет место «оптическое трогание (дотрагивание)с вожделенным взором. Имен­но поэтому женщины ощущают и говорят о таких мужчинах, «что они раздевают их глазами».

Одежду носят и в качестве оптического средства раздражения; с ее помощью подчеркивают формы тела (высокие каблуки для «удлинения» ног; пуловер для намеренного подчеркивания грудей; тесно облега­ющие брюки для выделения ягодиц и половых частей). Цвета пестрые, живые и контрастирующие. Рисунки по большей части крупные и оживленные. Типичными являются рисунки под леопарда и свободные, но богатые контрастами орнаменты. Волосы не особенно длинные, их часто носят открытыми.

Бросающиеся в глаза украшения представлены для «оптического дотрагивания» в их богатом раздраже­нием изобилии.

Телосложение, напротив, почти не имеет достойного внимания сигнального значения. Однако при этом как груди, так и зад и ноги являются ареной действия сил рая и ада.

Морализирование, роль-защита красного типа поведения (минус «красный»)

Тот, кто из честолюбия или из тщеславия стремится к самодовольному превосходству, тот подавляет спон­танное желание к телесному раздражению. Он воспри­нимает его как мешающий соблазн. Если телесное раздражение не переживается, а стыдливо накаплива­ется, то это вызывает в человеке сердитость, смущает его и сбивает с толку, способствует развитию отвращения и неохоты и в итоге приводит к чрезмерному внутреннему раздражению, к крайнему возбуждению. Все, что может стать причиной сексуального раздраже­ния, критически дискредитируется, его значение ума­ляется с помощью критики, начинает морализироваться, по этому поводу начинают читать нравоучения.

Сигналы враждебно относящихся к чувственным желаниям моралистов написаны на их мрачных, сокру­шенных и вызывающих жалость лицах. Выражающие кислую мину, недовольство и язвительность опущенные уголки рта весь божий день пребывают в положении стрелок часов, показывающих «двадцать минут девятого». Над переносицей собираются вертикальные склад­ки, как признак постоянных усилий придирчивости по мелочам («По поиску волоса в супе»). Буквально все стараются спасаться бегством от диктаторского и самовластного стремления к превосходству этих при­дирчивых и все время брюзжащих критиканов и моралистов. Но особенно трудно приходится детям таких авторитарно - морализирующих родителей, по­скольку дети полностью зависят от них через крышу над своей головой, через кусок хлеба. Поэтому не следует ожидать от детей, что они станут признавать этих морализирующих ефрейторов в качестве родителей некой «стыдливой» разновидности и что они станут выражать им чувства сопринадлежности и нежной симпатии.

Уже со времени изгнания из рая, когда человечество, состоящее всего-то из двух людей, осознало, что оно пребывает в голом виде, если не надевает на себя что-либо подобающее, и в связи с этим устыдилось, морализование стало любимым делом всех обитателей рая.

Если же морализование дополнительно сочетается с притязанием на связанность, для которого характерна потребность в доминировании, то уж тут пышным цветом расцветают «великолепные» цветы нетерпимости. Нетерпимость может простираться от самодисциплины и умерщвления собственной плоти до неодобрения, порицания и наказания других.

Когда, кто-либо натягивает на себя моралистский корсет стыдливости для того, чтобы «очистить» свой эротический «высотный полет» от всякой истинной чувственности, то он становится самой настоящей ракетой, готовой к старту в сублимацию. И после своего стремительного полета он совершает посадку в эстет­ствующую иллюзию на искусственной арене пошлости, безвкусицы и халтуры.

Если же корсет стыдливости напяливают на себя для блокирования «злой похоти», то это всего лишь «благочестивый трюк», направленный на достижение гармонического умиротворения без гормонального удов­летворения.

Связанность

Зеленый цвет — это символический цвет «любовной формы» связанности. Эта форма партнерских отношений реализуется в таких категориях, как зависимость, обладание (владение) и одержимость. Прочная связан­ность укрепляет структуру общества и полезна для государства. С точки зрения государства, отношения партнеров могут быть правильными только в том случае, если двое влюбленных позволяют запереть себя в единой ячейке (камере). Государство санкционирует любовные отношения через законодательное связывание их участников. Обитатели -любовной ячейки называют этот социальный институт институтом брака и отлича­ются от обитателей тюремной камеры лишь тем, что они добровольно входят в свою ячейку-камеру.

Связанность заменяет неуверенность в собственном положении несамостоятельностью. Связанность — это замена изолированности на зависимость.

Разумеется, связанность, как. и всякий другой договор, должна приносить пользу обоим партнерам, но за это установлена твердая цена, поскольку связанность, (зеленый) и эротика (желтый) являются противниками в единой игре. Притязание на связанность реализуется в ущерб эротической, «романтической» любви.

Обладание, власть, роль-идол зеленого типа поведения (плюс «зеленый»)

Тот, кто в качестве партнерских отношений считает значимым собственное притязание на связанность, тот хочет господствовать над партнером. Располагать партнером, иметь его в своем распоряжении, осуществлять власть через брачный контракт или через аффективную связанность — во всем этом нуждаются для собствен­ного самоутверждения те люди, которые втайне знают, что они не достойны любви, что они не являются любезными. Они сплошь и рядом критикуют и приди­раются к внешнему виду (волосы, одежда) или к поведению (например, незнание или невежество) пар­тнера. С молниеносной быстротой подготавливают "они упреки, завернутые в упаковку из заботливости и перевязанные шнурком коварства и подлости, с тем, чтобы можно было приписать партнеру неполноценность или неспособность. Такие оскорбления и унижения имеют целю продемонстрировать собственное превосходство.

Поскольку люди ищут в любви собственное благо­получие и счастье, такая ханжеская и лицемерная любовь, которая по сути дела является неуважительным притязанием на власть, часто вводит их в заблуждение. Они готовы согласится со своими наставниками и опекунами, «поскольку они же сделали это с добрыми намерениями», и тем самым извинить им оскорбления и унижения, только чтобы- не быть вынужденным признать свою собственную зависимость.

Даже ревность порой неверно истолковывается как «признак любви», вместо того, чтобы признать ее морализирующим принуждением и притязанием на владение при отсутствии любви. Ревнует тот, кто хочет владеть своим партнером. При этом ревнивец знает, что он фактически- не достоин любви. В связи с этим он сомневается в том, хочет ли партнер любить его, и поэтому он становится ревнивым. Ревность Отелло — это всего лишь воображаемая утрата любви.

Если же партнер по любви действительно отворачи­вается от одного и поворачивается к другому, то в этом случае имеет место разочарование. Ревность может сопутствовать разочарованию, когда притязание на владение и осознание собственной недостойности любви проявляются одновременно. При отсутствии этих пред­посылок возможны лишь сожаление и разочарование.

Любовная форма связанности направлена на закреп­ление (фиксирование) партнера за собой, его обязывание и насильное удержание («привязывание»). Сигналы такой фиксированной связанности: авторитарное поуче­ние и попечительство, пренебрежение мнением и способностями партнера. Партнеру не разрешают отго­вариваться и оправдываться, его постоянно перебивают; во время езды на автомобиле, например, его постоянно призывают к повышенному вниманию, хотя он и без того прекрасно видит и оценивает обстановку.

Выразительные признаки притязаний на связанность: сжатые губы рта, горизонтальная и часто тонкая верхняя губа. Взгляд прикрытый и испытывающий. Нижняя челюсть может быть выдвинута вперед. Из-за такого прикуса жевательная мышца напряжена от задней части нижней челюсти до висков. Жевательные движения особенно четко выделяются на задней дуге нижней челюсти. При смущении или затруднительном положении язык надавливает сбоку на верхний ряд зубов. Положение головы прямое. Плечи вследствие защитного (оборонительного) поведения постоянно слег­ка подняты вверх (приподняты). Вследствие этого возникает напряжение мышц, особенно на затылке, что может привести к возникновению головных болей. В положении сидя нога обычно закидывается за ногу, иногда ноги даже «перекручиваются» подобно штопору для открывания пробок.

Движение размеренные, часто чопорные и натяну­тые. Бросающийся в глаза сигнал — вытянутый указательный палец. Им либо тычут горизонтально в собеседника как рапирой, будто хотят ткнуть его носом в собственное мнение, либо направляют указательный палец в небо, чтобы дать понять, что здесь именем бога, абсолюта и объективности глаголет сама истина.

Темп речи скорее замедленный. Слова произносятся четко, отчетливо и акцентированно.

Строение тела часто может быть спокойным. Одежда в большинстве случаев классическая или консерватив­ная. Краски обычно приглушенные, рисунок ткани либо в полоску, либо имеет квадратные контуры.

Дамы в большинстве случаев искусно причесаны, прическа покрыта лаком. Украшения также часто консервативны и дороги: тяжелые золотые колье, жемчуг, сапфиры, бриллианты.

Желание властвовать над партнером часто является последней формой любви, сохраняющей свою силу в отношениях между партнерами, и придает им убогую длительность.

Эмансипация, роль-защита

зеленого типа поведения (минус «зеленый»)

Фиксирование в связанности (плюс «зеленый») ведет к ограничению самовоплощения. Это фиксирование ощущается как зависимость и принуждение, от которых хотелось бы освободиться: эмансипированность (минус «зеленый»). Однако многим бывает очень трудно принять необходимое решение, так как через него не только удается найти выход из тупика, но и приходится покидать позолоченную клетку.

Встать профессионально, материально и духовно на собственные ноги многим женщинам, попавшим в зависимость из любви или из-за детей, представляется почти непреодолимой трудностью.

Вместо истинного внутреннего самоосвобождения и самостоятельности играется роль эмансипации. Партне­ра начинают избегать. От него бегут. Эмансипируются и становятся никому неподотчетными. Становятся при этом умными и молчаливыми, чтобы не оставлять за собой никаких следов.

Наиболее выраженным стремление к эмансипации является тогда, когда его переживают как «беспечный флирт».

Но эмансипация (минус «зеленый») делает человека «ловким смельчаком и сорвиголовой», который стремит­ся к сексуальному раздражению тела, к страстному троганию и схватыванию (плюс «красный»).

Тот же, чье стремление к эмансипации, напротив, имеет целью лишь уклонение от принятого решения, чтобы осуществить свое освобождение удобным образом, тот подыгрывает применяя уступчивость и сговорчи­вость, когда к нему обращаются с просьбой об удовлетворении сексуальных желаний.

И наоборот, мужчины и женщины ведут себя «сексуально оборонительно», когда эмансипация (минус «зеленый») и морализующая защита от раздражения (минус «красный») оказывается связанными друг с другом.

Бывает, однако, также попытка к эмансипации (минус «зеленый») при одновременном цепляний за партнера (минус «желтый»). Такая ситуация известна нам как безнадежная зависимость, как кабала и подчиненность.

Если же стремление к эмансипации (минус «зеле­ный»), к освобождению от стесненности одновременно сочетается со стремлением к освобождению от скучной и неудовлетворяющей пустоты (минус «синий»), то в этом случае хотят бежать куда-нибудь подальше от такой связи и «уезжают без обратного билета».

Эротика

Платон рассказывает, что когда-то человек имел шарообразную форму и мог подпрыгивать так высоко, что своими прыжками начал беспокоить богов на небесах. Для того, чтобы положить конец такой заносчивости, боги разделили шарообразных людей пополам, и с тех пор одна половина ищет другую. Поэтому в людях доминирует страстное стремление к воссоединению друг с другом; порыв к вознесению в божественные сферы оказался поглощенным земной любовью, желанием дополнить друг друга до единого целого.

Страстное стремление к совершенному счастью Стендаля в своем произведении «Зальцбургская ветвь» обозначил термином «кристаллизация». Если ветвь дерева некоторое время подержать в соленой воде, то на ветви начинают оседать кристаллы соли. И древесная часть ветви уже не видна, видны лишь блестящие кристаллы, покрывающие ее как оболочкой.

 В воображении любимого человека наделяют достой­ными восхищения чертами и видят его затем в качестве идеализированной личности, подобно ветви дерева, покрытой блестящими кристаллами.

Ученик Фрейда Теодор Райк в своей работе «Пол и любовь» представил причины идеализации партнера. Обычно идеализированному партнеру по любви припи­сывают те свойства и черты, которыми хотели бы обладать сами, например: красоту, интеллект или интеллигентность, привлекательность, популярность, уверенность в себе и нескованность. То, что я сам чувствую в себе недостающим, мешает мне в других особенно сильно. И, наоборот, я восхищаюсь теми людьми и идеализирую тех людей, которые обладают качествами, выраженными во мне слабо или недоста­точно.

Форма любви эротического идеального образа до­стигла своей высшей точки в высокоразвитой средне­вековой культуре в виде рыцарской любви к прекрасной даме и романтике. В настоящее время эта форма любви переживает состояние спада, то есть сексуальное освобождение не только презирает мечтательные грезы, но и пренебрегает истинным идеальным образом.

На протяжении столетий естественная сексуальная чувственность систематически подавлялась христиан­ским морализмом и ханжеским самообманом. Закован­ная в цепи натура вызвала появление грез, мечтаний, иллюзий и лжи. Вытесненная сексуальность начала бродить и сбраживаться. Эту переливающуюся через край пену и накипь Фрейд назвал «сублимацией». Но такая «культура», проистекающая из подавленного секса, является столь же скользкой и пошлой, как и висящее над благопристойным супружеским ложем писанное маслом полотно, изображающее Леду с лебедем.

На протяжении столетий стыдливая неискренность по отношению к сексуальной страсти препятствовала открытым и спонтанным человеческим отношениям. И часто именно здесь следует искать корни робости, боязни, страхов, застенчивости, пугливости, высокомерия, надменности и раздражительности. Одновременно с этим разжигались и подогревались сексуализированные иллюзии через сексуализированную рекламу, ли­тературу и сексуальные фильмы. Но в этих средствах отсутствует естественность отношений и встреч. Встре­чаются не просто люди, но мужчины и женщины, окопавшиеся со всех сторон сигналами престижа и напряженно, натянуто, а порой и просто судорожно ведущие борьбу за тактическое сближение.

Ролевые сигналы, которые должны действовать привлекательно: автомобиль, профессия, титул, имуще­ство, общественное влияние, являются идолами, которые, однако, противоречат тем истинным идеалам, которые составляют существо эротической любви.

Идеалом эротической любви является вовсе не иллюзорная «кристаллизация» Стендаля, вовсе не блестящая оболочка, скрывающая под собой настоящую ветвь. Настоящая любовь стремится к гармонии и целостности для самовоплощения через отношения с партнером. Это воодушевляющее дополнение, которое можно переживать благодаря отзывчиво и спонтанно понимающему партнеру, «настроенному на ту же волну».

Взаимное дополнение и согласованность, в противо­положность иллюзорной кристаллизации, заключается в чувствительной, эмоциональной и духовной обращен­ности друг к другу, в безпредвзятой открытости и согласованности. Партнерские отношения, в которых воля к гармонии становится реальной практикой и достоверностью, являются истинной эротической любовью. Способность к безоговорочному согласию и собст­венной открытости — это и есть самовоплощение, которое удается осуществить лишь с тем партнером, который способен к соответствующему, часто бессло­весному пониманию. Любовную форму эротической открытости мы обозначаем символическим желтым цветом.

Идеализирование, роль-идол

желтого типа поведения- (плюс «желтый»)

Тот, кто «любит» восхищающего его партнера в качестве идола из-за его красоты, его импонирующего интеллекта, его успехов и т.д., тот наслаждается собственным тщеславием и самоутверждением, которые он выводит из ответной любви. Такое эгоцентрическое самоотражение еще со времен Фрейда называется нарциссизмом (самовлюбленностью, автомоно-сексуа-лизмом). Стендаль описывал этот феномен как любов­ную форму тщеславия.

Тот, кто видит свой так называемый «идеал» исполненным во внешнем проявлении, в прекрасном образе, в общественной значимости партнера, тот упускает эротическое самовоплощение.

Сигналы истинной, исполненной любви эротики особенно отчетливо могут прочитаны в открытом взгляде. При этом возникает лучистое выражение. Кажется, что глаза излучают, светятся. Контакт взглядов пребывает в эротической установке спокойным. Этим он отличается от открытого взгляда с оживленным движением зрачков при сексуальном раздражении тела.

Как и в случае симпатии, рот мягко закрыт. Приоткрывается он, как правило, лишь тогда, когда начинает возрастать сексуальное возбуждение. Уголки рта постоянно слегка приподняты. Положение головы в большинстве случаев имеет легкий наклон в сторону. Направление взгляда имеет тенденцию перемещаться снизу вверх. Движения тела и походка эластичные, мягкие, быстрые и стремительные. Руки не делают хватательных движений, а играют или ощупывают и делают так, чтобы, например, цепочка скользила между пальцами.

Темп речи оживленный. Голос может звучать мелодично и ясно или мелодично и мягко. Если же он звучат гнусаво, пискливо или с запинаниями, то это сигналы подавленной или заторможенной эротики. Она застревает либо в претенциозном поведении либо в разочарованности. Она не нашла прорыва к эротиче­скому самовоплощению.

Одежда часто бывает модной. Поскольку она, как привило, выбирается нетрадиционной и эстетически комплектуется по собственному вкусу, она может бросаться в глаза, хотя она и не рассчитывалась на экстравагантность. В соответствии с этим и украшения не являются традиционными, они скорее выглядят несерьезными и модными и представляют собой эсте­тические особенности, свидетельствующие своим выбо­ром об эротических поисках.

Волосы ухожены, однако при этом не применяется особо затейливые причёски и лак или им, по крайней мере не придается значение. Часто волосы носят свободно или только слегка прихваченными, особенно если они длинные.

Телосложение в этом случае не является надежным сигналом. Оно может быть стройным или полным, но очевидно редко бывает атлетически мускулистым. Од­нако оно может стать округлым, особенно когда эротическое вдохновение претерпевает разочарование и в качестве утешения выбирается обжорство и нагули­вается жир.

Эротическая форма любви с идеалом гармонической согласованности в большинстве случаев остается в той или иной степени интенсивным поиском. Она требует от человека раскрыться и оставаться открытым; она сохраняет его молодым.

Судорожное цепляние, роль-защита желтого типа поведения (минус «желтый»)

Увлечение, счастье, разочарование — все эти чувства сами по себе имеют место у любящих, но все они связаны с партнером. Поэтому любящий легко воображает; что эти чувства якобы производит любимый партнер. Собственные эмоции переживаются так, как будто они пришли от партнера. Этот иллюзорный сдвиг и перенос чувств от себя на партнера имеют следствием зависимость от него. Эта зависимость особенно велика, если все надежды направлены на соответствующую личность. При этом счастья ищут не в отношениях, которые следует формировать самому, а полагают, что счастливым должен сделать партнер. Именно это и делает человека зависимым от партнера. Появляется и начинает возрастать страх перед разочарованием, перед потерей любви партнера. Такие страхи разрушают спонтанную эротическую раскрытость в любовных отношениях. Когда место эротической раскрытости начинает занимать притязание на владение, то одно­временно с этим возникает ревность, создающая свер­лящую озабоченность, сужающая горизонты пережива­ний до ставшего проблемой сектора отношений с партнером.

Следствием страха перед утратой становится судо­рожное цепляние за партнера. Это цепляние представ­ляет собой попытку исключения чувств дистанцирован-ности. Желание цепляться испытывает лишь тот, кто чувствует себя потерпевшим катастрофу, потерявшим все. Он ищет твердой опоры, уверенности, безопасности.

Цепляние как защита против потерянности и неуверенности выражается в ступенчатой иерархии сигналов, простирающейся от совсем незаметных до сильных и резких сигналов. Одним из внешне малоза­метных выражений озабоченной неуверенности, затруд­нительного положения и вынужденного сдерживания (минус «желтый») является всасывание щек между зубами. Внутренняя поверхность щек во втянутом состоянии удерживается зубами либо осторожно и нежно, либо при повышенной степени напряжения или при повышенной возбудимости, прикусывается ими вплоть до ранения.

Более заметным является сдерживание себя в затруднительном положении, когда верхние резцы прикусывают нижнюю губу, так, что она защемляется будто на неподвижном упоре или на наковальне.

Удерживание или сдерживание, однако, становится господствующим принуждением, когда нижние резцы при выдвинутой вперед челюсти берут в зажим верхнюю губу.

Резким, сильным и хорошо видным цепляние становится в том случае, когда один партнер, обнимая другого; буквально навязывает себя и «повисает на шее» другого.

Роль-защита цепляния может выражаться в шести видах зависимости от того, совместно с какой ролью идолом она проявляется.

Наиболее выраженное эмоциональное поведение, названное Фрейдом «анальным типом», возникает в том случае, если «цепляние» (минус «желтый») сплавляется с притязанием на владение (плюс «зеленый»), Связан­ность становится необходимостью, принуждением. При этом через окончательность, через педантичность и мелочность, через брюзжание; придирчивость и крити­канство демонстрируются собственные превосходство и безупречность. Одновременно предохраняют себя от любого влияния, от критики или обойденности и обделенности. Часто через принудительную и строгую проверку поведения вплоть до мельчайших деталей пытаются удержаться и отстаивать свое представление о порядке, чтобы самоутвердиться и убедиться в прочности своего положения и в уверенности (безопас­ности).

Сигналами принудительной связанности являются: контролирование и расспрашивание партнера, требова­ние от партнера отчетов или демонстрирование его зависимости (например, при выдачи денег на ведение домашнего хозяйства).

Особенно частым является цепляние за партнера, которого делают идолом. От него ожидают исполнения всех своих страстных стремлений, гармонии и испол­ненного любви удовлетворения, в которых очень нуждаются (плюс «синий»). Стремление к укрытости выражается в страстном желании бесконфликтной тесной связи (союза, единения). При этом ожидают, что верность и преданность принесут с собой успокаиваю­щую уверенность и безопасность, что это должно уберечь от одиночества и потерянности или от того, что никто тебя не оценит.

Если имеет место цепляние за партнерство (минус «желтый»), которое уже стало пустым и неудовлетво­ряющим и при этом возникла ажитированная неудов­летворенность (минус «синий»), то такая ситуация обозначается как «изнуряющее состояние покинутости (заброшенности)» и как несчастливая связанность.

«Безнадежной зависимостью» называют кабалу, при которой, с одной стороны, цепляются за партнерство (минус «желтый»), поскольку оно дает хоть какое-то удовлетворение, с другой стороны, хотят эмансипиро­ваться от него (минус «зеленый»), так как зависимость становится уже не переносимой.

«Ревностью» называют «клещи» морализирующего цепляния. Она наступает, когда «влюбленность» пере­растает в страх перед изолированностью.

Цепляние всегда является напряженным, часто судорожным и перенапряженным, поскольку оно в известной степени устраняет страх перед отсутствием отношений (перед изолированнрстью) и хотело бы перекинуть мост через участок дистанцирования.

При сексуальном телесном трогании и схватывании судорожные попытки наведения моста через участок дистанцирования могут принимать различные формы выражения, которые, однако, бросаются в глаза, как сигналы цепляния: стыдливые, но с явным сексуальным намерением, шлепки по задней части идола; щипки и зажимания кожи как стыдливое или откровенно созна­тельное стимулирование готовности к сексуальному раздражению; царапание и покусывание в возбуждением напряженном состоянии и жестокое сексуальное избивание — все это средства для «форсированного наращивания сексуального раздражения». Они происте­кают из напористого стремления к принудительно-цеп­ляющемуся троганию или схватыванию (минус «жел­тый») и покорению (минус «красный»).

К числу «форм любви» относится прежде всего «готовность к влюбленности». При этом стрела Амура направляется не в какой-то кусок плоти, а вначале ищет свою цель в виде идеала. Лишь когда идеал найден (плюс «желтый»), стрела слетает с тетивы. И когда острие стрелы внедряется в облюбованное тело, тогда это становится недвусмысленным видом «трогания или схватывания». «Готовность к влюбленности» всякий раз становится «впаданием в любовь», коль скоро найден личный идеал-раздражение.

Таблица 3

Формы любви в функциональной психологии

Неверному и ветреному Дон Жуану в качестве бабника, юбочника и волокиты, стреляющего стрелами «любви», очень трудно найти свой идеал там и оставаться там, где он всадил свою стрелу в челове­ческую плоть. С другой, стороны, мечтательному и восторженному Тристану затруднительно удержать («до­тронутся, охватить и овладеть», плюс «красный») чувственное тело.

Тристан ищет лишь душу и не хотел бы -найти ее в теле. Дон Жуан находит тело, но не хотел бы открывать в нем душу. Оба они не в состоянии принести эротику и секс для гармонического совершенства.

Эти два противоположных по своей ориентации парня полярно противостоят Ромео и Джульетте как верной паре. Связанность зафиксирована (плюс «зеленый») вопреки всем неприятностям и бедам, поскольку их любовь исполнена безграничного и доверительного понимания, которое способно преодолеть все преврат­ности жизни. Свой покой и свою гармонию (плюс «синий») Ромео и Джульетта находят в окончательной связанности, в совместной смерти.

Из неограниченной готовности к пониманию (плюс «синий») и вырастающей из нее ответственной связан­ности (плюс «зеленый») проистекает потребность в верности.

Самопонимание и ролевое поведение взаимно зави­сят друг от друга(например:

(+)синий (-)зеленый <———> (—)синий (—)зеленый.

+1 +2 —1 —2

Таблица 4