Переживать,что встречать в жизни своей ...

Мать даёт жизнь, а жизнь даёт мудрость.

Улукиткан.

        Здесь я расскажу об основных терапевтических идеях и стратегиях, которые использую в работе с кризисными состояниями и о деталях практики, техническом оснащении кризисного психолога, и я надеюсь, что это будут разнообразные истории и размышления, в которых есть живой человек.

        Я признателен всем своим учителям и терапевтам за их своевременное и полезное присутствие в моей жизни и хочу поблагодарить  своих замечательных учителей: Александра Ивановича Копытина, Михаила Романовича Гинсбурга, Михаила Геннадьевича Бурняшева, Юлию Борисовну Гипенрейтер, Анну Яковлевну Варга, Оксану Николаевну Гарнец, Любовь Горих, Виталия Григорьевича Панка,  Юрия Михайловича Швалба, Виталия Вячеславовича Воронецкого, Андрея Николаевича Дорожевца, Татьяну Борисовну Мельницкую, Людмилу Васильевну Шибаеву, Иена Бултона, Галину Михайловну Румянцеву, Татьяну Анатольевну Воробьёву, Татьяну  Андреевну Марченко, и так же всех своих клиентов – за встречу с ними и самим собой...

         Мне было четыре зимы и пять лет. И на закате тёплого августовского дня я сидел на траве, под огромной стеной старого купеческого дома, в котором жили наши семьи и, не отрываясь смотрел на восток, где из линии горизонта грозным колобком выкатывалась луна. Было интересно и беспокойно, напряжение отсутствовало, а любопытство нарастало. И я пытался понять почему та луна, которую я наблюдаю совершенно отличается от той, которую мне показывал дедушка – на картинках про космос. И стали приходить новые образы, новые звуки, которые причудливо переплетались с криками ласточек над моей головой, шумом листвы в порывах внезапного ветра.. И удивительное ощущение тяжёлых капель дождя на разгорячённой, обветренной коже сменилось запахом пыли, размытой ливнем.. и вкусом красной смородины на языке и губах.. Вечером, когда я укрывшись тёплым одеялом, блаженствовал на своём диванчике, из ниоткуда пришла мысль «А луны – то бывают разные»..  Об этом я помню до сих пор и время от времени использую это наблюдение.

    Когда мне было восемнадцать зим и девятнадцать вёсен, я возвратился с выезда в полночь, поставил еще горячий от долгой дневной работы КАМАЗ в общий строй таких же уставших «скитальцев» и сел на бетонный бордюр под единственной на весь автопарк акацией. В свете прожектора с КПП сотни мелких соцветий и цикад образовали мерцающий серебристый шар, который двигался и звучал. Запах цветущей акации смешивался с запахами полыни и верблюжьей колючки и вкусом табака от   моих «беломор  кэмэл».. И ниоткуда пришло осознание : «И родился здесь, и жизнь прожил, и здесь  -  загнусь..»  Двадцать пять лет спустя, когда я учился эриксоновскому гипнозу у М.Р.Гинзбурга и подумывал «переобрамить и трансформировать» свой армейский опыт, мастер сказал: «И я бегал по полям в сапогах и с автоматом..», я понял – не стоит расчёсывать, если не чешется..

     Ещё одну важную вещь, про жизнь и психотерапию по жизни помогла понять притча, озвученная другим моим учителем и товарищем А. Н. Дорожевцом: «Безногий ползущий по верной дороге обгоняет всадника, скачущего не туда.»

      И теперь, имея позади   путь двадцатилетней психологической практики, гуляя по счастливой, а порой   - плачущей и горящей – земле, и радуясь, и - огорчаясь, я встречаю все новых и новых людей, коллег, клиентов, пациентов, которых приглашаю к совместному путешествию, в котором присутствуют опасности и возможности, выбор и ответственность, свобода и   одиночество, жизнь и смерть.  И когда возникают на пути колючие заросли кризисных состояний, мы достаем из своих котомок с ресурсами мачете арт – методов и волшебные клубочки транса и оборудуем в застывшем сознании безопасные, комфортные и удобные места. И отдохнув, и, собрав новый образ удачного решения, продолжаем движение…Покидая одно место, занимая другое, в поисках – иного.. Находясь в отношениях, будучи взаимообусловлены и связаны одной мета-цепью.

     Когда в 1993 году   я начинал работать в Центре психологической реабилитации населения международной Программы «ЮНЕСКО – Чернобыль», слово и понятие «кризис» не очень - то использовалось в нашем постсоветском обиходе, да и в профессии тоже. В Советском Союзе   не было кризисов, то есть, были, но назывались они по - разному: во внешней политике «оказание братской помощи народу Афганистана», в экономике «ускорением», в общественной жизни «перестройкой», Чернобыльская катастрофа была всего лишь «аварией»..  Психологи – практики были наперечёт и обсуждать с ними «неприятности на работе», «нелады в семье», а уж тем более «камень на душе» широкие народные массы не спешили.

    Спустя 30 лет ситуация изменилась, к лучшему или худшему, не берусь судить. Россия, утвердившись на двух «столпах»: западном и восточном восприняла все, что могла взять и вырастила всё, что могла вырастить - в сложную, необъяснимую и поэтому тревожно - опасную эпоху перемен. И это один из результатов подвижности нашего теперешнего состояния: социально – рефлекторное кольцо: кризис глобальный, кризис структурный, кризис семьи, кризис индивида. И тьма «пострадавших и страждущих» ...  И целый сонм «помощников» …

      Думаю, интересным и закономерным в контексте этой статьи  будет обращение к самому понятию «кризис». Дословно, родовое «латинское, греческое»   значение  (от греч. Krisis) – решение,  поворотный пункт,  исход, испытание. А вот   -  «решить» в романо – германской традиции – буквально «убить». У  И. Ялома : «корень слова "решить" (decide) означает "убить", как в словах "homicide" (убийство) и "suicide" (самоубийство). В русском языке это значение слова "решить" сохранилось в уголовном жарго­не ("порешить")».

      А вот, что пишет Владимир Даль об «испытании», как синониме кризиса «…изведывать на деле, пробовать, дознавать, убеждаться исследованием, доходить опытом, разбирать, познавать в подробностях, узнавать опытностью…- выносить, переносить, терпеть, переживать, что встречать в жизни своей».

       И, наконец, ещё два разнонаправленных вектора от дружественной японской культуры:понятие «кризис» обозначается двумя иероглифами, которые пишутся один под другим; верхний, взятый отдельно, переводится как «опасность», нижний, больший по размеру - « возможность».

    В известных классификациях человеческих кризисов подход чаще всего ситуационный, субъект – объектный. Е. И. Крукович, В. Г. Ромек  в частности выделяют травматические кризисы, которые  «…вызываются экстремальны­ми ситуациями, приводящими к серьезным негативным последствиям, то есть ситуациями угрозы потери здоро­вья или жизни (природные и техногенные катастрофы, дорожные аварии, нападения, несчастные случаи и т. п.). Подобные события, независимо от их результатов, суще­ственно нарушают базовое чувство безопасности челове­ка и могут приводить к развитию болезненных состоя­ний - травматического и посттравматического стресса, других невротических и психических расстройств…»

   Мне ясно,что  травматические кризисы – кризисы  из прошлого опыта человеческой жизни. Именно там обитают образы  неких событий, которые произошли внезапно, нарушив привычный порядок вещей, вызвав сильнейший психофизиологический ответ организма на напоминание о реальности и неотвратимости смерти и полное отсутствие смысла случившегося. Это непонятное, практически не ощущаемое, не осознаваемое здесь и теперь -  настоящее, с практически «нулевой» самооценкой. Это будущее без перспективы хотя бы минимального чувства контроля за происходящим в жизни. Отправляясь к истокам понятия и образа травмы можно заблудиться в огромном массиве информации и энергии его сопровождающих, имеющем разный контекст и возможности для дальнейшего использования в терапии сопровождением.

       Что же такое «кризисное состояние» с моей точки зрения, как специалиста, работающего в сфере «человек – человек» ?.. Наверное, это совокупность внешних факторов, делающая жизнь человека невыносимой, обстоятельства, заставляющие его страдать...С другой стороны это собственно сам человек, как многоуровневая био-, психо -, социальная организменная система, находящаяся в смятении хаоса, когда изменяются параметры пространства и времени, возникают новые смыслы и рушится привычная картина мира, когда не хватает энергии  -  силы жить. Для меня, пишущего сейчас эти строки, применительно к моей жизни и работе, к жизни моих близких, клиентов картина «кризисного состояния» зачастую неподвижна, в различные моменты времени, в разных точках пространства, в разнообразном информационном контексте, человек замирает, зависает, цепенеет.. Помните, как у П. Левина, в «Пробуждении тигра»: «В тот момент, когда хищник настигает ее (или за миг до этого), молодая антилопа падает на землю, покоряясь своей неминуемой смерти. А, может быть, она ранена. Застывшее в неподвижности животное отнюдь не притворяется мертвым… Многие туземные народы называют это явление покорностью духа жертвы перед хищником, что, в некоторой степени, так и есть на самом деле. » …  Иммобилизация – естественная реакция организма на внешнюю угрозу, как, впрочем, и мобилизация – противоположность первой… Специалисты по психологии экстремальных ситуаций МЧС России фиксируют несколько типов острых стрессовых реакций, как они сами называют их - «нормальных реакций на ненормальные обстоятельства»: истерика, агрессия, апатия, тревога, страх…И если человек выживает, разрушающая энергия и информация кризисного события фиксируется по меньшей мере на трёх уровнях : эмоциональном, ментальном и телесном, буквально отравляя посттравматический период человеческой жизни: расстройствами личности и поведения, аддикциями, болезнями. У каждого из нас в жизни полным-полно таких примеров…

     У психолога, консультанта, терапевта в работе с клиентом на стратегическом уровне  возникает непростая задача пройти вместе с ним по пути от проблемы к решению, связать надорванные связи прошлого с будущим, присутствуя в настоящем.

Июнь 2016 г.

(Продолжение следует)